Жизнь подражает не искусству, а плохому телевидению.
Вуди Ален
Вой повторился.
И, почти сливаясь с ним, раздался крик смертельно напуганного человека. Даже непонятно было – мужчина кричит или женщина. Больше всего это походило на верещание подстреленного зайца.
Мы с Рысью, видимо, подумали об одном и том же. Реакция девушки была молниеносной. Только что она сидела на моем животе и со смехом лепила огромный ком снега, а в следующее мгновение исчезла. Я догнал ее только в конце переулка. Рысь остановилась, принюхиваясь.
– Где? – прохрипел я, упершись руками в колени. Все мои тренировки ничто в сравнении с природной скоростью и выносливостью оборотней.
– Не знаю! Я не чую запаха оборотня!
Меня слегка утешило, что Рысь тоже запыхалась. Слегка.
Вой повторился – ближе.
– Адреналин, – смог выговорить я. Воздуха попрежнему не хватало.
– Что?
– Ищи запах. Адреналин.
Рысь принюхалась, лицо ее вытянулось, нос трансформировался в кошачий. Это выглядело бы забавно – в другой обстановке.
– Туда! – рявкнула она мяукающим голосом, срываясь с места. Я застонал, но заставил себя бежать следом. Когда я, шатаясь, вбежал в какойто дворик, Рысь – уже полностью обернувшаяся – застыла, припав к земле и издавая тихое грозное урчание.
Старые липы резали голыми кронами свет луны, так что снег в центре дворика казался пятнистой шкурой какогото зверя. В этой сумятице светлых и темных пятен я не сразу разглядел жертву – стоящего на коленях парня в камуфляжных штанах и кожаной куртке"бомбере". Он, похоже, совершенно потерял разум от ужаса и уже не кричал, а тонко сипел на одной ноте.
И его можно было понять!
Оборотниволки в своем зверином обличии выглядят не особо пугающе. То есть, я хочу сказать, вид скалящегося волка даже принципиальный оптимист не назовет умиротворяющим. Но он пугает знанием – перед тобой опасный хищник. Если отрешиться от этого знания (особенно помогает решетка зоопарка или экран телевизора) волк – красивый зверь.
В существе, застывшем на противоположной стороне двора, не было ничего красивого. В нем и от волкато было мало, разве что задняя часть – вытянутая, с волчьими лапами и хвостом. От шеи до пояса чудовище больше напоминала гориллу. Огромная бочкообразная грудная клетка, толстенные руки, характерный горбзагривок, плавно переходящий в лоб с мощными надбровными дугами. Но дальше шла морда, какой я раньше не видел ни у обычных зверей, ни у теневых существ. Казалось, неопытный скульптор начал лепить лицо человека, потом захотел придать ему волчьи черты, но вместо волка у него получалось нечто среднее между акулой и крысой, и работа, в конце концов, была заброшена.
"Что это за страхолюдина?!"
"Не знаю, – в голосе богини изумление смешалось с отвращением. – Никогда такой мерзости не видела. И слава Хаосу!"
– Рысь, осторожнее, – попросил я оборотня. – Мы не знаем, что это за тварь. Возможно, оно владеет магией.
"Это вряд ли, – произнесла богиня. – В ней нет теневой крови".
"Мы сегодня уже сталкивались с магами без теневой… погоди! Я, кажется, понял!"
– Это обычный человек, – произнес я вслух, доставая револьвер. – Он просто не знает, как выглядят настоящие оборотни. Вот и принял форму, которую видел в какомнибудь дешевом фильме.
"От этого он не менее опасен! – возразила Хайша. – А может быть и более! Не рискуй зря, позволь мне обрезать эту нить…"
"Мы же не знаем, почему он обернулся. Может быть, он сам этому не рад".
"Он уже несколько человек убил!"
"А он ли? Но даже если и так, я не собираюсь брать на себя роль судьи. А тем более – палача. И нам еще нужно снять подозрение с настоящих оборотней, а для этого лучше предоставить этого типа Совету живым".
Тварь, увидев в моей руке оружие, снова взвыла. На этот раз в вое отчетливо звучало разочарование. Потом она с неожиданной для такого нелепого тела ловкостью развернулась и метнулась в проход между домами. Рысь вновь опередила меня, сорвавшись с места одновременно с противником. Я бросился следом, проклиная глубокий снег, ленивых дворников и зиму в целом – как климатическое явление.
Краем глаза я успел заметить свечение, возникшее прямо в центре двора – ктото открывал проход с теневой тропы. Кавалерия на подходе!
Ждать подмогу я не стал. Рысь почти настигла псевдооборотня, а я не знал, на что тот способен. К счастью, гнаться пришлось не долго. Видимо, наш противник не знал этого района и забежал в тупик. Повторилась та же мизансцена, только без участия жертвы.
– Рысь, не ввязывайся в драку, – произнес я, поднимая револьвер. – Я попытаюсь уговорить его сдаться. Если не выйдет, попытаюсь ранить. Так будет безопаснее для всех.
– Ладно, действуй, – согласилась девушка, возвращаясь в человеческую форму.
Я сделал шаг по направлению к оборотню, продолжая держать его на мушке.
– Эй, приятель! Хорош чудить! Видишь эту штуку у меня в руках? Это сорок пятый калибр, патроны усиленные. Я, конечно, постараюсь только ранить тебя, но сам понимаешь… Так что лучше сдайся…
Не знаю, удалось бы мне уговорить оборотня или пришлось бы стрелять. Не уверен даже, что он понимал меня. Этого мне не дали узнать.
Из арки, через которую мы только что пробежали, раздались приближающиеся шаги. Шла явно женщина – уверенно и деловито стучали каблуки, лишь слегка приглушаемые слоем снега на асфальте. Я услышал, как сдавленно выругалась Рысь, но обернуться и посмотреть, что происходит, не успел. Вплотную ко мне прошла волна – словно пронеслось мимо чтото невидимое, но массивное. А в следующее мгновение в оборотня словно ударил заряд напалма. Несчастная тварь взорвалась облаком чернокрасного огня и сгорела в считанные секунды. Осталось лишь пятно копоти на стене дома, к которой только что жался оборотень.
Я опустил револьвер и развернулся.
– Огонь – лучшее средство против оборотней, – нравоучительным тоном сообщила незнакомая девица в кожаном плаще до пят. Плащ был расстегнут, открывая роскошную фигуру, затянутую в кожаный жакет и кожаные лосины – все черного цвета. Дурацкий костюм, смуглое лицо и пучок темнорусых дредов были мне знакомы. Я пару раз видел эту ведьму в баре "У кота". Но как зовут и кто она, не знал. А вот Рысь, похоже, была знакома с ней хорошо. Если слово "хорошо" уместно в данном случае – девушки обменивались такими взглядами, словно пришли на званный вечер в одинаковых платьях.
– Я хотел взять его живым, – устало произнес я, убирая револьвер в кобуру. – Вы всегда сжигаете подозреваемых даже не дав им шанса оправдаться?
– Глупости! – отрезала ведьма. – Какой он подозреваемый? Его застали практически на месте преступления!
– Практически… – передразнила ее Рысь. – Как тыто можешь говорить об этом? Ты же ничего не видела!
Ведьма смерила Рысь холодным взглядом и произнесла равнодушно:
– Не важно. Это ведь был всего лишь оборотень.
Вы пытались когданибудь удержать вырывающуюся кошку? Если пытались – представьте теперь, что эта кошка больше полутора метров длинной и весом почти сорок килограмм. Причем сорок килограмм сплошных мышц. Хорошо еще, что Рысь не обернулась, иначе я бы ее ни за что не удержал. А так отделался всего лишь несколькими пинками и расцарапанной щекой.
– Тихо, тихо! – я обхватил девушку за талию и, оторвав от земли, прижал к себе. То ли страстные объятия вышли, то ли скульптурная группа "Геракл отрывает Антея от материземли". – Она же тебя специально дразнит!
К счастью, Рысь не похожа на оборотнейволков. Будь на ее месте Отбой, никакие слова на него бы не подействовали – он, когда в бешенстве, ничего вокруг не воспринимает. Впрочем, Отбоя я бы и не смог вот так поднять. Но Рысь, услышав мои слова, перестала вырываться и тихо попросила:
– Опусти меня. Пусть говорит что хочет. Она всего лишь убийца.
– Кто бы говорил, – усмехнулась ведьма. – Скольких людей ты загрызла за свою жизнь, киска?
Желтые глаза Рыси полыхнули огнем, я понял, что сейчас она скажет чтото, о чем потом пожалеет. Или – что более вероятно – о чем пожалею я.
– Я ни разу не нападала на человека, – жестким, незнакомым голосом произнесла Рысь. – На моей совести нет ни одной разумной жизни. А вот ты… скажи, каково это продавать любящего человека? Он видел, как с тобой рассчитывались за предательство? Или денежные вопросы ты решила потом – когда его уже ослепили?
Тут нам по всему должен был прийти конец. Рыси – за ее длинный язык, а мне – за компанию. Ведьма от этой отповеди не то что побледнела, а простотаки посинела, между вскинутых ладоней закрутилась огненная воронка, и я вскинул левую руку, призывая Хайшу…
– Так, что тут у вас происходит?!
Заклинание ведьмы рассыпалось безобидными искрами, Хайша испуганно пискнула и спряталась в глубине моего сознания. Как я уже упоминал, она так всегда поступает, когда рядом оказывается ктонибудь из могущественных магов, способных почувствовать ее присутствие. А в данном случае с теневой тропы в переулок сошел один из самых могущественных магов в мире.
– Далли, тебе ведь известно, что использование смертельных заклинаний против людей запрещено?
– Здесь нет людей, – проворчала ведьма. – Здесь только оборотень и колдун.
Ивор нахмурился и машинально попытался пригладить растрепавшуюся от ветра бороду. Результатов попытка не дала – борода у Ивора больше всего похожа на веник и облагораживанию не поддается в принципе.
– Прежде всего, Виктор не колдун. Если бы ты была внимательнее, то сама заметила бы, что в нем нет теневой крови. И ты прекрасно знаешь, что охота на оборотней давно запрещена и эта девушка имеет те же права, что и обыкновенные люди.
– Есть вторая поправка!
– Далила, не лги мне! – очень тихо произнес Ивор, но у меня от его тона мурашки по спине пробежали. – Я же знаю, что девочка не собиралась на тебя нападать!
– Она оскорбила меня!
– Ты первая начала! – возмутилась Рысь.
– Молчать! – рявкнул Ивор. – Я не собираюсь выяснять, кто тут прав, а кто виноват! Развели детский сад! Далила, ты идешь со мной! Вы двое – брысь отсюда!
Не успел я ничего сказать, как Ивор открыл проход на теневую тропу и исчез, сопровождаемый мрачной Далилой. Напоследок ведьма одарила нас многообещающим взглядом.
– Похоже, ты заимела весьма опасного врага, – сообщил я Рыси.
Девушка только отмахнулась:
– Она меня давно ненавидит. Вернее, не именно меня, а вообще всех оборотней. Да и дьявол с ней! Я рада, что ткнула ее носом в ее собственное дерьмо. Жаль, Ивор так спешил! Надо было рассказать ему про этого странного оборотня.
– Все равно показать ему нечего, – кивнул я в сторону пятна сажи на стене. – А на словах я ему и завтра все могу рассказать. Договорюсь о встрече и обрисую ситуацию. Тем более что у меня есть коечто еще, о чем он должен знать.
До дома мы добрались без приключений. И даже Едвиги Константовны в коридоре почемуто не наблюдалось, что вызвало у меня некоторую ностальгию.
А вот внутри нас ждал сюрприз.
Посреди комнаты раскинулась солончаковая пустыня, окруженная горами. На юге – возле дивана – у подножия гор высился замок. Архитектура немного подкачала, частью замок напоминал европейские замки, частью – странные сооружения непонятного назначения, а часть зданий венчали натуральные церковные купола. Но крепостная стена вокруг этой сумятицы архитектурных стилей внушала уважение. Во всяком случае, штурмовавшим ее войскам приходилось туго. Защитники сбрасывали им на головы горящие тюки соломы, лили смолу, свинец и, судя по запаху, нечистоты. Невзирая на такое глумление, атакующие продолжали упорно лезть на стены по приставным лестницам, совершая чудеса героизма.
Замок был мне гдето по колени, а самые высокие воины едва достигали трех сантиметров в высоту.
Женька, скрестив ноги потурецки, восседала на письменном столе и руководила боем, делая короткие пассы руками, словно играла в игру на сенсорном экране. Я на мгновение оцепенел от такого зрелища, но почти сразу сообразил, что произошло.
– Женька! – я подскочил к девчонке и схватил за руки, не давая колдовать. – Прекрати! Это опасно!
– …!!! – прокомментировало мои действия нежное дитя. – Отпусти, а то в глаз дам!
– Я тебе сейчас сам в глаз дам! – пообещал я. – А потом свяжу и запру в кладовке!
Женька забилась, пытаясь освободиться, но справиться со взрослым мужиком, конечно, не смогла. Билась она, впрочем, отчаянно – безжалостно пиная меня ногами и даже разок чуть не укусила за нос. Я уже собрался выполнить обещание и надавать ей отрезвляющих плюх, но тут появилась Рысь с кастрюлькой воды и вылила ее на голову Женьке. Та взвизгнула и застыла, обводя нас уже вполне осмысленным взглядом.
– Эй, вы чо?
– Это я тебя должен спрашивать – ты чо? – передразнил я Женьку.
Убедившись, что девчонка пришла в себя, я отпустил ее и рухнул на диван. Рысь пристроилась рядом. Замок, воины и пустыня с горами стремительно таяли в воздухе. Глядя на них, Женька встрепенулась:
– Вау! Бро, чо я счас расскажу! Закачаетесь!
– Ну, давай, – устало ответил я. – А потом я тебе коечто расскажу, и ты тоже закачаешься.
Женька бросила на меня удивленный взгляд, но тут же переключилась на свой рассказ. Собственно, мне уже и так было ясно, что произошло. Интересовало меня – как? То, что обычные люди без теневой крови стали обретать магические способности, было уже очевидно. Нужно было выяснить, как это происходит и почему. И тут, как ни цинично это прозвучит, мне здорово повезло, что Женька стала ведьмой.
Как выяснилось из восторженного рассказа девчонки, она сегодня всетаки решила посетить лекцию гуру. Уж больно все его расхваливали. Женька шла на лекцию, ничего особенного не ожидая. Тем сильнее на нее подействовала встреча с гуру. Им оказался тот самый тип, который в баре предлагал мне исполнение мечты. Он девчонку тоже узнал, что при ее экстравагантной внешности было неудивительно. Впрочем, поздоровавшись и узнав, что я не приду, гуру больше никак не выделял Женьку среди других слушателей.
Лекция показалась девчонке скучной. Она практически ничего не запомнила, кроме того, что лектор много цитировал всяких религиозных текстов – от Библии до индийских сутр. И что он постоянно возвращался к одной и той же мысли: все зависит от веры человека. Если искренне поверишь, что способен творить чудеса – сможешь их творить. Женька с трудом дождалась конца лекции и собралась уже идти домой, но оказалось, что есть еще традиционная совместная медитация. Все присутствующие встали в круг, держась за руки. Както само собой получилось, что Женька оказалась рядом с гуру. Он начал напевать мантру, которую за ним повторял весь круг. Постепенно люди начали раскачиваться в такт пению. Женька чувствовала, что ей приятно вот так стоять и петь непонятные слова, через ладонь гуру в нее вливалось тихое, слегка покалывающее тепло. А потом ее накрыло. Девчонка не смогла рассказать, чем закончилась эта групповая медитация, как она покинула лекционный зал и добралась в контору. Здесь осознание реальности на некоторое время вернулось к ней, она села за ноут что бы поиграть. Но картинки в голове внезапно стали оживать в реальности, и она почувствовала, что может играть и без компьютера. А следующее, что она помнила – наши с Рысью лица.
– И чо вы закипишилисьто? Это ж клеевая штука! Я теперь ведьма!
– А то, что ты ничего не соображала и чуть меня не прибила, когда я тебя попытался остановить? Это тебя не беспокоит?
– Подумаешь! – Женька пожала плечами. – Я и на компе так играю. Попробовал бы ты меня дергать, когда я в инсте босса мочу! Вынесла бы на раз!
Я вздохнул.
– У меня для тебя плохая новость, Жень. Ты не стала ведьмой. Вернее, стала, конечно, но тебе придется забыть об этом и никогда больше не творить чудес. Понимаешь? Никогда!
– Чо?! Это еще почему?!
– Потому что магия убивает тебя. И если ты не остановишься – убьет очень быстро.
– Гонишь!
Я сходил на кухню за тоником и льдом, сделал джинтоник себе и Женьке. Рысь от джина отказалась, для нее нашелся чай с молоком. Устроив свое загнанное и избитое тело в подушках дивана, я пояснил:
– Что бы сдвинуть коробок спичек с одного края стола на другой, мне нужно встать, взять коробок в руку и перенести его через стол. Все это требует определенных мышечных усилий. Что бы переместить его магией, требуются примерно такие же усилия. Просто маг воздействует не на сам коробок, а на его метафизическую тень. При этом теневая кровь мага позволяет черпать силу из Тени. Но в тебе нет теневой крови, и ты тратишь на магические трюки свою собственную жизненную энергию. Сдвинуть коробок – пустяк, много сил на это не уйдет. А вот битва, которую ты тут устроила… сходи, посмотри на себя в зеркало.
Женька побежала в ванную, и через мгновение оттуда донеслось удивленное ругательство. Вернувшись, девчонка попыталась отшутиться:
– Ну, это ты меня еще ни разу не видел после серьезной работы. Когда трое суток безвылазно в сети торчишь, выискивая нужную информацию, потом в зеркало глянешь и сама себя пугаешься.
– Ты сама сказала – трое суток! А сколько ты сейчас играла? Часа два? Три? И за это время у тебя щеки ввалились, вокруг глаз – круги, руки трясутся…
– Где?
– Ну, сейчас уже не трясутся, а когда я тебя схватил – дрожь была и довольно сильная. Магия высасывает силы очень быстро. Помнишь того парня, который устроил тропики перед домом?
– Еще бы! Мой ролик по всему инету растащили, до сих пор спорят – настоящая съемка или компьютерная графика.
– Замечательно. Так вот, этого парня до сих пор не могут вытащить лучшие маги Совета. Его организм так истощен, что самостоятельно уже не способен восстанавливаться. Так что ты уж, пожалуйста, обещай мне никогда больше не пользоваться магией.
Женька состроила унылую гримасу.
– А если совсем чутьчуть? Ну, типа, коробок подвигать?
– Нет, – отрезал я. – Ты не сможешь побороть соблазн. Сначала это будет коробок. Потом ты решишь, что идти на кухню за стаканом воды лень, а расход силы на материализацию не так уж велик. И постепенно все равно начнешь пользоваться магией при каждом удобном случае. Женька, ты же умница – неужели не понимаешь?
– Да ладно, все я понимаю, – проворчала девчонка. – Я не буду пользоваться магией. Обещаю. Просто жаль…
– Придется с этим смириться. Все не так уж плохо. Ты знаешь про Тень и даже можешь ее видеть благодаря артефакту теневого зрения. Всякую бытовую магию тоже вполне могут заменить артефакты – лавки, где они продаются, я тебе показывал. Я так живу. Рысь так живет – она ведь тоже не владеет магией. В Тени вообще много людей и прочих существ, не способных колдовать.
– Это не оченьто утешает, – хмыкнула Женька. – Ну чо, проехали. Рыся, а ты у нас сегодня будешь ночевать, да?
– Если не прогоните, – улыбнулась Рысь. – А то ведь с такой могущественной ведьмой мне не справиться.
– Да ну тебя! – Женька бросилась обнимать Рысь. – Я тебе всегда рада! Дай ушки погладить?!
Девушка рассмеялась и трансформировала уши. Тут же одно из них локатором повернулось в сторону занавешенного окна.
– А это еще что за…
Я шагнул к окну и отдернул занавеску. Из темноты на меня смотрела укоризненная физиономия Паштета. Кот сидел на балконе и издавал скорбные звуки, разительно напоминающие стоны волынки.
Я открыл балконную дверь и Паштет влетел в комнату мохнатым пушечным ядром. Оглядел подозрительно всех присутствующих, фыркнул и царственно прошествовал к миске с едой.
– Ой! – Женька покраснела. – Я совсем про него забыла! Когда я игру начала, он стал моих солдат ловить, вот я его и выставила… Бедный котик! Я и правда не в себе была!
"Бедный котик", наевшись, устроился на диванной подушке, протяжно зевнул и мгновенно захрапел. Я нехотя встал с дивана.
– Ну, раз все мы на сегодня выяснили, я собираюсь последовать его примеру.
Вопреки обыкновению, Женька не осталась сидеть за компьютером, а тоже зевнула и отправилась спать. Похоже, магические упражнения вымотали ее сильнее, чем она готова была признать. Я достал из ящика комплект чистого белья и вопросительно посмотрел на Рысь.
– Я буду спать здесь, на диване. А тебе постелю в моей комнате, да?
Черт. Взрослый ведь уже мужик, а все равно каждый раз в подобной ситуации теряюсь. Рысь забрала у меня белье и произнесла, глядя в пол.
– Да. Ты не обижайся, Вик.
– Я понимаю.
– Нет. Ты мне нравишься, но… я должна подумать.
Рысь закрылась в моей комнате, а я выключил свет и устроился на диване в приемной. Паштет немедленно перебрался мне на грудь, требуя, что бы ему немедленно почесали за ухом.
"Интересно, а Рысь тоже любит, когда ей чешут за ухом?"
С этой нелепой мыслью я и провалился в сон.
Остров Крит. 1156 год до н. э.
Царь с видимым удовольствием потрепал Галатею по щеке, и разрешил удалиться. Затем выгнал придворных и даже стражников, оставив при себе лишь Пигмалиона. Тот с любопытством наблюдал, как на лице Бела царственное благодушие сменяется вполне человеческим лукавством.
– А ты оказался изрядным хитрецом!
– Я? – удивился Пигмалион. Разговор начался для него неожиданно. – В чем же моя хитрость?
– Где ты нашел эту девочку? – не слушая его, продолжил Бел. – Признаюсь, ее красота пленила даже меня! А уж ято повидал немало красавиц.
– Я же рассказывал только что…
– Да, да, ты изваял скульптуру Афины и богиня, пораженная силой твоей любви, вдохнула в нее жизнь! – Бел поаплодировал. – Прекрасная идея, сын мой! Простой люд обожает подобные истории. Уверен, ее охотно подхватят и уличные сказители, а то и столичные драматурги. Возможно, со временем она даже станет легендарной… но мнето можешь не врать. Я ведь только рад твоей изобретательности! Любому царю не помешает ореол божественности. Про меня ведь тоже говорят, что я сын Посейдона, хотя тыто должен помнить своего деда. Он был великий человек, но все же не богом. Но сын, все же надо было посоветоваться со мной и жрецом Афины. Возможно, мы выжали бы из хитреца чтонибудь полезное. После чуда с Галатеей в храм Афины валом валит народ, таких обильных пожертвований не было, наверное, с самого основания храма.
Пигмалион упрямо нахмурился.
– Мне приятно, конечно, что ты считаешь меня столь изобретательным политиком. Но Галатея действительно превратилась из статуи в живую девушку на моих глазах! И Афина здесь не при чем – только моя собственная вера!
– Сын…
Пигмалион не дал царю времени разгневаться. Он шагнул к столу, возложил на него руки и на мгновение закрыл глаза. Стол вздрогнул, лихо взбрыкнул ножками и понесся по залу вскачь, словно норовистый жеребец. Пигмалион подловил расшалившуюся мебель, шлепнул по столешнице ладонью и стол вновь застыл неподвижно. Лишь одна согнутая ножка подтверждала – произошедшее не было иллюзией.
Бел наблюдал за происходящим с непроницаемым выражением лица. Когда демонстрация закончилась, царь встал с кресла, подошел к столу и осторожно провел по столешнице рукой. Ощупал согнутую ножку и поднял на сына взгляд, напомнивший тому взгляд рыночного менялы, которому попала в руки незнакомая монета.
– Что же… – Бел прокашлялся и вновь улыбнулся. – Это даже лучше, чем я надеялся. Ты – настоящий маг! А значит, никто не сможет противопоставить себя твоей власти!
Пигмалион лишь неопределенно пожал плечами. Он может быть даже согласился бы с отцом… если бы не разговор с Эгалием, состоявшийся несколько дней назад.
Верный друг, полюбовавшись танцующими вазами и водопадом из цветов, вовсе не пришел в восторг, как того ожидал Пигмалион. Напротив, он схватился за голову и принялся едва ли не на коленях умолять друга никогда более не пользоваться благоприобретенной силой. И лишь с превеликим трудом удалось вытянуть из него причину.
– Можешь смеяться, но за все в этой жизни приходиться платить, – наконец, раскрыл причину своей тревоги Эгалий. – И счастье, если удается расплатиться всего лишь деньгами! Страх мой в том, что тебе придется расплачиваться куда дороже!
– Ты ведь сам рассказал мне, как стать богом, – удивился Пигмалион. – Сам советовал поверить!
– Если бы я мог изменить это! – вздохнул Эгалий. – И дернуло же меня за язык болтать невесть что! Прошу тебя – забудь мои слова! И то, чему научился, тоже забудь! Не будет тебе добра от этого знания!
– О чем ты?
– Прислушайся к себе… Разве не чувствуешь, как истончились твои силы? Как быстро стало уставать некогда неутомимое тело?
Пигмалион нахмурился. Друг сказал о том, что беспокоило его последние дни.
– Я боялся, что это какаято болезнь…
– Это и есть болезнь! Та сила, которой ты овладел – думаешь, она тебе дана вот так просто? В томто и беда, что за каждое чудо придется тебе расплачиваться жизненной силой! Ты очень силен, но, поверь, даже тебя хватит ненадолго!
– Ненадолго? А потом?..
– Потом – Стикс и врата Аида. Прости…
Пигмалион помедлил, собираясь с духом. Не так просто было принять то, что говорил Эгалий. Однако и сдаваться вот так просто он не собирался.
– Откуда ты все это знаешь?
– Я ему рассказал.
Пигмалион развернулся на голос.
Жрец. Самый обычный жрец – солидный мужчина средних лет, в бороде уже начала пробиваться седина, но глаза еще яркие и в них чувствуется сила. Такие глаза Пигмалион видел у старых солдат, переживших не одну компанию и способных вести за собою в бой зеленых юнцов. Но главное, конечно, было не это. Главное – жрецу совершенно неоткуда было взяться. Пигмалион готов был поклясться, что его только что не было в комнате. Взял и появился из ниоткуда посреди комнаты.
– Не о том беспокоишься, – угадал его мысли жрец. А может, не угадал, прочел. – Мне тебе зло причинять без пользы. Ты и без моей помощи сам себя в могилу скоро загонишь. А я пришел тебя от этого уберечь.
– Да почему в могилуто?! Вы оба твердите о какойто опасности, но я чтото ее не вижу! Подумаешь – немного устал! Я встречал магов, они всю жизнь колдуют и ведь не умирают!
– Дурень, – прокомментировал его вспышку жрец. – Настоящие маги творят чудеса без вреда для себя, потому что у них есть… эээ… как же тебе объяснитьто?.. Особенность организма у них – с рождения. И особенность эта позволяет не тратить собственные силы, а черпать их из окружающего мира. У тебя такой особенности нет. Ты сжигаешь себя, приносишь в жертву!
Пигмалион набычился, не зная, что возразить жрецу. Он чувствовал, что тот говорит правду, но верить в эту правду не хотелось. Отказаться от могущества, обретенного с таким трудом, было тяжело.
– Как пожелаешь, – вновь прочел его мысли жрец. – Мне, в общем, без разницы, послушаешь ты здравого совета или загубишь себя бездарно. Я в этих местах и оказалсято по просьбе одного старинного друга, что хлопочет о твоем благополучии. Но вижу я, убеждать тебя бесполезно. Прощай. Думаю, мы более не увидимся.
Жрец взмахом руки раздернул реальность перед собой, словно то был занавес, шагнул в образовавшийся провал и исчез. Пигмалион некоторое время смотрел ему вслед, потом задумчиво протянул:
– Приношу себя в жертву, значит? Вот как…