А сверху пахло так вкусно, что прямо хоть ложись и помирай. Защемить, что ли, нос прищепкой? Подумать только, корабль длиной в пять километров!
Вдруг вся лестница застонала и заскрипела, сообщая, что сверху спускается плотник Грилле. Миккель считал, сколько ступенек ему осталось. Пять, четыре, три, две. Вот он остановился у двери. А теперь стучится.
- Войдите, - сказала бабушка, затягиваясь трубочкой.
Дверь открылась, показался плотник. Меховая шапка скрыла весь лоб, и он был похож на лешего.
- Вот поздравить пришел с праздником, - пробасил плотник Грилле и чихнул от рыбного духа. - Или я ошибаюсь, или у вас в самом деле треска?
- А чем плохо? - осведомилась бабушка.
- В будний день сойдет, - согласился плотник. - Но на рождество в рот бы не взял!.. Убирай кастрюлю с плиты, бабуся! Стол уже накрыт!
Бабушка уронила трубочку, пепел высыпался на половик.
- Может, поработаете ногами, подниметесь по лестнице? пробурчал плотник, повернулся и исчез во мраке.
Бабушка Тювесон сняла суп с огня и пошла следом; Миккель - за ней. Войдя в обитель плотника, она остановилась и всплеснула руками.
- Сомлею... сейчас сомлею! - ахнула бабушка.
- На здоровье! - буркнул плотник. - Только поешьте сначала. Старухам вредно млеть на пустой желудок! Входите, дует!
Кастрюли и прочий хлам были свалены в углу, так что можно было пройти к столу, не боясь поломать ноги. А на столе стояла свинина. Вокруг нее на тарелках и в мисках лежал зельц, крупяная колбаса, масло, сыр, маринованная сельдь. В большом бачке - свежий ржаной хлеб из булочной, рядом, в трех бутылках, три свечи. Плотник уже раскачал качалку и раскурил носогрейку.
- Присаживайтесь, бабуся, - пригласил он. - Стоя одни турки едят.
Бабушка поблагодарила и села. Миккель ковырял в носу.
- Заходь, Миккель Миккельсон! - рявкнул плотник. - Не в отца пошел, того плута не надо было упрашивать. Закрой дверь да садись!
Все заняли свои места. Плотник в качалке, бабушка рядом с ним. Миккель сидел напротив и спрашивал себя, как поступают плуты, когда им предлагают свинину.
Где ты, Петрус Миккельсон?
У Миккеля появился ком в горле, и он никак не мог проглотить его. Полчаса стояла полная тишина. Свеча коптила, свинина дразнила вкусным запахом, над колбасой вился пар. Уж этот плотник - на все руки мастер! Седые усы блестели жиром. Он нарезал свинину толстыми кусками и глотал, не разжевывая. Он пил пиво. Он пел:
Когда плавал o, эх,
Во испанских водах...
А наевшись, откинулся назад и икнул так, что чуть свечи не потухли.
- Вот теперь можете идти треску есть, - сказал он. Коли место осталось.
Бабушка покачивалась на табуретке, раскрасневшаяся, потная. В комнате стояла жара, как в бане, а еда была жирная.
- Это после такого-то угощения, штурман! - польстила она. - Да я свининой вот так наелась...
На дворе шел снег. Огромные снежинки лепились к стеклам, плотник загрустил. Он вытащил из-под кровати старую гитару и снова запел, но на этот раз что-то очень печальное. Голос гудел то сильнее, то слабее, как орган, когда воздух идет неровно.
Вдруг он опустил гитару, насупил брови и прислушался:
- Что это, Миккель Миккельсон? Или мне послышалось, или?..
Все трое напрягли слух.
- Боббе лает, - сказал Миккель.
Плотник поднял гитару. Опять раздался лай - резкий, отрывистый, злой.
- Кто-то пришел, - сказал плотник Грилле. - Поди-ка, Миккель Миккельсон, погляди. Или боишься?.. То-то! Вот свеча.
Миккель фыркнул. Кто пугается на сытый желудок?
Тем более, в светлой комнате. Он захватил свечу посветить и кусок мяса для Боббе и пошел вниз. Боббе стоял в прихожей - нюхал дверь и скулил.
Мы ждем тебя, вечер чудесный,
Мы ждем тебя, вечер святой!
гудел плотник, заглушая бабушкин голос.
Миккель открыл дрожащими пальцами задвижку. В тот же миг ветер распахнул дверь и швырнул в них облако снега. Свеча погасла. Боббе попятился, жалобно тявкая.
- Кто там? - чуть слышно произнес Миккель, ловя задвижку.
Боббе взвизгнул.
- Что... лису почуял? - успокоил Миккель себя и собаку. - Учуял запах и залаял. Да? Ну конечно! Вон она!
Сквозь гул ветра донеслось с Бранте Клева хриплое лисье тявканье.
- Ну, что там, внучек? - послышался с лестницы скрипучий голос бабушки.
- Лиса, - ответил Миккель. - На Бранте Клеве.
А ведь он не хуже бабушки знал, что Боббе никогда не лает на лис, пока на двор не придут.
Миккель запер дверь и побрел ощупью наверх. Удивительно, до чего тепло от двух свечей на столе...
- Миккельсона лисой не испугаешь, - сказал плотник и спрятал гитару под кровать. - Съешь еще ломоть хлеба, сразу на вершок подрастешь.
Но Миккель уже наелся.
- А коли так, бросим свечу, - распорядился плотник Грилле. - По обычаю: первую рождественскую свечу в окно, пока не догорела, тогда в следующем году будешь в полном здравии и с рыбой. Открывай, Миккель Миккельсон.