А вот ты дяде Пете полностью доверяешь?
Да! — воскликнул он с какой-то даже излишней поспешностью.
А мне, значит, не очень, так? Олежка подумал, нахмурился:
Не так, Олька. Ты же сама прекрасно знаешь, что не так!
Она посмотрела брату в глаза: но получается, что так! Олег покачал головой:
Просто это не моя тайна. Я слово рыцаря дал!
Слово рыцаря — чепуха на постном масле. Этот дядя Петя их ловит на всякую такую чепуху, как карасей на опарыша, а они готовы...
А ты знаешь, что твой дядя Петя?..
Но Олежка сделал решительный знак рукой, что не надо, не надо мне этого!
Ты разве не слышала, Оль, я слово дал. Но когда я ему помогу, я уйду!
То есть он и сам, видимо, кое-что просекал в этом «ветеране»!
А в чем ты ему должен помочь? Вопрос, на который Олежке не очень хотелось
отвечать. Он медлил, медлил и наконец сказал:
Ну ты же видела эту... Веронику, которая сегодня приходила. Она употребляет наркотики. Мы сделаем так, чтобы она попалась... ну, как бы попалась. И того продавца поймаем. Дядя Петя хочет, чтобы все было хорошо, того барона посадили бы в тюрьму, а она спаслась. Но только ее надо припугнуть — что она попалась на покупке наркотиков!
Ох, как хотелось Ольге сказать, что уже можно было бы эту Веронику хватать, когда она в цирке и когда она в лесу... Но тогда получалось бы, что Ольга за ним подглядывала... что и было на самом деле.
И еще она ничего не стала говорить Олежке, потому что не верила дяде Пете. И чем дальше, тем больше!
Уже хотя бы тому, что Вероника эта — дочь Бригадира. Ведь дядя Петя клялся сам себе, что отомстит!
Олежка же и Робин Гуд, наоборот, — вообще готовы за этого дядю Петю на любые подвиги! И ей просто ничего не оставалось — только вести расследование самостоятельно, а потом сказать Олежке да и Робину тоже: «Не слушали меня, а ведь я вам сто раз...» Ну и тому подобное — уж она сумеет, знает, как и что сказать. Однако прежде чем говорить, надо все разузнать!
И вот на следующий день утром, когда Олег бубнил, что, мол, доброе утро, надо в школу лететь, потому что физичка терпеть не может, когда к ней опаздывают, ему ответила... полная тишина.
Олег осторожно заглянул за ширму... Что за фигня! Кровать Олькина аккуратно застелена, ранца нет, а на кровати записка:
«Олежек! У меня срочные дела. Скажи родителям, будто я пошла раньше — готовить разметку в физкультурном' зале для соревнований. Остальное придумай сам. Меня сегодня в школе не будет».
Ну ничего себе заявочки!
Олег пошел в школу, гадая, куда это и зачем в такую рань ускакала его шустрая сестренка. И почему она ему заранее ничего не сказала. Выходит, она что-то узнала ночью? А что она могла узнать ночью?.. Вещий сон увидела?
А может, ей Робин Гуд какое-то задание дал?
Но Робин ответил, что никакого задания он Ольге не давал. И не собирался! И Олегу просто ничего не оставалось, как говорить учителям, что сестрица его простудилась и родители заставили ее остаться дома, а не идти в школу. Что, конечно, вызвало много веселых улыбок.
Учителя, естественно, тоже кое-что подозревали. Однако говорить ничего не стали, только усиленно вызывали Олега к доске... То случались счастливые дни, когда его вообще не тревожили. А тут — на каждом уроке по три-четыре раза. Соответственно, Олег схлопотал две нары... Ну, каково? Спасибо тебе, дорогая сестрица!
А сестрица между тем уже почти полчаса сидела в канализационном колодце... Где-где, вы спросите? Ольга действительно сидела в шахте, под крышкой одного из колодцев. К счастью, правда, он был не канализационный все-таки, для стока грязных вод, а вроде как для кабеля электричества. Или, может, еще для чего-то. Но по крайней мере, там «кое-чем» не пахло. А это уже хорошо.
Ольга явилась к дяди-Петиному дому ранним утром, когда из свободного народа, а это пенсионеры, малые дети и прогульщики вроде нее, — так вот, никого из таких еще во дворе не было. Мимо проносились люди, спешащие на службу, А им до девочки, стоящей посреди двора, не было никакого дела. Если б даже потом их попросили дать свидетельские показания, вряд ли кто-нибудь даже упомянул о такой «малозначительной фигуре».
Потом трудовой люд схлынул. Наступила мертвая пауза. Вы думаете, только после двенадцати ночи никого нет на улицах? Да ничего подобного. Час «среднего утра» почти так же необитаем. И этим, кстати, пользуются всевозможные грабители квартир, причем весьма успешно.
Ольга ни о чем подобном не знала. Но когда она оказалась тут, в этот глухой утренний час, она как-то само собою сообразила, что положение очень подходящее.
Подходящее — для чего?
План Ольгин был таков. Посидеть где-нибудь возле того места, на котором обычно дядя Петя нежится на солнышке. Ольга, кстати, прикинула, почему он именно там сидит. И решила, что, во-первых, с этого наблюдательного пункта отлично видно все, что происходит во дворе. А во-вторых, к самому дяде Пете незамеченным не подберешься. И спрятаться вроде негде — чтобы подслушивать его разговоры. Ольга бы, наверное, ни о чем таком не догадалась, если бы не имела насчет «фронтовика-разведчика» подозрений.
И вот она стала оглядываться, где бы все-таки спрятаться, чтобы именно подслушать... Туда посмотрела, сюда... но о чем говорить, когда ближайший мало-мальски серьезный куст был в пятнадцати шагах от обычной дяди-Пети-ной стоянки. Да и он, строго говоря, не годился для ее целей. С дяди-Петиной стороны ее, возможно, было бы и не достать взглядом, но всякий проходящий с другой стороны обязательно заинтересуется, чего она тут торчит. По какой такой причине7 А это, естественно, полный провал!
Не спеша, она стала осматривать все и вся кругом, впадая в отчаяние. Но тут как раз и заметила этот люк. Обрадовалась — отличное местечко для наблюдательного и «прослушивательного» поста, но тут же и сообразила, что фига-два туда заберешься: крышку-то чугунную ей вовек не сдвинуть.
А потом смотрит: у чугуна какой-то цвет... подозрительный! Что бы это значило? Подбежала, уже чуя удачу. Топнула по крышке ногой... вот это да: крышка-то оказалась деревянная!
Вы спросите, как это возможно?
А я вам отвечу: сколько раз в своей жизни вы видели эти люки вообще без крышек? Я лично раз сто, а то и больше! Эти крышки, несмотря на их тяжесть, почему-то часто воруют, уж не знаю и зачем. И вот, чтоб как-то закрыть эти страшные ямы, эти люки, приспосабливают что попало. А в данном случае приспособили крышку от бочки, которая, как известно, называется кружок.
И вот Ольга оглянулась вокруг — никого: ведь шел тот самый «глухой час» утра. Она быстро и довольно-таки легко подняла крышку. Под ней оказалась шахта люка и в ней ступеньки, сделанные из железных скоб.
Быстро влезла в люк, крышкой накрылась: сперва головой ее подперла, а потом аккуратно опустила на место. Вот и все. Теперь приходи, дорогой дядя Петя, делись со мной своими секретами!
Но делиться с ней дорогой «ветеран» не спешил. И Ольга успела здорово намерзнуться. Несмотря на то что снаружи радовало глаз классное солнечное утро, здесь было промозгло и холодно. Подвигаться негде. Вскоре она замерзла, через полчаса поняла, что вообще еще немного — и она помрет!
Что делать?
Как известно, жизнь — это движение. И Ольга стала ползать по лесенке вверх-вниз, вверх-вниз. Сперва просто запыхалась, потом запыхалась и разогрелась, потом ей так жарко стало, что она уже стала подумывать, не скинуть ли ей куртку.
Но куртку скидывать Ольга не стала, потому что тут она услышала:
—Здравствуйте-здравствуйте, Денисовна! — голос дяди Пети. А потом тот же голос, но только тихо: — Старая... лошадь!
Это, стало быть, дядя Петя приехал на свое любимое местечко. И поздоровался с первой пенсионеркой, которая, наверное, отправилась за молочком и хлебушком.
Минут через десять он снова «вышел в эфир». Ольга услышала, как пискнул мобильник. И потом дядя Петя сказал:
—Это дежурный. А как бы Пестрякова попросить.., Да я понимаю, брат! Очень надо! Тут у него с бабкой нелады... Может, вообще концы отдает! — потом он молчал несколько секунд и наконец сказал прочувствованно: — Спасибо, братуха!
Вот же врет, подумала Ольга... Но зачем это ему надо?
И тут же услышала: