Прошу меня извинить за некую вульгарность, но все происходило именно так…
После окончания лекций часть студентов рванула к «Елочке». Это было непритязательное кафе, известное дешевизной своих блюд. Именно поэтому к осенним сумеркам от утреннего ассортимента мало чего оставалось. Иногородним – куда деваться? Да и размер стипендии не зашкаливал, чтобы быть привередливым.
Николай уныло пересчитал имевшуюся у него наличность: особо не разгуляешься. Пришлось довольствоваться одной порцией гуляша, скудно смотревшейся на тройном гарнире. В придачу к этому позднему часу в качестве гарнира оставалась лишь вялая тушеная капуста. Сойдет. Голод – лучший помощник аппетита.
Когда он подходил к ближайшему столику, то с удивлением обнаружил там свою сокурсницу Машу, которая брезгливо ковырялась вилкой в подобном же блюде. Странным было то, что она, городская студентка, позарилась на еду в этой кафешке, где только иногородние и транзитные питались за неимением вариантов.
– Ты это чего? Какими судьбами здесь оказалась? – выпалил он с ходу, усаживаясь напротив нее.
– А… – отмахнулась она вилкой. – Родичи смылись до завтра на дачу, сестрица с кавалером умчалась в кино, а готовить самой лень.
Наступила пауза, посвященная приему пищи. Хоть Маша начала кушать и до него, но тарелки опустели почти одновременно. За чаем завязалась неторопливая беседа обо всем понемножку. Разговор кончился тем, что Маша пригласила Кольку к себе.
– Посидим, музыку послушаем… – туманно объяснила она.
Новоявленный кавалер, которому общага была уже по горло, с радостью согласился.
Они пошли пешком – было не слишком далеко. Вот тут-то у Кольки и начались некоторые продвижения в желудке. Он будто внутренним ухом слышал громкие ругательства в животе. «Хорошо, что хоть не слышно на фоне городского транспорта, – подумал он про себя. – Это, наверно, капуста такую подлянку устроила».
К тому моменту, как они подошли к нужному дому, рев в его кишечнике будто затих, но… захотелось в одно место – срочно и без промедлений! «Как зайдем, первым делом – в толчок», – прикидывал Колька свой экспресс-план. Однако шустрая хозяйка безжалостно опрокинула его надежды.
Пока он, человек культурный, скидывал свою обувь, Маша рванула в туалет и дверца резво защелкнулась!
Смачно выругавшись про себя, он стал в нетерпении подпрыгивать у входа в заветное место. Хозяйка, не подозревавшая о его мучениях, расселась там основательно. Газы подпирали, требуя выхода, и он срочно предпринял другой вариант.
Колька прошмыгнул в темный зал, слабо освещаемый уличными фонарями и отделенный от прихожей стеклянной перегородкой. Тут же, не особо задумываясь, он громко испортил воздух… И не один раз.
Если при обычных жизненных обстоятельствах неприятный запах достаточно быстро рассеивался сам по себе, то в этот раз (чертова капуста!) – амбре стояло без движения. Не зажигая света, он разглядел в полутьме балконную дверь и сноровисто ее распахнул.
А толку-то… Современные балконы так плотно закупорены, что свежего воздуха – шиш! Колька подвигал взад-вперед балконной дверцей, рассчитывая создать вентиляцию, но жуткий запах будто и не собирался покидать помещение. «Сейчас из туалета выскочит Машка, принюхается, – какой облом!» – мысли подстегивали его опасения.
Наконец, чтобы хоть как-то ускорить проветривание комнаты, он снял с себя пиджак и начал шустро крутить его над головой. Карлсон своего рода. «Пусть хоть немного по квартире развеется…» – он настойчиво не ослаблял вращательных движений.
– Коль, ты где? – Услышанный окрик заставил его оцепенеть.
Маша, не увидев в прихожей своего попутчика и не разглядев его в темноте зала, сильно озадачилась.
– Я здесь! – был вынужден Николай подать голос. Она открыла разделяющую их стеклянную дверь.
– А что же ты здесь торчишь в темноте? – последовал резонный вопрос. Недолго думая, хозяйка включила свет.
Колька уж собирался ей чего-то наплести с три короба, как взгляд его тормознулся, а рот непроизвольно распахнулся…
На небольшом диванчике возле стены на него испуганно таращились два скукожившихся там человечка. Как он чуть позже узнал – младшая сестричка Маши и ее ухажер. Застывшая мимика их лиц была чрезвычайно выразительной.