— И что же ты тут делаешь, Владислава? — задумчиво спросил я.
— А вы разве не видели? — спросила она, — На ветвях сижу. Точнее, сидела…
— И зачем же ты на них сидела, Владислава?
— Реабилитацию на природе прохожу, — ответила она, как ни в чём не бывало.
— Реабилитацию?
— Ну да. Раньше я сидела не на ветвях, а на траве, — пояснила она, — Но потом завязала. Спасибо князю Пушкину, вытащил меня из того омута… С тех пор я поклялась служить ему верой и правдой.
Я секунд десять пытался осознать её слова. Странная сказка выходит, очень странная.
— Сидеть на ветвях намного лучше, чем на траве, — Владислава мечтательно улыбнулась, — И для здоровья полезнее. А ещё я, как русалка, присматриваю за прудами и водохранилищем! — гордо объявила девушка, — Служу роду Пушкиных в благодарность за их доброту.
Леший бродит, русалка на траве… ветвях сидит. Полное Лукоморье. Что тут у Пушкина вообще происходит?
— Так русалок же не существует, — заметил я.
Она снисходительно мне улыбнулась.
— Здесь, в Лукоморье, — загадочно ответила она, — Сказка становится реальностью.
— М?.. Что это значит?
— Сергей Александрович сам вам расскажет, если захочет, — уклончиво ответила она, — Лучше с ним поговорите.
— Понятно. А куда сами Пушкины подевались? — удивился я, — Что-то я тут никого кроме тебя и Пахома не видел.
Влада пожала плечами, отчего брызги полетели из её мокрых волос. Она внезапно ушла на глубину, а потом выпрыгнула из воды и вцепилась руками в соседнюю толстую ветку. Подтянулась, вытягивая из воды блестящее тело, и уселась на ветке.
Так вот зачем ей такие накачанные руки.
— Понятия не имею! Скорей всего, как обычно, в особняке с несколькими слугами.
Интересно, подумал я. Кроме Пахома и Влады на острове еще есть… аномальные слуги? Я мог их просто не заметить.
Но я не хотел больше тревожить Владу расспросами. Она и так напугалась из-за меня.
— Спасибо! И ещё раз прошу прощения, что испугал тебя, — поклонился я на прощание.
Влада небрежно махнула хвостом.
— Да пустое, забудьте, княже!
Я направился к особняку.
Подходя к зданию почти вплотную, я вдруг услышал быстрые легкие шаги и радостный девичий возглас позади:
— Кир! Это ты!
Я обернулся и едва успел раскрыть объятия, как в меня влетела стройная рыжеволосая девушка. Это была княжна Мила.
— Кир, ты пришёл! Как же чудесно! — счастливо щебетала Мила, крепко обнимая меня, — Я так рада тебя видеть!
На ней была простое белоснежное платье с алыми узорами — одежда для прогулки по парку. Распущенные волосы огненными волнами падали на плечи. Глаза светились радостью и волнением.
— Привет! — улыбнулся я в ответ, проведя ладонью по ее вьющимся рыжим волосам, — Ну я же обещал прийти. Гуляешь?
— Ага! Я как чувствовала, что ты скоро придёшь! — объяснила Мила, — А так я часто гуляю в нашем парке, здесь очень красиво! И лишних глаз почти нет.
Было приятно увидеться с княжной снова. Глядя в её светлые глаза, полные доброты и искренности, я вдруг почувствовал, как моя грудь наполняется теплом.
Действительно, что же так притягивает меня к этой девушке? Я прожил тысячи жизней, видел множество самых разнообразных миров, повидал тысячи женщин, прекрасных и утончённых. Но Мила… в ней есть что-то особенное. Какая-то внутренняя магия, которую я не мог объяснить.
Возможно, я запомнил тот искренний блеск в её глазах, когда она просила сделать её сильнее? Пока я не знал ответа. Может быть, это чувство в моей груди — лишь временное поветрие, и со временем рассеется… Прямо как моя надежда на интересное приключение. Да и Мила — молодая девушка, ее чувства непостоянны. Сегодня любит, завтра уже по другому сохнет…
Но я жил здесь и сейчас. И мне было приятно находиться рядом с этой девушкой и видеть её улыбку.
* * *
Я сидел со Милой на деревянной резной скамейке в тенистом уголке парка Пушкиных. Вокруг нас цвели яркие клумбы с пышными розами, источая сладкий аромат. Мимо нас неторопливо проплывали изящные белые павлины, горделиво распушив свои роскошные хвосты. Издали доносился мелодичный плеск воды в мраморных фонтанах и радостный щебет птиц.
— Кир, — серьезным тоном произнесла Мила, когда мы закончили болтать о разной веселой чепухе, — У меня к тебе есть серьёзный разговор.
— Да-да?
Девушка вдруг смутилась, потупила взгляд и нервно закусила губу.
— Я даже не знаю как начать, Кир… Есть один важный нюанс, о котором ты пока не знаешь. И я не знаю, как тебе об этом рассказать… — еле слышно пролепетала она, — Я хотела раньше, но… не решилась…
Я мягко положил руку ей на плечо и ободряюще улыбнулся, заглядывая в лицо:
— Не волнуйся, Мила. Ты можешь мне полностью доверять. Расскажи, в чем дело?
Девушка уже собралась что-то ответить, робко посмотрев на меня своими большими синими глазами, как вдруг сбоку послышались мерные шаги двух приближающихся мужчин.
Первым к нам вышел худощавый аристократ лет пятидесяти с кудрявыми волосами и благородными правильными чертами лица. В нём явно угадывалось сходство со знаменитым поэтом Пушкиным. Это был, несомненно, князь Сергей Александрович Пушкин — отец Милы. Он был одет в классический темно-синий костюм с иголочки и галстук в тон. В руках Пушкин держал трость с набалдашником из слоновой кости.
Рядом с ним шел молодой красавец-шатен лет двадцати пяти. На нем был дорогой светлый льняной костюм и шелковый галстук-бабочка. Тщательно уложенные темные волосы блестели на солнце. В правой руке он небрежно держал хрустальный бокал с алой жидкостью, которую время от времени отпивал мелкими аристократичными глотками. На губах его постоянно играла едва заметная самодовольная усмешка.
Шатен сначала бросил на меня быстрый презрительный взгляд, но тут же ловко спрятался под маской вежливой улыбки.