«26 декабря 1992 года.
В самом начале учебного года Малфой превзошел сам себя. Я уже давно понял, что мне нужно вплотную заняться моим прекрасным другом, но времени совершенно нет.
В Министерстве что-то затевалось. Проводились ежедневные совещания, суть которых не понимал никто, кроме Милтона, который не делился информацией даже со мной. Это может свидетельствовать только о том, что у нас в отделе утечка. Причем, судя по всему, не одна. И начальник только догадывался, кто мог работать трудолюбивым дятлом, так сказать, по совместительству. Незаменимых людей много. Алекс не хотел устраивать тотальную жесткую проверку, учитывая количество первоклассных специалистов, работающих в Отделе.
В школе я находился только в первой половине дня. В категоричной форме отказался от ночного патрулирования.
Кажется, школьники начали расслабляться, без моего постоянного незримого присутствия.
Еще Василиск жалуется мне постоянно. Жалуется в основном на то, что его пытаются разбудить, а просыпаться он не слишком то и хочет. Мы не можем общаться с ним нормально, поэтому он посылает мне какие-то мысленные образы. Из этих образов я понял только одно: его пытается растолкать какая-та особа женского пола (ну или слишком волосатый мальчик), причем рыжий. Это навевает на определенные размышления.
Но об этом потом думать буду. У меня сейчас очень много дел и огромное количество проблем, в которых василиск, да и школа вообще, стоят далеко не на первом месте. Одной из таких проблем являлся Люциус, до того как…
Одним из солнечных дней он пришел проведать своего сына, до которого так и не дошел. Притащив с собой пятнадцать самых скоростных, самых новых, самых дорогих… метел. Метел! Для всей команды Слизерина по квиддичу! Да его собственный сын все лето упрашивал купить ему новую метлу «как у Поттера», на что получал категоричный отказ, а тут… Я изумленно спросил у него:
– Ты хочешь, чтобы в команде играл Драко?
– Нет, ни в коем случае! Это опасно, я не допущу, чтобы он был ловцом! Пускай вся команда сейчас испытает метлы и проверит моего сына.– Невозмутимо и совершенно серьезно ответил Люциус. Я тряхнул головой, пытаясь понять, что же он от меня хочет, но это было выше моих сил. Работу моего мозга прервал какой-то стук о стену. Это судорожно пытался размозжить себе голову малфоевский эльф Добби. Зачем он его с собой таскает?
– Так, Люциус. Что ты от меня хочешь? Чтобы Драко играл в команде или чтобы он близко не подходил к полю? – я, наивный, еще пытался в чем-то разобраться.
– Северус, он ни в коем случае не должен подходить близко к полю, но он обязан стать ловцом!
– Хозяин приказывает это не Добби? – домовик преданно посмотрел на Люциуса. Да что же здесь творится – то?
– Причем тут ты? – презрительно посмотрел на него Малфой. – Я обращаюсь к декану моего сына.
Опа, я уже даже не друг, а просто декан. Люциус, я тебе этого не прощу просто так.
– И что же вы хотите от меня, Лорд Малфой, – я даже ему слегка поклонился.
– Напишите записку своей команде, чтобы они прямо сейчас начали тренировку.
– Но, поле зарезервировано гриффиндорцами.
– Северус, ты думаешь, нас с тобой это волнует?
Я вытаращился на него и рукой позади себя попытался нащупать кресло. Только что я был всего лишь деканом его сына, а теперь снова лучший друг Северус? Я приземлил себя в кресло и попытался спокойно во всем разобраться еще раз.
– Люциус, а причем тут я?
– Ну как, ты же мой лучший друг и должен мне помочь.
– Ну, помочь – то я тебе всегда готов, это даже не обсуждается, вот только ответь мне на один вопрос: ты здоров?
– Конечно! Почему такие вопросы возникают у обычного преподавателя ко мне?
Я завтра же тобой займусь! С делами сегодня со всеми разберусь и завтра я твой! Что же с тобой такое твориться, белобрысый мой друг?
Тут мой взгляд упал на Добби, который широко улыбался, пританцовывал и показывал мне большой палец. Похоже сумасшествие – это действительно заразно. Решив во всем соглашаться с Лордом Люциусом, я нацарапал записку и отдал ее Флинту, предупредив его, чтобы команда на гриффиндорцев сильно не давила. Время действительно принадлежит им.
Кто же мог знать, что они настолько безвольные тряпки? Что, только взглянув на мою записку, гриффиндорцы быстренько уберутся с поля?
Драко тогда не мог ни вставить свой кнат в начинающийся, но так и не разгоревшийся конфликт двух сборных. Младший Малфой – еще одна моя головная боль. То ли он на отца насмотрелся, то ли – это его собственная попытка проявить инициативу, не могу понять. Но создается такое ощущение, что его мир крутится вокруг одной Грейнджер, Поттера и Уизли. С Поттером все понятно: это обычная детская зависть. С Уизли тоже. Ненависть отца передалась сыну. Но Грейнджер? Такое чувство, что на всей планете Земля родилась только одна волшебница из маггловской семьи и теперь это ужасное событие не дает ему покоя. Если он еще раз начнет мне на нее жаловаться, при мне ее оскорблять и показывать свою неприязнь я выгоню ее из школы и отправлю учиться во Францию, а ему сотру память! Ну сколько можно то уже?»
– Он что, хотел стереть мне память? – вскинулся Драко и почему-то посмотрел на своего отца.
– А ты думаешь, они этого никогда не делали? – в голосе Лонгботтома прозвучало ехидство.
– Папа?
– А почему Перси не читает?
«Драко, как ни странно, оказался удивительно талантливым ловцом. Уж не знаю, что здесь оказало большее влияние: или уроки Хуч, которая учила его летать (абсолютно неправильно) или тренировки Эвана. Еще бы он не отвлекался с поисков снитча на посторонние предметы: Грейнджер, например. В эти моменты он мне безумно Джеймса Поттера напоминает.
Насчет ввода Драко в команду в качестве ловца у нас с Минервой произошел ожидаемый скандал. Она была категорически против, а я настаивал, приводя в пример Поттера и Поттера, очень вовремя вспомнив, что оленя – Джеймса приняли в команду на втором курсе, также как и сына по специальному разрешению. В учительской просто перья летели во все стороны. Локхарт несколько раз пытался незаметно под шумок уйти, но мы пресекали все эти попытки. Наше поле боя не покинет никто без нашего на то разрешения. Минерва орала:
– Ты сейчас не о Драко больше беспокоишься, а о своем дружке Люциусе. Конечно, такой дар: новые метлы для всей команды! А на Драко вам наплевать, лишь бы потешить ваше отцовское самолюбие.
– Ты меня в чем сейчас обвиняешь? В том, что в отличие от тебя у меня есть верные и преданные друзья? Не завидуй так громко, Минерва! Ах да, как же я забыл, ты ведь гриффиндорка! У вас такого понятия как дружба нет! Есть только тупость и отвага!
– Причем здесь тупость?
– А что, принять первогодку Поттера в команду – это отвага?
– Да ты достал уже всех своим Поттером!
Я на секунду даже дар речи потерял от такого заявления.
– Ах, если вам всем уже настолько надоел Поттер, то может мы его исключим из школы, и мне глаза не будет мозолить, и вы довольны останетесь?
– Может, хватит вам ругаться? – робко попытался прервать веселье Альбус.
– Заткнись! – как иногда мы можем думать единодушно.
– В общем так. Выношу на голосование. Или Драко Малфой будет принят в команду или не будет, но в этом случае Гарри Поттера придется из команды исключить. Вы орете здесь уже в течение получаса, но никаких конструктивных идей так и не выдали. – вот кого все всегда слушались, так это Спраут. Страшная женщина, на самом деле.
Воцарившееся в учительской молчание прервал робкий стук. В приоткрывшуюся дверь заглянул староста Когтеврана:
– На третьем этаже ЧП. Всем преподавателям лучше взглянуть на это самим.
– Как давно?
– Минут двадцать.
– А где ты был раньше?
– Я боялся войти, – парнишка выразительно покосился в мою сторону.
Когда мы уже собрались выйти, на меня вдруг накатил какой-то страх, чувство голода и растерянности. Я даже не сразу понял, что это не мои чувства. Василиск! Эта рыжая, все-таки его разбудила.
Я побежал, остальные учителя едва поспевали за мной.
Коридор был залит водой. Возле подвешенной за хвост кошки Филча толпились, ну кто бы мог подумать: гриффиндорское трио. Ко мне подлетел Барон и шепотом сообщил о том, что буквально десять минут назад, эта троица присутствовала у них на вечеринке, устроенной сэром Николосом. Я сразу же передал эти сведения по цепочке.
Альбус строил из себя кретина, подходя к кошке и постукивая по ней палочкой. Ну конечно, мы же все здесь профессора маггловедения, и сразу не поняли, что она оцепенела под взглядом василиска. Лично меня больше всего смущало то, что кошку подвесили и эта надпись на стене. Повесить кошку, это явно идея какого-то школьника, тут какие-то личные счеты проглядываются. Кто эта рыжая? Убью!
Взглянув на Поттера, я вспомнил, что являюсь его негласной нянькой и начал интересоваться его самочувствием: весело ли ему было, сытно ли он покушал, и вообще, я же о нем, по мнению всех, забочусь больше, чем о своих змеях. Спасаю его, ночами не сплю, переживаю, как он там, не пропал ли без моей неустанной заботы?
А потом я внезапно вспомнил, что играть в квиддич очень опасно и попытался намекнуть об этом Минерве, связав это с несчастной кошкой:
—По-моему, господин директор, Поттер явно что-то скрывает. Накажите его, и он скажет правду. Я бы исключил его из команды Гриффиндора.
— Полноте, Северус, – МакГонагалл сразу поняла к чему я веду. Не скандалами, так прилюдным озвучиванием вставшей между нами маленькой проблемки, я добьюсь своего, —так сразу и исключить! Кошку ведь древком метлы по голове не били. И вообще, нет доказательств, что ее лишил жизни Поттер.
— Он невиновен, Северус. Пока не доказано обратное, – Альбус продолжал ломать комедию. Ну, естественно, мы этого никогда не докажем. Но Поттер должен же задуматься (вероятно, кость тоже умеет думать, наличие мозга у мальчишки я все равно ставлю под сомнение) о том, что гуляет кто-то страшный и заколдовывает кошек до такой степени, что для восстановления ее жизненных качеств понадобится Напиток Живой Смерти, причем модифицированный (хотя, для него это совершенно невыполнимая задача. Потому что это зелье с добавлением мандрагоры готовится только в двух случаях, и один из них как раз для выведения из оцепенения, вызванного взглядом василиска. Поттер же читать не умеет, а Локхарт ведь не прямым текстом назвал отгадку к ребусу Альбуса. Ну посмотрим, вдруг его озарит, к тому же у Поттера есть Грейнджер, которая каждое слово ловит с задумчивым видом).
А между тем Локхарт все больше и больше действовал нам всем на нервы, пытаясь даже меня научить варить зелья. Я напомнил ему о том, что конкретно в этой школе, именно я являюсь Мастером зелий. Он намек понял, и заткнулся. Еще бы, если он меня достанет, то причины его преждевременной смерти не выяснит никто, а скорее всего именно мне поручат расследование данного происшествия, но об этом он к счастью даже не догадывается. Крестный однажды поделился тревожными мыслями о том, что если этот придурок сильно уж начнет совать свой нос к Спраут, то школе предстоит серьезное разбирательство на тему: а куда мы собственно тело дели?
Альбус позвал нас обратно в учительскую, где вновь встал вопрос о Драко Малфое. Спустя час, мы наконец-то пришли к разумному консенсусу: Драко играет, Поттер играет, и я на месяц забываю кто такой Гарри Поттер…»
– А что, все прекрасно знали про василиска с самого начала? – воскликнул Рон Уизли.
– Уизли, даже я сразу начал догадываться, что за чудовище имеется в виду. Но когда узнал про оцепенение, то полностью был в этом уверен, – привычно растягивая слова произнес Драко.
– Но как…
– Почитай на досуге книжки. «Историю Хогвартса», например. Там ясно написано, что фамильяром Салазара Слизерина был василиск. Кого он еще мог в Тайную комнату засунуть? Дракона? Гиппогрифа? Кого? Грейнджер, от тебя-то я не ожидал – не ожидал.
– Но ведь Гермиона сама навела нас на мысль про василиска! – Пробормотал Поттер.
– Когда это я говорила вам про василиска? Я понятия не имела, что там находилось.
– Но ведь в больничном крыле мы нашли у тебя зажатый в кулаке листочек, где было написано и про василиска и подписано, что он ползает по трубам.
– И откуда мне было известно, что Тайная Комната находится в канализации? – уточнила Гермиона. В зале повисла недоуменная тишина.
– Дебилы. Мистер Уизли, читайте дальше.
«Когда мы закончили спор и уже собирались расходиться, прямо посреди комнаты передо мной появился патронус моей жены – лисица и начала взволнованно, голосом Фрай, говорить:
– Алекс убит. Никто ничего не понимает. Немедленно приезжай. Мы в Министерстве, в Холле, возле третьего лифта. Здание блокировано. Используй свою точку аппарации.
Я, совершенно не обращая ни на кого внимания, поднялся и вышел из учительской, чтобы сразу аппарировать. Я был в тот момент вне себя от бешенства. Я ее убью. Сначала. А потом разбираться буду. Это же чем нужно думать, чтобы патронуса прислать! А если бы я перед Темным Лордом сейчас стоял?! Дура! И еще в Отделе Тайн работает! Я Милтону скажу, чтобы духу ее там не было. И тут до меня дошло: Алекс убит.
Аппарировав к лифту, я увидел огромную толпу, столпившуюся в Холле. Еле протиснувшись и мельком взглянув на место преступления, я начал орать на Фрай:
– Дура! Ты что наделала?!
– Это не я! – испуганно пропищала она.
– Где группа! Где эксперты! Почему здесь эта толпа стоит! Ты понимаешь, что здесь все затоптали к Мерлиновой матери! Если это подозреваемые, то почему они еще не в Азкабане?!
– Ты почему на меня кричишь? – сквозь слезы прошептала она. – Почему я должна была за все это отвечать?
– А кто? Я что ли?! Ты меня здесь давно наблюдаешь?!
Она разревелась, но начала хотя бы соображать. Я потом перед тобой извинюсь, девочка моя, а пока ты мне нужна собранной и работоспособной.
Фрай, быстро взяв себя в руки, начала вызывать группы последовательно, начиная с криминалистов. Я огляделся. Вокруг меня образовалось много свободного пространства. Люди, составляющие толпу, подозрительно на меня смотрели и перешептывались. Один волшебник в зеленой мантии, пристально уставившись на меня, прямо спросил:
– Ты кто такой? Почему нас здесь держат?
Я опешил. Кто не знает Северуса Снейпа? Потом до меня дошло. Любая иллюзия при входе в Министерство спадает. Техника Безопасности, чтоб ее.
– Тобиас Фолт. Заместитель начальника Отдела Тайн. И получается временно исполняющий его обязанности. А кто ты такой?
Организм испуганно просочился в толпу и сделался невидимым. Проводив его тяжелым взглядом, я, наконец, решился подойти к лифту и детально рассмотреть, что произошло на самом деле. Подойдя поближе, я остановился. Сердце словно сжало невидимой рукой. Алекс. Как же так? Несколько секунд я колебался, затем, пересилив себе, опустился рядом с телом на колени. Мне хватило пары секунд, чтобы понять – Сектумсемпра.
О данном заклинании знает очень небольшой круг лиц, следовательно, исполнителя найти будет не так чтобы очень сложно. Вряд ли он и является заказчиком. Чтобы покуситься на начальника Отдела Тайн нужно отдавать приказ с пятого этажа Святого Мунго, а мои старые знакомые вроде там не прописаны.
Тут вариант напрашивается только один: что-то не поделить с другой такой же организацией за пределами Великобритании. Милтон – Милтон, что же ты с русским ФСБ не поделил (только там настолько отмороженные и уверенные в своих силах умелые и опытные ликвидаторы, к которым ни за что и никогда не подобраться. Мы даже не узнаем, кто это был. Я могу только о таких кадрах мечтать).
Алекс всегда делал ставку на ученых, и я так и не смог его переубедить, что нужно привлекать силовиков. Но, это все лирика. С представителем русской разведки я никогда не смогу встретиться. Если этот вариант единственный, то дело можно закрывать и оформлять как несчастный случай. Ехал человек в лифте, никого не трогал и упал на свой собственный полуторник, который зачем-то таскал с собой, раз пятнадцать. С кем не бывает.
Пару минут я сидел у тела своего начальника, ставшего уже давно близким другом. Затем решительно поднялся. Рано раскисать. Оплакать Алекса можно позже в одиночестве, чтобы никто не смог вмешаться в этот интимный процесс, а сейчас нужно работать.
Я зашел в лифт. И сразу же увидел, что Милтон в кабине был ни один. В дальнем углу лежало тело невысокого щуплого молодого человека в желто-черной мантии. Наверное, клерк из Отдела Бэгмана. Этот-то точно никому не нужен. Попал парень под раздачу. Увидев, что руках у обоих находились какие-то папки, я решил их забрать. Мало ли. И где носит этих криминалистов?!
Наконец, дождавшись группу, я спустился в свой кабинет, чтобы посмотреть бумаги Милтона.
Папку клерка я отбросил в сторону. Там абсолютно ничего интересного для меня не было. Какие-то данные по командам внутреннего чемпионата по квиддичу. Какие-то цифры. Я даже не стал во всем этом разбираться.
А вот в бумагах Милтона оказались списки всех сотрудников нашего Отдела. Возле некоторых фамилий стояли вопросы. Видно, что, до последнего, Алекс хотел выявить дятла. Возле моего имени вопроса не было, как и возле имени – Рубеус Хагрид.
Когда я увидел это, я охренел. Наверное, я находился в прострации очень долго. Нужно с этим шпионом невидимого фронта поговорить по душам, как начальник с подчиненным. Необходимо только придумать способ воздействия на него, а то включит опять деревенского дурачка, и уйду я из хижины ни с чем. Я думаю, нож возле горла… Клыка…»
– Козел! Урод! Сволочь! – начал орать Драко, – мою собаку!
– Мистер Малфой успокойтесь, собака ведь цела? Перси, читай.
«подойдет.
Всего было выделено шесть фамилий: Аддерли, Гилберт, Хиггинз, Фаррел, Макензи, Сондер. Довести до конца это дело стало не просто необходимо, это – дело чести.
Аддерли можно смело вычеркивать. Этот гениальный молодой человек работает под моим началом. Именно он разобрался в том зелье, которое изготовил Невилл. Химик и зельевар. Он удачно работает как с маггловскими элементами, так и с обычным магическими. Делает различные их комбинации, превращая зелья во что-то необыкновенное. Мне не хватает времени поработать с ним в паре. Мальчик часто увлекается и плохо воспринимает критику.
Гилберт и Хиггинз. Что я о них знаю? В общем мало. Оба работаю в Службе Безопасности. У обоих есть неограниченный доступ ко всем объектам в Министерстве. Опасные типы. И абсолютно отмороженные. Можно смело убирать вопросы. Они. Почему Милтон не посоветовался со мной?
Фаррел. Отвечает за зал с пророчествами. На мой взгляд, эти пророчества вообще никому не нужны. Ничего не могу сказать.
Макензи. Это вообще кто?
Сондер. Мой любимый шпион в Отделе Тайн. Шпион от Французского Легиона куратором которого является Эван Роше. В Легионе, как оказалось, есть магическое подразделение. Эван его курирует, так как знаком с волшебниками посредством брата. Он слезно просил нас с Милтоном не трогать мальчика – пусть шпионит. Правда, слезы были сквозь смех, но все же. Зачем Алекс поставил вопрос? Скорее всего, он просто забыл про него.
Мои размышления прервал вежливый стук в дверь. Затем, не дожидаясь ответа, посетитель вошел в кабинет. Подняв воспаленные красные глаза, я узнал в вошедшем русского резидента, курирующего магическую часть Великобритании.
– Я думаю, представляться смысла нет. Мы все друг друга знаем. Разрешите? – вошедший показал рукой на свободный стул. Я кивнул и стал откровенно разглядывать его: чем-то он был похож на Милтона. Невысокого роста, коренастый, светлые волосы и серые глаза. Абсолютно не запоминающееся лицо. Человек без возраста, каким был Алекс. Ему могло быть и пятьдесят, а могло быть и сто пятьдесят лет. Выглядел он на сорок.
– Приношу свои соболезнования вашему Отделу и вам лично от нашего. Нелегко терять лучших друзей. Скажу прямо: это не мы. В геополитической ситуации сложившейся на сегодняшний момент, смена руководства вашего Отдела нам не выгодна. Даже, несмотря на разногласия, которые у нас недавно возникли с мистером Милтоном.
– Почему вы мне об этом сообщаете? – спросил я и продолжил на него смотреть. Прочитать я его не мог. Железобетонный блок. Еще говорят Фолты самые сильные менталисты. Ну-ну.
– Считайте, что это моя личная инициатива. Мне не хотелось бы, чтобы вы пошли по ложному следу. У вас прекрасные аналитические способности, но вы слишком молоды и можете удариться в крайности. На вашем месте, я бы, прежде всего задумался о том, кому вы так сильно мешаете.
– Что вы имеете в виду? – я даже не старался сдерживать удивление.
– Ну, подумайте сами. Ваше заклинание – практически ваша визитная карточка. Заклинание, выпущенное в вашего начальника. О том, что вы друзья известно незначительному кругу лиц. Молодой амбициозный зам захотел сесть в более удобное кресло. Вроде все очевидно, не находите.
Я задумался. Даже не над тем, что я мог стать причиной гибели близкого мне человека, а то, что я абсолютный дурак. Такая мысль мне не пришла в голову. А она самая очевидная. И даже не смотря на то, что на момент гибели Алекса у меня железное алиби. Я заботился о Поттере, ну или проявлял отцовски чувства к Драко. Он прав, я действую слишком импульсивно. Значит, мотивов может быть миллион. Да даже сюда можно включить версию, что какой-то ревнивый муж застукал Алекса со своей любимой женой и прибил его в порыве чувств на работе, совершенно не подозревая, кто он есть на самом деле. Беда. Я устало закрыл глаза.
– Вам предстоит многое передумать, многое переоценить. Не скрою, многому научиться. Но, что-то мне подсказывает, что у вас впереди большое будущее, а я, как правило, привык доверять подобным ощущениям. А теперь позвольте откланяться. Я надеюсь, что наша следующая встреча состоится по менее печальному поводу. – Он похлопал меня по плечу и вышел, неслышно закрыв дверь.
Я стукнул кулаком по крышке стола. Облокотившись на стол, я прижал ладони к лицу. Какие потрясения меня ждут? Как много людей, вещей и нюансов я не знаю? К такому я не был готов. Я не готов отвечать за Отдел, не готов отвечать, по сути, за всю страну. Мерлин, что же мне делать? Алекс, почему ты не готовил меня? Почему…
Прямо из Министерства я аппарировал в Хогвартс. Ночевать остался там же. Просто абсолютно не мог ни на чем сосредоточится. Но, я смог закончить хотя бы одно дело. Я смог поговорить с Хагридом.»
– А почему Хагрид не присутствует на процессе?
– Так кто же знал? – сквозь зубы проговорил Кингсли.
Его прервал вежливый стук в дверь и на пороге появился высокий темноволосый молодой человек, одетый полностью в кожу. Худощавый, однако, через его кожаную одежду был ясно виден рельеф его мышц. Кингсли уставился на него как на приведение и заорал:
– Ты же умер!
Вошедший поднял на него свои светлые, практически прозрачные глаза.
– Да? Не заметил. Люциус, потрогай? – и незнакомец подошел к Малфою.
– Фу-фу-фу. Не прикасайся ко мне, извращенец. Ты где раньше был?
– Я, между прочим, забочусь о лучшем друге, в отличие от некоторых, – черноволосый криво усмехнулся.
– Каким образом? Колыбельные поешь на ночь?
– Он без сознания. Осуществляю его охрану, олух. Подвинься!
– Между прочим, это входит в твои обязанности, – ворча, начал пододвигаться ближе к Поттеру Люциус Малфой. Незнакомец сел и приобнял Малфоя за плечи.
– Мой друг, в мои обязанности много чего входит и за многое мне не платят, я выполняю это от чистого сердца и исключительно из-за любви к Северусу.
– Я всегда подозревал, что между вами не только дружеские отношения.
– Люциус, мой любимый павлин, ты всегда был вне конкуренции. Я даже немножко к тебе ревную, противный.
– Тьфу, – Малфой сплюнув в сторону Поттера, – вечно ты опошлишь наши светлые отношения с Северусом.
– О ваших светлых и теплых отношениях в девяносто пятом году в нашем Отделе до сих пор ходят легенды. Постоянно почему-то выпадала честь расхлебывать плоды вашей дружбы именно мне. Похоже, кроме имя – Рейнард, Северус никакого другого вспомнить не мог. А я, между прочим, всегда присоединиться к вам хотел.
– Ну почему же. Мы еще имя Руквуд периодически вспоминали, – в голос заржали они. Все удивились, когда к их гоготу присоединился смех Невилла. – И вообще не прибедняйся, пару раз ты был замечен в нашей сомнительной компании.
– Мы вам не мешаем? – деликатно подал голос Альбус.
– Нет-нет, – сквозь смех произнес тот, кого, вроде бы, звали Рейнард.
– Так вы же тот самый Ма…– тыкала в незнакомца пальцем побледневшая Грейнджер.
– Рыжий, ты там читал что-то? Так читай, я тоже послушаю.