Погоди! Причем за это ты пролучаешь пятьсот... нет, даже семьсот баксов! Сможешь лук настоящий купить... Видал, какие луки спортивные продаются. Стрела собаку насквозь пробивает!
А я не хочу собаку!
Ну, кошку... Брось ты, парень! Мишеней прямо здесь наделаете... А можно и на другое истратить!
Ни на что я не буду тратить!
Тоже неплохо. Просто себе возьми, и точка. Одобряю!
Вы меня не понимаете разве, дядя Петя? Я не буду этого делать. И Олегу все скажу!
—Предаешь? Робин долго молчал.
Да не в предательстве дело-то! Я не хочу этого... — он замолчал, видимо, подбирая слово. — Не допущу!
В смысле — как это?
Да просто предупрежу его, и кончено дело!
Нет, дружбан...
Голос у дяди Пети изменился, какой-то мерзкий стал... Блатной — вот какое слово пришло вдруг ей на ум.
-Да!
Хорошо-хорошо, не кипятись. Сейчас мы с тобой обо всем договоримся. Не хочешь, не надо. Я тоже еще подумаю... тогда. Сейчас главное, ты мне ответь: ты кому-нибудь о нашей встрече рассказывал?
Вы же знаете, что нет!
Точно?
Даю рыцарское слово!
Тогда отлично.
Это дядя Петя произнес совершенно спокойно. Ольга даже удивилась, как же он легко согласился отказаться от своего ужасного плана.
А подлый инвалид вдруг вынул из кармана... пистолет. Ольга не знала его марку. Но сразу поняла, что он настоящий... Когда они гастролировали в Волгограде, там у ребят много было оружия — настоящего, и полунастоящего, и очень похожего на настоящее: там же бои были страшенные — в ту еще войну, которая с фашистами, которая — «День Победы порохом пропах. Это праздник с сединою на висках.
Так вот она там научилась с самого первого взгляда различать, настоящее на тебя наставляют оружие или нет. И это сейчас было настоящее!
Не двигайся... собачонок вонючий! Безотцовщина! Тварь неблагодарная...
Ольга лихорадочно соображала, что она сейчас может сделать.
Наверное, она бы могла сейчас просто замереть — каменней, чем эти стены. Подождать, когда все кончится. И потом уйти.
Подождать, когда Робина убьют?!
Да ей такое даже в голову не приходило. Ольга искала действенный выход из положения!
А между дядей Петей и Робином продолжали «развиваться события».
Ну, гаденыш, приготовься к смерти.
Это инвалид сказал спокойно и даже вроде по-деловому, как фотограф говорит человеку, пришедшему сняться на паспорт. Затем он нажал на спусковой крючок. Ольга видела, как напрягся его указательный палец правой руки, как подвинулся спусковой крючок.
Это же, наверное, видел и Робин Гуд. И он успел нырнуть со стула на пол. Но все-таки, показалось Ольге, он не успел обмануть пулю.
То есть он был сейчас мертвый...
Однако он был жив. И это значило, что пуля обманула его. Дядя Петя над ним поиздевался — вот и все.
Однако Ольга ошиблась. Парализованный бандит не просто издевался над Робином. Он его проверял.
Ну, братан? Вкусно ли трупом быть?.. Лежи, не двигайся. Движение — стреляю!
И что-то в его голосе было такое, что Ольга поняла: дядя Петя так и сделает! И Робин это понял. Поэтому он замер, как был, опершись на руку, словно раненый боец в какой-нибудь скульптуре.
Ответь мне, сделаешь то, что я тебе приказываю?
Ольга буквально остолбенела... действительно сделалась как столб, но только лежачий. Впервые она видела, чтоб в человека стреляли.
А сейчас человека уже по-настоящему собирались убить!
Но у Робина был выход: сказать, что да, исполню все до нитки. А самому ничего не выполнять, помчаться в милицию, например. Ведь ему некого было стыдиться. Он же не знал, что тут есть свидетель! А язык, как говорится, без костей.
Ну? Сделаешь, как я велю?
Но ему было стыдно — самого себя. И Робин ответил:
Нет!
Какое-то время дядя Петя молчал.
Да.., Молодец. Я б тебе все равно не поверил, если бы ты сказал: сделаю обязательно. У меня к тебе теперь веры нет. Жаль, щенок. Не из того ты теста оказался, не нашего! Значит, тебя остается придавить, и баста... Ну, прощай!
И этот подонок выстрелил Робин Гуду прямо в сердце.
Ну нет! Не для того Ольга сидела за портьерой, вообще — следила за всей этой историей и более того — жила на свете... не для того, чтоб такой прекрасный человек, как Робин Гуд, ни с того ни с сего погиб от какой-то гадской пули. И дядя Петя во второй раз не успел нажать на спусковой крючок. Потому что из-за портьеры, причем прямо ему на голову полетела банка из-под краски. А такой дряни, как вы помните, много стояло на полках стеллажа, где пряталась Ольга.
Банка попала инвалиду в голову, куда-то над ухом. Это был, конечно, не смертельный удар, но очень весомый, потому еще, что по чьей-то безалаберности — оказавшейся теперь весьма кстати! — в банке осталось и засохло краски примерно на одну треть. Так что снаряд получился вполне увесистый!
Дядя Петя дернулся, выронил пистолет, шея его мгновенно стала словно бы веревочная, а голова тяжелая, словно мешок с мокрыми опилками, и откинулась назад, на спину. Старый бандит потерял сознание.
Робин, абсолютно не понявший, что же такое произошло, кинулся к дяде Пете. Схватил упавший на пол пистолет... Да, без дураков, это было настоящее оружие.