Лаптев. Не понимаю, чему вы удивляетесь? Ну, посудите сами: во-первых, у человека болели зубы, он, может быть, с трудом заснул, заниматься сейчас ночью нашими паспортами ему просто не хотелось. Во-вторых, он видит: люди с дороги устали, и потом люди, безусловно, приличные, можно с оформлением документов и до утра подождать.
Русаков. А ужин?
Лаптев. Что - ужин?
Русаков. Коньяк и все прочее. Я понимаю, что вы могли заказать по телеграфу номер, но ужин-то вы не заказывали?
Лаптев. Ужин я действительно не заказывал, но я объясняю это просто...
Русаков. Чем вы это объясняете?
Лаптев. При гостинице работает ресторан...
Русаков. Я это допускаю.
Лаптев. Была проявлена забота о человеке: администрация гостиницы попросила администрацию ресторана приготовить для приезжего в номере на всякий случай холодный ужин.
Русаков. Если хотите знать, больше всего меня смущает этот холодный ужин.
Лаптев. А чем он вас смущает? Все было свежее: колбаса, сыр, шпроты... Завтра утром заплатим по счету и поблагодарим хозяев за гостеприимство.
Русаков. Странное гостеприимство! Как бы до утра не случилось с нами еще какого-нибудь конфуза! Что, если этот номер и этот ужин были приготовлены не для нас с вами? Может, администратор со своей зубной болью, да еще спросонья, не разобрал да и впустил не того, кого следует, в этот "полулюкс". Что вы на это скажете, Иван Петрович?
Лаптев. Ну... Не думаю... Откуда вы это взяли?
Русаков. А черт его знает, откуда я это взял!
Лаптев. Теперь ведь всюду говорят и пишут о культурном обслуживании, о торговле, о порядках в гостиницах, ресторанах... Одним словом, Афанасий Иванович, вы, как я вижу, скептик, а я оптимист. Давайте спать! Утро вечера мудренее! (Гасит свет.)
Дверь в комнату неожиданно открывается. На пороге
возникает человеческая фигура. Щелкает выключатель.
Мутноватая люстра со стеклянными подвесками и одной
перегоревшей лампочкой освещает комнату. На стене висит
копия с картины Васнецова "Три богатыря". У стены, возле
двери, - раковина умывальника. Справа от нее на стене
в рамке "Правила внутреннего распорядка". На столе
поверх красной бархатной скатерти накрыта белая. На ней
посуда с остатками ужина. На двух никелированных
кроватях под одинаковыми одеялами лежат двое мужчин в
пижамах. Третья кровать пустая. Приподнявшись на своих
кроватях, Русаков и Лаптев с удивлением смотрят на
вошедшего в комнату администратора гостиницы
небольшого человечка с повязанной черным платком щекой.
Администратор (панически). Кто вы такие, граждане приезжие? Как вы сюда попали?
Русаков. Странный вопрос. Не вы ли сами нас сюда впустили?
Администратор (держась за щеку). Попрошу вас, граждане приезжие, освободите номер!
Русаков (возмущенно). Почему? На каком основании? Я просил забронировать номер! Я давал телеграмму. Вы получили мою телеграмму?
Администратор. Ничего я не получал. Ничего я не знаю.
Русаков. Ну, вот вам, Иван Петрович, и конфуз! Кто был прав?
Лаптев (администратору). Вы сами предложили нам этот номер.
Администратор. Гражданин приезжий, с моей стороны произошла ошибка. Этот "полулюкс" занятый другим лицом!
Русаков. Мы же в него въехали не самовольно. В конце концов, почему вы с нами так разговариваете?
Администратор. Я вас не оскорблял, гражданин приезжий! Я вас по-хорошему прошу: освободите номер!
Русаков (Лаптеву). Будем одеваться?
Лаптев. Я этого так не оставлю. Я буду жаловаться!
Администратор только теперь замечает, что ужин съеден.
Администратор (в ужасе). Что? И ужин съели?
Лаптев (стараясь быть спокойным). Съели! Кто с нас получит?
Администратор. Господи! Ну и народ! Ну и народ!.. С меня же голову снимут! (Стремительно выбегает из комнаты.)
Лаптев начинает одеваться.
Русаков. Чуяло мое сердце!
Лаптев. У вас не сердце, а прямо какой-то вещун!
Входят администратор и дежурная с подносом. На нем