Мои охламоны начали строить из себя пай-мальчиков ещё в аэропорту, но долго не продержались — в конце концов, лето, каникулы, впереди море, южные фрукты, молочные коктейли и мороженое. Близнецов ещё в машине захватила эйфория, когда они договаривались со Львом, что он будет каждый день посылать им в ватсап отчёты по содержанию и состоянию Фимы, и сосед с серьёзным видом поклялся, что каждый день будет устраивать нашему коту фотосессию.
— Да ладно вам Льва Игоревича напрягать, — пробормотала я, дико смущаясь, а всё потому что мама, Фред и Джордж сделали всё, чтобы я оказалась рядом со Львом на переднем сиденье. Вроде бы ерунда, но и такая близость меня волновала. Хуже подростка, ей-богу! — Будет вполне достаточно звонить раз…
«В пару дней» я произнести не успела.
— А присылайте маме Фиму! — перебил меня Фред, так взмахнув рукой, что чуть не выбил Джорджу глаз. — Маме, а не нам!
— Да! — энергично закивал второй бандит. — Мама у нас главная!
И пока я, онемев, пыталась переварить вот это «мама главная», а родительница откровенно хохотала, хрюкая в рукав платья, Лев совершенно серьёзно, спокойно и невозмутимо заявил:
— Конечно, я буду отчитываться перед вашей мамой, парни. Она главная — это вы правильно сказали.
— Ещё бы они это всегда помнили, — съязвила я. — Сказать-то всякий может, а помнить — вот беда! И совесть не тревожит, она у них чиста. Как чистый лист бумажный, который что стыдить? Ему всегда неважно, что станут говорить.
Лев в очередной раз обалдел, глядя на меня с таким удивлённым восхищением, что я смутилась ещё больше, а мальчишки откровенно надулись.
— Мама, ты нас не ценишь! — Фред.
— Не ценишь, да! — Джордж.
— Мы ничего просто так не обещаем!
— А если уж обещали…
— Почему же, я вас очень даже ценю, — фыркнула я. — Если бы я вас не ценила, я бы не поехала с вами на юг. Отправилась бы одна развлекаться и отдыхать. И скутеры бы ваши с собой забрала!
Лев мелко затрясся от смеха, и я тоже невольно улыбнулась.
— А скутеры зачем? — спросили хором мои рыжие кошмары. — Ты же не умеешь на них кататься!
— Вот заодно бы и научилась.
Когда в аэропорту сосед нас покинул, я вздохнула с облегчением. Момент прощания, правда, тоже был испытанием на прочность, ибо оставаться каменной глыбой и соляным столпом, когда Льва обнимают собственные дети и собственная мама — что вообще ни в какие ворота не лезло! — то ещё удовольствие. Я давно не чувствовала себя настолько неловко. Обстановка была абсолютно неформальная, и поведение близких настраивало на такое же с моей стороны, и я была уверена, что по крайней мере родительница именно на это и рассчитывала, приобнимая Льва. Вроде как — Алёна, ты же видишь, как мы все себя ведём, вот и ты следуй нашему примеру. А вот фигли! Я была сурова, как атомная война, и так же, как она, не щадила никого — ни родных, ни Льва, ни тем более себя.
Мне на самом деле хотелось его обнять. Немного. Совсем чуть-чуть. Но я сдержалась, сложив руки на груди, улыбнулась и кивнула на прощание.
Он кивнул в ответ, и его улыбка, как и всегда, была спокойной, уверенной и понимающей.
И да, после того, как Лев скрылся из виду, мои рыжие сорванцы некоторое время искренне пытались быть пай-мальчиками. Но восторг от того, что скоро будет самолёт, море, пляж, вкусная еда и вообще каникулы, играл у них в попе весёлые мотивы, поэтому минут через пятнадцать хождений по струночке близнецы застыли возле торговой палатки с разными леденцами, мармеладками и тянучками, посмотрели сначала друг на друга, потом на бабушку, после — на меня, и хором запели:
— Ма-а-ам, а купи-и-и…
— Начинается, — пробормотала родительница, закатывая глаза.
— Почувствуй себя грушей, — хмыкнула я.
Близнецы, на мгновение замолчав, синхронно нахмурились.
— Почему грушей? — уточнил Фред.
— А вот догадаетесь, куплю, — заявила я и с трудом удержалась от желания показать сыновьям язык. — Всё, что хотите, в пределах тысячи рублей. А не догадаетесь — не куплю!
Вместо того, чтобы начать сильнее канючить, мои бандиты замерли и задумались, и я даже ощутила гордость за них. Фред и Джордж, конечно, те ещё вожди краснокожих, но в недостатке интеллекта упрекнуть своих ребят я бы никогда не смогла.
— Висит груша, нельзя скушать, — пробормотал Джордж, а Фред решительно помотал головой.
— Не то! Это вообще про лампочку, а не про маму!
И пока близнецы возбуждённо обсуждали проблемы мам, груш и лампочек, бабушка с восхищением протянула:
— Как ты хорошо придумала-то. Иначе они бы до самого отлёта от нас не отстали, а я ещё жить хочу. И в туалет.
— Иди, — кивнула я и чуть не подпрыгнула — Фред дёрнул меня за рукав.
— Мам, мам, а интернетом пользоваться можно?
— Можно, — великодушно разрешила я, зная: чтобы пользоваться интернетом, надо ещё понимать, что конкретно следует у него спросить. — Пользуйтесь.
И воодушевлённые дети дружно достали мобильники из карманов.
Они всё-таки догадались! И минут через двадцать синхронного пыхтения над мобильниками, перешёптывания и переглядывания, выдали мне правильный ответ про «трясти, как грушу». Просияли, когда я похвалила их за сообразительность, а потом долго, обстоятельно и серьёзно выбирали леденцы и мармеладки.
В общем, предполётное время и сам полёт, на мой взгляд, прошли в режиме «Федя и Дима», а вот что будет дальше — большой вопрос.
Сразу после приземления, как только мы вышли из самолёта и я включила телефон, мне в ватсап пришло сообщение от Льва. Вопрос «как добрались?» и фотография довольного Фимы, развалившегося поперёк кровати пузом кверху.
— Вот это да, — восхитилась мама, заглянув мне через плечо. Я думала, она сейчас скажет что-то в стиле «ну и наглая у Фемистокла морда», но родительница была, как обычно, в своём репертуаре. — Какой заботливый мужчина! Не успел сам доехать, тут же интересуется, как мы.
Я вздохнула. Говорят, горбатого могила исправит, да? Врут. Мою маму не исправит ничего.
— Ты лучше на физиономию Фимы посмотри.
— А чего я там не видела? — пожала плечами наша бабушка, и тут загалдели близнецы.
— Где Фима, где? Где?
— Вот, — я ткнула пальцем в экран.
— О-о-о! Какой дово-о-ольный! — протянули мои бандиты, а потом Джордж добавил: — Наверное, дядя Лёва его накормил чем-нибудь вкусненьким!
Я тоже так думала, но ответить предпочла другое.
— Вряд ли. Думаю, Фима просто счастлив, что целых три недели его никто не будет умывать по утрам, красить зелёнкой, пытаться постричь когти или обмотать простынёй так, чтобы получился симпатичный комбинезончик.
Близнецы надули щёки и сложили руки на груди.
— Мы уже давно не красили Фиму зелёнкой!
— И даже не представляете, как мы с вашей бабушкой счастливы по этому поводу! — хмыкнула я.
Я быстро ответила Льву «всё хорошо, спасибо, а Фима прелесть!» — и засунула телефон обратно в сумку. Нечего его баловать, да и вообще краткость — сестра таланта.
Весь день я ждала, когда мои рыжики из ангелов небесных переквалифицируются обратно в чертей преисподней. Конечно, надеялась, что этого так и не случится, всё же им очень хотелось, чтобы я разрешила вновь кататься на скутерах хотя бы «при дяде Лёве» (о ужас), но особо не рассчитывала на идеальное поведение. Одно дело — вести себя идеально в привычных и скучных домашних условиях, где из искушений только конфеты в кухонном шкафчике и «Нутелла» в холодильнике, и совсем другое — быть пай-мальчиками на отдыхе во время каникул. И если у Царевны-лебедь звезда горела во лбу, то у моих бандитов по звезде было в каждом глазу. По путеводной звезде, ведущей к вершинам увлекательных приключений.
В результате этого конфликта интересов с характерами к вечеру я была вынуждена признать, что Фред и Джордж смогли достичь компромисса — что называется, и рыбку съели, и в лужу не сели. То есть, и вели себя более-менее нормально, и пошкодить тоже умудрились, но без фанатизма. А главное, что бездоказательно, то есть я их и упрекнуть ни в чём не могла — не пойман, не вор, как говорится. Наверное, если бы я настояла и задавала дополнительные вопросы, близнецы сознались бы — они в принципе не умеют долго отпираться, да и врать не любят, — но я решила не портить карму ни себе, ни своим бандитам. Будем считать, что аккуратно разложенные в пустые бокалы и чашки оливки во время шведского стола — это такие местные креативные официанты нам попались. Решили, так сказать, разнообразить меню, состоящее из соков, компотов, чая и кофе. В конце концов, кофе с оливками — почему бы и нет? И я решила промолчать и сделать вид, будто я ничего не заметила и вообще бессловесный веник.
А перед сном, после того, как мы с бабушкой, счастливые и благодушные, расположились на балконе гостиничного номера с кружками, полными чая, в руках, близнецы пришли каяться насчёт этих оливок. С честными-пречестными глазами.
— Что это вы решили признаться? — спросила я с подозрением, по привычке подозревая сразу самое худшее, но Фред и Джордж опасений не оправдали.
— Хотим вернуть скутеры, — заявили мальчишки под ехидное бабушкино фырканье.
— Это правильно. — Я подняла вверх указательный палец. — Одобряю и благословляю. Только не перестарайтесь.
Близнецы недоуменно нахмурились.
— Перестарайтесь? — Джордж.
— Как это? — Фред.
— Очень просто, — я пожала плечами. — Привыкнете быть ангелочками, крылышки вырастут, а ангелочкам с крылышками скутеры без надобности.
И опять у них, как у Антона в важной для него ситуации, отказало чувство юмора.
— А-а-а…
— Ты шутишь, мам…
— В любой шутке есть доля правды, — сказала я голосом пророка. — А теперь марш спать в мягкую уютную кровать, и до утра ни звука, а то придёт к вам злой и страшный Барабука.
Парни засмеялись и действительно послушно разбрелись по кроватям, а мама, проводив их взглядом, отпила из чашки и неожиданно заметила:
— А между прочим, Лев умеет их различать.
Я даже закашлялась.
— Что?..
— Лев умеет их различать, — повторила родительница с видом победителя. — Недавно научился.
— Это каким же образом? — помимо воли заинтересовалась я. Игнорировать подобные предъявы оказалось сложно, я ведь прекрасно знала, что близнецов путала даже родная бабушка, а тут вдруг чужой мужик разобрался! — Ты научила или они сами?
— Никто его не учил, — ответила мама гордо. — А каким образом, спроси лучше у него, пусть расскажет. А я не знаю, не спрашивала. Заметила только, что различает.
Я поскрипела зубами, пытаясь заодно и прожечь собеседницу взглядом, но у мамы к подобным приёмам давно был иммунитет.
— Врёшь небось.
— Вот ещё, — фыркнула она насмешливо. — Зачем мне тебе врать? Мне как раз выгодно, чтобы ты мучилась от любопытства, поэтому я и не стала спрашивать, иначе ты бы всё у меня выпытала. А теперь живи с этим, как хочешь. А не хочешь — поинтересуйся у Льва сама.
Клянусь, даже к нашим отечественным кусачим комарам я в этот момент испытывала большую симпатию, чем к родной матери.
— И не смотри на меня, как на врага. Лев не кусается.
Я невольно покраснела, вспомнив, как он один раз легко укусил меня за шею, когда мы… И от этого воспоминания резко стало жарко и больно.
— Хм… — пробормотала мама, задумчиво глядя на моё вспыхнувшее лицо. — Алёна?..
— Пойду я тоже спать, — перебила я её, поспешно поставила кружку на столик и убежала в номер — только пятки засверкали.
Я вертелась в кровати, как уж на сковородке, ещё примерно полчаса. Слава богу, мама всё это время что-то читала на балконе, а близнецы давно сопели в четыре дырочки, и никто не наблюдал моих мучений и сомнений.
Нет, мне было безумно, просто не-че-ло-ве-чес-ки интересно, как Лев смог научиться различать Фреда и Джорджа, и я не верила, что мои бандиты ему в этом не помогли.
В общем, через полчаса я таки не выдержала, встала, взяла сумку, достала оттуда телефон, ушла обратно в кровать, спряталась под одеялом, укутавшись хорошенько, чтобы ничего не было видно, и написала Льву в ватсап краткое сообщение:
«Мама сказала, вы научились различать Фреда и Джорджа. Как?»
Минут пять телефон молчал, сообщение оставалось непрочитанным, и я искусала себе все пальцы в нетерпении. Может, Лев уже лёг спать? Или у него свидание с какой-нибудь женщиной, а я в самый ответственный момент лезу с дурацкими вопросами…
И вот, наконец телефон завибрировал.
«Научился».
И всё, что ли?!
Нет, печатает…
«Это непросто, но чем больше с ними общаешься, тем сильнее понимаешь, что самое главное отличие лежит на поверхности, и оно не во внешности. Фред — ведущий, Джордж — ведомый».
Лев почти убил меня этим ответом. И не только своей абсолютной грамотностью — каюсь, грешна, люблю грамотных, — но и очевидной простотой выводов. Действительно, зачем искать разность в родинках на руках, если можно приглядеться к характерам. И подобный вывод много сказал мне и о характере самого Льва.
Я не удержалась от ответа.
«Да, вы абсолютно правы. Не ожидала, что вы так быстро и легко догадаетесь».
«Они мне нравятся».
Я закусила губу, сгорая от жары — летом, да ещё и под одеялом… Хотя… кого я обманываю? Жара тут была ни при чём. Я просто вспомнила, как Лев сказал: «И вы мне нравитесь».
«Впрочем, я уже это говорил. Помните, Алёна?»
Я с силой сжала телефон. Он пытается флиртовать, или мне кажется?
Я запыхтела, не зная, отвечать ли, и если отвечать, то что. В итоге набрала:
«Помню».
И с замирающим сердцем ждала следующего сообщения… чтобы сразу разочарованно застонать.
«Спокойной ночи, Алёна».
Ну… вот… Впрочем, к лучшему, наверное…
«И вам».
И без Льва обойдёмся.
Утро следующего дня началось для меня с сообщения в ватсапе. Сообщение содержало пожелание доброго утра, хорошей погоды и как бонус — фотографию довольной Фиминой морды. Глядя на неё, я ни на секунду не усомнилась в том, что коту у Льва действительно хорошо, зато начала сомневаться, стоит ли потом забирать его обратно. Судя по всему, Рем для Фимы не так страшен, как Фред с Джорджем.
А близнецы, и не ведая о моих коварных замыслах, развлекались на всю катушку, но в хорошем смысле слова. Наедались за завтраком круассанов с шоколадом, купались в тёплом море, загорали, хохотали и пытались разыгрывать окружающих, пользуясь своей неразличимой внешностью. Схема была проста, как пять копеек: сначала к «жертве» подходил Фред и спрашивал что-нибудь в стиле «где купить мороженое», уходил в посылаемую сторону. Через пять минут с противоположной стороны появлялся Джордж, спрашивал то же самое — и у жертвы отваливалась челюсть. Обычно при этом жертва уточняла: «Ты ведь только что тут был, спросил и вон туда ушёл!», на что получала невозмутимый ответ: «Что вы, тётенька/дяденька, вам показалось!»
Мы с мамой не сразу сообразили, что происходит, а когда осознали, конечно, пресекли безобразие, напомнив близнецам про скутеры. Мальчишки надулись — они-то считали, что не делают ничего особенного — и с горя решили вырыть в песке на пляже большой бассейн, куда напускать выловленных из моря медуз и накидать ракушек. Этим они и занимались почти до самого обеда, оставив наконец в покое и нас с бабушкой, и отдыхающих.
А после обеда мы все, слегка пережаренные, залегли в номере под кондиционер, и стали лопать мороженое. Фред и Джордж, утомлённые солнцем и ямокопанием, наелись и уснули, бабушка вскоре к ним присоединилась, а я…
Я переписывалась со Львом под невнятное бормотание собственной совести. Но игнорировать совесть, когда соседа по соседству нет, оказалось гораздо проще, чем когда он рядом. И… в конце концов, у меня отпуск! Почему бы и не поговорить с приятным человеком об этом самом отпуске?
А началось всё с вопроса Льва, как у нас дела, чем занимаются близнецы и не достали ли они меня. И поначалу, отвечая, я уговаривала себя, что просто проявляю вежливость. Конечно, я не могу проигнорировать человека, который мне — нам! — всегда и во всём помогал…
Ага-ага. Самообман — страшная сила.
«Близнецы в своём репертуаре, — ответила я и послала фотографию, на которой мои бандиты занимаются раскопками. — Пока терпимо».
«Это что же они делают? Клад ищут?»
Я вспомнила, как Фред с Джорджем пытались найти золото в ручье и хмыкнула. Ну да, а что, вариант неплохой… Дней через пять ребята могут и до него додуматься. По крайней мере янтарь в песке они уже пытались отыскать, несмотря на наши с мамой рассказы о том, что янтарь водится совсем не в этом море.
«Нет, просто копают яму, точнее, это бассейн. Для содержания медуз».
«Ловили и запускали?»
«Конечно, — я вздохнула и поделилась воспоминанием: — Это ещё ничего. Когда Фреду и Джоржду было по три года, они их ловили и на палки нанизывали, как шашлык. Хорошо, что жгучие не попадались».
Мне в ответ пришёл ржущий смайлик и краткое «экспериментаторы», и я уже напряглась, думая — неужели всё? — когда увидела наверху надпись «печатает», и сразу накатило облегчение.
Алёна… что за странная зависимость?
«Помнится, мы с братом и сестрой на море пытались ловить рапанов и потом жарить их».
Я фыркнула.
«И как — получилось?»
«Ловить — да, жарить — нет. В теории всё звучало отлично, но на практике сестра начала их жалеть, расплакалась, и мы передумали. Причём я ещё, помню, радовался, что расплакалась именно Марина, а то мне и самому хотелось. Тоже жалко было».
«Вы не вегетарианец, случайно?»
«Нет. Мне живых жалко, а мёртвых уже нет».
Я подняла голову и покосилась на гудящий кондиционер, вздохнула и на мгновение прикрыла глаза, ощущая странную дрожь в пальцах.
С Антоном мы так никогда не переписывались. Мы ведь и не расставались надолго… А теперь расставание всё длится и длится, и нет ему конца.
Интересно, а он бы смог вот так, как Лев, разобраться в характерах Фреда и Джорджа, если бы они были чужими детьми? Удивительно, но я не была уверена в этом. Впрочем… Лев всё-таки намного старше моего мужа. В двадцать с небольшим Антон не смог бы так, но кто знает…
Телефон завибрировал.
«Пришлёте мне фотографию с пляжа?»
Я нахмурилась, не понимая.
«Я только что вроде бы прислала».
«Там Фред с Джорджем. А я хочу увидеть вас».
Несмотря на то, что слово «хочу» не было написано капслоком, мне почудилось, что было. И точно так же, как мне обычно по голове ударяют подобные выделения в тексте, сейчас бабахнуло это слово, взорвав мне мозги, заставив закусить губу и сжать ноги, ощутив жар между ними.
Гормоны… гормоны, чёрт бы их подрал!
А Лев опять флиртует. И как я должна отвечать, если я не умею? Да и не хочу я флиртовать с ним!
Самообман, опять самообман…
«Ничего интересного, поверьте».
«Не верю. Слишком хорошо помню. У вас шикарные ноги, Алёна».
Между этих самых ног стало ещё жарче.
«Спасибо», — еле набрала я подрагивающими пальцами и напряжённо замолчала. Лев ответил спокойное «не за что» и больше не писал до самого вечера — словно понял, в каком напряжении я нахожусь, и решил отступить.
Хотя, возможно, действительно понял. Я давно убедилась в том, что сосед нам достался до крайности понимающий.
Похожим образом прошла неделя. Близнецы почти не шкодили, а если шкодили, то мало и аккуратно, и мы с мамой их почти не ругали. Я периодически перебрасывалась со Львом парой вполне дружелюбных и ничего не значащих фраз, испытывая одновременно и облегчение, и разочарование оттого, что он больше не пытается флиртовать. Лев действительно был сама вежливость и тактичность, задавал вопросы только про погоду и Фреда с Джорджем, ну и присылал фотографии Фимы.
А на седьмой день нашего пребывания на море, когда все мы уже покрылись тонкой патиной загара, пришло…
— Ха! — хором сказали мальчишки, увидев присланную фотографию. — Мы так и знали!
Я молчала, обалдев, да и бабушка от меня не отставала. А всё потому что на фотографии был Фима, спящий в кресле в обнимку с Ремом.
— Какой мужчина, — выдохнула в конце концов мама, и я была уверена, что это не о Реме и не о Фиме. И покосилась на меня многозначительно. — И умный, и добрый, и хозяйственный, и животных знакомить умеет…
— Они подружились! — ликовали Фред и Джордж, дёргая мой телефон так, что я всерьёз начала за него опасаться. — Ура, ура, ура!
— Стоп машина! — Я силой выдрала у близнецов из рук свой смартфон, вздохнула и произнесла как можно спокойнее: — Новость, конечно, замечательная, но давайте не сходить с ума?
— Мама! — Они меня будто не слышали. — А дядя Лёва молодец, да?
Вот… и что я должна говорить? Ещё и глядя в такие дышащие надеждой лица. Господи, как Лев вообще умудрился приворожить моих бандитов за такой короткий срок? Или дело только в том, что Фреду и Джорджу не хватает отца?
Нет, конечно, не только в этом.
— Молодец, — признала я неохотно. — Я бы так не смогла, побоялась бы.
— А он тебе нравится? — Фред хлопнул рыжими ресницами и молитвенно сложил руки. Джордж тут же сделал то же самое. — Нравится, мам?
— Рем? — уточнила я предательски дрожащим голосом. — А то! Прекрасный пёс. Вон и Фима это признал.
Бабушка фыркнула, близнецы запыхтели.
— Не Ре-е-ем…
— Дядя Лёва!
— Нравится?
— Это допрос? — я сурово нахмурилась, но мальчишек это не смутило.
— Да! — заявили они нагло, и я на мгновение растерялась.
— Так, всё! — сказала через секунду, мотнув головой. — Никаких допросов, иначе останетесь без мороженого. Бегом, марш — руки мыть! И идём обедать.
Я думала, мама что-нибудь съехидничает, когда Фред и Джордж скроются из глаз, но она промолчала, даже без многозначительных взглядов обошлась.
Но я всё равно при этом почему-то ощущала себя полной дурой…
Вечером, когда близнецы и бабушка легли спать, я забралась под одеяло, накрылась с головой, заткнув все возможные дырки, и написала:
«Как вам удалось их познакомить?»
Я опасалась, что усну скорее, чем Лев ответит, но он быстро начал печатать.
«Вам интересна методика?»
«Да. Я никогда не знакомила кошек с собаками. И не представляю, как это делается».
«Зависит от характеров животных. Рем спокойный пёс, ваш Фима тоже давно познал дзен, так что это было несложно. Поначалу Фима несколько дней сидел в отдельной комнате, потом я стал выпускать его погулять, Рема закрывал в ванной. Когда ваш кот привык и перестал бояться, я показал ему Рема издалека. Ну и постепенно всё ближе и ближе… А как только они друг друга понюхали, то сразу подружились. Теперь даже спят вместе».
С ума сойти. Наш кот спит с собакой! Я не выдержала и написала:
«Вы волшебник».
Мне в ответ пришёл улыбающийся смайлик и цитата: «Я только учусь».
Я тоже не удержалась от улыбки. Что-то было во всём этом… такое тёплое и домашнее, настоящее, счастливое… Я зажмурилась, ощущая приятное тепло в груди, и почти тут же нахлынул ледяной стыд.
Как я могу так радоваться из-за простой переписки с мужчиной? С другим мужчиной. Не с Антоном.
Наверное, нельзя так думать, я ведь живая, а не мёртвая. Но как же не хочется, чтобы рядом был другой человек… Переписываться, флиртовать — это одно, а совместная жизнь — совсем другое. И в этой совместной жизни я не могла представить рядом никого, кроме Антона.
Я вздохнула и напечатала: «Привезём вам сувенир».
«Главное — приезжайте сами. Рем и Фима соскучились».
Несколько ударов сердца — и краткое:
«И я тоже».
Я предпочла промолчать.