Любого, ничего ему не объясняя, можно посадить в тюрьму лет на десять, и гдето в глубине души он будет знать, за что.
Фридрих Дюрренматт.
– Где тебя носило?!
Охранникитролли нервно поглядывали то на рычащего оборотня, то на двери во внутренние покои. Вряд ли шум достигал кабинета Амания – стены в особняке добротные, толстые – но Отбой распалялся все сильнее и орал все громче. Особенно его бесило то, что Рысь никак не реагировала на его гнев. Сидела на диванчике и листала журнал.
– Что я, потвоему, уже не стою и ответа?! Да?! Издеваешься надо мной? Вик, она надо мной издевается!
Я растерянно потер подбородок. Ненавижу оказываться в таких двусмысленных ситуациях. Следовало бы сказать Отбою, что Рысь провела ночь у меня…
"Только прежде чем говорить это, отойди в другой конец комнаты и достань револьвер".
"Перестань! Между нами ничего не было!"
"Хочешь, поспорим, что ты не успеешь это сказать?"
Рысь подняла от журнала взгляд и спокойно произнесла:
– Хватит скулить. Я больше не приду. Я буду жить у Виктора.
– Да мне плевать… ЧТО?!
Хайша была в които веки посрамлена. Отбой не бросился на меня. Не бросился он и на Рысь, хотя, судя по тому, как девушка подобралась, она ожидала именно такой реакции. Оборотень мгновение стоял, глядя на Рысь непонимающим взглядом, потом шагнул назад и рухнул в кресло, словно получил в лоб кувалдой. Потряс головой и жалобно посмотрел на меня:
– Вик… она же шутит, да? Скажи?
От неприятных объяснений меня спас Аманий. Маг выкатился из дверей бодрым колобком и, не останавливаясь, махнул мне рукой:
– Виктуар, за мной! Быстробыстро!
Я встал, сделал было шаг к Отбою, что бы хоть пару слов сказать, но Аманий завопил с другого конца зала что бы я поторапливался.
– Иди, Вик, – сказала Рысь. – А то он сейчас уписается от нетерпения. Я сама здесь разберусь.
Мне пришлось бежать, да и то я сумел догнать мага только возле машины. Он и впрямь походил сегодня на собаку, которая рвется во двор. Уже когда голем выруливал из дворика на улицу, маг снизошел, наконец, до пояснения:
– Это будет сделка века!
Аманий явно пребывал в приподнятом настроении. Пока мы добирались до места назначения, он непрерывно крутился и то и дело подскакивал, словно в роскошном сидении обнаружилась целая пригоршня булавок. И все это время говорил не умолкая. Оказывается, сегодня утром Аманию позвонил некто, не пожелавший назвать себя, и сообщил, что очень заинтересован коллекцией предметов, некогда принадлежавших Гаутаме. Неизвестный предложил за коллекцию огромную сумму, но Аманий, естественно, отказался. Тогда незнакомец увеличил сумму вдвое. А потом – когда маг отверг и это предложение – вновь удвоил цену. Аманий признался, что, услышав это предложение, на мгновение потерял дар речи. Даже по его меркам сумма была огромной. Убедившись в непоколебимости Амания, незнакомец сдался и предложил в таком случае купить у него перстень, принадлежавший Гаутаме. Как он объяснил, раз ему не суждено собрать коллекцию, то один предмет не имеет для него особой ценности.
– Странно это, – проворчал я. – Будда же вел монашескую жизнь. Не мог он носить перстень!
– Может, он принадлежал ему до просветления, – отмахнулся Аманий. – Или никакого перстня нет.
Маг тоже с подозрением отнесся к этой истории, но рассудил, что встретиться с незнакомцем в любом случае не помешает. Если перстень существует, то маг удачно пополнит свою коллекцию. А на случай если ему попытаются всучить подделку, у Амания есть я.
Меня таковое доверие с его стороны вовсе не обрадовало. Для оптимизма у мага оснований маловато. Звонил Аманию, скорее всего, какойто жулик, узнавший, что маг скупает всякий хлам. Небось, купил на блошином рынке недорогой перстень – лишь бы патина была – и надеется всучить его Аманию.
Делиться этими мыслями с магом я не стал. Конечно, сейчас не средневековье и гонцу, принесшему неприятную весть, голову рубить не принято. Зато можно уволить без выходного пособия. А я собирался выжать из Амания максимум возможного. К тому же оставалась небольшая вероятность, что прав всетаки не я, а маг. В конце концов, он прожил на пару веков дольше меня, должен же был за эти годы накопить опыта?
Тут автомобиль остановился, Аманий выскочил из него и засеменил к зданию явно дореволюционной постройки. У входа, украшенного колоннами, я увидел мраморную доску с надписью "Музей искусств и ремесел народов Азии".
"Оппаньки, – мысленно произнес я, шагая следом за Аманием. – Ничего себе, совпадение!"
"Не верю я в такие совпадения, – отозвалась Хайша. – Сейчас выяснится, что встречу назначил тот тип из бара. И что все это – его ловушка".
"И зачем ему это?"
"Откуда мнето знать? Может, набьет чучела для коллекции?"
Была середина рабочего дня, но посетителей в музее все равно оказалось полно. Большей частью, конечно, приезжие. Москвичи вообще редко посещают музеи, считая, что уж онито точно успеют – когданибудь потом, когда не будут так спешить. Я тоже принадлежу к этому многочисленному племени. В свое оправдание могу сказать, что находился по музеям в годы студенчества до появления стойкого отвращения к законсервированной культуре. Но здесь я раньше не бывал.
Первый зал – самый маленький – был отдан под стенды с документами об истории самого музея. На планшетах, обтянутых зеленым полотном, желтели страницы, покрытые выцветшими чернилами и старинные фотографии. Здесь почти не было посетителей: девушка, по виду – студентка – изучала стенд, время от времени делая записи в блокнотик. Тут же маялся парень, видимо, пришедший в хранилище культуры исключительно ради девушки. Время от времени он отрывался от телефона и с безнадежной интонацией спрашивал:
– Ну, все уже? Ну, может, пойдем, а?
Девушка его не слышала.
Кроме них в зале ненадолго задержалась только группка японцев, словно послушные школьники следовавших за экскурсоводом. Та водила их от стенда к стенду, нудно вещая чтото казенное, переводчица старательно переводила эту жуть на мяукающий язык, после чего японцы издавали дружное "Ооо!!!" и принимались поливать стенд очередями из фотоаппаратов.
Аманий окинул зальчик одним цепким взглядом и прошествовал в глубь музея. Я поспешил за ним. Следующий зал – куда больше и светлее – открывал основную экспозицию. Здесь уже бродило с десяток отдельных посетителей и целых две экскурсии, тоже японских, так же активно щелкающих затворами фотоаппаратов. Мне даже показалось, что это группа, которую мы только что видели, какимто тайным ходом опередила нас и, заодно, раздвоилась.
– Виктуар, останься здесь. У меня разговор с посредником. А ты наблюдай – не следит ли кто за нами!
Я кивнул и сделал вид, что разглядываю каменные наконечники для стрел. С этого места были видны все посетители, но ни один из них не отреагировал на идущего через зал Амания. Впрочем, это я мог заранее предсказать. Зато личность посредника оказалась для меня неожиданностью.
– Ах ты… козел! – проворчал я, наблюдая, как Аманий пожимает руку Харлампию. – И где же вся твоя хваленая осторожность?
Сатир меня естественно не слышал, но видимо почувствовал пристальный взгляд и обернулся. Посмотрел на меня рассеянно и спокойно продолжил разговор с Аманием. Даже не кивнул.
"А чего ты ожидал? Теперь ты работаешь на Амания и обязан соблюдать его интересы. Харлампию ты теперь не союзник".
"Но почему он не обратился к другому посреднику?"
"Мало ли… может, ему надоело отдавать часть заработка ни за что?"
"С егото паранойей? – возразил я. – Для него безопасность важнее любых денег. Не удивлюсь, если он и пиццу на дом заказывает через посредников".
"Возможно, под рукой никого не оказалось. А продать кольцо нужно спешно…"
"Кстати! Это самая интересная часть. Харлампий никогда не связывается с подделками – бережет репутацию. Выходит, перстень настоящий?"
"Если ты доверяешь сатиру, что само по себе смешно…"
"Ну, я же не нимфа. В деловых вопросах он всегда был честен… ладно, сейчас все узнаем!"
Аманий закончил переговоры с Харлампием и вернулся, держа в руках большой конверт. В конверте оказались фотографии перстня, я забрал их и стал внимательно изучать. Хайша тут была мне не помощница – даже очень качественная фотография не способна передать теневую информацию. Это была работа только для меня. То есть, я хочу сказать, даже из такого сомнительного в наше прагматичное время образования, как искусствоведческое, можно извлечь пользу.
– Если это и подделка, то очень качественная, – произнес я, закончив изучать снимки. – Такую штуку на рынке не купишь и без образца не подделаешь. Большего сказать не смогу, пока в руках его не подержу.
Аманий прямотаки расцвел и поманил сатира. Тот окинул меня не особо дружелюбным взглядом, но всетаки подошел.
– Я готов приобрести перстень, – сообщил ему маг. – Но моему эксперту необходимо осмотреть товар.
Харлампий пожал плечами:
– Хозяин перстня не я. Нужно сначала договориться с ним.
– Так позвони ему, – буркнул я. – В чем проблема?
Взгляд сатира на мгновение стал отсутствующим, потом он криво усмехнулся и проблеял:
– Виктор, ты слишком тороплив. Серьезные дела так не делают. С хозяином перстня я свяжусь только когда удостоверюсь, что у покупателя есть деньги.
– Конечно, конечно! – Аманий, возбужденный предстоящим пополнением коллекции, даже не обратил внимания на бестактность сатира. – Деньги уже подготовлены.
Не сходя с места, маг позвонил секретарю и приказал упаковать в кейс полмиллиона долларов. После чего мы втроем покинули музей. Уже открыв дверцу автомобиля, я как бы случайно обернулся и тут же быстро поднял голову. На одном из окон фасада вздрогнули жалюзи.
"Ты почувствовала?"
"Как только вышли из музея, – подтвердила Хайша. – Но магического прощупывания не было. Так что я не знаю, кто это был".
"Любопытно… Перстень, похоже, настоящий. Но ощущение, что это ловушка, меня не покидает".
"Одно другого не исключает".
"Использовать настоящий перстень в качестве приманки? Не слишком ли круто?"
"Это могут быть два разных человека, никак не связанных между собой".
Я мысленно согласился с богиней. Вполне возможно, что хозяин перстня действительно обычный коллекционер. И что неизвестный действует независимо от него. Возможно даже не подозревая о существовании перстня. Более того – может быть, ловушки и вовсе нет. Ктото наблюдал за нами из окна? Ерунда! Это мог быть обычный зевака. Ауру ненависти, которую мы с Хайшой почувствовали, мог вызвать дорогой автомобиль, в который мы садились. Просто стоявший у окна человек подумал: "Вот же, зажравшиеся буржуи!"
Все, казалось бы, легко объясняется. Но вот то, что встреча была назначена именно в этом музее, меня здорово напрягало. Не верю я в такие совпадения! К сожалению, спросить Харлампия я не мог – он с Аманием увлеченно обсуждал чтото. Да и если мои подозрения верны, что помешает сатиру просто соврать?
Еще какаято шероховатость была в сегодняшних событиях, но мне никак не удавалось ее выделить. Было ощущение какойто неправильности… Но тут мы остановились возле особняка Амания и я сбился с мысли.
За прошедшие два с лишним часа диспозиция в комнате практически не изменилась. То есть, я хочу сказать, трупов и луж крови не наблюдалось. Тролли попрежнему играли в карты за журнальным столиком, изредка бросая насмешливые взгляды на Отбоя. Бедолага выглядел совершенно раздавленным, хотя и пытался придать лицу независимопрезрительный вид. Рысь попрежнему сидела в кресле и листала журнал.
Поговорить с ними мне опять не удалось. Аманий промчался в кабинет, на буксире волоча нас с Харлампием. Там его ждал секретарь – этого парня мне раньше видеть не доводилось – и открытый кейс на столе. Аманий равнодушно пересчитал пачки стодолларовых купюр, защелкнул замок и передал мне.
Не скажу, что этот жест вызвал у меня бурю положительных эмоций.
– И что мне с этим делать?
– Отвезешь деньги хозяину перстня. Он тебе сразу его и отдаст. Ты же способен на месте понять настоящий ли он?
Я хотел уже ответить обнаглевшему Харлампию как оно того стоило бы, но Аманий схватил меня под руку и чуть ли не силой поволок к дверям кабинета.
– Виктуар, не отвлекайся! Такой шанс выпадает раз в жизни!
– Ладно, уже иду. Куда, кстати?
Харлампий протянул мне клочок бумаги с записанным корявым почерком адресом.
– Доедешь до "Бауманской", выйдешь из метро и ступай направо по улице. Дойдешь до Спартаковской, свернешь направо, метров через двести будет Красносельская улица. По ней дойдешь до Ольховской и свернешь опять направо. Дойдешь до Аптекарского переулка – сверни в него. Там пройдешь метров сто, и будет нужный тебе дом. Ты его сразу узнаешь – в Тени он выглядит деревянным срубом в пять этажей. Первый подъезд, квартира десять. Там тебя будет ждать хозяин перстня.
– Разберешься, – Аманий вновь подтолкнул меня к двери. – Иди, не тяни время. Голему я приказ отдал.
– На твоем танкере мы будем два часа только туда ехать, – возразил я. – Центр, середина дня – сплошные пробки. Я лучше на метро. Только возьму с собой одного из охранников. Всетаки, деньги немалые.
– Делай что хочешь, – отмахнулся Аманий. – Главное, привези мне быстрее мой перстень!
– Мою прееелесть, – передразнил я мага. Естественно, после того как покинул кабинет. – Совсем старик обезумел. О душе уже пора думать, а он по всяким цацкам с ума сходит.
"Этот старик еще тебя переживет, – возразила Хайша. – И богат как Крез. Надо же мне было связаться с первым попавшимся оборванцем!"
"Можно подумать, в твоем лесу был большой выбор! – усмехнулся я. – Зато со мной не скучно".
"Вик, сколько раз за последний год мы были в клубе?"
"Нууу…"
"Один! Вчера! Потому что нас туда Аманий привел!"
Я уже говорил, что спорить с Хайшой – бессмысленно? Ну, так вот: спорить с ней еще и вредно. Даже если спор начался в шутку, она все равно сведет его к моей неудачливости, неумению устроится в жизни и примется с наслаждением перечислять все мои грехи за последние пять лет.
Чувствуя, как все сильнее ломит в висках, я прошел через зал с коллекцией Амания и вышел в приемную. Оглядел странных моих подчиненных и вздохнул.
– Так. Я еду по делам Амания. Это займет час, максимум – два. Пока меня не будет, смотрите в оба. Особенно следите за сатиром. Рысь, ты поедешь со мной – мне нужна охрана.
До сих пор я не осознавал что такое "смотреть волком" в полном смысле слова. Отбой промолчал, но продолжал сверлить взглядом мою спину все время, пока Рысь переобувалась в зимние ботинки и надевала пальто. И – да, черт возьми! – это действительно можно почувствовать!
Похоже, чем бы все ни закончилось, дружбу оборотня я потерял. А вот приобрел ли я чтото взамен?
Я покосился на идущую рядом Рысь. Девушка шагала упруго, быстро и цепко оглядывая прохожих, машины и дома вокруг. Слова, которые я готовил, застряли в горле.
"Тряпка!"
"Сейчас не время. Глупо позвать ее с собой под предлогом охраны и завести личный разговор".
"Думаешь, она не понимает, зачем ты ее на самом деле взял с собой? – ехидно рассмеялась Хайша. – Вот что точно будет глупостью, так это не поговорить с ней!"
"Я чтото не понимаю? Ты же была против этих отношений!"
"А их и не будет. Она тебе скажет, что все хорошо обдумала и поняла, что ты не ее принц. И ты, наконец, перестанешь мучиться".
"Вот, блин, ты меня обрадовала! Откуда такая уверенность?!"
"Вик, я хоть и богиня, но всетаки женщина. Я такие вещи чувствую!"
Я мысленно выругался и так ничего и не осмелился спросить у Рыси.
То есть, я хочу сказать, в таких вопросах ясность конечно предпочтительна. Но не в том случае, когда ясно, что тебе ничего не светит. Рысь тоже молчала. Так мы и добрались до улицы Ольховской.
Это оказалась странная улица, застроенная вперемешку старыми жилыми домами и какимито явно производственными зданиями. Словно мы оказались не в одной станции метро от Садового кольца, а гдето в заводском городке, километрах в ста от Москвы. Узкие тротуары, перегороженные припаркованными автомобилями. Какието заборы из проржавевшей сетки, криво забитые понизу досками. Трубы в теплоизоляции, проложенные прямо поверху земли.
И никаких следов Аптекарского переулка.
– Может, Харлампий ошибся? – предположила Рысь. – Надо было повернуть налево, а не направо? Там за перекрестком тоже эта улица продолжается.
– Сейчас узнаем, – ответил я, доставая телефон и заходя в Интернет. – Странно…
Судя по карте, Аптекарский переулок действительно находился возле станции "Бауманская". Но идти нужно было в противоположную сторону. Ни о какой Ольховской улице речь идти не могла. Если Харлампий ошибся, то както очень уж кардинально.
– Будь внимателен, – проворчала Рысь, оглядываясь по сторонам. – Непосредственной опасности не чую, но ситуация плохо пахнет.
– Согласен, – я кивнул и расстегнул куртку. Холодновато, конечно, но так револьвер на пару секунд ближе. – Но проверить нужно все до конца. Всетаки есть шанс, что сатир просто ошибся…
Но и в Аптекарском переулке нужного нам дома не оказалось. Вернее, дом с указанным адресом имелся, да вот только в теневом зрении он вовсе не выглядел срубом. И в десятой квартире нас, разумеется, никто не ждал. Я попытался созвониться с Аманием, но маг не брал трубку.
– Звони Отбою, – бросил я, набирая номер Женьки. – Похоже, целились не в нас.
– Не отвечает! – Рысь сбросила звонок и нажала повторный вызов. – Проклятье!
– Служба доставки Кики, – раздался в моем телефоне довольный голос Женьки. – Вам нужно чтото срочно доставить? Метла уже оседлана!
– Жень, сейчас не до шуток. Можешь нацелить на меня Мими?
– Наверное, – голос девчонки сразу стал серьезным. – Ты сейчас где?
– Район метро "Бауманская", Аптекарский переулок. Но сначала побывай с Мими возле дома Амания. Помнишь мага, которому мы сандалии привозили? Пусть Мими запомнит место. И оденься потеплее, мне придется на время забрать дракона.
Вопреки обыкновению, Женька не стала ничего расспрашивать. Видимо, почувствовала, что ситуация серьезная. Не прошло и пяти минут, как раздался хлопок и возле нас приземлился чжуполун. Соскочив с его спины, Женька быстро чмокнула Рысь в щеку и повернулась ко мне.
– В том доме чтото происходит. На улице у дверей стоит маг и выглядит он чертовски злым. Вы там поосторожнее…
Я кивнул и взобрался на Мими. Рысь тут же пристроилась сзади, обхватив меня за пояс – сразу чувствуется, что часто ездила на мотоцикле пассажиром. Свинодракон возмущенно хрюкнул и улегся посреди тротуара.
– Ну, извини. Я понимаю, тяжело. Но очень нужно!
Женька присела на корточки возле головы чжуполуна и почесала его за ухом.
– Мими, ну, пожалуйста! А я тебе шоколадку куплю. С орехами.
Свинодракон вздохнул, взлетел метра на полтора над землей и… в следующее мгновение мы уже висели напротив дверей особняка Амания. Маг, про которого говорила Женька, уставился на нас слегка ошалелым взглядом. И то сказать – мы с Рысью верхом на Мими вид имели, думаю, весьма странный.
– Тонг, доброго тебе дня! – поприветствовал я мага, спрыгивая на землю. – Похоже, чтото серьезное произошло?
Тонг – один из младших членов Совета. По силе и знаниям он уступает многим, но в одной области ему нет равных. Он единственный в столице маг, целиком посвятивший себя такой непопулярной дисциплине, как боевая магия. Я не оговорился – маги очень не любят воевать. В их представлении довести дело до войны может только полнейший олух. Но иногда дипломатические и прочие методы все же не срабатывают. И тогда Совет просит помощи у Тонга. Происходит это крайне редко и присутствие Тонга всегда означает серьезные проблемы.
– Приветствую, Виктор, – маленький, похожий на лысую обезьяну, человечек поклонился, не упуская нас из виду и не протягивая руку для пожатия. – И тебя, оборотень. С какой целью вы здесь?
– Аманий нанял меня для… для выполнения одного заказа. Я привлек Рысь и еще одного оборотня – Отбоя – в качестве охраны. Можешь позвонить Аманию, он подтвердит.
– Это вряд ли, – вздохнул Тонг. – Сейчас спрошу у Ивора…
– Ивор здесь?!
Мы с Рысью переглянулись. Боевой маг у дверей, Ивор здесь, а с Аманием нельзя поговорить… и, похоже, я знаю почему.
– Хорошо, – маг закончил говорить по телефону и отступил в сторону. – Ивор разрешил вас впустить. Только резких движений не делайте – у меня внутри пара учеников работает.
Я открыл дверь, пропустил Рысь вперед и поинтересовался:
– Ученики внутри? А самто почему здесь?
– Я там не нужен, – пожал плечами Тонг. – Иди. Сам все увидишь.
Раздался хлопок и перед домом вновь появился Мими – на этот раз с Женькой на спине. Я быстро шепнул Тонгу:
– Не пускай девочку в дом, пожалуйста. Рано ей еще на такие вещи смотреть.
Маг понимающе кивнул.
Преследуемый возмущенными воплями Женьки, я шагнул внутрь и захлопнул за собою дверь. Рысь, не смотря на предупреждение мага, уже бежала по коридору. Мне удалось догнать ее только у самых дверей в приемную.
– Рысь, спокойно! – я придержал девушку за плечо и сам открыл дверь. – Наверняка там у всех нервы на взводе. Входим медленно, резких движений не делаем.
В комнате оказалось ожидаемо многолюдно. И не скажу, что всех из присутствующих я был рад увидеть. Справедливости ради отмечу, что и нам обрадовались далеко не все. Во всяком случае, в возгласе допрашивавшей троллей Далилы: "Смотритека, кто явился!" радость мне показалась слишком уж кровожадной. Игнорируя ведьму, я подошел к Ивору. Маг стоял возле журнального столика, отрешенно разглядывая беспорядочно смешавшиеся карты.
– Привет, Ивор! Какого дьявола тут происходит?
– Ааа, добрались уже? – Ивор окинул нас с Рысью грустным взглядом изпод всклокоченных бровей и вздохнул. – Быстро вы…
– Угу, быстро. Так что здесь…
– Ято собирался сам за вами отправиться. Теневой тропой. Но раз вы уже здесь…
– Да, мы уже здесь, – терпеливо подтвердил я. – А теперь, раз уж мы все равно здесь, может, ты мне ответишь?
Ивор опять вздохнул и поднял со столика карту. Это была пиковая шестерка.
– Плохое здесь произошло, Вик. Даже не знаю, как и сказать. Ты ведь, кажется, в друзьях с этим оборотнем – с Отбоем?
– Что с ним?! – Рысь дернулась к Ивору, но я както сумел удержать ее. Напрягшиеся было маги вернулись к своим делам, только Далила подошла ближе и встала так, что бы мы ее видели, демонстративно скрестив на груди руки в длинных кожаных перчатках на шнуровке.
– А… я тебя помню, – покивал Ивор, теребя бороду. Старик явно не в своей тарелке. – Ты помогала Вику прошедшим летом. Ты вроде как с Отбоем… эээ… близко общаешься?
– Уже не… – Рысь бросила взгляд на ухмыляющуюся Далилу и нахмурилась. – Да, я с ним, как вы изволили выразиться, "эээ… общаюсь". Очень близко. И что?
– Не надо гневаться, девочка, – покачал головой Ивор. – Я тебя не дразню. Не такто просто это сказать…
– Да что вы мнетесь, право, как девственник в лупанарии! – хмыкнула Далила. – Она ведь тоже оборотень. Убил твой любовник Амания. Горло ему перегрыз.
Рысь вздрогнула, словно ее кнутом ударили. Перевела недоверчивый взгляд на Ивора, но тот лишь кивнул. Далила продолжила, гвоздем вбивая каждое слово:
– Тролли сходятся в показаниях. Утром вы с Отбоем поссорились. Ты сказала ему, что уходишь. Более того, из твоих слов можно было заключить, что ты уходишь к присутствующему здесь Виктору Фоксу. Свидетели утверждают, что это известие ты преподнесла в оскорбительной форме, после чего Отбой впал в бешенство.
– Эй, ты что несешь?! – я стиснул кулаки. – Ни в какое бешенство Отбой не впадал. Расстроился – это да…
– Нуну, не торопись защищать свою… даже не знаю, как и назвать ее, – ведьма расплылась в скабрезной улыбке. – Я же ни в чем не обвиняю твое домашнее животное. Говоритьто каждый волен, что угодно. Она просто сказала, что уходит к тебе. Ведь так?
Рысь молча смотрела на Далилу, играя желваками.
– Когда Фокс ушел, ты ведь именно так сказала Отбою? Я тебя понимаю! Одно дело – какойто оборотень, а другое – человек. Пусть и не маг, но… Друг главы Совета. Доверенное лицо Амания. Твой статус сразу бы поднялся на высоту, о которой ни один оборотень и не мечтает. Не твоя вина, что Отбой после этого разговора пошел и перегрыз горло Аманию.
– Ну ты и… – Рысь замолчала, подбирая слово, но так и не нашла подходящего. Повернулась к Ивору и спокойным голосом спросила: – Это точно установлено? Не может быть ошибки?
Ивор вновь тяжело вздохнул и отрицательно покачал головой.
– Понимаете, когда мы уходили, Отбой был вовсе не в бешенстве. И я не понимаю вообще – за что было убивать Аманиято? Ну ладно бы меня. Или Фокса. Но магто тут при чем?
– Мы пока не выяснили, – признался Ивор. – Отбой не может ничего объяснить. После вашего с Фоксом ухода Аманий примерно полчаса о чемто совещался с Харлампием. Потом сатир заглянул в приемную и сказал, что Аманий хочет о чемто поговорить с Отбоем. Оборотень прошел в кабинет к магу и минут через пять раздался крик Амания. Тролли бросились в кабинет. Сначала они увидели секретаря Амания. Парень лежал в луже крови с разорванной грудной клеткой. Словно выпотрошенный цыпленок. Чуть дальше, у стола лежал Аманий. Горло у мага было перегрызено, над ним стоял на четвереньках Отбой. Оборотень был в состоянии частичной трансформации – волчья голова и человеческое тело. Морда вся в крови Амания…
– Улики, можно сказать, на лице!
Ивор укоризненно посмотрел на Далилу и продолжил:
– Улики действительно исчерпывающие. Характерные повреждения теней секретаря и Амания, следы от клыков – все указывает на оборотня. А сам Отбой ничего не помнит.
– Это он так утверждает! – опять влезла Далила.
Ивор покачал головой:
– Ты уж совсемто беспомощным стариком меня не выставляй. Нет, похоже, он действительно не помнит, что натворил и почему. Но это не оправдание совершенному преступлению. Убит маг, уважаемый член Совета. И, даже если мы признаем, что у Отбоя было временное помрачение ума, это означает, что он не контролирует себя.
Рысь вздрогнула и обернулась к дверям, ведущим в "музей" покойного Амания. Двери открылись, два крепких парня, выражением лиц неуловимо похожие на Тонга, вывели в приемную Отбоя. Выглядел оборотень прямо сказать хреново. А когда увидел нас с Рысью (я все еще продолжал одной рукой обнимать девушку за талию) ему стало еще хуже. Если бы его не поддерживали под руки, наверное, рухнул бы на пол – так его качнуло от этого зрелища. От вожака стаи практически ничего не осталось. Я впервые заметил, что Отбой изрядно младше меня. Пожалуй, даже младше Алекса. Атлетическое сложение и самоуверенное – порой до откровенной наглости – поведение делали его старше. Но сейчас от самоуверенности не осталось и следа, и Отбой выглядел здоровенным напуганным подростком.
Рысь подошла к Отбою и чтото тихо произнесла. Парень гордо вздернул подбородок и уставился кудато в угол комнаты. Губы у него при этом заметно дрожали.
– Ивор, ну ты только посмотри на него, – проворчал я, наблюдая этот детский сад. – Какой из него убийца?
– Он оборотень, Вик, – мягко возразил маг. – Оборотеньволк. Он уже родился убийцей. И… это, конечно, не мое дело, но твоя новая подружка – тоже хищник. Ты это понимаешь?
– Ты прав, это не твое дело, – отрезал я. – Давай сейчас говорить о насущных проблемах. Что ждет Отбоя?
– Боюсь, ничего хорошего. В другое время можно было бы и замять это дело… в конце концов, Амания в Совете не оченьто любили. Промыли бы Отбою мозги, наложили бы ограничивающие заклятия… Но сейчас все взбудоражены изза нападений оборотней и… прочих странных случаев. Людям нужно показать, что Совету под силу купировать любой кризис.
– И Отбой станет козлом отпущения? Черт возьми, Ивор! А если он не виноват?!
– Вик, ну что ты такое говоришь? – развел руками маг. – В кабинете были только Аманий, его секретарь и Отбой. Даже Харлампий в этот момент был в галерее, разглядывал экспонаты музея – только потому и спасся. Отбоя взяли над трупом, всего в крови! И он даже не отрицает, что виновен!
– Он не помнит! А если он действовал под внушением?
– Я проверил. Никто его не гипнотизировал. И чар на него не накладывал. В моих умениях, надеюсь, ты не сомневаешься?
– А если его вырубили? Не магией – физически.
– И кто убил Амания?
– Например, Харлампий!
– Ничего себе заявление! – возмутился сатир, все это время крутившийся поблизости. – От тебя, Вик, я такого не ожидал! Спасаешь одного друга тем, что топишь другого?
– А! Как припекло, так сразу вспомнил о дружбе? А кто меня с Рысью отправил по несуществующему адресу? Зачем ты это сделал?
Глаза у сатира забегали, но он тут же нашелся:
– Как это "несуществующему"?! Я написал тебе адрес, который мне дал хозяин перстня. Откуда мне знать, где там этот Аптекарский переулок?
Сатир врал. Врал совершенно топорно, но доказать этого я не мог. Если сейчас взять его за горло, он все равно вывернется. Потребовать назвать хозяина перстня? Харлампий заявит, что не знает его. Связались через Интернет, лицо хозяин прятал под маской, имя не называл. Контактов никаких не дал – на связь выходил сам. Достаточно распространенная схема в среде коллекционеров и охотников за артефактами, что бы Ивор поверил сатиру.
Тем более что главный подозреваемый и не собирался помогать спасти его задницу.
– Отстань, говорю! Это я его убил, я! И хватит! Иди, обжимайся со своим Фоксом! Мне не нужна помощь от предателей!
Рысь вспыхнула до кончиков ушей, но ответила спокойным тоном, словно уговаривала ребенка не капризничать:
– Отбой, не бесись. И вообще лучше помалкивай. Только хуже себе делаешь!
– Хуже все равно уже не будет, – прорычал оборотень.
– Поздравляю, Бобик, ты – балбес!
Отбой непонимающе уставился на меня. Ну да, это мультфильм не из его детства.
– Будет куда хуже, – просветил я его. – Например, когда тебя запрут в клетку в подвале под зданием Совета. Или вообще снесут твою упрямую башку. Уж не знаю, какие методы казни в чести у Совета?
– Вик! – Ивор выглядел смущенным. – Думаешь, мне это нравится? Это неприятное решение…
– Но он его примет, – закончил я, глядя Отбою в глаза. – Так что если хочешь жить, не мешай нам тебя вытаскивать.
Отбой хотел чтото возразить, но лишь махнул рукой и отвернулся.
– Ты редкостный упрямец, Вик, – сообщил мне Ивор. Как мне показалось, со скрытым одобрением. – Что ж, поступай как считаешь нужным. А нам нужно отправляться.
Маги один за другим скрылись в проходе, созданном Ивором. Отбоя тоже увели по теневой тропе. Последним в проход нырнул Харлампий – похоже, сатир не горел желанием остаться со мной без свидетелей. В приемной остались только мы с Рысью, да троллиохранники. Девушка так и стояла возле места, где закрылся проход на теневую тропу. Я подошел и обнял Рысь за плечи.
– Ничего, котенок. Это еще не конец.
– Ненавижу, когда меня называют котенком!.. Ты действительно надеешься спасти Отбоя? Или просто хотел его ободрить?
– Вот уж на что мне наплевать, так это на моральное состояние Отбоя, – хмыкнул я. – Нет, я действительно уверен, что его подставили в полный рост.
– И что теперь?
– Узнаем, кто на самом деле убил Амания и зачем.
– Этото понятно, но как?
Если б я знал!
Нет, конечно, в слух я так не сказал! То есть, я имею в виду, когда подбиваешь клинья к симпатичной девушке, слова "не знаю", "не могу" и тому подобные лучше из своего лексикона временно исключить. Проблема была в том, что Рысь не только симпатичная, но и очень умная девушка. И она ждала конкретного плана, а у меня, как назло, не было ни одной, даже самой завалящей идеи.
Из неловкой ситуации меня выручил Тонг.
Я думал, он ушел вместе с остальными магами, но забыл, как скрупулезно боевой маг относится к любому делу. Тонг вошел в приемную как раз в тот момент, когда я лихорадочно пытался придумать какойнибудь план, который не будет выглядеть слишком уж нелепым.
– Так, значит… – маг окинул оценивающим взглядом охранниковтроллей. – Хватит бездельничать. Вас наняли охранять дом? Ну так охраняйте! Один дежурит здесь, поставь кресло так, что бы через коридор видеть холл и входную дверь. Второй – ты – ступай к черному ходу. Третий постоянно обходит здание. Учтите – я буду проверять!
Маг переключился на нас с Рысью.
– Я не знаю, для какой работы вас нанял Аманий, но его с нами больше нет. Так что сами решайте, следует ли вам выполнить до конца его задание или можно считать его завершенным.
Я пожал плечами.
– Пока не решил. Задание мы пока не выполнили, но заключалось оно в том, что бы добыть очередной артефакт для его музея. Аманию он теперь без надобности…
– Ну и плюнь, – посоветовал Тонг.
Он хотел еще чтото добавить, но тут из зала с коллекцией донеслись голоса. Один – явно принадлежащий троллюохраннику – на чемто вежливо, но твердо настаивал. Другой – незнакомый – чегото возмущенно требовал. Тонг насторожился, но в следующий момент в комнату вошли сами спорщики, и маг сразу расслабился.
Тролль конвоировал к выходу того самого нелепого мага – Луи Дюволла – с которым подрался Отбой. Мужа Алены. Маг был в бешенстве и обещал троллю все возможные кары за то, что тот помешал вести расследование убийства. Однако, заметив нас, Луи сразу скис. Тонг вполне корректно поинтересовался у него, какого черта тот делает здесь, на что окончательно стушевавшийся маг принялся плести какуюто ахинею об уликах, которые он собирался найти. Тонг вежливо, но непреклонно выставил Дюволла и вернулся к нам.
– Боги, какой же идиот! – даже железная выдержка магавоина дала трещину. – Никогда бы не поверил, что сын Себастьяна Дюволла может вырасти таким ничтожеством!
– Я слышал от Ивора, старший Дюволл был великим магом.
– Величайшим, – кивнул Тонг. – И он был прирожденным солдатом! Всегда ввязывался в какието конфликты, будь то мировая война или уличная драка. Он ведь родился во времена Конкисты. И дожил до наших дней не меняя привычек… А погиб так нелепо!
– Почему – нелепо? Я слышал, он сражался с "новыми инквизиторами" и его убил один из новообращенных магов.
– Да, но почему? – Тонг скривился, словно откусил лимона. – Они могли и не встретиться. Все изза женщины произошло. Изза этой Алены…
– Жены его сына? – удивился я. – А она тут причем?
Шорэ покачал головой.
– Тогда она еще не была женой его сына. Все думали, что она выйдет за Себастьяна.
– Погоди, но если он родился в пятнадцатом веке…
– Хочешь сказать, он был староват для нее? – хмыкнул Тонг. – Да. Только ты не забывай, что маги выглядят такими, какими ощущают себя. Вспомни хотя бы твою Агату. Себастьян выглядел моложе собственного сына. Женщины от него были без ума – энергия молодости в сочетании со зрелым опытом, могуществом и богатством… Ни одна не могла устоять. Ну и Алена, разумеется, не стала исключением. Только онато его и погубила. Такая вот ирония судьбы. Изза красивых женщин всегда погибают лучшие воины. Или вешают меч на стену, и… считай, тоже погибают. Эх… зря я вспомнил эту историю. Пойдем, провожу вас да дверь запру.
Я кивнул. Меня вовсе не интересовали подробности чьихто семейных дел.
– Мне может понадобиться осмотреть дом…
– Ято не против, но нужно соблюдать правила, – возразил Тонг. – Поскольку у Амания нет наследников, все его имущество переходит Совету. Если вам будет необходимо попасть внутрь, придется взять письменное разрешение у главы Совета. Извини, Фокс, правила есть правила. Амания и так неделю назад обчистили, хорошо – взяли только один амулет. Если что опять случится, мне отвечать перед Ивором.
– Без проблем! – Я повлек Рысь к выходу. – Бывай, Тонг.
Оказавшись на улице, я обнаружил, что на город уже опустились ранние зимние сумерки. То ли потеплело, то ли так казалось изза идущего снега. Впрочем, Женька явно с этим не согласилась бы. Девчонка пританцовывала возле крыльца, спрятав руки глубоко в карманы куртки и натянув вязаную шапочку по самые брови. Увидев нас, она подпрыгнула особенно истово и сходу набросилась на меня с кулаками. К счастью, физическая сила в достоинствах Женьки не числится. Я спокойно выдержал с дюжину тычков, едва ощутимых сквозь куртку, после чего девчонка выдохлась и сама отступила.
– И что это было?
– Сволочь ты, Фокс! – обиженно пропыхтела Женька. – Счас… дай только отдышаться… я тебе диск твой наглый отформатирую!
– Жень, ты что – здесь все это время стояла? – ужаснулась Рысь. – Зачем?! Холодно же!
– Так интересно же! – Женька шмыгнула покрасневшим носом. – И вообще это не честно! Я такой же детектив, как и ты, Фокс!
– Вообщето, нет.
– Почему?! Ты считаешь, что раз я девушка, то не могу быть сыщиком?!
– Нет. Если бы ты была таким же детективом, то нашла бы способ попасть внутрь. Позвонила бы Ивору и попросила впустить. Взломала бы заднюю дверь. Влезла бы через окно или через подземную стоянку. Наконец, попыталась бы оглушить Тонга… впрочем, последнее не рекомендую – чревато весьма болезненным опытом.
– А… я… Так это что, типа испытание такое было, что ли?!
– Нет. Мы же не в школе. Никаких экзаменов тебе никто устраивать не будет. И оценок никто не ставит. Но постоянно указывать, что и как делать тоже никто не обязан. Когда научишься сама для себя ставить задачи и решать их – вот тогда станешь настоящим детективом.
Женька надулась и даже отстала на несколько шагов. Но долго изображать обиду ей помешало любопытство. Уже через десяток шагов она догнала нас с Рысью и как ни в чем ни бывало потребовала рассказать что произошло. Я подробно пересказал события сегодняшнего дня. Рысь добавила некоторые детали, которые я не заметил. Выслушав наш рассказ, Женька немедленно заявила:
– Я не верю, что Отбой их убил!
– Это, конечно, хорошо, – вздохнул я. – Но мы не можем потребовать освободить Отбоя только на том основании, что не верим в его виновность. Нужны доказательства, а с этим будет тяжело. Отбоя подставили основательно. Если бы я рассматривал эту ситуацию со стороны, то и сам бы засомневался в его невиновности.
Рысь заглянула мне в глаза:
– А ты не сомневаешься?
– Нет.
Остров Крит. 1150 год до н. э.
Во дворце царила тьма. Лишь несколько комнат освещены были масляными лампадами – кухня, комната стражи да еще комната царя Пигмалиона. Дворец замер в тревожном ожидании, словно размышляя, не пора ли погрузиться в траур.
Молодой царь умирал.
Никто не знал, что с ним. Никто не ожидал, что Пигмалион, всегда казавшийся переполненным могучей животной силой, в одночасье сляжет и уже не сможет подняться. Как обычно бывает в таких случаях, поговаривали о порче и о злом колдовстве. И – что было уже необычно – были не далеки от истины. Пигмалион умирал изза колдовства. Своего колдовства.
– Я же говорил, – в который уже раз промямлил Эгалий. Лицо его исказилось от сдерживаемых слез. – Ну почему ты не послушал меня?! Нет… что уж… больше всех виноват я сам! Зачем, зачем я тогда наболтал всей этой ерунды?!
Умирающий промолчал. По мере того, как силы оставляли Пигмалиона, он становился все спокойнее… нет – равнодушнее. Смерть уже не страшила его и не возмущала. Он все обдумал и пришел к заключению, что смерть будет заслуженной расплатой за магию, которую он в последнее время использовал постоянно, даже если в этом не было особой необходимости. Хладнокровие, с которым он пришел к этому выводу, поразило бы его самого, если бы он не потерял способность испытывать сильные эмоции.
Он был готов к смерти, если не помнить об одной маленькой детали. Единственной детали, изза которой его усталое сердце начинало вновь биться быстрее, а равнодушие пусть ненадолго, но отступало.
Он не хотел расставаться с Галатеей.
Раб, скорчившийся у двери в бесполезном ожидании приказов царя, вздрогнул и сжался еще сильнее. Для царя до сих пор оставался загадкой тот ужас, который окружающие испытывали перед его женой. Хотя та ни разу никого не обидела ни словом, ни тем более делом. Возможно – отвечал себе на этот вопрос царь – дело в ее чудесном преображении из статуи в живого человека. Люди чувствовали ее чуждость, хотя для самого царя она была самой прекрасной и самой любимой, ничего чуждого он в ней не ощущал… или запрещал себе ощущать.
Он встретился взглядом с царицей. Та шла к его ложу удивительной, только ей присущей походкой, одновременно величественной и невыносимо эротичной. Лишь когда она подошла и склонилась над ним, царь осознал, что сдерживал дыхание. Как и Эгалий, шумно сглотнувший слюну и тут же отчаянно покрасневший.
Царица не обратила на это внимания. Она с тревогой всматривалась в глаза мужа, читая в них приближающуюся смерть.
– Пора нам прощаться, любимая…
Даже эта короткая фраза отняла у него почти все силы.
– Нет. Я не позволю тебе умереть! Я узнала, что нужно делать…
Он попытался изобразить воодушевление, но не нашел в себе достаточно оптимизма для этого. С того самого момента, как стало ясно, что предостережение таинственного жреца было правдивым, они искали способ вернуть жизненные силы. Вскоре царь уже не мог надолго покидать ложе, но Галатея не смирилась и продолжала искать. Едва ли не каждый день она приходила с разными – порою очень странными – рецептами, выпрошенными, выкупленными или даже отнятыми у жрецов, магов, знахарей и ведьм. Увы, ни один из них не смог даже приостановить истончение жизненной силы.
Заметив недоверие в его глазах, царица упрямо нахмурилась, вытащила из принесенного с собой мешочка кусок древесного угля и принялась вычерчивать вокруг ложа сложную фигуру. Закончив, поманила к себе раба. Тот, почуяв опасность, попытался сбежать, но он даже не предполагал, с какой скоростью может двигаться царица. И сколько в ней силы!
Женщина вернулась, неся на плече оглушенного раба. Поставила его возле ложа на колени и приказала царю:
– Смотри ему в глаза!
– Что ты…
– Смотри в глаза! Все объяснения потом!
Она умела приказывать! Царь невольно перевел взгляд на вылезшие из орбит глаза раба. Женщина негромко запела речитатив на незнакомом языке. Как ни странно, это подействовало. Царь почувствовал, как простенький мотив затягивает его, словно водоворот. Мир вокруг стал размытым, отчетливо видны были только глаза раба… а потом напев оборвался и царь почувствовал забытое уже ощущение – его тело вновь было полно сил!
Он недоверчиво поднял руки – неожиданно легко, сел… вскочил, обнимая радостно смеющуюся жену. И лишь тогда заметил искаженное ужасом лицо Эгалия и тело раба – с выпученными стекленеющими глазами, вывалившимся языком и следами от двух нечеловечески сильных рук на шее.