Но мальчик решил по-своему, он пошёл с Яшко в школу и там вместе с самыми маленькими мальчиками стал учить грамоту. В деревне на него не могли надивиться. Везде говорили о Мартынке, и всякий по-своему высмеивал его.
Не сразу, правда, Мартынко попал в школу. Учитель долго не хотел принимать его. Он боялся насмешек со стороны детей. Но проэкзаменовав Мартынку и увидев, что он довольно бегло читает и даже немного пишет, учитель разрешил ему посещать школу. Уже скоро он не мог нахвалиться Мартынкой. Ещё никогда у него не было такого способного ученика. Через некоторое время он пересадил Мартынку ближе к себе, а к концу зимы Мартынко уже сидел с учениками, которые учили наизусть псалмы и библейские истории.
- Как бы я был рад, если бы вы все учились, как Мартынко! - часто говорил учитель своим ученикам.
В этом году Мартынко уже с меньшим нетерпением ждал весны, отчасти из-за школы, а также и потому, что весной ему уже не придётся больше ходить в церковь. Осенью, когда он в первый раз пришёл в церковь, у него разбежались глаза. Это был большой праздник. Все свечи были зажжены, играл орган и раздавалось пение. Пастор говорил проповедь. И Мартынке казалось, что он не на земле, а нанебе. Он думал и говорил себе: "Да, это храм Божий, это дом Божий!"
С этих пор он не пропускал ни одного воскресенья. На хоры к мальчикам он не пошёл. Его огорчало, как они вели себя во время службы, болтая друг с другом. Мартынко предпочитал сидеть на самой последней скамье у двери. Здесь его никто не беспокоил. Отсюда он мог слушать, что говорил пастор, и возносить молитвы Господу. Никто не мешал ему подпевать знакомые псалмы. Скоро он уже научился петь по молитвеннику, причём стоило только Мартынке запеть, как все крестьянки оборачивались в его сторону: такой чистый и вдохновенный был у него голос. Чувствовалось, что его молитва возносилась прямо к Богу и шла от всего сердца.
Наступила весна.
Крестьяне радовались ей. Не надо было больше кормить скот, он сам найдёт себе пищу в поле, к тому же и сено было уже совсем на исходе. Мартынку радовало, что он снова увидит свои милые луга и леса. Одно только беспокоило его: что будет с Яшко? Мартынке не хотелось до экзамена брать его из школы, но кто же будет кормить мальчика? Самому Мартынке придётся весь день находиться в поле. Однажды после обеда, когда Мартынко стоял перед своим домиком и думал: "Удивительно Господь убрал весь лёд и снег! Недавно ещё здесь лежали сугробы, а теперь уже выглянула зелёная травка; каких-нибудь две недели тому назад мальчики бегали на коньках, а теперь играют в мяч и в пятнашки", - к нему подошла старостиха.
- Молодчина, Мартынко! - обратилась она к мальчику. - Яшко хорошо жилось у тебя зимой. Его мать помолится за тебя Господу Богу на том свете. Особенно она, наверное, радуется, что сын её ходит в школу. Вот мы и решили оставить его в школе до экзамена. Мы берёмся прокормить его. Неделю он будет столоваться у меня, потом у мельничихи, затем у лесника.
Услышав это, Мартынко не знал, как и благодарить старостиху. Словно тяжёлый камень, свалилась с его плеч забота о Яшко. Трудно было найти в этот день кого-нибудь счастливее его.
В понедельник утром Яшко помог Мартынке выгнать скот и проводил его почти до самого леса. Потом пустился бежать в школу". Мартынко долго смотрел ему вслед. В полдень Яшко прибежал на обед. Мельничиха дала ему поесть. Яшко проголодался и ел с большим удовольствием.
Крестьянки сдержали слово. Они кормили мальчика вплоть до самых экзаменов.
- Что, Мартынко, скучно тебе одному в поле без Яшко? - спрашивали его женщины.
Но Мартынке некогда было скучать. Ему надо было заботиться о стаде, а когда выдавалась свободная минута, он вынимал своё Евангелие и углублялся в чтение. Ему редко удавалось прочесть более двух стихов. Чтение не давалось ему так легко, как Яшко, но зато он много размышлял о прочитанном и каждый день узнавал что-нибудь новое. Однажды он прочёл, что Христос родился в хлеву, потому что для Него не нашлось другого помещения. Эти слова глубоко тронули Мартынко. Он вспомнил то время, когда жил у старостихи и тоже ночевал вместе с коровами в хлеву, и так больно стало ему за Сына Божия, Который вместо колыбели лежал в яслях в хлеву.
В другой раз Мартынко прочёл, как Христос, достигнув двенадцатилетнего возраста, отправился из Назарета в Иерусалимский храм, так как в Назарете не было церкви. Там Он затерялся среди толпы, и целых три дня мать тщетно искала Его. Как он обрадовался, когда прочёл, что Матерь Божия наконец разыскала Его в храме. "Надо было с самого начала идти туда, ведь они должны были знать, что Он может быть только в храме", - думал Мартынко.
Мальчик не раз вспоминал об этом путешествии Христа в Иерусалим. Он, наверное, проходил через поля и, конечно, собирал по дороге полевые цветы, а в лесу отдыхал в тени деревьев!
Мартынко так живо представлял себе Христа, словно видел Его идущим по дороге в Рашово.
Не проходило минуты, чтобы Мартынко не был чем-нибудь занят. Иногда он принимался петь, и эхо вторило его чистому, звонкому голосу.
Громко раздавалось его пение:
"Услышь меня, Господи, Боже мой, Да обрету я в Тебе желанный покой!"
Эхо подхватывало эти слова, несло их дальше через поля и горы, как будто для того, чтобы Христос лучше услышал их. Как-то, окончив своё пение, Мартынко громко воскликнул:
- Господи Иисусе Христе, я теперь знаю, где Ты, но мне бы ещё хотелось взглянуть на Тебя! Я знаю, что наступит Твоё второе пришествие, но когда это будет - вечером или рано утром?
- Утром, - прокатилось эхо по лесу.
- Утром, - отозвалось ещё раз. Мартын улыбнулся и снова спросил:
- Господи, Ты придёшь наверно?
- Наверно, - повторило эхо.
В этом году Мартынко перестал по воскресеньям плести корзины. Он рассуждал так:
"Скот я обязан пасти. Это нужно и для крестьян, и для самого стада; корзины же я плету по своей доброй воле, а Господь не велит в воскресенье работать для себя. Что ж, если я не могу ходить в церковь, Его святой праздник я могу соблюдать и здесь, в лесу". И Мартынко по-прежнему стал одевать по воскресеньям своё лучшее платье.
Жена могильщика, увидев его, стала ему за это выговаривать.
- Тётенька, сегодня ведь в лесу тоже праздник! - ответил ей Мартынко.
- Так-то оно так, но тебя там никто не видит.
- Господь меня видит, тётенька. Господь велел соблюдать Его святой день. Не могу же я предстать перед Ним в грязном кафтане.
Женщина в душе согласилась с мальчиком.
Не раз потом в праздник приходили ей на память его слова, и она откладывала в сторону грязный передник и надевала чистый.
В деревне умерла мельничиха. Перед смертью она завещала Мартынке шерстяной платок. Платок был не новый, но мальчику нравился его рисунок: розы и другие цветы, разбросанные по светлому полю. Мартынко брал его с собой в лес и покрывал им камень, на который клал своё Евангелие. Выходило совсем, как алтарь. У этого алтаря он читал, молился и пел священные песни. Так он проводил каждое воскресное утро. В полдень к нему приходил Яшко.
Яшко сдал экзамен, и мальчики зажили попрежнему. Они вместе резали прутья для мётел, потом Мартынко плёл корзины, а Яшко собирал ягоды или грибы и носил их продавать. Кроме того, Яшко на две недели нанял какой-то землемер носить за ним приборы во время работы.
Яшко заработал два новеньких гульдена. Мальчики припрятали их вместе с другими сбережениями. На эти деньги они потом купили для Яшко новое платье и отдали в починку его старые сапоги.
Их радости не было конца. Глядя на них, радовались и другие. Бундаш тёрся около Яшко, обнюхивая его, словно не узнавая мальчика в новом наряде, в котором Яшко выглядел прямо-таки красавцем.
Но если кое-как, отказывая себе во всём, юнцы смогли приодеться, то сделать то же самое с избой они никак не могли. Она же ветшала день ото дня. Как-то мальчики были в лесу, когда у них в доме упал большой кусок штукатурки. Вернувшись, они с трудом смогли войти в дом. Крестьяне посоветовали им не ночевать дома до ремонта, чтобы их не задавило, и они расположились на ночлег в сарае вместе с Бундашем.
Лето было дождливым, что доставляло Мартынко много хлопот. Ему надо было следить за тем, чтобы скот не объелся мокрой травой и вместе с тем не остался голодным. Кроме того, в стаде в этом году было много овец, которые постоянно разбегались в разные стороны. Хорошо ещё, что Яшко умел хорошо считать, а то они, наверное, не раз оставляли бы часть овец в лесу.
Однажды вечером крестьяне послали Яшко куда-то с поручением, и Мартынке пришлось одному собирать стадо. Три раза подряд пересчитывал он своих овец. И почему только ему в этот день так трудно было пасти их? Он весь измаялся, бегая за ними, и не прочёл даже двух стихов из Евангелия. Тут он вспомнил, что он в прошлый раз читал: "Сын Божий пришёл взыскать и спасти погибшее" (Мф. 18:11).
"Кого взыскать - людей? - спрашивал себя Мартынко. - Если бы кто-нибудь мог мне это объяснить!" Всю дорогу он размышлял над этими словами. Вот и деревня. Женщины вышли к нему навстречу, каждая за своей коровой или за своими овцами. В стаде не оказалось овцы мельничихи.
- Разиня этакий! - накинулась на него рассвирепевшая женщина и стала осыпать мальчика бранью. - Так-то ты отблагодарил меня за то, что я кормила твоего мальчишку! Бог знает, что они там делают, а я терпи всё это!
И снова полился целый поток брани. Мартынко был ошеломлён. Ему тяжело было видеть гнев мельничихи, тяготила и потеря овечки. Что она там, бедная, одна делает?
Вдруг он сорвался с места и побежал в лес. Полная луна сияла на небе и приветливо глядела на мальчика, как будто хотела сказать: "Не беспокойся, Мартынко, я помогу тебе!"
От сильного возбуждения Мартын не чувствовал усталости. Одним махом добежал он до того места, где днём пасся скот. Весь мокрый, Мартынко упал на землю, чтобы немного отдышаться, потом вскочил и опять принялся искать и звать свою овечку.
- Беляночка, Беляночка, сюда, сюда! Долго звал он её, но ответа всё не было.
Вдруг откуда-то издалека до него донеслось жалобное, блеяние.
- Беляночка, Беляночка! - радостно воскликнул Мартынко и со всех ног бросился бежать через колючий кустарник в самую чащу леса, перепрыгивая через камни, пни, путаясь в хворосте и спотыкаясь о корни деревьев. Не раз он падал, цепляясь платьем за сучья, больно раня себе ноги, но всё-таки продолжал поиски. Наконец Мартынко добежал до того места, откуда доносилось жалобное блеяние. Но где найти её в такой чаще в темноте? Тут луна осветила глубокую яму, на дне которой Мартынко заметил что-то белое. И он услышал знакомое блеяние. Это была его овечка, запутавшаяся шерстью в колючем кустарнике. Не только выбраться из ямы, но даже встать на ноги она была не в состоянии.
Тут Мартынке вдруг вспомнились слова Евангелия: "Сын Человеческий пришёл взыскать и спасти погибшее" (Мф. 18-11). Теперь он понял это изречение.