Было это в те смутные годы, когда наше правительство пыталось дружить с Южной Америкой, Африкой и Азией и почему-то совершенно не хотело дружить с Европой. Я служил в воинской части в качестве старшего лейтенанта медицинской службы и делал вид, что все знаю и умею.
Именно тогда у меня появилось несколько приятелей-военных. Таких же, как и я, молодых лейтенантов и капитанов, переведенных в нашу часть твердой рукой Министерства обороны. Про одного из них этот рассказ.
Как-то утром в части начался переполох. Всех собрали в огромный актовый зал Дома Офицеров, на трибуну вышел командир и торжественно прогремел в неработающий микрофон:
– Товарищи офицеры, на следующей неделе нашу страну с дружественным визитом посетит министр обороны южноамериканской республики Большая Патагония (название изменено, ибо военная тайна). Принято решение пригласить министра в нашу часть, как самую образцово-показательную в данном регионе. Мы с командованием долго думали, что показать высокому гостю. И решили разыграть батальную сцену из времен Великой Отечественной войны.
Командир сделал паузу. Наверное, он ждал долгих продолжительных аплодисментов, но народ безмолвствовал. Генерал кашлянул и заглянул в листок, лежащий на трибуне.
– Мы тут набросали кое-какой сценарий. Сначала в атаку пойдут немецко-фашистские захватчики, силами пяти танков и до полусотни единиц пехоты они прорвут нашу оборону. Но потом бойцы Красной армии воспрянут духом и обратят захватчиков в бегство. Реквизит возьмем на телевидении, я договорюсь. Танки покрасим.
– Ага, и «тигры» из музеев пригоним, – вполголоса сказал один из моих друзей, старший лейтенант Сергей (имя изменено – военная тайна).
Генерал обладал телепатическими способностями, поэтому фразу лейтенанта услышал.
– Под «тигры» перекрасим наши танки. Ничего, побудут немного немецкими. А вы, товарищ старший лейтенант, будете гореть.
– Как это? – икнул Сергей.
– По сценарию во время наступления один из наших танков будет подбит. Бросим несколько дымовых шашек. А из люка выберется объятый пламенем танкист и упадет, сраженный вражеской пулей. Мы решили, что это будете вы.
– А можно я откажусь? – с последней надеждой спросил Сергей.
– Товарищ старший лейтенант, вам Родина приказывает…
Ну, раз Родина – кто ж тут откажется.
Готовились в лихорадке. К деревьям проволокой привязали опавшие листья. На газоны спешно набросали вырезанные в поле куски дерна. Трещины на асфальте плаца замазали битумом. Издали приказ, запрещающий личному составу материться в присутствии высоких гостей. Покрасили танки. Половине намалевали красные звезды, половине – кривые черные свастики. На киностудии взяли форму. С оружием получилась накладка, поэтому и бойцов вермахта, и красноармейцев вооружили автоматами Калашникова.
Подготовили «гибель танкиста». Взяли старую телогрейку, пропитали спину какой-то горючей гадостью. Прошили изнутри тремя слоями изолирующей ткани.
Утром приехал министр. В часть по раздолбанной дороге влетело три правительственных «мерседеса» и два «джипа» с охраной. Выскочил южноамериканец. Улыбается, руки всем пожимает, лопочет что-то. Вокруг него кольцо из негров в кашемировых пальто бежевого цвета – внутренняя охрана. ТАКИХ погон я еще не видел. Звезды на них снимали, наверное, с кремлевских башен. Вокруг внутреннего кольца – внешнее. Из наших безопасников. Рядом с министром – девочка-переводчица на высоченных шпильках.
Как говорится, приняли, поговорили и поехали театр смотреть.
А накануне, как назло, дождик прошел. И перепаханный танками полигон, где должно было происходить действо, превратился в море непролазной грязи. «Мерседесы» встали намертво. Министра с охраной пришлось пересаживать в уазики. Южноамериканец по-прежнему улыбался, лопотал и всячески веселился. Наверное, думал, что так по сценарию положено. Типа сафари.
На полигоне для высокого гостя соорудили дощатый помост. Министр сел в кресло, рядом устроилось наше командование. И действо началось.
Сначала с криками «Ура!» и «За Гитлера!» в атаку пошли матерые фашистские сволочи с откровенно славянскими лицами. Впереди всех в эсесовской форме с ПМ наперевес мчался «арийская белокурая бестия» капитан Джанибекян. Из немецкого капитан знал только «хенде хох» и «Гитлер капут», поэтому подбадривал бойцов исключительно по-армянски.
Красноармейцы не хотели отступать, поэтому в отдельных углах полигона завязались рукопашные схватки с превосходящими силами противника. Игнорируя приказ, немцы матерились. Вермахт пер, как в сорок первом.
Красная армия быстро пришла в себя и организовала контратаку.
К несчастью, два из пяти краснозвездных танков взревели моторами, но не завелись.
– Почему они стоят? – через переводчицу спросил министр.
– Они прикрывают наступление, – не растерялся генерал.
Красная армия двинулась в бой.
– Ну, с Богом, – сидя в танке, перекрестился лейтенант Сергей.
Напарник выбросил из люка две дымовые шашки и щелкнул зажигалкой.
Серега, объятый пламенем, с воплями и матами вывалился из люка. За танком его приняли два капитана-танкиста, накрыли брезентом, потушили огонь. Лежат, курят: за дымовыми шашками все равно ничего не видно.
Рядом с танком в грязи лежит убитый немец.
– Пацаны, дайте покурить, – шепчет он, ибо форма на всех киношная, кто офицер, кто солдат – не разбирает.
– Лежи, гад, ты убитый.
– С…ки! Может, я раненый подползу?
– Лежи! Ты нам еще за Сталинград ответишь!
– Пацаны, шухер! Министр бежит!
– Какой министр? – танкисты забыли, что они убиты, и поднялись.
А южноамериканский гость так проникся сценой боя, что в восторге вскочил с кресла, перепрыгнул невысокую дощатую оградку и прямо по грязи полигона побежал к подбитому танку. Привычная к таким эксцессам охрана из негров, не жалея лакированных ботинок, бросилась следом. Больше всех было жалко девочку-переводчицу, которая потеряла свои шпильки в двух шагах от помоста и, матерясь, побежала за министром босиком.
Ошарашенное командование части осталось на месте.
Министр хватал танкистов за руки, тряс их, беспрерывно лопоча что-то по-испански. С Серегой полез обниматься. Серега обмер, видя, как на бежевом пальто министра от его грязной обгорелой телогрейки остаются страшные черные разводы.
В общем, спектакль прошел на ура.
Через неделю нас опять собрали в актовом зале Дома Офицеров.
И Сергею объявили устную благодарность от командования за проявленный героизм и артистический талант.