«Я не мог спать. Даже те пару часов, которые мне удавалось выкроить для сна, я проводил в какой-то полудреме. Если бы так продолжилось еще хотя бы пару дней, то у меня, скорее всего, начались бы галлюцинации. Когда усталость все-таки пересиливала и я закрывал глаза, то снова оказывался в том зале, в окружении мертвых. Самое плохое, что зелье Сна-без-сновидений на меня не действует. Никогда не думал, что буду жалеть о том, что я темный маг. Ведь именно из-за этого большинство зелий для меня бесполезны.
Я абсолютно не знаю с чего мне начинать. Пока идет разбор завалов. А что потом? Я каждый день в Отделе помогаю растаскивать обломки, разгребать то, что осталось от помещений. Магией там часто пользоваться нельзя, слишком сильный фон из разрушенных лабораторий идет. Так что приходится работать вручную. Тяжелая физическая работа, хоть ненадолго отвлекает. Никогда в жизни я не чувствовал себя настолько беспомощным. Иногда в голове мелькали совсем уж непотребные мысли: почему я не был в том зале вместе со всеми?
Когда я задал этот вопрос прибывшему на подмогу, за неделю до Рождества, Эвану, то сразу понял, что думать о таких вещах небезопасно и мое желание уйти, вполне может осуществиться. Сказать, что полковник пришел в ярость, это скромно промолчать.
Я, наконец-то, выспался, когда после разговора с Эваном пару дней провалялся без сознания. Ну и еще пара дней у меня была на отдых – пока я полностью не восстановился. Без сознания я был из-за лозы. Она, видимо, меня пожалела и погрузила в лечебную кому.
Эван решил, что помощь мне с Отделом просто необходима, потому что: «авроры ваши – хлюпики, тяжелее палочки давно ничего в руках не держали, а здесь сила нужна». Ко всему прочему, он притащил с собой десять человек, среди которых были мои старые знакомые, мои няньки. Видимо карма у них такая – меня опекать.
Дело пошло заметно быстрее. Чтобы особо не привлекать к ним внимание, я одел авроров в военную форму. Чего мне это стоило – страшно вспоминать. Сначала я попытался напялить на Эвана и его людей мантии. Дня два пытался. Но прибывшие на помощь военные только уничижающе на меня смотрели и совершенно не обращали на мои потуги никакого внимания. Я для них мальчишка, который не помогает, а только путается под ногами. Легче было выдать «специальную и удобную форму» аврорам. Над ними я все-таки хоть какую-то власть имею и поэтому совсем скоро (через полтора дня) весь аврорат ходил в камуфляже.
Вскоре, к нам присоединились Мальсибер с Хагридом, вернувшиеся с «охоты».
Я даже не думал, что заполучить Мальсибера в свой Отдел окажется настолько легко. Он попросил об этом сам – мне даже ничего придумывать не пришлось.
Где-то через два месяца после «начала охоты», они пришли доложиться, ну и заодно попроведывать меня в больничном крыле в Хогвартсе.
Я уже не удивлялся тому, что Рей может пройти куда угодно, совершенно не привлекая к себе внимания охраны и защитных заклинаний. Нужно обязательно обратить на это внимание. Но это потом.
Вошли они вместе, не переставая переругиваться. Сразу видно, что сработались. Вид у них был, мягко говоря, забавный. Мальсибер вообще напоминал Рождественскую елку. Весь переливался чем-то блестящим, светящимся в темноте и настолько облепившим одежду, что это частично сковывало его движения. Волосы его торчали в разные стороны и были посыпаны чем-то белым. Все лицо было украшено синяками, а при ходьбе он бережно прижимал правую руку к груди. Хагрид выглядел примерно также, за исключением синяков на лице и отсутствием поврежденных конечностей. Я так и не понял до конца: кто на кого охотился-то?
– …Если бы ты не трещал как счетчик Гейгера, то я бы вообще забыл о твоем существовании. Ты и твои людишки абсолютно бесполезные! Только под ногам путались! – ворчал в сторону Рея Хагрид.
– У тебя любой человек, автоматически, будет путаться под ногами! Ты привлек внимания почти всей улицы, нет, чтобы доверить это дело профессионалам. Потом трупы ногами попинал бы, если уж так хотелось поучаствовать.
– Может, вы прекратите выяснять отношения и объясните, кто вас так уделал? – я удивленно смотрел на них.
– А вот нехрен руками всякую дрянь ловить! – начал Хагрид.
– Что, Сев, удивлен? Не ожидал такой связной речи от своего помощника? А я с ним уже два месяца работаю. Вот такенный парень! – и он, вытянув вперед больную руку, показал большой палец. Затем, охнув, снова прижал ее к груди.
– Почему удивлен? Вовсе нет. И я, в отличие от тебя, знаю, что такое счетчик Гейгера. – Я выразительно посмотрел на Мальсибера. – Так что у вас там произошло? Почему вы переливаетесь как шлюхи на Бродвее? И где вас носило столько времени?
– Говорю же, дрянь всякую ловить не нужно! Тебе в подробностях или кратко?
Я мысленно представил, как этот псих и примкнувший к нему Хагрид могли развлекаться пару месяцев, сглотнул и понял, что в подробностях я явно не нуждаюсь.
– Давайте кратко.
– Ну, троих мы нашли быстро. Это было даже не интересно, а вот алхимик твой…
– Так, стоп, – перебил их немного опешивший я, – зачем вы их искали, если они в одной комнате у тебя сидели и не удивлюсь, если связанные и привязанные к стульям? – обратился я к Рейнарду.
Мальсибер виновато потупился и сначала смущенно, а затем как-то укоризненно на меня посмотрел.
– Так ты же сам охоту заказал. Я это и в контракте зафиксировал.
– Тьфу ты! Ты их что, отпустил что ли?
– Ну, начальник, охотится на подвешенных к потолку людей не интересно. Я их отпустил и даже раны почти все залечил – смертельные, в основном, и дал фору в один день. – Каким-то странным мечтательным голосом начал рассказывать Рей. Маньяк!
– Так вот, троих мы быстро нашли. – Хагрид оглядел меня с ног до головы и вдруг выдал. – Профессор Снейп, не верь этому отморозку. Он ничего не умеет! Как и его молокососы. Не плати ему! Он только хвастаться может! – И он потряс в сторону Мальсибера петухом со свернутой шеей. Петух? Петух-то у него откуда?
– Это что у тебя в руках? – я ткнул в сторону петуха пальцем.
– А? Это алхимик твой. Кстати, у нас тут кто-то петухов мочит, не знаешь кто? – Я схватился руками за голову. Я абсолютно ничего не понимаю: какие петухи? Какой алхимик? – Не знаешь? Значит, пойду к Альбусу – он то явно должен знать.
– И зачем ты пойдешь к Директору? – я был явно не в теме. А потом я вспомнил, что у него есть и другая работа и, скорее всего, он сейчас уже полностью в роли туповатого лесничего.
– Ну как? Ну, петухом потрясу, – и он развернулся и пошел к выходу, потом, обернувшись, произнес. – Не плати ему, ни кната! Не заслужил!
– Каков, а? – Мальсибер восторженно смотрел ему вслед. – Никогда бы не подумал. Я тебе даже завидую. С такими людьми работаешь!
Я застонал. Похоже, я так и не узнаю, что же произошло.
– Рей, может ты сбавишь восторженный тон и, наконец, расскажешь, как обычная лабораторная крыса умудрилась сделать из вас небесную радугу?
– Вот ничего ты не понимаешь! Такой человек! Я бы с ним в паре всегда работал, подучил бы немного, а то шума столько поднял, полквартала сбежалось…
– Рей!
– В общем, нашли мы этого повара в небогатом районе Лондона, не помню уже где. Заминировал там все – еле прошли. Хорошо, у меня парнишка работает – быстренько все обезвредил. – Так, мне нужен не только Мальсибер, но и его люди. Вот парнишка этот, например. – Вошли мы в дом, а там елка огромная стоит. К празднику, видать, готовился, козел. Ну, постучался я, как обычно, в запертую комнату, а оттуда какая-то дрянь в меня полетела. Я ее и поймал. Что ты на меня так смотришь? Рефлекс – слово такое есть, умное. Знаешь?
– Я–то знаю. А вот ты откуда такие слова нехорошие маггловские знаешь? – я криво ухмыльнулся.
– Кушать хочется иногда. Это ты, вон, оказался сыном богатых родителей. А меня лишили всего. Вот и пришлось выживать в темных лондонских трущобах. Но это не важно. Поймал я ее, значит, стою туплю. Разглядываю. Обычная маггловская хлопушка. Тут твой парень выхватил ее у меня, практически вместе с рукой. Ну и полетела хлопушка в одну сторону, а я в другую. Потом как жахнет! Все бы ничего, но облепило нас этой гадостью с ног до головы и штукатуркой сверху присыпало. Подходит ко мне Хагрид, поднимает, отряхивает и спрашивает так участливо: «Ты как, дурень, цел?». А я придурок возьми и ляпни, что цел. Краем глаза, в последнюю секунду, я заметил летящий мне в лицо кулак. Минуты через две, когда я очнулся в том же углу, я понял: этому уроду не жить! То, что ему и так было не жить – это понятно, но вот как именно он будет встречать Смерть – это другой разговор. Эти-то трое быстро ушли. Почти не мучились, а этот…
– Ты сейчас о ком говоришь?
– Об алхимике твоем, – Мальсибер бросил на меня острый взгляд.
– Да почему алхимик-то? – голова, видимо, еще долго не будет соображать в нормальном обычном режиме.
– Да, Хагрид его так назвал…
– А ты взял и подхватил это слово.
– Ну почему подхватил? Подхватить кое-что другое можно. Откуда я знаю, чем он у тебя в Отделе Тайн занимался. Да не суть это. Постучался я в дверь уже менее вежливо – ногой, а она взяла и открылась. Смотрю, а он мастерит что-то. Тут на меня такая злость накатила: я взял и превратил его в петуха.
– А кто шею-то ему свернул?
– Как кто? Хагрид. Я доверил эту почетную миссию ему.
– Скажи мне, Рей, как ты умудрился его в петуха трансфигурировать, если ты у Минервы выше удовлетворительно не получал ни разу?
– Ты вообще, чем слушаешь? Говорю тебе – кушать охота было. Я еще зелья варить умею. До Мастера мне конечно как до Луны, но некоторые из твоих ядов я варю отлично.
– А противоядия?
– Ну, зачем мне они?
– Вдруг хряпнешь свое варево ненароком?
– Не, в гостях я пью исключительно из своей тары, как Грюм. Хороший был аврор, на пенсию ушел, слышал? Этого подонка Розье завалил. Я на несколько минут опоздал, хотел сам этого гада прибить, чуть к аврорам в широко расставленные и безусловно радушные объятья не угодил. – Да, думай, что это Грюм. У меня тот риттершверт до сих пор дома валяется как сувенир. Тебе полезно иногда думать о людях плохо. Судя по всему, у тебя уважение к ним начинает проявляться.
– Рей, ответить на не дающий мне покоя вопрос: что у вас Эйвери забыл?
– Развлекается, скорее всего, – пожал плечами Мальсибер, – он еще до меня в Гильдии ошивался. Не на постоянной основе, так, единичные заказы. Этому уроду смерть всегда удовольствие доставляла. – Рей поморщился. – Может мы его все-таки того, а? Такие вещи не прощаются.
– Нет. И вообще, с чего ты взял, что я прощаю ему то, что он натворил? Я никому и ничего прощать не собираюсь, Рей, я просто не имею на это право, а в данном случае и желания у меня этого почему-то не наблюдается. Так что, Эйвери получит свое, даже не сомневайся. Запомни только одно – он мой!
– Понятно. Месть это то, что нужно хорошо взвесить и охладить. Знаешь, я даже спрашивать тебя не буду, что ты собираешься с нашим Ником сделать. А то еще спать не смогу.
Мы помолчали. Затем я решил задать интересующие меня вопросы:
– Рей, скажи мне: ты на кого заказы принимаешь?
– Тебе зачем? – он подозрительно на меня посмотрел.
– Ну а вдруг, на будущее. Думаешь, власть имущие не обращаются за подобными услугами? – прежде чем звать этого психа к себе я решил все – таки проверить: правдивы ли слухи, гуляющие по Британии о том, что Мальсибер совершеннийший отморозок не гнушающийся ничем.
– Да только они в основном и обращаются, – хихикнул он и присел на край кровати, стоявшей рядом с моей, – если заказ на детей, то заказавшего никто и никогда не найдет. Была одна семейная парочка: до сих пор рыб кормит где-то в Темзе. Больше дураков не было. Бабы? Не возьмусь. Исключение, конечно, могу сделать. Например, за нашу несравненную Беллатрикс я и гонорар бы не потребовал. Хотя ее убить очень проблематично. Сука ненормальная. Мужиков всех. Без исключений. Это все, что тебя интересует?
– Пока да. – Да, молва как обычно все преувеличивает, раз этак в сто. Псих – это и гиппогрифу понятно, а вот то, что с мозгами весьма радует. Я никогда не участвовал в рейдах Лорда, я не знаю, на что Рей способен. – Вот твой чек за работу. Сумма устраивает? – и я протянул его замершему Мальсиберу. Он вытянул правую руку и издал какой-то всхлип, на который из своего кабинета выбежала наша медведьма и ринулась к «умирающему».
Забавно. Пока мы разговаривали, она тихонько сидела у себя, а сейчас решила поучаствовать.
Поппи – одна из немногих людей, кому я действительно доверяю. Трудно не доверять человеку, который знает о тебе всю подноготную, но никому ничего не говорит. Она сама все выяснила, еще тогда, когда я на младших курсах учился, потому что не могла допустить издевательств над ребенком, когда все остальные почему-то бездействовали. Все вызнала и молчала. Даже то, что я в Отделе работаю. Каким образом она это сделала – не говорит, улыбается только. А когда я пришел работать в Хог, в первый же день, прижав меня к стенке, вывалила на бедного юношу все свои знания. С тех пор мы работаем вместе. Она просто шикарный ассистент. Мы вместе, в основном, с Меткой разбираемся. Абсолютно незаменимый и преданный человек. Я бы уже давно Поппи в Отдел перетащил, но она принадлежит Хогвартсу. Она сама мне об этом сказала.
Палочкой Поппи владела виртуозно. Спустя несколько мгновений Мальсибер уже полуголый лежал на кровати с зафиксированной рукой и испуганно на нее смотрел. И главное, он был чистый. Тут Поппи схватила его левую руку, ткнула в Метку палочкой и закричала:
– Что это такое, глупый мальчишка!
– А у него тоже такая есть, – и он ткнул в меня пальцем, вот дрянь. Поппи перевела на меня взгляд и хмыкнула:
– Я знаю. И откуда она у тебя? – снова обратила на Рейнарда свой гневный взор медведьма, еще сильнее тыкая в Метку палочкой.
– Поппи, не делай так, у меня фантомные боли какие-то появляются, хотя их быть не должно, – задумчиво почесал я левую руку.
– С чего бы? – обратилась она ко мне, но палочку все же убрала. Мальсибер наконец-то выдохнул. Ничего себе у него сила воли.
– Понимаешь, она слегка отличается от моей, и от других тоже. Он из Ближнего Круга.
– Ой, прошу прощения, – она виновато посмотрела на притихшего Мальсибера, – Рейнард, как тебя туда занесло? И только не говори мне, что тебе кушать тогда хотелось! – и она отвесила звучный подзатыльник Рею. А, правда, что его туда занесло?
– Мозгов в шестнадцать лет нет ни у кого, – жалобно заскулил Рей, – и вообще, – он повернулся ко мне, – ты сам-то помнишь, как свою Метку получал?
– С трудом, – ухмыльнулся я.
– А я вот совсем этого не помню. Думаешь, ты оригинален был, придя к Лорду в невменяемом состоянии?
– Воспользуйся думосбором, помогает.
– Не-не-не. Я даже этого видеть не хочу! – замахал свободной рукой Рей, а Поппи, воспользовавшись случаем отвесила ему еще один подзатыльник.
Наемник молча встал с постели и начал одеваться. Поппи от такой наглости даже не сразу сообразила, что ее жертва пытается улизнуть. Но пришла она в себя быстро, и Рейнард остался совсем без одежды. Мальсибер покраснел, пытаясь прикрыться, на что Поппи фыркнув, произнесла:
– Мальчишка, ты и есть мальчишка. Думаешь, я голых мужиков ни разу в жизни не видела. – И кинула ему больничную пижаму. – А теперь спать!
И медведьма гордо удалилась к себе в кабинет. Лежа и боясь пошевелиться, будущий начальник моей службы безопасности прошептал, глядя в потолок:
– Какая женщина! Сев, ты как с такими садистами работаешь?
– Ты остальных еще не видел! Помнишь, профессора Спраут? Так вот – она самая страшная из всех, – и я ему рассказал про прошлогоднюю полосу препятствий. Рей еще больше побледнел, видимо представил, как сам проходит непроходимую полосу. Я, конечно, ему рассказал только про Спраут и Флитвика и пояснил, что такие испытания наши доблестные профессора готовят к Турниру Трех Волшебников. Я ему еще не настолько доверял, чтобы раскрывать все про Лорда.
Наш разговор прервали мелкие неуверенные шаги и тихое всхлипывание. Мы сразу же заткнулись и прикинулись спящими.
– Мадам Помфрииии. – Грейнджер. Тебе кто спать-то не дает ночью. Мальсибер чуть-чуть приподнялся на кровати, прислушиваясь. – Помогите мне, – все на той же ноте всхлипывала она. Мадам Помфри пулей выскочила из своего кабинета и судя по звукам подбежала к Гермионе.
– Мерлин, деточка моя, что же с тобой произошло?! – судя по шорохам, она начала готовить постель.
Нас просто распирало от любопытство. Мальсибер не выдержал первый. Он совершенно бесшумно соскользнул с кровати и выглянул за ширму. Потом, не издав ни единого звука, нырнул обратно в постель и накрыл голову подушкой. Приглядевшись к нему, я увидел, что его тело содрогается в каких-то конвульсиях. Я так же бесшумно сполз с кровати и заглянул под подушку. Там Рей, уже задыхался от хохота, засунув кулак в рот практически полностью. Он мотнул головой в сторону ширмы: иди мол, и его тело стало содрогаться еще больше. Любопытство пересилило преподавательский профессионализм. Я не имею права смеяться над детьми, но закатывающийся и почти теряющий сознание от смеха Мальсибер, перевесил чашу весов в сторону эгоизма.
Я встал и аккуратно заглянул за ширму, чтобы сразу же повторить маневр Рея и сунуть голову под подушку, почему-то под его. Лежа вдвоем на одной кровати мы мужественно сдерживались, чтобы не рассмеяться в голос. Шепотом наемник спросил у меня:
– Сев, что с ней такое? Это не заразно? – и снова вернул кулак на место. Я отрицательно помотал головой.
– Это неправильная оборотка, – выдавил я.
– Значит, они ее все-таки неправильно сварили. – Буркнул Рей. Я даже смеяться перестал и удивленно посмотрел на него. Мальсибер махнул рукой и снова уткнулся в матрац.
– Мадам Помфри, вы можете это исправить, – послышался голосок Грейнджер.
– Успокойся, деточка. Выпей это зелье, а я сейчас пойду и разбужу профессора Снейпа.
– А можно как-нибудь без него? – практически разревелась девочка.
Мальсибер отрицательно помотал головой и показал мне большой палец.
– Нет, моя дорогая. С этим справиться может только он.
Шаги направились в нашу сторону. Я не успел перебраться на свою постель, и Поппи меня застала в этой странной и компрометирующей компании.
– Профессор Снейп, если вы не сильно заняты, – Мальсибер отрицательно помотал головой, а я вынырнул из под подушки и уставился на нее плотно сжав губы и краснея от нехватки воздуха, – вы не могли бы придти ко мне в кабинет, здесь нужна помощь одному из студентов. – Рей поднял голову и утвердительно закивал головой. На что мадам Помфри состроила жуткую гримасу и показала ему кулак.
– Да, мадам Помфри, я сейчас приду, только оденусь, – и я выразительно уставился на нее. Она кивнула и махнула рукой в сторону своего кабинета, приложив палец к губам. Я бесшумно пополз вслед за ней. Зачем-то обернувшись, я заметил ползущего в том же направлении Рея.
В кабинете мне швырнули какую-то черную мантию, явно не мою и вытолкнули в палату. Я старался не смотреть на корчившегося на полу и в смеющегося в голос Мальсибера. Сделав глубокий вдох, я произнес:
– Лишь бы в лицо не заржать, – и практически сделал шаг за порог, но после произнесенных слов Рей засмеялся еще громче и я просто присоединился к нему. Поппи подошла к нам и начала легко пинать нас ногами.
– Да успокойтесь вы! Еще взрослыми мужиками называются! Вы что, женщину-кошку ни разу не видели? – новый взрыв истеричного смеха. Минут через пять я все-таки смог подняться и выйти в палату, чтобы через минуту снова забежать к Помфри. Похлестав меня по щекам, она влила в меня успокаивающее и отправила обратно: жестокая женщина.
Пока я бегал туда-сюда раз пять я понял, что зелье сварено отлично, за что я Грейнджер назначил двадцать баллов. Почему его варила именно Грейнджер я не знаю, так мне сказал Рей. Откуда он это знал, известно мне не было. Похоже, он знает все. В отличие от некоторых. А вот за то, что она добавила туда волос кошки (хи-хи) я снял с нее эти же самые двадцать баллов. Однако за то, что она практически вывела меня из депрессии, я назначил ей целый балл.
Мерлин, сейчас – то я понимаю, что девочка попала ни в то время и ни в то место. Напряжение, которое не отпускало ни на секунду, давя грузом нерешенных проблем, спало во время этой истерики. Глядя на Мальсибера, я понял, что та алхимическая крыса здорово погоняла их эти два месяца.
Зачем Грейнджер варила такое сложное зелье в туалете Плаксы Миртл (о чем мне сообщил все тот же Мальсибер), я узнал позже от того же Рея. Оказывается, она варила это зелье не для себя, а для, кто бы мог подумать, легендарного Поттера и очередного Уизли. Зачем их понесло в слизеринскую гостиную, Рей мне сообщить не мог (хоть о чем-то он неосведомлен). Им крупно повезло, что я находился в больничном крыле, ведь даже из Министерства я мог, совершенно случайно, заглянуть на вечернее построение, которое проводили в последнее время старосты и зачем-то взваливший на себя эти обязанности Флинт. И тогда бы они вначале отвечали передо мной как Кребб и Гойл, а потом как Поттер и Уизли, потому что действие оборотки не долгое. Нужно срочно придумать какую-нибудь более надежную защиту для гостиной Слизерина, а то забредают туда всякие гриффиндорцы.
Кое-как успокоившись тогда, я принес Поппи необходимое зелье и мы наконец-то легли спать. Я уснул практически сразу и не видел в эту ночь никаких снов.
Утром я проснулся и первым делом увидел сидящего на своей кровати и полностью одетого Рейнарда, крутящего в руках чек за проделанную работу. Заметив, что я уже не сплю, он протянул его мне обратно со словами:
– Знаешь, я всю ночь думал и все же решусь спросить. Тебе в Отдел специалисты моего профиля случайно не нужны? В роли охраны, например? – и он пристально посмотрел мне в глаза. Мой внутренний голос громко захлопал в ладоши. Как удачно-то получилось. Даже уговаривать не пришлось. Но я буду не я, если я соглашусь сразу. Главное палку не перегнуть:
– Зачем мне нужны в отделе психи? – я ответил ему таким же взглядом.
– А я не псих. Псих – Малфой, а я обычный безобидный отморозок. Понимаешь, надоело скитаться. Охота пожить, имея какую-то уверенность за спиной.
Я его уже не слушал, а удивленно на него смотрел.
– Причем здесь Малфой?
– А он приходил ко мне в середине лета, бред какой-то нес. Я так и не понял: мне Гарри Поттера убить нужно или охрану к нему приставить. Я на всякий случай человечка выделил, чтобы он присматривал за пацаном. Вдруг, все-таки Люциус второе имел в виду.
– В каком смысле человечка выделил? И как он за ним приглядывает? – почему в разговорах с Мальсибером, я очень многого не улавливаю сразу?
– В прямом. Сейчас в Хогвартсе человек мой есть, который опекает вашего мальчика знаменитого.
– То есть, ты хочешь сказать, что у меня по школе бродит какой-то маньяк? – я вскочил. – И как долго он здесь уже находится? И почему ни один из преподавателей его еще не заметил?
– Да сядь ты, успокойся. Если бы его кто-то заметил – я бы с него шкуру спустил – и он это прекрасно знает. И не маньяк он вовсе. Вполне умный парень. С мозгами. Что редкость в наше время. С первого сентября он здесь, я же говорил, что Малфой в середине лета пришел.
Я помотал головой. Мне кажется, что пора уже определяться. Я и с Отделом еще ничего путного не решил и школу забросил. Я протер глаза руками. Сегодня же пойду на поклон к Альбусу: пускай хоть людей каких порекомендует. И в школе ночевать теперь буду, пока Фрай во Франции нервы лечит.
Я задумчиво посмотрел на Мальсибера и решил спросить его прямо, сейчас все будет зависеть от его ответов. Конечно, я мог бы у него в мозгах покопаться, но если я попытаюсь что-то подобное сделать – он это сразу почувствует и тогда, ни о каком доверии речи быть не может, причем с его стороны, а ложь я и так отличу, легкий щуп запущу и все дела.
– Как ты относишься к Лорду? Если вдруг воскреснет – побежишь к нему на поклон как раньше? – я смотрел ему прямо в глаза. Рей взгляда не отвел и ответил ровным спокойным голосом:
– А куда я денусь? Далеко убежать все равно не смогу, но служить ему не буду. Пускай сразу убьет.
– Почему ты решил изменить свое отношение к нему? – все тот же зрительный контакт.
– А где он был столько лет, когда я улицы подметал, когда я остался без всего, когда все, кто был мне дорог отвернулись от меня, а другие были мертвы? А он не научил меня ничему, кроме как профессионально кого-нибудь убивать! Знаешь, эти знания в повседневной реальности оказались почему-то мало кому нужны.
– Почему ты не пришел ко мне?
– А смысл? Ты всегда был умненьким мальчиком, книжки читал, на светлую сторону вовремя метнулся, в любимчиках у Дамблдора ходить начал. Зачем мне было компрометировать тебя в глазах у «победившей» общественности? Зачем привлекать к тебе внимание и в первую очередь к себе, когда меня приговорили к пожизненному сроку в Азкабане? Задумка Лорда с масками гениальна на самом деле. Мы даже в Круге их частенько надевали и плохо знали друг друга в лицо. Какого-то незнакомого парня вместо меня в расход пустили. Он тоже Рейнардом Мальсибером оказался. То ли настолько глуп, что взял мое имя, то ли правда однофамилец, то ли родственник какой. Я свое древо не успел толком изучить. А родители, как только о приговоре узнали, сразу вышвырнули меня из дома. Как же, какой позор! Не то, что Метку принял – половина моей семейки ее еще раньше меня получила, а то что в Ближнем Круге оказался, да еще и практически попался потом. Так что, решай. А правду я говорю или нет, ты ведь знаешь.
Он отвел взгляд и поднялся, протягивая мне чек.
– Мне деньги такие не нужны, Северус, они и так бы сдохли. Если насчет меня все решил отрицательно, прошу: присмотрись к моим ребятам некоторым. Жалко их, пропадут, если завязнут в этом болоте. Талантливые. А я и с оставшимися смогу работу наладить.
Я посмотрел на него и понял, что стоящему передо мной человеку на вид можно было дать лет двадцать пять, а на самом деле ему лет сто. Я даже представить себе не могу, да и не смогу никогда, через что пришлось ему пройти. Как я был тепличным мальчиком, так и остался. У меня всегда все было и всегда все преподносилось мне на блюдечке, а в конце, блюдечко-то золотым оказалось с бриллиантами по краю. Что я вообще знаю о жизни? Да нихрена. Неужели я должен был это понять, когда узнал историю Хагрида, которым никогда в жизни не интересовался, даже презирал. Или когда узнал, что Рейнард потерял из-за меня. Из-за меня! Я завалил работу в Ближнем Круге. Прав был Милтон, нельзя меня было туда пускать. Что я там вообще делал? Шпионил? И кому от этого легче становилось? Уж явно не Отделу, который итак все знал и НИКУДА не вмешивался. Ну вступил я в Круг и что дальше? Да ничего. Я никого даже не пытался там узнать. Я всех ровнял по Лестрейнджам, да по окончательно свихнувшемуся Краучу. Ты не прав, Рей, мозгов если нет в шестнадцать, то и в двадцать им браться не от куда. Возомнил себя супер – героем, наделенным сверхспособностями, да руками-ногами махать научили. Мозги бы еще в комплекте ко всему этому шли. Неужели, для того, чтобы понять свою никчемность необходимо потерять одного из самых близких людей, стоя на останках еще ста пятидесяти нечужих мне человек? Я противен сам себе. Пора брать себя в руки. Тряпка. Два месяца коту под хвост. Сегодня же поговорю с Альбусом и Эваном. Время собирать камни.
Я снова посмотрел в холодные глаза, и на мгновение мне показалось, что я смотрю в пустые глаза Алисы: а осталось ли у тебя в душе хоть что-то человеческое. Если да, я клянусь, что вытащу тебя из твоего персонального ада. Клянусь, слышишь, Рей.
Я протянул ему чек обратно и ровно проговорил:
– Это аванс. С деньгами у меня сейчас в Отделе напряженка начнется, так что на скорую зарплату не рассчитывай. И парней своих приведи, если полностью им доверяешь.
– Хорошо. – Мальсибер развернулся, чтобы пойти к выходу, но потом резко повернулся и, прищурив глаза, поинтересовался:
– Тебя кто так уделал?
– Да, маггл один, – отмахнулся я.
– Не обманывай меня, Сев. – Он погрозил мне пальцем. Я даже опешил.
– Я никогда никого не обманываю, Рей. Я даже Лорда никогда не обманывал. А на самом деле меня так очень близкий мне человек из депрессии выводил. По-другому он не умеет. Ему показалось, что у меня в голосе появились суицидальные нотки.
– Что, помочь решил? – ухмыльнулся мой начальник службы безопасности.
– Наверно. С ним я ни в чем не уверен. Но я сказал тебе правду: он действительно маггл.
– И что, ты даже не сопротивлялся? – недоверчиво спросил Рей.
– Вначале нет, а потом как-то не помогло уже, когда инстинкт самосохранения включился и рефлексы заработали.
– Познакомь?
– Да сегодня же. Вместе с парнями своими подходи в десять вечера в Отдел, когда я змеек своих спать уложу, там и познакомлю. – Я так широко и искренне улыбался, что Мальсибер опять сощурил глаза.
– Что-то не нравится мне твоя улыбка. Кстати, лови! – Он кинул мне маленькую коробочку, которую я схватил на лету.
– Это что?
– Рождественский подарок! – Мальсибер, не оборачиваясь, вышел из палаты. Как он все-таки ходит беспрепятственно по школе?
Я открыл коробочку и увидел перстень: в серебряной оправе какой-то неизвестный мне темный камень с гравировкой – око Гора в котором вместо зрачка летящий черный дракон. Изящная вещь. Откуда она у него? Я повертел кольцо и надел на палец. И тут же левое плечо пронзила дикая боль: что ты мне подарил, сволочь. Боль терзала мое плечо примерно минуту, затем прошла так же внезапно, как и появилось. Но на плечо я все же решил посмотреть: все то же око Гора с летящим драконом, только в виде татуировки и увеличенное в несколько раз. Я сразу перевел взгляд на перстень. Просто перстень. Камень с абсолютно гладкой поверхностью. Это еще что за хрень?
Мерлин! Уже Рождество!»
– Что за кольцо ты ему подарил? – посмотрел на Рея Малфой.
– Да не знаю. Просто красивый перстень. Купил в Лютном Переулке, чтобы было что подарить по случаю кому-нибудь. Ты знаешь, это я при Севе из себя статую непробиваемую строил, а на самом деле молился. Он мне жизнь фактически подарил. Какую-то надежду на то, что я не такое дерьмо, каким я сам себя считал. Да и ребят моих вытащил.
– Ну вы же все-таки были в Министерстве тогда? – осторожно спросила Гермиона.
– Люциус, я ей нравлюсь, – ткнул локтем Малфоя Мальсибер, – а ты рыжий, – это было брошено в сторону Рона, – не зыркай так злобно. Ты мне все равно не соперник…
– Рей, клоун! Ответь, девочке!
– Какие же вы скучные. Эйлин, не ревнуйте, вы всегда останетесь в моем сердце на самом главном месте. – Он наклонился к уху Гермионы и прошептал громким шепотом, – прости, дорогая, давай встретимся в более приватной обстановке и я тебе все-все расскажу, если, конечно, у нас время для разговоров найдется. – Гермиона как завороженная смотрела в прозрачные глаза Мальсибера.
– РЕЙ!
– Был я, был. – Рейнард с видимой неохотой отклонился от девушки. – Кто-то же должен был нас арестовывать. Аврорам туда почему-то допуск был закрыт.
Пока все переваривали полученную информацию, Перси продолжил читать.