"Освободите трассу! Восемь тысяч вольт на обмотку статора и на ротор две тысячи вольт. Внимание у щита, держать одну минуту!"
Раздалось мощное гудение.
Андрей вместе со всеми смотрит на длинный вал, но вал неподвижен.
- Выключить!
Около вала опять люди, трогают его руками. Новые отпечатки ладоней. Кто-то сказал:
- Может, залипают подшипники?
- Хотя бы развернулась разок. Прокрутим подъемным краном?
Рита опять около Андрея.
- Интересно? - спросила она.
"Вот оно, - подумал Андрей о Рите, - и дед и прадед".
Рита повторила вопрос.
- Конечно, интересно, - ответил Андрей. - Я впервые на заводе. Для чего эта машина? Для радионеба?
- Для радиозвезд, - улыбнулась Рита. - Она какая-то грустная сейчас, верно? - сказала Рита, кивнув на машину. - Незащищенная.
- Незащищенная... - Андрей поглядел на машину.
- Ну да. Рыжая, не покрашенная еще, влажная от масел.
- Ты так о ней говоришь... - Он не привык слышать от Риты подобные слова.
- Потом машину будут проверять на холод, на жару и на дождь, объясняла Рита Андрею. - Висят датчики, видишь? Устроят ей настоящий дождь.
- Это когда она уже не будет незащищенной? - спросил Андрей.
Рита не ответила. Потом вдруг спросила:
- Как ты оказался на заводе?
- Пришел, и все.
Рита внимательно посмотрела на него.
Андрей сам был удивлен, что он на заводе, здесь, на испытательной станции. Он никогда не думал, что о главном с Ритой ему придется говорить у машины СДМЗ-30.
...Рита шла по улице и размахивала своей авиационной сумкой. Рита умела ходить по городу, как будто город принадлежал ей или, во всяком случае, таким, как она.
Машину толкнуть не удалось.
- Ничего, завтра удастся. - Рита остановилась и начала уголком пудреницы чертить на своей сумке схему машины.
- Тебя действительно все это волнует? - спросил Андрей.
Рита посмотрела на него серьезно и сказала:
- Очень. И никогда больше так не спрашивай у меня.
- Извини. Не буду. - Андрей обиделся.
Рита это заметила.
- Не обижайся, если не хочешь, чтобы обижалась я.
Некоторое время шли молча. В городе было по-весеннему светло от весенней воды на асфальте, от разбрызганного повсюду солнца. Стояли продавщицы цветов с корзинами мимозы. Андрей купил цветы, протянул Рите. Она приоткрыла "молнию" на сумке и вставила в сумку цветы.
Андрей и Рита проходили мимо входа в Парк культуры имени Горького.
- Пошли, - взяла Андрея за руку Рита.
- Куда?
- В парк.
- Зачем?
- Прыгнем на парашютах с вышки. Я давно хотела.
Андрей пожал плечами.
- Я еще в детстве просила отца, но он не соглашался.
- По-моему, никто с парашютом в парке давно не прыгает, - сказал Андрей, сворачивая к входу в парк.
Рита шла по дорожке немного впереди. Она была в короткой спортивной юбке и в поролоновой куртке. Туфли - на широком наборном каблуке. На чулках - ни единого пятнышка. Она умела так ходить между лужами, хотя и казалось, что идет она небрежно и невнимательно и не придает никакого значения своим туфлям и чулкам.
"Как же я ее люблю! - думал Андрей. - Я могу вот так вот идти, лишь бы только шла она. Всегда. Чтобы видеть ее. Но почему она такая слишком красивая! Зачем? Трудно любить такую. Он знает, какая она. Все знают. И трудно ее любить и думать, что только ты один ее любишь и имеешь на это право и никому больше нет дела ни до нее, ни до тебя. А так хочется заявить: это моя девушка! Не таращьте на нее глаза, не заговаривайте с ней, не думайте, что она никого еще не любит. Она любит и никого больше не полюбит".
- Парашютов нет, - сказала Рита, останавливаясь. - Ты прав. Может быть, еще не повесили?
- Их давно уже нет.
- Тогда хочу покататься на "чертовом колесе".
Рита и Андрей пошли к колесу. Колесо поднимало кабины высоко над городом.
Андрей купил билеты. Очередь на посадку была небольшой, потому что была весна и там наверху было еще ветрено.