Плотички попрятались в траве. Голавли ушли в глубину. Раки, пятясь и угрожающе растопырив клешни, уползли в норы.
Щука выплыла из своего разбойничьего гнезда.
Вынырнув из глубины, она кинулась на бельчат, упавших в воду, и, — раз! два! — проглотила их…
А потом залегла спать тут же, под ветками ели.
Утром Микинь вместе с отцом купался на песчаном берегу омута. Отец поддерживал его под грудь. Микинь изо всех сил болтал ногами и шлёпал по воде ладошками. И чуть-чуть не поплыл. Потом они уселись на песке погреться на солнышке.
Микинь строил из песка крепость.
Вдруг что-то тяжёлое плеснуло в воде.
— Это Дуксис нырнул? — закричал Микинь.
А Дуксис и не думал нырять. Он лежал в кустах и виновато помахивал хвостом в репьях.
— Это щука, — сказал отец. — Схватила рыбу.
Микинь поднялся и сердито посмотрел в тусклую воду омута.
— Эх! Была бы у меня подводная лодка, — сказал он, — я бы этой щуке задал!
Отец смастерил Микиню удочку.
Микинь с Дуксисом пошли к Студёному Ручью…
Вдруг оттуда послышались радостные возгласы Микиня и визг Дуксиса.
Отец отложил в сторону газету и прислушался.
Микинь бежит к отцу. Он весь сияет.
— Поймал! Вот такого пескаря! — кричит он и широко разводит руки в стороны.
— Где же пескарь? — спрашивает отец.
— Сорвался и упал в воду…
Отец смотрит на удочку:
— А крючок где?
— Утащил Дуксис, — опечаленно говорит Микинь.
Вечером, когда с большим трудом удалось вынуть крючок из лохматого уха Дуксиса, отец говорит:
— Ох, сынок, ты, видно, ещё маловат для рыболовных дел!
Микинь молча смотрит на Дуксиса. Дуксис вдвое больше его.
— Я большой! — говорит Микинь.
Но отец забросил удочку на чердак.
Мать будит Микиня:
— Проснись, сынок. Солнце встаёт, на покос пора!
— Встаёт, встаёт… — шепчет Микинь — Я сейчас быстренько посплю и встану.
Он поворачивается на другой бок. Сон так сладок!
Скрипит дверь. Сильные руки отца поднимают Микиня.
— Вставай, косарь! Мы тебя ждём!
Микинь совсем просыпается и бежит умываться.
Во дворе стоит грузовик. Бригада косарей собралась на Дальний Луг.
У Лесной Заводи уже звенят косы. На другом берегу весело стрекочет сенокосилка.
Старый Мартынь окликает Микиня:
— Какой же ты колхозник, если в сенокос так долго спишь! Разве ты не знаешь, что по росе косить легче?
Он даёт Микиню маленькие, сверкающие грабельки.
— Я не сплю. Я колхозник! — говорит торопливо Микинь и прижимает к себе свои красивые грабли.
Кто-то подхватывает Микиня под мышки, и вот он уже в машине.
— Поехали, — говорит Микинь. — По росе косить легче.
Дальний Луг косят три дня.
Спят под навесом на свежем, пахучем сене. Еду варят на костре, и похлёбка приятно отдаёт дымком. В полдень купаются в речке Авоксне. Вечером поют песни, и далёкое эхо где-то подпевает косцам.
— Не жизнь, а малина! — говорит старый Мартынь.
Но у Микиня и здесь немало забот.
Надо сено ворошить, чтобы лучше подсыхало, надо натаскать хвороста для костра, на полдник набрать земляники, следить за жерлицами на перекатах, где водится много щук… Как одному управиться с таким множеством дел?
Хорошо, что иногда помогают Юрис и Сармите.