Близнецам казалось неловко приехать в школу на машине. Но никто не обратил на это ни малейшего внимания. Сюда все так приезжали. Может, не на таких колоссальных джипчиках, но, в общем, на чем-то в этом же роде. Шли не спеша, как зрители перед спектаклем в каком-нибудь театре.
У дверей брата и сестру встретила женщина с готовой приветливой улыбкой.
— Итак, вы новенькие! — сказала она звонким голосом артистки. — Ты Олег, правильно? Тебе в седьмой «Б». А ты Оля? Тебе в седьмой «А».
Они специально попросились в разные классы, чтобы не рассекречивать — сколько удастся, конечно, — их номер с переодеванием.
Оля была уверена, что брат ее окажется в Лидином классе… Точно! Но это было нормально… Так Ольга уговаривала себя, а сама приглядывалась к здешним порядкам. Порядки были иной раз чудные! Нет, не плохие, но вот необычные до ужаса!
Например, каждый сидел за своей индивидуальной и очень удобной партой: ее можно было подкрутить — по высоте и наклону, можно было легко передвинуть, потому что парты эти были на колесиках.
Никто тут не баловался — это как-то сразу становилось заметно. Они все были такие до ужаса благообразные.
Кучковались в основном вокруг нескольких личностей. Как бы вокруг королей, королев, на худой конец — принцев крови. Остальные служили у этих личностей «при дворах».
Классы были просторные, а народу — человек всего по десять, по двенадцать. Так что они не делали никаких строгих рядов, а съезжались на своих партах группками. Оля, по существу, оказалась одна посредине этого просторного помещения — класса.
Потом случилось еще чуднее. Вошел учитель — молодой спортивный такой дядька, улыбчивый. Спросил:
— Кажется, все в сборе, господа?.. Ну, тогда приступим?
Так начался урок математики — тут не было звонков!
И здесь, как потом узнала Оля, не ставили двоек. И троек тоже не ставили… Тут вообще не ставили отметок! Только заносили в журнал четвертные и годовые. И троечников, а тем более «неуспевающих» тут не водилось в помине.
Это было учреждение воистину санаторного типа. Буквально навалом имелось всяких дискотек, секций, кружков, на верхнем этаже было… да можно сказать, настоящее кафе, где тебе приносили нормальный заказ — мороженое, кофе, а хочешь — так и гамбургер дадут. Не такой, конечно, как в настоящем «Макдоналдсе», но, может быть, еще и лучше.
А какой тут был спортзалище! А какой бассейн — это просто уму непостижимо: водичка прозрачнейшая и голубая одновременно…
И на уроках никто тебе не трепал нервы: «Почему не выучил!», «Слушай внимательно!», «Дай дневник!» и тому подобные зуботычины, при помощи которых учителя в основном добиваются от тебя успеваемости.
Ольга обменялась мнением с братом, и Олег выразился так:
— С одной стороны, здорово, а с другой стороны… я не знаю!
Здесь учителя были не такие, как в обычных школах. Они ничего не могли тебе приказать. Но и ни за что не отвечали. Живи, как хочешь. Типа: чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало!
Постоянные ученики этого не чувствовали, а двойняшки, прежде учившиеся в обычных, нормальных школах, чувствовали, что взрослым тут на учеников по большому счету чихать! Они то есть отвечали, конечно, чтоб ты ниоткуда не упал и был накормлен. Но в смысле знаний — да учись как хочешь!
Здешние ученики называли свой Лицей Островом, а иногда Крепостью. Так оно и было. Потому что жили здесь уединенно — сами по себе, исключительно своей тусовкой. Вокруг Лицея высился практически неприступный каменный забор. Утром открывались железные ворота, впускали автомобили; после уроков — или после того, что у них заменяло уроки, — машины увозили обитателей Острова.
— Вообще-то здесь и… взбеситься можно, — сказала Оля, когда на третий день они сидели с Лидой в кафе за мороженым из толченых бананов.
— Вот именно! — с неохотой ответила Лида. — Почему и заводишь себе иной раз какого-нибудь Стариканди.
— Какого Стариканди?
— Да который к нам привязывался… Помнишь, в парке?
— А он кто?
— Да… бандит настоящий.
— Нет, — ответила Оля, улыбнувшись. — Не настоящий.
И рассказала, как она испугала Стариканди и его дружков Вестой.
— Как же ты додумалась до этого?! — Лида от души рассмеялась.
Оля не знала, что ответить. Не знала, как объяснить, что за брата своего она что хочешь сделает! Поэтому лишь пожала плечами. А Лида вдруг нахмурилась:
— Ты вообще-то плохо его знаешь! Стариков — его по-настоящему Стариков фамилия — это… Хорошо бы тебе никогда про него не знать больше ничего!
Однако Оля узнала о Старикове, и довольно скоро. Но все ж не сейчас. А поэтому и мы на время оставим его в покое.