Ещё никогда утро не было таким приятным. Я чувствовала такую легкость и бодрость, словно проспала недели две, не меньше. Хотелось прыгать, петь и плясать, как умалишенная. Хотя, по-идеи, после такого загула всем, чего хочется, должна быть смерть.
Блаженно потягиваясь, лениво разлепила веки.
И замерла с округленными до невозможности глазами.
Потому что, во-первых, нифига сейчас было не утро. Во-вторых, лежала я совсем не в тёплой постельке. А. в третьих, от того, какая надо мной стояла толпа, не было видно даже кусочка тёмного звездного неба.
Полупьяные морды с краснющими от переизбытка алкоголя и прочих интересных веществ в организме глазами нависли надо мной огромной светло-серой тучей. В буквальном смысле. Потому что эти лица были настолько бледными, что Эдвард Каллен нервно курит в сторонке.
Я нахмурилась, ощущая, как от дурного предчувствия сворачивается желудок.
— Что за чертовщина? — Пробормотала я. останавливая свой взгляд на перепуганной Лизке.
Но девушка продолжала молчать, выглядя так, словно кто-то умер. Катя рядом с ней — вообще ни рыба ни мясо.
Странное поведение подруг, да и всех остальных присутствующих, меня нервировало до тошноты. Я села, решительно настроенная выяснить причину массового беспокойства. Только почему-то взгляды толпы так и остались прикованы к тому же месту, где до этого лежала моя голова.
— Эй! Вы что. издеваетесь? Что за игнор? — Возмутилась я, изворачиваясь на месте.
И закричала так, что услышали, наверное, в Антарктиде.
Потому что, перевернувшись, я нависла над самой собой. Точнее, я практически лежала на своем же теле. Точнее, это как бы была я. но нет. Точнее, вторая я.
Чёрт возьми! Я была настолько ошарашена, что едва не умерла. Если только не уже…
Вскакивая на ноги, я принялась выхаживать вокруг «лежачей себя» и рассматривать склонившихся над ней, то есть, надо мной, людей. Никто из них так на меня внимание и не обратил. В смысле, на меня «ходячую». Все смотрели на растрепанный бледный предполагаемый труп, рядом с которым валялся перевернутый стаканчик с алкоголем.
Меня сковал такой ужас и паника, что я уверена, сердце сейчас бы просто вылетало из груди.
Только вот ведь задачка.
Прикоснувшись к своей груди, поняла, что ничего там больше не стучит. От слова совсем. Было так тихо и глухо, как в пустой коробке.
Тут-то меня накрыло не по-детски.
— Лиз? Лизка! Лизооок! — Нервно верещала я, прыгая вокруг замершей девушки.
Но она так и не обратила на меня никакого внимания. Шатенка продолжала таращиться на «лежачую меня» красными перепуганными глазами, с каждой секундой бледнея всё больше.
Тогда я потянулась к её руке, собираясь встряхнуть как следует…
И моя рука просто прошла сквозь подругу, утопая где-то в её локте.
Я сдавленно пискнула, подскакивая на месте и уставилась на свою конечность, как на привидение.
— Ребят… — Неожиданно протянул тихий мужской голос позади.
Я оглянулась и посмотрела на парня, что склонился над моим телом. Узнать его не смогла бы, даже находясь лицом к лицу, так как разрисован гость был от макушки до самых босых пят.
Он мрачно хмурился, хватаясь за свою лысую голову. От этого грим скелета исказился, делая его выражение зловещим и уж больно реалистичным.
Качественная работа. Но сейчас не о том речь.
— Тут такое дело… в общем…. поздно. — Запинаясь, пробормотал знакомый незнакомец.
Эти слова послужили спусковым крючком.
Толпа молниеносно ожила, забившись на месте, как пакет сосисок разом высыпанный в кипящую кастрюлю. Кто- то «охал» и «ахал», кто-то звучно ругался, кто-то впал в слезы, подвывая на весь двор.
Я же переводила взгляд со своего тела на парня, с парня на подруг, с подруг обратно на тело, и медленно оседала на землю, начиная осознавать весь ужас происходящего.
Лица Лизы и Кати в белесоватости могли посоревноваться с самой мукой. Девушки ухватились друг за друга, как за спасательные круги, открывая и закрывая рты с дрожащими губами. Я видела, что обе уже на грани истерики, но, в отличии от других, держались молодцом.
Делая глубокий вдох и выдох, Смирнова прикрикнула:
— Заткнитесь уже к чертям!
Толпа мгновенно замерла, словно кто-то нажал на выключатель. Даже слёзы враз высохли, оставляя лишь грязные разводы грима на лицах.
Всё-таки массовая паника заразнее чумы.
— Нужно вызвать скорую и… я позвоню Алевтине Владимировне. — Сдавленно проговорила Лиза, огромнейшим усилием воли отдирая себя от застывшей Кати.
Я смотрела на пелену слёз в их глазах и чувствовала, как моё мертвое сердце обливается кровью.
Кто же так над нами пошутил?
А следующие несколько часов я наблюдала то, к чему не смогла бы подготовиться никогда в жизни.
Приехала скорая. Ничего интересного для себя они, разумеется, не нашли. А что им делать с трупом? Разве что, можно устроить интересное хэллоуинское селфи на фоне последствий сего же праздника.
Потом прибыли криминалисты. Тут тоже ничего особо понятного вычислить не удалось. Просто внезапная остановка сердца. А от чего это дело произошло, сказать может только судмедэксперт.
Только вот ничего он толкового не скажет. В этом я стала уверена, как только вспомнила одну маленькую деталь. Очень значительную такую деталь.
Чёртовы красные глаза в толпе до того, как сознание вдруг померкло.
Я мгновенно напряглась, принявшись разглядывать местность вокруг.
Паника и ужас отошли на второй план. Убиваться насчёт того, что мне делать в этом мире невидимой жалкой оболочкой, решила отложить на потом. Сейчас нужно было узнать, какого чёрта я стала игрушкой неизвестного существа.
Надеюсь, гаду было весело, потому что мне что-то не очень.
Моё тело увезли вот уже как полчаса точно. Алевтина поехала следом, решительно настроенная выяснить, что за чертовщина здесь произошла. Гости разъехались в первую же секунду, не желая участвовать в чьей-то беде.
Остались только Лиза. Катя и ещё несколько из нашего круга. Они тщательно убирали сотворенный беспорядок, вылизывая каждый уголок так, словно от этой уборки зависти чья-то жизнь.
Я поняла, они так отвлекали себя. И от чувства горя, и от чувства вины. Видимо, жалеют, что не оказались вовремя рядом. Хотя, не уверена, что это бы помогло.
Справились ребята быстро. Лизка всех проводила, даже Катьку спихнула милому стеснительному Денису, чтобы без приставаний и за хорошей беседой. А сама замерла у ворот и неожиданно оглянулась.
Я чуть не икнула, так взволновалась, когда её печальные голубые глаза внезапно остановились прямо на мне.
Но, к сожалению, это длилось не долго.
Девушка скользнула по мне мимолетным взглядом, медленно осмотрела каждый миллиметр украшенного тыквами двора и, тяжело вздохнув, ушла вслед за остальными.
Едва ворота громыхнули, защелкиваясь позади друзей, как я почти взвыла, раздраженно ударяя по земле кулаками.
— Да что ж это такое?! Что за выходки?! Кто бы ты ни был, немедленно верни меня обратно! Это не смешно! — Истерично кричала я подрагивающим от гнева и страха голосом.
Чтобы не расплакаться и не сойти с ума от осознания реальности, старательно удерживала мысли на задворках разума. Только вот гады всё равно нашли щели в моей каменной защите и «кусали» замершее сердце логичными доводами.
На самом деле, было очень страшно.
А что, если я больше не смогу вернуться в своё тело? Что хуже: остаться бестелесным невидимым духом, жалко скитающимся по свету без возможности нормально жить, или умереть совсем, не имея возможности даже просто наблюдать за миром, который так и не познала?
И, главное — что же всё-таки произошло? От чего молодой и абсолютно здоровый человек мог внезапно разойтись со своим сердцем во мнениях? Я за собой тщательно слежу… следила. Мне ни инфаркт, ни инсульт, ни ещё какая чепуха и близко не светила. Так какого чёрта?
Справа что-то зашуршало, и я вздрогнула, оборачиваясь.
На скамейке за моей спиной расположился крупный мясистый ворон. Он взмахнул иссиня-чёрным крылом и привалился к бортику. Как-то даже по-человечески, что ли.
Я нахмурилась и вжала голову в плечи, от чего-то чувствуя холодные мурашки и нарастающий страх. Что-то в поведении птицы показалось мне до жути неестественным. И аура у него была тяжелой, подавляющей.
Тщательно исследуя ворона взглядом, я вдруг встретилась с уже знакомыми насыщенно-красными глазищами, что сверкали в темноте, как два лазера.
Вздох замер в скованном от ужаса горле.
И если бы я уже не умерла, умерла бы прямо сейчас.