— Я тоже одинок, — медленно проговорил Бемби.
— Почему ты больше не бываешь со мной? — смиренно спросила Фалина.
Бемби испытал мгновенную боль: веселая, дерзкая Фалина стала такой покорной и тихой.
— Одинокий путник идет дальше других! — Бемби хотел сказать это мягко, жалеючи, но против воли голос его прозвучал сурово.
— Ты больше не любишь меня? — спросила Фалина чуть слышно.
— Не знаю, — ответил Бемби.
Ничего более не сказав, Фалина медленно побрела прочь…
Теперь Бемби стоял один под старым дубом, на краю поляны, и пил утренний ветерок, который был так чист, что ничем не тревожил обоняние. Влажный, бодрящий ветерок, приятно и свеже пахнущий землей, росой, травой и сырым деревом.
Бемби всей грудью вобрал воздух. Ему вдруг стало так легко на душе, как давно уже не было. Весело вышел он на поляну, окутанную бледным туманом.
И тут ударил гром.
Страшный толчок заставил Бемби покачнуться, осесть на задние ноги. В неистовом ужасе прыгнул он назад в чащу и бросился бежать. Он не понимал, что случилось, он не мог сосредоточиться ни на одной мысли, но только бежал, бежал. Страх с такой силой сдавил ему сердце, что трудно было дышать. Внезапно он почувствовал острую, колющую боль, правое бедро облилось нестерпимым жаром. Он невольно сдержал бег, затем перешел с бега на шаг. Задние ноги налились тяжестью, и Бемби показалось, что у него сломлен крестец. Он опустился на землю.
Какое наслаждение тихо лежать и ни о чем не думать!..
— Вставай, Бемби! Вставай! — Он почувствовал, что кто-то толкает его в плечо.
Он приоткрыл глаза и увидел старого вождя.
— Я не могу… — Бемби и сам не знал, произнес ли он это вслух или только подумал.
— Вставай, Бемби, вставай!
В голосе старого вождя было столько властного напора и вместе нежности, что даже боль, переполнявшая Бемби, на мгновение стихла.
— Вставай! Ну вставай же!.. — Глубокий, мощный голос впервые дрогнул испугом. — Надо бежать, дитя мое!..
"Дитя мое!" Эти слова непроизвольно вырвались из сердца старого вождя, и вмиг Бемби встал на ноги.
— Вот так! — кивнул старый вождь, тяжело дыша. — Сейчас ты пойдешь со мной… Теперь ты всегда будешь со мной!..
Он быстро зашагал вперед. Бемби побрел за ним, но его томило желание опуститься на землю, смежить веки и потерять себя в неведающем боли забытьи.
Старый вождь догадывался о том, что происходит с Бемби.
— Сейчас ты должен стерпеть любую боль. Ты не смеешь думать о покое… Думай только о спасении, только о спасении, и ни о чем больше… Ты слышишь меня, Бемби? Беги… иначе ты погиб… Думай о том, что Он идет по твоим следам и убьет тебя без сожаления. Ну, прибавь шагу… так… хорошо… Вперед, дитя мое, вперед!
Но Бемби уже ни о чем не думал. Каждый шаг причинял ему невыносимую муку, казалось, все его тело стало сплошной кровоточащей раной.
Старый вождь описывал широкий круг. Это длилось бесконечно долго. Сквозь пелену боли и слабости Бемби с удивлением обнаружил, что они вновь оказались у старого дуба. Тут старый вождь остановился, обнюхал землю и прошептал:
— Где-то здесь… поблизости… Он и Его собака… Вперед, быстрее! Они побежали. Внезапно старый вождь остановился.
— Ты видишь? — воскликнул он. — Вот тут ты лежал. Бемби увидел примятую траву и широкую лужу крови. Густая, темная кровь медленно впитывалась в землю.
— Чуешь? — Ноздри старого вождя трепетали. — Чуешь, Бемби? Они уже побывали на этом месте… Он и Его собака. Вперед!..
Они двинулись дальше. Бемби увидел кровавые капли на листьях кустов и стеблях трав. "Мы уже проходили тут…" — хотел он сказать и не мог.
— Ну вот… — с глубоким удовлетворением проговорил наконец старый вождь. — Сейчас мы зашли им в спину.
Еще некоторое время вел он Бемби по прежнему следу, затем сделал петлю и принялся описывать новый круг. Бемби следовал за ним в полузабытьи. Вторично, но уже с другой стороны вышли они к дубу, вторично прошли место, где Бемби упал, затем вожак вновь круто изменил направление.
— Ешь вот это! — Старый вождь остановился и указал Бемби на крохотные темно-зеленые жирные и курчавые листочки, росшие у самой земли.
Бемби повиновался. Вкус листочков был горек и невообразимо противен. Через некоторое время старый спросил:
— Ну, как теперь?
— Лучше, — ответил Бемби.
К нему внезапно вернулся дар речи, сознание прояснилось и усталость как рукой сняло.
— Теперь ты пойдешь впереди, — приказал старый вождь. Долго шел он позади Бемби, пока не остановил его вдруг радостным возгласом:
— Наконец-то!..
Бемби недоуменно оглянулся.
— Твои раны больше не кровоточат, — пояснил старый вождь. — Кровь перестала капать на кусты и травы и уже не указывает Ему и Его собаке дорогу к твоей жизни!
Старый вождь казался усталым, измученным, но голос его вновь был полон бодрой силы.
— Идем же, — сказал он, — теперь тебе нужен покой.
Они подошли к широкому рву. Старый вождь спустился вниз, затем в несколько могучих прыжков одолел крутой подъем. Бемби последовал за ним, но ему никак не удавалось взобраться на другую сторону. Боль снова проснулась в нем, он спотыкался, падал, вставал, карабкался дальше и вновь оскользал назад.
— Я ничем не могу помочь тебе, — говорил сверху старый вождь, — но ты должен — слышишь меня, Бемби? — должен взобраться сюда.
И мучительным, неистовым усилием Бемби одолел кручу.
Он чувствовал, как стремительно истаивает в нем сила, тяжелый жар боли подкатил к самому сердцу.
— Твоя рана опять кровоточит, хотя и не так сильно, — сказал старый вождь. — Я этого ждал. Но сейчас это не причинит нам вреда…
Медленно, шаг за шагом, продвигались они сквозь высокий, чуть не до неба, кустарник. Почва была твердой и гладкой. Ноги разъезжались, идти становилось все труднее. Бемби снова захотелось лечь на землю, закрыть глаза и ни о чем не думать. У него начиналась лихорадка, голова раскалывалась, темная пелена застилала зрение. И ничего не осталось в нем, кроме желания отдыха и покоя, да еще равнодушного удивления перед тем, как внезапно, в один миг, изменилась его жизнь. Неужели был он когда-то здоровым и добрым?.. Да, был… еще сегодня утром… совсем недавно… Но казалось, что это счастье было пережито в какие-то неправдоподобно далекие времена…
И все же он шел. Позади остался дубняк, молодой ольшаник, и вот громадный, потрескавшийся ствол бука в густотища боярышника преградил им путь.