Самуил Яковлевич обитал в коммуналке недалеко от Таганской площади, на первом этаже старого дома, занимая всего одну, хотя и самую большую, комнату.
В коридоре стоял почемуто больничный запах. Возле нужной двери обнаружилась гроздь звонков, но подписан из всех был лишь один – принадлежащий некоему д.т.н. В.Н. Шипокрякину. Пришлось выбирать наугад. Естественно, я не угадал, и дверь мне открыла совершенно квадратная тетка в синем лабораторном халате, каких я не видел со школьных лет. Халат был заляпан белой краской, как и руки его обладательницы. Узнав, что я пришел вовсе не к ней, а «к этому упырю», она немедленно пришла в ярость и принялась орать скандальным пронзительным голосом. Я почувствовал себя провалившимся в какуюто временную дыру. Довольно бесцеремонно отодвинув орущую соседку, шагнул через порог…
Оказавшись в прихожей, пахнущей чемто затхлым и одновременно кислым, я подумал, что ошибся адресом. Мнето казалось, что посредничество в торговле антикварными книгами должно бы приносить больше дохода. Да и нынешнее положение господина Ессе – статус коллекционера, у которого имеется библиотека редких и дорогих книг, – предполагало наличие более просторного и надежного жилища. Тем не менее церберша, высказав все, что думает обо мне, Самуиле Ессе и почемуто кошках, кивнула в сторону обшарпанной двери и удалилась.
Осторожно постучав и услышав в ответ: «Входи! Не заперто!», я открыл дверь и… замер на пороге.
Всетаки формально господина Ессе можно было назвать библиофилом. Книг у него, во всяком случае, было много – внушительных размеров комната была заставлена вдоль стен книжными полками, книги также высились стопками на полу. А еще мне стали понятны гневные выпады соседки по поводу кошек. Кошки были повсюду. Их было точно не меньше десятка. При моем появлении часть из них бросилась спасаться в открытое окно, повалив на ходу несколько стопок книг. Но не успел я поразиться такому отношению к раритетам, как сообразил, что раритетов в этих кучах как раз и не вижу. Навскидку самые «древние» в коллекции относились годам к семидесятым прошлого века. Но даже таких книг было немного.
Основную же массу составляли дешевые покетбуки в бумажных обложках – детективы, любовные романы и фантастика.
Кроме книг и огромного старинного кресла, в комнате имелось восемь телевизоров – самых разных, от чернобелого монстра в деревянном ящике до современного лазерного панно на стене. Все они работали одновременно, демонстрируя разные каналы и создавая монотонный шум.
Хозяин всей этой фантасмагории даже не поинтересовался, кто я такой и чего мне нужно. Когда я вошел, он, не глядя в мою сторону, поднял руку в вялом приветствии и тут же вновь уронил ее на подлокотник кресла, словно это движение лишило его последних сил. А может, и впрямь лишило. Выглядел господин Ессе не оченьто здоровым. Когдато он явно отличался завидной мощью. Невероятно высокий – при своем далеко не малом росте я бы достал ему, пожалуй, только до ключиц. Широченные плечи, ныне обвисшие и ссутуленные, были прикрыты толстым неопрятным халатом. Могучая шея, огромные кисти рук с длинными пальцами. Лицо, напомнившее мне лица статуй индейских богов, говорило о том, что раньше этот человек был крепок не только физически – жесткое упрямство и чувство превосходства над миром читалось в нем и теперь. Но черты эти сейчас казались сглаженными равнодушием и бесконечной усталостью. Тусклые, глубоко запавшие глаза безо всякого интереса переползали с одного телевизора на другой. Длинные седые волосы пожелтели и лежали в беспорядке.
Все это я увидел и оценил в первые мгновения.
А потом знак на моей груди разогрелся и начал пульсировать. Я почувствовал, как он разрастается, опутывая мою левую руку, и мысленно завопил:
«Стой! Ты с ума сошла?!»
– Надо же… давно не виделись…
Я сначала даже не понял, что это говорит Ессе – губы его почти не шевелились, да и взгляд оставался прикованным к экранам. Голос он не повышал, и все же меня тряхнуло от исходившей от него силы. Я с запозданием перешел на теневое зрение.
Вот тут меня скрутило понастоящему!
Комната с книгами исчезла. Я стоял посреди серой пустоши. Других цветов здесь не было. Сводящий с ума тоскливый пейзаж – ни холма, ни кустика, только растрескавшийся такыр до самого горизонта да редкие серые травинки, пробивающиеся из глубоких трещин. На сером небе – ни облака, но и солнца нет. Ветер треплет лохмотья хитона и перья огромных, устало распластанных по земле крыльев существа, глыбой возвышающегося передо мной.
– Блин… Ангел?!
Бледный лик повернулсятаки в мою сторону, и пылающие глаза уставились на меня, как мне показалось, с насмешкой. Это сразу привело меня в чувство. Не терплю, когда надо мной насмехаются. Даже всякие сверхъестественные типы.
Но теневое зрение я всетаки пригасил – вид настоящего ангела для меня оказался слишком тяжелым зрелищем.
Моя левая рука, покрывшаяся вязью сложной татуировки и превратившаяся в женскую, тянулась к Самуилу растопыренной ладонью.
– Успокойся, Ножницы! – пророкотал тот, вновь отворачиваясь к телевизорам. – Я тебе не враг. Да и не в твоей власти причинить мне хоть какойто вред.
Как ни странно, рука сразу вернулась в нормальное состояние. Я почувствовал, что Хайша во мне дрожит от страха. Ничего себе…
Самуил протянул длинную, как мачта, руку и извлек откудато из книжных завалов бутыль коньяка. Надолго присосался к горлышку, разом ополовинив содержимое. Протянул мне.
Я отрицательно помотал головой.
– Брезгуешь пить после ангела? – удивился Самуил.
– Ты какойто неправильный ангел! – убежденно возразил я. – Но вообщето я на колесах. Не хочу лишних проблем.
– Много ты в ангелах понимаешь, – хохотнул Самуил, пряча бутылку. – Ну спрашивай.
– Да я уж сомневаюсь теперь, – почесал я в затылке, – Какой смысл? Ты же и сам вроде как должен знать и все мои вопросы, и все ответы на них.
– Знаю, конечно, – усмехнулся ангел. – Я почти все знаю. Например, то, что ты проживешь долгую и нелепую жизнь, а умрешь…
– Эй, стой! – завопил я, для верности затыкая уши пальцами. – Офигел? Зачем ты мне это рассказываешь? Я тебя не просил!
Ангел снова усмехнулся:
– Вот видишь. Если ты все узнаешь заранее, тебе неинтересно будет жить. Я тебе не враг, так что сам выбирай, о чем спрашивать.
Вот дерьмо! Но он прав. Какой смысл заглядывать в конец книги? После этого ее останется только выбросить. Хотя среди моих знакомых есть и такие, которые любят заранее знать, чем все закончится. Но для меня всезнание было бы настоящим кошмаром!
Я посмотрел на ангела с некоторой жалостью.
– Я привык, – произнес Самуил. – Но ты угадал верно.
– Поэтому ты и читаешь это? – Я обвел рукой кучи книг.
– Разумеется. Сам понимаешь, для меня ваши раритеты значат не больше, чем эта макулатура. Сенсорный голод она удовлетворяет не хуже и не лучше.
– Но ты же вроде коллекционер?
– Надо ведь както зарабатывать, – пожал плечами ангел.
– А… а разве тебе не положено… ну… типа пожизненное содержание там?
– Как видишь, я здесь, а не там, – проворчал ангел. – Мне ничего не положено. Я – серый.
– В каком смысле? – Я сразу вспомнил бесцветную равнину в Тени.
– Я из тех ангелов, которые не пошли за Люцифером. Но и не остались с Создателем. Мы были согласны с повстанцами, но сочли невозможным сражаться с собственными братьями. Теперь нам нет пути ни вверх, ни вниз. Вот и болтаемся тут, как Архимед в ванной.
– Понятно. – Я не стал уточнять подробности. И даже мысли такой не возникло, хоть обычно я и любопытен без меры. Но относительно этой древней истории у меня было четкое ощущение, что подробностей я знать не хочу. – Значит, ты на самообеспечении? Но книгито где?
– Старое барахло в подвале.
– Да там же крысы!
– Я какникак ангел! – с пафосом возразил Самуил. – В состоянии защитить книги от крыс!.. Думаешь, зачем мне столько кошек?
– Мда… Слушай, а книг, раньше принадлежавших роду Орлова, у тебя случайно нет?
– Орлова? А, ты про этого Орлова! Нет, разумеется. Ты ведь и сам догадался уже?
– Хм. Значит, я прав… Но завещание Брюса, про которое он говорил, существует?
– Существует. Ты уже сегодня вечером имеешь шанс узнать, кто его продавал и кто выкупил.
– Сведешь меня с маклером, продавшим завещание?
– Могу. Но это тебе не поможет. Он не ответит на твои вопросы, поскольку связан обещанием и очень боится его нарушить. Человек, который выставил завещание на продажу, здорово запугал его. Но, если хочешь, я сразу назову имя этого человека.
– У меня есть шанс узнать самому?
– Ты уже знаешь всех главных действующих лиц. Слушай и смотри внимательно – вот и все, что требуется.
У тебя есть возможность расследовать это дело самостоятельно. Если хватит ума.
Я сердито посмотрел на разразившегося довольным смехом ангела. Черт возьми! Не хватало еще доказывать свою сообразительность типу с замашками дельфийского оракула и внешностью спивающегося тяжелоатлета!
– Ладно, приятель! – бросил я, разворачиваясь к двери. – Я эту головоломку решу. Может, еще увидимся.
– Может быть, – произнес ангел тоном, не оставляющим сомнений, что так оно и будет. И непонятно, рад он этому или нет. – Кстати, ты ведь хотел заменить тормозные колодки? Не трать время зря. Они вполне прослужат еще сезон.
– Будешь меня учить?!
Вообщето Самуил сказал дельную вещь. Я и сам знал, что ресурс у колодок еще не выработан. Но в отношении тормозов у меня натуральный комплекс. Я обзавелся им пару лет назад, когда доверился словам «профессионала» из мотосервиса, уверявшего, что колодки прослужат еще долго. Примерно через месяц после этого неожиданно вставший прямо передо мной задрипанный «жигуленок» и отказавшие тормоза доказали мне, что я слишком доверчив. Можно сказать, все обошлось благополучно: три недели в больнице – для меня и продажа на запчасти – для «бритвы», на которой я тогда летал. В итоге я пересел на более флегматичную «драгу», но отношение к тормозам у меня с тех пор трепетное.
Послав подальше непрошеного советчика, я набрал номер Хафиза.
– Хай! – услышав знакомый невозмутимый голос и трубке, поприветствовал я Игоря. – У меня, похоже, вечер выдался свободный. Как у тебя как сейчас со временем?
– Приезжай. Я как раз в гараже.
Игорь встретил меня у въезда в гаражный комплекс.
– У тебя же вроде с тормозами проблемы, а не с двиглом?
– У меня нет никаких проблем, – буркнул я, пожимая ему руку. – Просто хочу свежие колодки поставить. На всякий случай.
– А что тогда так долго тащился? Я уж думал, ты мотоцикл всю дорогу толкал.
– Блин, полчаса не прошло! Знаешь, какие пробки по городу?!
– Плохому танцору, сам знаешь, что мешает, – ухмыльнулся Игорь, донельзя довольный, что сумел меня поддеть. – Вот Квадратный пробок вообще не замечает…
– Потому что он квадратный, его даже водители маршруток боятся и пропускают.
– Успокаивай себя. Багги, например, с виду – соплей перешибешь. А в пробках тоже не стоит.
– Стоит, – возразил я. – Я сам видел.
– Стоит, только когда с девушками знакомится.
– Блин, Хафиз, ты будто из гаража сто лет не выезжал! Сейчас пробки такие, что в них можно успеть и познакомиться, и отцом стать! И даже дедушкой! Хватит мне мозг выносить, поехали уже!
Игорь – не только отличный слесарь. Он из тех, кого принято называть «мастер на все руки». Из стандартного бетонного коробка он устроил настоящий райский уголок – для тех, разумеется, кто понимает. Тут имеется все, что необходимо для полного ремонта мотоцикла, и даже некоторые намеки на роскошь вроде старого, но еще крепкого дивана и минихолодильника. Игорь не пьет ничего, содержащего алкоголь, но для друзей всегда держит в холодильнике несколько банок пива. Сам же обычно поддерживает компанию зеленым чаем. Он настоящий фанат этой бурды – стоило мне расположиться с инструментами у колес моей «драги», как он немедленно принялся шаманить над чайником.
Закончив возиться с тормозами, я присоединился к Игорю. На самом деле мне зеленый чай не нравится. Но Игорь умеет заваривать его так, что даже я примиряюсь с этой чуть желтоватой жидкостью с едва уловимым вкусом.
– В этом вся суть, – щуря и без того узкие глаза, уже в который раз попытался обратить меня в свою «секту» Игорь, – В тончайших нюансах. Научись улавливать их, и тебе откроется целый мир ощущений.
– Угу, а также немедленно оттопырятся все чакры и неимоверно расширится аура. Можешь не втирать мне эту чушь, – традиционно отмахнулся я. – Ты совсем на Востоке помешался. Скоро начнешь ходить в шелковом халате с драконами и обзывать нас большеносыми варварами!
– В халате на мотоцикле, однако, неудобно будет. – Игорь наполнил чашку уже в третий раз. И как в него столько влезает? – Да ни при чем тут Восток, я сто раз говорил. Просто мне нравится чай. Помню, когда еще маленький был, у нас дома устраивали ежевечерние семейные чаепития. Целый ритуал был. Собирались после программы «Время» за столом в гостиной. Про зеленый чай тогда и не знали, пили обычный – индийский или даже краснодарский. Был бы самовар – сказал бы, что самоварами.
– Московские водохлебы!
– Ага, так и говорили. Мы ведь в Москве чуть ли не со времен Ивана Грозного.
– Что, правда?
– Семейная легенда, – очень серьезно произнес Игорь, но в раскосых глазах блеснула усмешка. – Да нет, конечно. Вернее, правды теперь уже никто не знает. Предкито были не дворянских кровей, а простых смертных в исторических хрониках не упоминают. Но за петровские времена могу поручиться. У бабушки – пошли ей Аллах здоровья и долголетия – есть несколько книг того времени.
– Ого! Значит, не такими уж простыми людьми были твои предки, у простых книг в те времена не водилось!
– Ну да, при Петре Первом выбились в люди. Емуто было плевать на происхождение – кто угодил, того и возвеличивал. Вспомни хоть Меншикова. Только особо хвастаться все равно нечем, предки мои все больше по технической и инженерной части были, не придворные, да и в армии высоких чинов не достигли. И книги сохранились соответствующие – по фортификации и артиллерии… Да и неважно это, если серьезно. Глупо гордиться заслугами предков или стыдиться их. Единственное, что имеет значение, что ты сам из себя представляешь.
– Сам знаешь, мне тоже плевать, сидели чьито предки на троне или коров пасли, – кивнул я. – Был бы сам правильным человеком. Я просто удивился забавному совпадению. Прикинь, у меня сейчас два дела в работе, и оба крутятся вокруг одного типа, для которого такое мнение, как наше, – что нож острый.
– Так кичится происхождением?
– Не знаю, может, и кичится, но главное – если не будет помешанных на благородном происхождении, его бизнес скиснет. Он, видишь ли, организовывает высокородных предков всем желающим, готовым хорошо платить.
– А… – Игорь вновь потянулся за чайником, чем вызвал во мне благоговейный ужас. Кружечкато у него почти полулитровая! – Слышал я про таких. Тебя что, нанял клиент, разочарованный качеством подделки? Ты же вроде за обычные дела редко берешься?
– Когда карман пустой, я берусь даже за поиск домашних животных, – ответил я, наблюдая за водоворотом чаинок в кружке. – Но это дело – вовсе не простое. Анатолий Германович – необычный человек, хоть и жулик. Он – теневой маг, но какойто странный. Такое впечатление, что он про Тень вообще ни сном, ни духом. Еще и древние книги в этом деле какимто образом замешаны. И ты сейчас про книги петровских времен и про родословные заговорил.
– Бывает. У Юнга есть целая книга об этом явлении.
Он называл его синхронией. Я давно ее читал, так что своими словами перескажу, как сам понял. В общем, синхронность – это ряд похожих событий, происходящих одновременно и словно притягивающихся друг к другу. Вот, например, ты видел во сне яблоню, проснулся, включил телевизор и сразу попал на рекламу яблочного сока. Открыл холодильник, а там – яблочный пирог. Вышел на улицу и встречаешь человека, грызущего яблоко. И так далее. Очень любопытная книжка. Я прикинул – и правда, со мной такое тоже иногда бывает. Только я не помню уже, какой он вывод из всего этого делает.
Я закрыл рот и потряс головой. Что меня в Игоре всегда поражало, так это обширность и непредсказуемость его интересов. И переключается он с одной темы на другую так же непредсказуемо. Закончив лекцию о Юнге, он совершенно непринужденно вернулся к предыдущему разговору:
– А что с книгами? Узнал чтонибудь про вора?
– Да нет, формально мы только два дня этим делом занимаемся. А на самом деле, изза этого балбеса, моего напарничка, мы лишь сегодня приступили к поискам. Пока для меня все это – один из кусочков мозаики, который я не знаю, куда приткнуть. Клиент рассказал занимательную сказку, даже не потрудившись придать ей правдоподобность. Мотив совершенно непонятен. Да и сам клиент – скользкий тип.
– Вот как… Помоему, эта задачка – как раз для частного сыщика. Ты же любишь головоломки.
– Кто тебе такую глупость сказал?! – возмутился я. – Да я терпеть не могу головоломки и загадки! Честно! Знал бы ты, как мне надоело это вечное «поди туда – не знаю куда, принеси то – не знаю что»! Хоть бы раз ктонибудь пришел с простым и понятным делом!
– Угу. А еще лучше – просто так дал денег! – рассмеялся Игорь.
– Ооо! Это был бы вообще идеальный заказчик! Но такие заказчики бывают исключительно сферическими и в вакууме…
– Я слышал, ты прищемил хвост Отбою?
Я чуть не захлебнулся чаем.
– Ну… ты, блин, последователен! У тебя явно не два полушария, а четыре. И все четыре – независимые!
– И всетаки?
– Прищемил, ага, – сознался я. – Но тыто откуда узнал?
– Сам знаешь, Москва – большая деревня. В Люблино чихнешь, а в Сокольниках желают здравствовать. Впрочем, про это трудно было не узнать. «Оборотни» шумят по всем тусовкам, что ты – не жилец. Я ваши теневые дела не очень понимаю, но тут кто угодно догадается, что ты крепко Отбоя достал. Особо болтливым наши парни обещали языки отрезать и засунуть туда, где им самое место, но «Оборотни» волну продолжают гнать.
– Скажи нашим, чтобы не связывались, – нахмурился я. – Мы ведь уже говорили об этом. У Отбоя в клубе настоящие оборотни, обычным людям с ними не справиться. Я сам разберусь.
– С ними и так никто не рискует связываться, – с отвращением проворчал Игорь. – Подмяли под себя все. Лезут в дела других клубов. Скоро будут решать, кому носить «цвета», а кому нет. Мне это не нравится, да и парни не в восторге от такого кино.
– Мне это нравится еще меньше, – возразил я. – Шкурато под прицелом моя. Но пока у «Раздолбаев» всего пятеро людей Тени. И только двое из них чегото стоят против оборотней. Ну и ты со своим кэмпо, может быть. Извини, Хафиз, но придется ждать.
– Я понимаю. Но ты все равно держи меня в курсе.
– Если я пойму, что мне нужна помощь, скажу.
Мы церемонно чокнулись чашками с чаем, еще с полчаса поговорили о клубных делах, и я поехал домой.
Признаться, покидать уютный гараж совсем не хотелось. Наверняка Алекс уже вернулся и будет опять весь вечер нудить изза того, что я ничего не узнал. И не дайто боги, ему удалось раскопать хоть какуюто мелочь, тогда мне придется еще И любоваться его лучащейся самодовольством физиономией. Кроме того, в конторе теперь обитает малолетняя беспризорница с уголовными наклонностями и скверным характером. А еще моя интуиция подсказывает, что у хозяина Мими нашлась какаято очередная уважительная причина не забирать своего питомца. Если подумать, надпись на коврике у дверей «Home, sweet home!» в свете всего этого выглядит сущим издевательством!
Засиделся я у Игоря чуть не до самой ночи. Московские дороги к этому часу болееменее разгрузились, и у меня даже получилось хорошенько разогнать мотоцикл и протестировать новые тормоза. В итоге до офиса я добрался всего минут за пятнадцать, даже мелькнула мысль покататься по городу просто так, для удовольствия. Но я нашел в себе силы противостоять соблазну. Расследование еще не закончено, завтра мне понадобится свежая голова.
«Ты все еще хочешь продолжать это дело? Орлов тебя точно обманывает, его можно послать подальше. Считай, у тебя нет клиента, и ты не обязан…»
«Я не могу бросить это расследование. Теперь – тем более!»
«Тебя так задели слова этого ангела? Обязательно хочешь доказать…»
«Ты же понимаешь, что нет! Если я брошу дело сейчас, то никогда не узнаю наверняка, что произошло. Это все равно, что заметить симптомы болезни и отказаться узнать точно, болен ты или нет. Я не смогу так…»
«Не боишься, что потом пожалеешь?»
«Не боюсь. Точно пожалею. Но выбора нет».
Вопреки опасениям занудство Алекса мне терпеть не пришлось. Он еще не вернулся.
Зато чжуполун, как я и предвидел, никуда не делся. Он кружил у стола, отчаянно виляя хвостом и пуская от возбуждения пар из пасти. На столе в своей любимой позе восседала Женька с ноутбуком на коленях. Но, что гораздо удивительнее, Паштет покинул свое любимое место на спинке дивана и также перебрался к столу. В отличие от Мими, он не утратил природное достоинство и сидел неподвижно, но тоже не спускал глаз с Женьки.
– Эээ… Что это вы затеяли?
– Привет, Фокс! Смотри, какой прикол!
Девчонка взяла со стола лист бумаги, скомкала и подбросила в воздух.
– Мими, огонь!
Паштет свечкой взвился за бумажным комом, но Мими опередил его. Понятно дело – чжуполуну ведь не нужно было прыгать. Я впервые видел, как дракон плюется огнем. Надо признать, делал он это со снайперской точностью. Паштету достались только клочки пепла. Кот обиженно взвыл, жалуясь на неспортивное поведение соперника, и направился к Мими с явным намерением получить сатисфакцию. Чжуполун испуганно хрюкнул и предусмотрительно втянул в панцирь голову и лапы. Паштет обнюхал панцирь со всех сторон, потрогал лапой и, разочарованно мявкнув, удалился на свое излюбленное лежбище на спинке дивана.
– Чумовые ващще, правда? Надо будет завтра камеру заказать. Хочу их снять и ролик на YouTube выложить. Вот народ угорать будет!
– Народ скажет, что это монтаж, – безжалостно разбил я девичьи фантазии. – Я же тебе объяснял про инертность мышления.
– Ты прав, наверное, – пожала плечами Женька. – Ну и неважно. Я и не буду утверждать, что это реальные съемки. Просто забавный ролик. Никого не интересует его достоверность.
Я откровенно зевнул.
– Делай, как хочешь. Алекс не забегал?
– Неа.
Время, по меркам Алекса, было еще «детским»… точнее, если мои предположения верны, «взрослым». С минуту я колебался. Но ведь мой напарник сам постоянно нудит, что нам необходима координация действий? Я мстительно ухмыльнулся и набрал его номер. Увы, изощренная месть не случилась – девичий голос холодно сообщил, что абонент временно недоступен.
– У Алекса неприятности? – полюбопытствовала Женька.
Вот уж не думал, что она замечает чтото вокруг себя!
– Угу. Серьезные неприятности – он забыл зарядит! телефон. Или отключил, чтобы я не мешал всяким приятностям.
– Ты думаешь, он… не один? – Уши у девчонки просто заполыхали.
– Таак, – протянул я. – Замечательно!
Я сходил на кухню за тоником. Обошел стол. Уселся в свое кресло и достал из тумбочки бутылку джина. Женька не соизволила повернуться. Я сделал себе коктейль. Укоризненно произнес в худенькую спину с выступающими сквозь футболку бусинами позвонков:
– Я же предупреждал.
Женька сердито фыркнула.
– Жень, я серьезно. Алекс женат, в конце концов!
– Я не собираюсь за него замуж!
– Замечательно! – повторил я, залпом выпив коктейль и вновь наполняя стакан. – Я думал, мода на хиппизм и свободную любовь прошла еще до моего рождения!
– Не твое дело! – огрызнулась девчонка, не оборачиваясь.
– Когда разберемся с Келлером, делай что хочешь. А пока мы все здесь тремся бок о бок, я не желаю прятать от тебя столовые ножи и регулярно вытаскивать твою шею из петли.
– Че?!
– Сестренка, ты что же, думаешь, ты первая такая? Ошибаешься. У нас тут одно время было настоящее па ломничество брошенных и обманутых девиц. Бывшие подружки Алекса, да. Дежурили в подъезде, а когда их стала гонять Едвига – под окнами. Иногда по дветри. Рекорд – восемь девушек одновременно. Они там, на скамейке у подъезда, плакали, ссорились, даже дрались. Напоказ резали вены и глотали таблетки. А я здесь, между прочим, живу! Пришлось ставить Алексу ультиматум: либо он перестает водить сюда своих пассий, либо мы разбегаемся. У него хватило ума сделать правильный выбор. И я не хочу, чтобы этот ад начался вновь.
– Ты гонишь! – Женька обернулась, недоверчиво глядя на меня через плечо. – Так не бывает!
– Бывает. Знаешь, откуда у Алекса теневая кровь? Его отец был инкубом.
– Кем?
– Инкубом. С латыни переводится как «лежать на». Так называют демоновсоблазнителей мужского пола. В отличие от демониц этой специализации, которых называют суккубами, «лежащими под». Во время секса с людьми они поглощают их энергию – тем и живут. Могут выкачать человека до смерти. Иногда, если инкуб не доводит свою жертву до смерти, от таких отношений рождаются полукровки. Алекс – сын инкуба и унаследовал от отца его способности. Прямо скажем, не бог весть какие полезные. Теневая кровь и все, что к ней прилагается: теневое зрение, способность входить в Тень, крепкое здоровье, сила и выносливость. Небольшие способности к магии. А главное, ни одна женщина не в состоянии перед ним устоять, это, можно сказать, визитная карточка крови инкуба. А сам Алекс не может не соблазнять – это в его природе. Он просто умрет с голоду, если не будет делить постель с женщиной хотя бы через день. Вот он и меняет подружек – чтобы никого из них не доводить до истощения. И любит свою жену. И больше всего боится убить ее. А Марго любит Алекса и вроде бы понимает, но она нормальная женщина! Представляешь, каково ей?
Женька промолчала.
– Прости, мне следовало рассказать тебе сразу. Я надеялся, что истинное зрение защитит тебя от магии Алекса, ты же заметила его кривые ноги и вообще вела себя с ним довольно жестко… Дьявол! Пойми, то, что тебе кажется любовью, – всего лишь воздействие его силы на тебя.
– А что такое любовь? – хмыкнула Женька. – Это всегда воздействие чьейто силы. Без всякой магии.
– Жень…
– Давай больше не будем об этом, – Женька соскочила со стола и выхватила у меня стакан с только что приготовленным коктейлем. – Обещаю, что истерик не будет. Кстати, посмотри в верхнем ящике – там для тебя коечто есть.
Я открыл ящик и вытащил небольшой сверток. Внутри оказалась пластиковая коробочка, напоминающая половинку мыльницы. Одну из стенок полностью занимал динамик.
– Это то, что я думаю?
– Откуда я знаю, что ты там думаешь? – пожала плечами девчонка. – Глупости наверняка какиенибудь.
– Сестренка, не дерзи, отшлепаю!
– О! Мсье понимает толк в извращениях!
– И как это работает? – Я нажал кнопку. Мне показалось, что ничего не происходит. В следующее мгновение Мими, все это время спокойно лежавший у стола, сорвался с места и бросился в другую комнату. Паштет выгнулся дугой, зашипел, заметался по комнате и нырнул под комод. Даже меня самого слегка замутило непонятно отчего. Я поспешно выключил аппарат.
– Неплохо, а? – Женька так и лучилась от гордости. – Их давно сняли с производства, но я все рассчитала, заказала нужные детали, коечто поменяла в схеме и – результат налицо. На оборотней это вообще должно действовать как удар по ушам.
– Должно?
– А где я тебе оборотня возьму, чтобы проверить? Я – не ты, с подозрительными типами не общаюсь. Нет чтобы спасибо сказать!
– Спасибо, – буркнул я. Надеюсь, девчонка не ошиблась в расчетах. Проверятьто игрушку придется не в лабораторных условиях. Если что пойдет не так, претензии предъявлять, возможно, будет уже некому.
– На здоровье, – в тон мне ответила Женька, устраиваясь на диване. Паштет, подозрительно оглядываясь, выбрался изпод комода. – Неко… Иди сюда, неко! Иди сюда, мой толстопузик! Фокс тебя напугал? Напугал моего толстопузика? Злой противный Фокс!
Паштет одарил меня презрительным взглядом и, устроившись у Женьки в ногах, стал прилизывать стоящую дыбом шерсть. Мими тоже вернулся в комнату и уселся перед диваном, преданно глядя на девчонку. Предатели!
Я с независимым видом ретировался в свою комнату. Не хватало еще, чтобы меня осуждал мой собственный кот!