Голоса эхом отражались от сводов зала, заставляя содрогаться каменные стены. Путник склонил голову еще ниже и прошептал:
— Темный бог, известный как Тотх’Аз, мертв. На его владения некому претендовать, а мир теперь беззащитен и открыт для завоевания.
— Хм… интересно, — пророкотали голоса, — А кто посмел убить одного из наших божественных братьев?
— Мои осведомители назвали имя местного князя Кир… рил… ла Долго… рук… кого, — ответил верный слуга. Ему трудно было выговаривать человеческие имена, — Он воспользовался тем, что Тотх’Аз был ослаблен после пробуждения. И человечишка нанес богу коварный удар в спину.
— Ты поступил мудро, предупредив нас, — сказали голоса, — Твоей силы хватит, чтобы привести тот мир к покорности?
— Конечно, мои госпожи! Я напомню смертным их место, коли на то будет ваша воля!
— Хорошо. Отправляйся в тот мир, отомсти за Тёмного бога и найди для нас ключевое измерение. Если справишься — мы отдадим тебе тот мир на кормление.
— Конечно, мои госпожи! Я напомню смертным их место.
— Тогда ступай… — алые глаза во тьме погасли.
Верный слуга встал, поклонился до самого пола и начал медленно пятиться к выходу из зала. Его хвост с костяным шипом на конце волочился по полу, оставляя след на каменных плитах.
Родовой особняк князя Долгорукого
Мне в лицо неслась тарелка с остывшим супом, салатница и чайник. Все их содержимое готовилось столкнуться со мной, щедро увлажнив меня маслом, бульоном, чаем и украсив дольками овощей… Все это Ира швырнула прямиком мне в физиономию с явным намерением испортить прическу и одежду.
На губах Ирины играла довольная усмешка — она явно наслаждалась моментом и предвкушала эффект от своей маленькой мести.
Но в следующую секунду я исчез вместе со всей летящей едой, словно меня вырезали из кадра.
А вот теперь княжна Ирина сама ошарашенно распахнула глаза — я появился уже прямо перед ней с подносом в руках. И не просто с подносом — на нем стояли те же тарелки, но теперь суп вновь дымился, а в чайнике плескался горячий чай.
— Батюшки, да как же ты это проделал⁈ — воскликнула Ирина, от неожиданности даже забыв о своей обиде.
Сейчас на ней было обычное серое домашнее платье. На ногах у нее красовались мягкие тапочки с белыми помпонами. Явно готовилась отойти ко сну.
— Ах, это пустяки, — лучезарно улыбнулся я, демонстрируя белоснежные зубы, — Ловкие руки пролитого супа не боятся.
Она аж попятилась и присела на край кровати, озадаченно глядя на меня.
— А как ты снова суп нагрел? Он же остыл давно… — посмотрела она на поднос и быстрым движением руки поправила коротко подстриженные русые волосы.
— Трением. Стыдно не знать законы физики, кузина. Осторожно, тарелки теперь горячие…
Она специально не стала его есть? Потеряла аппетит? Или предположила, что я зайду к ней перед сном и решила устроить ловушку?
— Трением? Что за чушь, это невозможно! — её зеленые глаза сверкнули гневом.
— Еще как возможно, — я двинулся в ее сторону, — При трении молекулы вещества получают энергию и начинают выделять тепло. Хочешь, на тебе продемонстрирую? Давай руку.
Она несколько раз озадаченно моргнула, словно потеряла дар речи.
— Стыдно не знать законы физики, княжна.
Она застыла и задумалась. Потом помотала головой.
— Что ты меня путаешь?
Я галантно отодвинул стул для Ирины и предложил ей сесть за столик, стоявший рядом с кроватью.
— Прошу, устраивайся поудобнее. Давай побеседуем за чашечкой горячего чая — это успокаивает нервы.
Я налил ароматный чай в фарфоровую чашечку и подал Ирине вместе с вазочкой варенья. Поставил рядом широкую чашку, уже для себя — я мгновением назад сбегал на кухню за ней.
— Не стоит так переживать, — мягко произнес я, — Я понимаю, тебе было непросто узнать правду о твоём отце. Но поверь — я не желаю тебе зла, кузина.
Она сглотнула и отвела глаза в сторону.
Я с сочувствием посмотрел на неё.
— После пробуждения силы рода я потерял большую часть памяти. Давай попробуем начать всё сначала, как родные люди. Я уверен, мы найдем общий язык. Расскажи мне о себе, о своих мечтах и чаяниях. Я готов выслушать.
Я сел за столик и внимательно посмотрел на Ирину.
Ирина неуверенно села за столик и взяла ложку в руку. После первой ложки горячего супа её глаза слегка расширились — она явно проголодалась за время заточения в этой комнате. И с удовольствием принялась за еду.
Я же налил себе кружку чая и сделал глоток, довольно улыбнувшись. Несмотря на то, что пар валил из кружки облаком, я пил чай, практически кипяток, с таким видом, словно это прохладная вода.
Ирина удивленно посмотрела на меня.
— У тебя пар из ушей пошел…
— Да это просто задумался сильно, — я продолжал наслаждаться чаем, — Извилины трутся друг о друга, тепло выделяют.
— Чего?
— Но вот крепок я умом, — я постучал себя по лбу, — Передним.
Десяток секунд прошло в молчании.
— Ну что, Ирина, давай познакомимся поближе, — дружелюбно предложил я, — Расскажи мне о себе. Чем ты увлекаешься, какие у тебя мечты? Я искренне хочу узнать тебя получше.
Ирина настороженно покосилась на меня и продолжила есть суп.
— Зачем тебе это? Ты всё равно считаешь меня предательницей, как и моего отца, — буркнула она.
— Я пока тебя ни в чем не обвиняю. Да, ты считаешь своего отца невиновным. Но, если ты не веришь мне, может быть поверишь Алексею Петровичу? Княжне Милославе? А также показаниям задержанных культистов?
Я внимательно посмотрел ей в глаза. Ира снова отвела взгляд. В ее глазах я видел сомнения. Как бы она не любила отца, факты — упрямая вещь. Ей придется их признать.