Ретроспектива
1698 год, особняк недалеко от Лондона
– Отважный ты человек, Яшка! – Петр осторожно на щупал ногой лестницу. Изза повязки на глазах он смешно вздергивал подбородок и крутил головой, пытаясь слухом заменить временно утерянное зрение. Впрочем, смеяться над этими ужимками было некому – спутник ею тоже был в повязке. Сырой зябкий воздух подземелья пробирал насквозь, тем более что на входе их раздели до панталон и исподних рубах.
– Да и вы, государь, надо сказать… – Яков Брюс пока чал головой, потом сообразил, что Петр не может увидеть его, и сказал вслух: – Не ожидал, признаюсь, такою авантюризма…
– Сколько раз повторять: здесь я тебе не государь, – проворчал Петр, как никогда ощущая на невидимой лестнице неловкость своей долговязой угловатой фигуры.
– Ну да, ну да, прощения просим, господин бомбардир… – Яков поскользнулся на влажном камне, выругался, но равновесие удержал. – Любят же мои родичи туману нагнать!
– Яшка, а правда, что твой отец – здешний царь?
– Правда. Король Шотландии. Только нету больше в Шотландии королей. Сами знаете, как мне пришлось постараться, чтоб поездку эту скрыть – не ровен час, кто пронюхает… Могу и головы лишиться… О! Госу… эээ… господин бомбардир, мы, кажись, прибыли.
Петр облегченно вздохнул, осознав, что лестница закончилась и они оказались на какойто болееменее ровной поверхности. Почти одновременно зашелестели по полу длинные тяжелые одежды, и резкий голос произнес на аглицком с сильным акцентом:
– Ищущие не убоялись неведомого! Разрешаем вам войти!
Заскрипели петли, и даже сквозь плотную ткань повязок спутники увидели, что входят в ярко освещенное помещение. Двери за ними с грохотом захлопнулись…
– И что теперь? – спросил Петр, когда они спустя несколько часов возвращались в Лондон. В голосе царя сквозило недоумение. Чувствовалось, что от церемонии он ожидал большего.
– Ничего. Или все. Это уж зависит от человека.
– Ты начал изъясняться, как твои родственники, – проворчал Петр. – Я думал, при посвящении нам откроют какието тайные знания. А тут… право слово, у нас обычный прием красивее и богаче обставляют.
– Тайны… Ну какие тут тайны, государь? – Яков пожал плечами. – Да и зачем они нам? Орден дает гораздо больше, чем какието тайные знания. Это, прежде всего, поддержка, которую мы получим в любом государстве, где есть члены ордена. Политическая, финансовая – какая угодно. Но долг платежом красен, мы тоже должны чтото дать ордену.
– Чтото дать? – возмутился Петр. – Мы и так за участие в этой дешевой пьесе разрешили ордену обосноваться на русских землях под моим покровительством. Что им еще нужно?
– Не сердитесь, государь. Им нужен сущий пустяк – доступ к библиотеке.
– К той самой? – В голосе Петра явно слышалась насмешка. – Они и впрямь верят в эти старые сказки?
– Верят. У нас тут в почете старые сказки. Да и не сказки это вовсе, я знаю: Либерия существует.
– Существует, – нехотя подтвердил царь. – Но все остальное про нее – выдумки. Либерия эта – просто собрание старых книг. Никакой особой мудрости в них не содержится. Настоящая мудрость – в книгах по фортификации и пушечному делу, что мы купили здесь. В тех кораблях, что скоро научатся строить наши мастера… Эх, Яшка, ты ж светлая голова, неужто и впрямь веришь в эти бабьи сказки? Ты, когда едешь на лошади, куда смотришь? Вперед или назад?
– Вперед, господин бомбардир, – рассмеялся Яков. – Но и назад оглядываться надо. А то вдруг что полезное из поклажи потеряешь!
– Да забирай ты ее, бог с тобою, – махнул рукой Петр. – Для тебя не жалко. Для этих напыщенных петухов жалко, а для тебя – нет. Если кто и сумеет Либерию разобрать, так это ты. Но – уговор! Чтоб не в убыток главным нашим прожектам.