- Об этом только мы знаем, - перебил ее Миккель. - Мы с плотником Грилле пошли на выручку, но ветер снял шхуну с мели раньше нас. Никому не скажешь?
- Ни одной душе!
- Смотри! - сказал Миккель. - Вдруг это и в самом деле заколдованный корабль? Лучше не болтать зря...
Туа-Туа даже побледнела: кто знает, что за народ плавает на заколдованных кораблях?
- А что... оттуда никто не попал на берег?..
- Я ведь сказал "вдруг", - перебил Миккель. - Может, заколдованный, а может, нет. Здорово он застрял! А потом ветер ка-ак двинет!.. А теперь слушай самое главное.
- Что? Говори, Миккель!
Они сели на камни, и Миккель рассказал о человеке, который просил доставить его на берег и уронил свой багаж в лодку.
- А что он уронил, не знаю, - сказал Миккель. - Исчезла та вещь.
Странное дело: у него вдруг пропала охота рассказывать дальше.
- Двести долларов давал? - переспросила Туа-Туа.
Миккель кивнул и проглотил слюну. В животе у него бурчало.
- Если бы мы свезли его на берег, были бы богатыми теперь, - ответил Миккель и подумал о бутербродах, которые нехорошо есть на морозе. - Вот бы пробраться в сарай Симона Тукинга? А, Туа-Туа? Оттуда здорово мель видно. У него печка есть, тепло.
- Ты с ума сошел! - воскликнула Туа-Туа. - И мне к пяти надо дома быть. Кто в чужие дома входит - тех полиция забирает.
- Дом и сарай - большая разница. Пошли, Туа-Туа! Где у тебя бутерброды?
- Здесь! - крикнула Туа-Туа ему вдогонку и хлопнула по карману пальто. - Но, Миккель, я бы все равно...
Однако Миккель был уже далеко внизу и ничего не слышал.
- Захвати хворосту на растопку, вдруг печка погасла! Я пойду вперед и...
Ветер унес остальные слова.
Когда Туа-Туа спустилась следом, он уже приставил доску к стене сарая и влез на нее.
- На всякий случай, - объяснил он. - Заглянуть в окно, проверить, есть ли кто дома... Пусто. Печка топится. Но замок крепкий, он раньше на церкви висел. Пройдем через пол.
- Через пол? - удивилась Туа-Туа. - Разве можно?
- Там две доски оторваны, - сказал Миккель. - И вообще, гвозди не держатся, потому что балки все прогнили.
Он взял Туа-Туа за руку. Они сбежали на лед и шмыгнули под сарай.
- Здесь, - показал Миккель. - Симон не стал бы ругаться. Сам же говорил, что нельзя есть на воле в мороз. Подай камень.
Туа-Туа принесла камень. Миккель отбил доски.
- А теперь неси два полешка, чтобы было на что стать.
Туа-Туа принесла полешки. Миккель полез в щель, затем подал руку ей. Темно... В печке тлеют красные угольки.
- Где-то на столе свеча должна быть, - сказал Миккель. - У меня спички есть. Осторожно, здесь на полу моток бечевки лежит, не запутайся.
Чиркнула спичка, и в ее неверном свете они рассмотрели каморку Симона Тукинга. У одной стены, в противоположном от печки углу, была койка, покрытая вместо одеяла старыми мешками. Посередине стоял стол, а на нем свеча в бутылке, жестяная кружка и тарелка хамсы.
Миккель зажег свечу; они увидели три кораблика на полке над кроватью.
- Если он сейчас вдруг вернется, я умру, - сообщила Туа-Туа.
- Он вернется весной, - ответил Миккель, - не раньше.
Они уселись на койку и поделили бутерброды.
В одной стене было окно в сторону постоялого двора, в другой - круглый иллюминатор с видом на море, но через них проникало мало света. Мйвкель проглотив последний кусок, подошел к иллюминатору, поплевал на руки и протер стекло.
- Гляди, как здорово видно, - позвал он Туа-Туа. - Вон там мель. Правда, над ней сейчас лед. Они легко отделались.
Туа-Туа ступала осторожно, потому что пол скрипел под ногами.
- А вдруг кто-нибудь увидит свет и подумает, что здесь воры! - сказала она.
- Что ты! - фыркнул Миккель. - Никто же не знает, что Симон ушел. Подумают - это он, и все.
Он поддел ногой веревку, торчавшую из стены.
- А это что?
- Откуда мне знать, - ответила Туа-Туа. - Но я бы...
- Погоди, - перебил ее Миккель. - К ней что-то привязано.
Он присел на корточки и вытащил из-за досок какой-то чурбан. От волнения у Туа-Туа засветились веснушки.
- Дай поглядеть, Миккель... Знаешь, на книгу похоже.
- С такими корками? - Миккель постучал пальцем. - Ты что?.. Они же деревянные, вон какие толстые! Да Симон и читать-то не умеет.
- А вот посмотрим! - настаивала Туа-Туа. - Клади на стол... Видишь, листы!
- И правда, - удивился Миккель. - Ну-ка, подвинься.
В слабом свете свечи загадочный предмет больше всего напоминал ящичек. Деревянные корки были когда-то синими, но успели посереть от возраста и воды.