Щит, поднятый Келли, оказался сильнее, чем Дамиан предполагал, и выдержал первый удар монструозного Эдриана. Однако в магическом заслоне появились бреши, чем чудовище тут же воспользовалось, притянув к себе одного из штурмовиков и оторвав ему голову. Вновь началась стрельба. Это ненадолго остановило исчадие ирреальности, и Пантер успела восстановить плетение.
— Я не понимаю, что происходит?! — испуганно вскрикнул Эмиль.
Хорс ничего не ответил. Всё это было ужасно неправильно, и никакие слова не смогли бы послужить оправданием. Парень уже чувствовал, как сквозь его тело проходит огромный поток чужой энергии. Рене застонал от боли, его глаза закатились, щёки опали, словно из него вытягивалась не только магическая сила, но и сама жизнь. Дамиан попытался отдёрнуть руку, но не смог. Он поджал губы, только в этот момент до конца осознав, что прямо сейчас убивает человека, пусть и ради того, чтобы спасти других.
Не защищается, отстреливаясь от врага, а убивает союзника, без пяти минут друга. Голыми руками. Дамиан зашатался и его вырвало прямо рядом с иссыхающим телом Эмиля, забрызгав воротник рубашки ткача остатками того, что они совсем недавно ели за одним столом. Энергия тем временем уже начала переполнять Хорса, искрясь на кончиках пальцев свободной руки и просясь вырваться наружу не меньше полупереваренного обеда.
«Готовься».
«К чему?»
«К боли».
В кисть, которая до сих пор была приложена ко лбу Эмиля, словно ударил электрический разряд, и Дамиана отбросило назад на несколько метров. Парень, повинуясь мыслям, не принадлежащим ему, поднялся на ноги и вытянул вперёд руки, направляя их на бронированного гиганта, успевшего расправиться почти со всем отрядом штурмовиков. Под куполом оставалось только три человека, включая измученную Келли, тратившую последние силы на поддержание хоть какой-то защиты.
Эдриан, по всей видимости, почувствовал, что настоящая угроза исходит совсем с другой стороны, и повернулся к Хорсу с перекошенным в нечеловеческой злобе лицом. Впрочем, в этой отвратительной комбинации живого и мёртвого оставалось мало от человека. Ладони Дамиана засияли так ярко, что парню пришлось прищуриться. Гуору такой свет тоже не понравился, и вокруг него тут же появилась дымка из мрака.
Монстр двинулся на Хорса. Его слегка прерывистые движения выглядели чужеродно. Словно он и не шагал вовсе, а исчезал из одного места, чтобы тут же появится на небольшом отдалении от предыдущего. Эдриан успел сократить расстояние вполовину, прежде чем из рук Дамиана вырвался изумрудный конус, полностью поглотивший завизжавшее существо. Этот звук даже близко не напоминал голос самого известного на континенте вокалиста.
Сам парень почувствовал, будто в каждый квадратный миллиметр его тела вогнали по раскалённой игле. Хотелось упасть на землю и кричать, расцарапывая кожу, но Хорс упорно держался. Прежде чем позволить себе хоть какую-то слабость, он собирался убедиться, что чудовища больше нет. Иначе жертва Эмиля Рене окажется напрасной. Дамиан, стиснув до боли зубы, продолжал стоять. Чудовище же предприняло попытку отступить, но конус ярко-зелёного света не позволил даже этого, приковав тварь к месту.
В спину Эдриану ударило несколько стрел нефритового цвета. Келли не собиралась держаться в стороне даже сейчас, несмотря на смертельную усталость. От защиты Гуора начали отделяться небольшие частички темноты, напоминавшие метаморфов из роя. Но не пролетев и метра, они растворялись в воздухе. Следом от брони стали отваливаться остатки тел приспешников и погибших штурмовиков, за ними — кости неизвестных из подвала.
Музыкант снова завыл, почти перейдя на ультразвук. Дамиан, теряющий силы, рухнул на колени и тоже закричал, но продолжил поддерживать конус света на вытянутых вперёд руках. Плетение, создающее его, было настолько сложным, а нити — микроскопическими, что сам парень без помощи древнего духа никогда не смог бы повторить нечто подобное. Да и не стал бы, если бы для этого вновь потребовалась чья-то жизнь. Хорсу хотелось думать, что не стал бы.
Боль начала затихать. Дамиан снова смог встать на ноги и, догадываясь, что скоро иссякнет и поток энергии, попёр прямо на Эдриана, намереваясь если не уничтожить того, то как минимум напоследок нанести побольше урона. Противник Хорса уже полностью лишился как потусторонней защиты, так и брони. За всем этим скрывалось изуродованное тело, обнажённое, раздутое и растянутое. И оно продолжало расширяться. Кожа порвалась в некоторых местах, но под ней были не мышцы и не кровь. Лишь чернота ирреальности, прорвавшейся в этот мир из-за непомерного использования своих способностей диким прядильщиком.
— Дамиан! Оно же сейчас рванёт! — донёсся крик Келли. Девушка и два солдата Ордена Вечности бежали навстречу. — Синхронный купол, третий режим упорядочивания, сейчас!
Хорс ничего не понял из произнесённых терминов, кроме того, что нужно срочно сплести защиту. Продолжавший увеличиваться шар темноты, на котором всё ещё продолжали висеть лоскутки Эдриана Гуора, действительно выглядел так, будто вот-вот лопнет. Пантер схватила Дамиана за руки. Инстинктивно парень понял, что это связано с плетением, как и тогда в общине, когда был необходим физический контакт с Руби, чтобы перенять от неё управление куполом.
Сказать однозначно, получилось ли достаточно синхронно и какой режим упорядочивания был использован, Дамиан не мог, но сплетённая двумя ткачами защита выглядела надёжной. Шар тьмы продолжал набухать, достигнув уже восьмиметрового диаметра.
— Как же я ненавижу всё это дерьмо, — глухо прозвучало из-под шлема одного из штурмовиков. По голосу Хорс узнал того самого Джонатана из ангара, который хотел устроить перед вылетом разборки. Сержанта, который тогда остановил негодование подчинённого, уже не было в живых.
— Господа, я ни в коем случае не хочу давить, — подрагивающим голосом сказал второй штурмовик, — но было бы неплохо начать отступать. Оказаться в эпицентре взрыва этого, что бы это ни было, так себе затея.
Дамиан и, судя по выражению лица, Келли были полностью с этим согласны. Но успели сделать лишь пару шагов, как земля затряслась под их ногами. Сконцентрированная ирреальность начала пульсировать, то сжимаясь в два-три раза, то раздуваясь вновь. Становилось трудно даже просто устоять на ногах, но ткачи продолжали поддерживать защитное плетение. А затем воцарилась абсолютная тишина. Штурмовики переглянулись. Тот, который не был знаком Хорсу, провёл указательным и средним пальцем по груди волнообразным движением. Жест культа хранителей солнца.
Во что бы несчастный ни верил — это его не спасло. Очередной подземный толчок вынудил солдата сделать шаг назад, прямо на лежавшую под ногами деревяшку. Оступившись, штурмовик упал на спину, оказавшись верхней половиной тела за пределами защитного плетения. Джонатан бросился к нему, но в этот момент прогрохотал взрыв и всё вокруг скрылось в поднявшейся пыли.
Тряска же продолжалась ещё около минуты, сопровождаемая жутким треском и скрежетом. Купол смог вобрать в себя почти всю разрушительную энергию, но в какой-то момент заклинание сдалось, распавшись на исчезающие в воздухе нити. Дамиан и Келли, продолжая держаться за руки, заходились в кашле, штурмовик то и дело проверял крепление шлема, стараясь не опускать взгляд на то, что осталось от его товарища.
— Вот дерьмище… — первым не выдержал Джонатан, когда пыль начал оседать и стали видны последствия уничтожения Эдриана и осколков ирреальности в нём.
От воронки, оставшейся от взрыва, расходились во все стороны трещины, расколовшие землю. Некоторые были настолько глубокими, что о том, чтобы перепрыгнуть их, не было и речи. От всех построек, что были в лагере до визита ткачей, и вовсе ничего не осталось. Ко всему в довершение воздух был настолько тяжёлым, что каждый вдох давался с трудом, а витавший вокруг аромат вызывал рвотные рефлексы.
— Надо валить отсюда, — пробормотал Дамиан.
— Нужно добраться до вертокрыла, — ответил Джонатан. — Идём, пока тут ещё есть где ходить.
Несколько минут троица плутала по растрескавшейся земле. Прямая дорога к точке сбора оказалась перекрыта. Сил на то, чтобы переместиться с помощью плетения, не осталось ни у Хорса, ни у Пантер, поэтому пришлось искать обходы завалов и разломов. Один из таких вывел остатки отряда к берегу реки. Штурмовик взобрался на небольшое возвышение и некоторое время смотрел в бинокль.
Дамиан с недоверием взглянул на плотный тёмно-фиолетовый дым, стоявший над водой. Приближаться к нему не было никакого желания, но, судя по выругавшемуся Джонатану, других вариантов не оставалось.
— Ну что там? — спросила Келли.
— Расселина, что разделяет берег и трассу, по который мы шли сюда, заканчивается приблизительно в восьмистах метрах. Нам придётся пройти здесь, я не вижу иного пути. Если только вы ещё раз не попробуете перенести нас, что было бы очень кстати.
— Мы отдали всё, чтобы сохранить нам жизни! — возмутилась Пантер. — Имей уважение!
— Если бы мы сразу начали атаку, как и должны были по протоколу, ничего этого бы не было! — рявкнул штурмовик. — И моя команда осталась бы жива! Но нет, вам нужно было попробовать договориться. Как успехи? Сработала дипломатия? Эй, сержант, передай-ка мне трубку мира! Ой, проклятье, ты умер! Как и все остальные. Вот незадача!
— Ты не можешь быть уверен, что по вашему плану всё прошло бы без сучка, без задоринки! Что, если это только ещё сильнее разозлило бы дикого, поставив его в позицию защищающегося? — выпалил Хорс.
— А этого мы уже не узнаем, — махнул рукой Джонатан, спускаясь вниз. — Надеюсь, вы довольны. У вашего-то отряда доля выживших побольше, аж целых сорок процентов.
— Придурок, — прошептала Келли.
«Но в чём-то он прав», — подумал Дамиан, ничего не сказав вслух.
По мере отдаления от руин последней сцены Эдриана Гуора дышать становилось легче. Странный, неестественный туман никак не проявлял себя, но два ткача и штурмовик старались идти ближе к расселине, ширина которой достигала порядка пяти метров. Заглянув вниз, Дамиан понял, что глубина намного больше. Нечто подобное он видел в Берсте, но тогда ещё не подозревал, что могло послужить причиной таких разрушений. Ирреальность, если это была на самом деле она, просто разрывала землю этого мира на части.
«А ведь это был только осколок. Что случится, когда произойдёт полноценный прорыв? Неужели Орден действительно прав, и всё, о чём стоит волноваться — это о том, чтобы не допустить полномасштабной трагедии? Любой ценой, любыми средствами, отбросив в сторону мораль? Йанеллор тоже говорил о повторении Катаклизма. Не это ли он и имел в виду? Выходит, и Орден, и Вуаль хотят одного и того же, но идут к этому разными способами. Жаль, что время для дипломатии, судя по всему, прошло. Если о ней вообще кто-то когда-то думал после проклятой Рассинхронизации».
Пантер ушла чуть вперёд, и Джонатан поравнялся с Хорсом.
— Я видел, что ты сделал с тем парнем, — негромко сказал он.
— Это было…
— Необходимо. Не нужно оправдываться. Я всё ещё ненавижу тебя за смерть брата. Он был пилотом вертокрыла, который ты сбил под межевой стеной, если тебе это интересно. Но сегодня ты спас мне жизнь. И, возможно, не только мне. За это я благодарен.
— Если бы был другой способ, я бы воспользовался им.
— Как ты мог заметить, в последнее время вариантов остаётся всё меньше и меньше. Все мы идём на жертвы ради сохранения шанса восстановить привычный нам мир. Но иногда мне кажется, что это уже невозможно.
— Мне жаль, что так вышло с твоим братом. Он не оставил мне выбор, когда поливал огнём из пулемётов.
— Теперь, глядя на то, что произошло с диким прядильщиком, ты понимаешь, почему он так сделал? — Джонатан снял шлем и посмотрел собеседнику в глаза. В них не было ненависти, только тоска по тому, чего не вернуть.
— Отчасти, — честно ответил Дамиан.
— Хорошо. Ты сильный союзник. Я терпеть не могу магию и всё, что с ней связано, но рад, что ты всё-таки на нашей стороне. Может, ещё не всё потеряно.
— Я тоже, — Хорс протянул руку, и штурмовик пожал её, коротко кивнув.
Половина пути осталась позади. Тоненькая полоска земли между водой, вблизи больше напоминавшей болото, и обрывом сузилась до метра, замедляя дальнейшее продвижение. Никто не хотел упасть ни в одну, ни в другую сторону, но каждый держался левее, чуть ближе к пропасти. С ней хотя бы всё было понятно: упадёшь, сломаешь руки, ноги, может быть, шею. А вот что случиться, если прикоснуться к мутной жиже консистенции киселя и аналогичного цвета, было неизвестно. В теории это могло стать намного хуже смерти.
Вертокрыл уже был хорошо виден. Землетрясение, к счастью, никак не задело его. Джонатан ускорился, но вдруг резко остановился и поднял руку, давая сигнал Хорсу и Пантер не двигаться. К левой ноге солдата неспешно тянулось покрытое крупными присосками щупальце. Ещё несколько таких же, едва заметных в плотном тумане, покачивались над водой, впрочем, не выказывая особого интереса к людям и не стремясь нападать.
— Да ты, сука, издеваешься! — заорал штурмовик, выхватил винтовку и открыл огонь.
Дамиан попытался изобразить хоть какое-то атакующее плетение, чтобы поддержать союзника, но не успел. Щупальце, не вытерпев разрывающих его плоть выстрелов, поползло назад. Джонатан, убедившись, что больше ничто не посягает на его личное пространство, перезарядил оружие, снял с пояса последние оставшиеся у него гранаты и бросил в реку.
— Ты уверен, что это хорошая идея? — обеспокоенно спросила Келли.
— Не знаю. Бежим! — солдат помчался прочь, а за ним, не задавая больше вопросов, и двое ткачей.
Когда прогремел взрыв, все трое уже почти добежали до того места, где разлом можно было перепрыгнуть без опасений. Позади раздался пронзительный крик, чем-то неуловимо похожий на детский плач, но Дамиан не стал оглядываться, пока и река, и разлом не остались за спиной. Лишь отбежав на несколько метров, парень остановился и обернулся. Той полосы земли, по которой они шли, больше не существовало, а мутная фиолетовая жижа затекала в пропасть. Ни щупалец, ни источника крика не было видно.
— Вы тоже это слышали? — спросил Хорс.
— Да, — кивнул штурмовик. — И мне вот совсем, совершенно, абсолютно насрать, что это было. Надеюсь, вы ничего не имеете против того, что я не попытался сперва применить дипломатию и не поинтересовался у речной твари как здоровьице у её бабушки?
— Успокойся, — нахмурился Дамиан. — Никто не собирался тебя ни в чём упрекать. Знаешь, есть, всё-таки разница между попыткой договориться с людьми и с какой-то непонятной хренью.
— Фитчер! — раздался голос со стороны вертокрыла. Пилот помахал рукой, но ни на шаг не отошёл от летающей машины. — Если честно, как началась вся эта жесть, я уже думал валить от греха подальше. Сколько ещё ждать остальных?
— Заводи свою ласточку, Брайан. Больше никто не выжил.
— Вот дерьмо… — растерянно протянул пилот. — Ты уверен? Может, стоит, навернуть кружок-другой, вдруг кому-то нужна помощь?
— Нет, чёрт возьми! Все мертвы, включая сержанта и троих ткачей. Но цель устранена. Так что передай в штаб код дельта-пятнадцать-два-эс, когда будешь в зоне досягаемости.
Джонатан хлопнул Брайана по плечу и забрался в пассажирский отсек вертокрыла, где тут же рухнул на сиденье и закрыл глаза. Дамиан посмотрел на оглушённого новостями пилота. Во взгляде того читалась скорбь, в отряде штурмовиков явно был кто-то, кто был дорог мужчине. Он поморгал и что-то беззвучно прошептал. Хорс отрицательно покачал головой, молча подтверждая уже сказанное ранее. Все погибли. Кого-то порвали обезумевшие приспешники, кого-то сам дикий прядильщик. А кого-то использовали как дополнительную октобатарейку.
Парень вздохнул и тоже полез в нутро стальной птицы. Келли немного задержалась, прошептав Брайану пару слов на ухо. Дамиан не слышал, о чём она говорила, но понимал, что девушке и самой тяжело. В очередной раз потерять всех близких ей людей. Сначала семья, потом едва сформированный отряд, первое же задание которого хоть и было выполнено, но обернулось катастрофой.
«Неужели отец был в курсе, что всё произойдёт именно так? Или это случайность? Он же не мог знать о том, что мне помогут. Выходит, либо разведка Ордена ошиблась, либо нас отправляли на убой, да не вышло».
Количество вопросов к родителю у Хорса снова увеличилось. И часть из них он собирался задать не Петеру лично, а самому магистру Айнзе.
Зашумели лопасти винтов, унося четверых людей прочь от последнего пристанища легендарного музыканта. Дамиан уткнулся лбом в стекло. Вряд ли в отчётах будет фигурировать имя Эдриана. Просто очередной уничтоженный дикий прядильщик под каким-нибудь порядковым номером. А Гуор останется для истории пропавшим без вести. Как и тысячи его фанатов по всей Федерации.
Солнечное пятно, виднеющееся из-за уже привычных багровых туч, клонилось к горизонту, и Дамиан понял, что дико хочет спать. Ещё один безумный день в обезумевшем мире подходил к концу, и можно было лишь надеяться на то, что удастся вздремнуть без происшествий. Из хвоста, где устроилась Келли, раздался всхлип. Хорс хотел было подняться и как-то успокоить девушку, но передумал. Вряд ли его слова смогут помочь, если только не сделают хуже.
— База, повторяю, код дельта-пятнадцать-два-эс, — раздалось из кабины. Это означало, что вертокрыл уже вошёл в радиус действия внутренней частоты Ордена, и до возвращения в штаб оставалась не более четверти часа.
— Борт сто пять, ожидайте подтверждения, — прохрипела рация.
— Что-то больно долго они подтверждают, — проворчал Джонатан.
— И не говори, — откликнулся Брайан. — Уже пять минут не могут толком ничего сказать. Ожидайте да ожидайте.
— Как будто первый раз такие потери, — фыркнул штурмовик.
— Борт сто пять, назовите фамилии выживших, — вновь ожил передатчик.
— О’Доэрти, Фитчер, Пантер, Хорс, — без запинки и не оглядываясь за спину отчитался пилот, чем вызвал удивление Дамиана. Если штурмовика и Келли он ещё мог знать раньше и запомнить, то сам парень лишь единожды называл своё имя, ещё до взлёта. Да и бывшая официантка здесь всего пару недель.
— Принято. Следуйте в ангар альфа-один. Конец связи.
— База, вы не ошиблись? — попытался вновь открыть канал связи Брайан, но ему никто не ответил. — Проклятье.
— Что это за ангар? В чём проблема? — Дамиан почувствовал, как спокойный сон ускользает от него.
— Личный ангар магистра Ордена, Герхарда Айнзе, — ответил Джонатан за пилота, вцепившегося в штурвал так, что побелели костяшки пальцев.
— И что в этом ужасного?
— Ты же понимаешь, что потеря такого количества людей не есть хорошо, и никого по голове за это не погладят, — обернулся штурмовик. — Как ни крути, мы здорово накосячили. И если разбираться в этом решил сам Айнзе, то всё очень серьёзно. Хотя я и не до конца понимаю, это же была рядовая операция, неужели все командоры так заняты! Хотя бы твой однофамилец, который и выдал нам эту миссию…
— Это мой отец, — криво улыбнулся Хорс.
— Оу, — смутился Фитчер. — Это несколько меняет дело. Мартин, паскуда ты, мог и сказать, с кем мы летим на задание.
— Ты что, реально не знал? — с насмешкой спросил О’Доэрти.
— Да иди ты… — солдат снова закрыл глаза, явно желая насладиться последними спокойными минутами.
— Меня выбросят на улицу, — всхлипнула Пантер. — Меня точно выбросят на улицу, я ни на что не гожусь!
— Всё будет в порядке, — Дамиан не выдержал и пересел в хвост вертокрыла рядом с Келли. — Я уверен, магистр просто хочет подробнее узнать, с чем мы столкнулись. Это была явно нестандартная ситуация.
— Ничего не будет в порядке. Иолы, Якова и Эмиля больше нет.
— Идём на посадку, — доложил Брайан.
— Зато есть много тех, кому ещё понадобится наша помощь, — продолжил Хорс. — А то, что мы выжили и прикончили ублюдка, уже многого стоит. В следующий раз они должны будут более тщательно проводить разведку.
— Это мы виноваты. Это мы предложили провести переговоры!
— Во всём виноват только Катаклизм.
Девушка вытерла слёзы и равнодушно уставилась в окно, за которым показались стены ангара. В отличие от предыдущего, в котором Дамиан побывал уже дважды, этот казался совсем крохотным. Места в нём было только для двух машин, и одно из них было занято миниатюрным двухместным вертокрылом. Выстроившаяся шеренга солдат в чёрной броне, заметно превосходящей по качеству и оснащённости ту, в которой был отряд сержанта Куарты, заставила Келли вздрогнуть.
Едва шасси коснулись стального настила, и движения винтов стали замедляться, двери резко открылись. За ними стоял штурмовик с тяжёлой винтовкой наперевес.
— Пантер, Фитчер, О’Доэрти, на выход. Хорс, жди здесь, — приказал вооружённый мужчина и отошёл в сторону, давая возможность Келли и Джонатану пройти. Пилот уже успел выскочить из машины, испуганно озираясь по сторонам.
Теперь уже настал черёд Дамиана волноваться. Он задумался о том, что понятия не имеет, что означал тот код, который единственный выживший штурмовик попросил передать по рации. Возможно, магистру теперь что-то известно из того, чем Хорс до поры до времени не собирался делиться. Парень выглянул в окно и увидел, как солдаты маршируют к выходу из ангара. Несколько минут он провёл в тишине, прежде чем раздался знакомый звонкий голос.
— Прости за такой приём, мой юный друг, но я должен был убедиться в безопасности. Выходи, пожалуйста.
Дамиан послушно покинул вертокрыл. Кроме магистра Айнзе в ангаре больше никого не было.
— Что будет с Келли и остальными? — вместо приветствия спросил парень.
— Ничего особенного. Они напишут стандартные отчёты и разбредутся по своим комнатам зализывать раны.
— Тогда к чему всё это?
— Магистр! Вы вызывали меня, — в дверях ангара внезапно возник силуэт Петера Хорса.
Герхард поменялся в лице и сжал кулаки. Дружелюбие исчезло, а взамен ему пришёл гнев.
— Ты! Кретин! Идиот! Безмозглый тупоголовый придурок!
Дамиан в шоке отступил чуть назад, глядя, как Айнзе всё сильнее распаляется.
— Магистр? — недоумённо поднял брови отец.
— Ты, кусок грязного вонючего дерьма, хоть понимаешь, что сделал?! Столько времени было потрачено, столько вариантов пересмотрено и перепробовано, и вот оно! Всё почти готово! Мы стоим на самом краю начала перемен! Но нет, какой-то дурак решил напоследок хорошенько поднасрать во всё, во что, как мне казалось, он верил. Или мыслительными процессами теперь занимается исключительно твоя задница? Во имя всего святого, как можно быть таким дебилом…
— Я не понимаю…
— Потому что ты тупица! Зная, как твой сын важен для нас, для Федерации, для проклятого ритуала, ты отправляешь его на задание в компании необученных бестолочей! Если ты ещё не в курсе, из пяти ткачей выжило двое. И если бы Дамиан не оказался среди этих двух, клянусь, я бы прикончил тебя, как только увидел. Петер Хорс, за твой крайне безответственный поступок и за риск, которому ты подверг все начинания Ордена Вечности, я лишаю тебя звания командора. Пошёл прочь с глаз моих.
— Я просто хотел, чтобы он увидел, чем на самом деле занимается Орден, — попытался оправдаться Петер.
— Да заткни ты свою поганую пасть! Мне плевать, что ты хотел! Они столкнулись с осколком, и я даже не знаю, каким чудом остались живы! Убирайся отсюда!
Отец поник. Его плечи опустились. На негнущихся ногах мужчина заковылял обратно к выходу, будто побитая собака. Уже стоя в дверях, он обернулся и потухшими глазами посмотрел на сына. Дамиан не смог понять, что увидел во взгляде родителя. Неужели это было раскаяние? О чём конкретно он жалел в этот момент, об отправке отряда на задание или о чём-то другом?
Айнзе щёлкнул пальцами, давая понять бывшему командору, что терпение магистра на исходе. Петер развернулся и покинул ангар. А его сын вдруг понял, что несмотря на все поступки отца, испытывает к нему жалость. В одном Хорс-старший точно не обманывал. Он никогда не хотел целенаправленно причинить вред кому-либо из членов его семьи. Год, проведённый среди Ордена сильно изменил отца, но теперь Дамиан представлял, через что ему пришлось пройти.
Борьба с дикими прядильщиками, каждый из которых приближает прорыв страшной силы, по сравнению с которой последствия октошторма покажутся весёлым приключением. Потери товарищей, команд и отрядов. Сколько раз Петер пытался вести переговоры? Сколько человек из-за этого расстались с жизнью? И конечно же, непрекращающиеся ужасы пережившего Катаклизм мира. Всё то, что видел сегодня сам Дамиан. Помноженное в несколько раз. Десятков раз. И на фоне этого — развивающаяся эмоциональная нестабильность.
«Я никогда не смогу простить ему Рассвет. Но теперь я хотя бы могу понять».
— Ты и твои силы, — тихо произнёс Герхард, — это последний элемент в моём уравнении. Осколки ирреальности, наподобие того, с которым ты сегодня сражался, будут появляться всё чаще и чаще, пока брешь не станет настолько широкой, что обитающие там твари вырвутся наружу. Тогда им больше не будут нужны носители.
— Ритуал должен остановить это?
— Именно. Для него почти всё готово. Не знаю, случайность ли это, или проявление каких-то высших сил, о которых мы ничего не знаем, но именно твоё плетение идеально подойдёт для завершающего стежка. Идём. Я должен кое-что показать тебе.
Магистр развернулся и направился к выходу. Дамиан молча пошёл за ним, не решившись задать волновавшие его вопросы. Герхард выглядел успокоившимся, но провоцировать его на очередную вспышку гнева не хотелось. Особенно учитывая, что силы после сражения ещё не восстановились.
За дверями ангара оказалось небольшое помещение, в дальнем конце которого виднелась ведущая вниз лестница, а в ближнем углу расположились двери лифта. Айнзе ввёл многозначный пароль на боковой панели, дождался, пока кабина поднимется, и отошёл в сторону, приглашая парня зайти первым. Внутри всё было идентично тому лифту, который Хорс уже видел, за исключением количества кнопок с этажами. Они не заканчивались на нулевом, самым нижним был минус двадцатый.
Именно его и выбрал Герхард.
— Требуется голосовое подтверждение, — хрипнул динамик.
— Превозмогая боль приумножаем силу, — продиктовал магистр.
Маленькая лампочка над панелью загорелась зелёным светом, и механизмы пришли в движение. Кабина поехала вниз. Скорость, как оказалось, тоже заметно отличалась. Всего через минуту раздался звоночек и двери открылись. Яркий свет ударил Дамиану в глаза. Подземное помещение было огромным и полностью заставленым напоминавшими гробы капсулами. От каждой тянулись трубочки и провода, заканчивавшиеся на непонятном огромном приборе посередине, который занимал всё пространство от пола до потолка.
Несколько человек в белых халатах стояло вокруг устройства. Один из них переписывал в тетрадь показатели с многочисленных счётчиков, другой что-то настраивал на панели. Кто-то протирал прозрачные цилиндры и наполненные реактивами колбы. На руках каждого были надеты перчатки. Белые лампы, белые стены и абсолютная стерильность вокруг заставили Хорса почувствовать себя грязным и лишним в этом месте, похожим не то на исследовательскую лабораторию, не то на медицинский центр.
Хорс подошёл к ближайшей из капсул и увидел за толстым стеклянным прямоугольником человеческое лицо. Парень наклонился чуть ниже, всматриваясь. Женщина лет тридцати была погружена в какую-то плотную жидкость и выглядела так, будто спала. Всё портили лишь торчащие из носа трубки. Дамиан прошёл ещё дальше и заглянул в следующую капсулу. Там тоже был человек, на этот раз мужчина.
— Заражённые, — подтвердил догадку Дамиана Айнзе. — Они занимают десять подземных этажей. Пока что десять. В каждом из них есть зачатки плетения, не сумевшие должным образом развиться. Вместо того, чтобы дать этим людям силу, они убивали их. Но я завершил мои исследования. Мы сможем прикончить двух зайцев одним ударом.
— Двух?
— Ты столкнулся сегодня с осколком ирреальности и победил. Это очень тяжело, но возможно. Один из вариантов, единственный, которым ты мог воспользоваться в тот момент — применение не своей октоэнергии. Скорее всего, ты коришь себя, но выбора не было. Кроме как умереть самому.
— Вы хотите использовать энергию всех этих людей? Но это же убьёт их! Или лишит всех эмоций! — начал понимать Дамиан, вспоминая последний диалог с магом древности.
— А вот тут ты не прав. Месяцы тестов и разработок позволили найти способ, как это обойти. Ритуал полностью лишит заражённых октопотенциала, не причиняя серьёзного вреда.
— Серьёзного? А какой вред для вас приемлемый?
— Потеря памяти, например. Мелкие когнитивные нарушения. Идеал недостижим. Но думаю, ты понимаешь, что цель оправдывает средства.
— Никогда бы не подумал, что скажу это, но, кажется, я согласен. Не представляю, что бы могло случиться, если бы этот осколок появился в общине… Хорошо. А в чём тогда заключается моя роль?
— Смотри. Вот эта установка, что ты видишь в центре модуля — октоэнергетический преобразователь потенциала Айнзе, или просто преобразователь для краткости. Он соберёт силы недоразвитых ткачей, изменив их пентаксис для большей проводимости, добавит в процессе несколько пунктов акцепции Линстрома… Так, не думаю, что тебе интересны детали. В общем, весь этот поток, подготовленный и сфокусированный, нужно будет кому-то направлять.
— И этот кто-то — я.
— Всё верно. Но ты будешь не один. Для того чтобы навсегда покончить с угрозой ирреальности, поток должен направляться всем спектром. Это значит, что вместе с тобой будут представители иных народов.
— Элливейро и ороконеру. Красный и синий. Их вы уже нашли? Они здесь? Кто это?
— Скоро я познакомлю вас.
— Как скоро? Когда вы планируете проводить это мероприятие?
— Две недели. Может, чуть позже. Может, чуть раньше. Слишком много факторов, которые нужно учесть, слишком много переменных, которые нужно рассчитать. Знаешь, ещё вчера я бы сказал, что у нас в запасе есть месяц. Но когда ты имеешь дело с ирреальностью, тяжело что-то планировать наверняка. Сейчас ты поймёшь. Идём.
Магистр отошёл к стене, противоположной лифту, и зашёл на прямоугольную площадку, очерченную чёрной прерывистой линией. Дождавшись, когда Дамиан встанет рядом, Герхард щёлкнул переключателем. Ровно по пунктиру, оказавшемуся краями подвижной платформы, поднялись небольшие бортики, и та начала опускаться.
Почти всё свободное пространство в новом помещении занимало продолжение преобразователя потенциала. Но в отличие от верхнего этажа, на этом почти не было ни света, ни людей. В самом центре, под навесом из стального изобретения Айнзе, словно под корнями дерева, был выстроен ровный круг из незажжённых свечей. В его центре стоял небольшой пьедестал с одним единственным кристаллом, напоминавшем те, что появлялись повсеместно во время шторма после ударов алых молний. Отличался лишь цвет — он постоянно менялся, плавно перетекая из одного в другой, не подчиняясь при этом какой-либо очевидной логике. Туда и направился Герхард.
— Ещё одна моя персональная разработка. Спектральный внепространственный анализатор Айнзе. Можно сокращать, как спектр. Он подпитывается энергией, полученной из преобразователя, и станет точкой фокусировки для ритуала. Подойди ближе и присмотрись.
Хорс неуверенно приблизился к кристаллу, чувствуя странный холод. Странность заключалась в том, что он словно проникал внутрь тела, каким-то образом минуя кожу. Помимо этого, чем меньше оставалось расстояние до спектра, тем становилось страшнее.
«Это нормально. Так разрыв воздействует на человеческое сознание».
«Он прямо здесь?!»
«Он нигде. И одновременно в любом месте. Это тяжело понять и ещё тяжелее объяснить понятным языком. Скажем так, разрыв находится в пространстве, которое на уровень выше вашего. В четвёртом измерении. Даже, скорее, в пятом или шестом. Устройство Герхарда Айнзе позволяет спроецировать его там, где нужно ему. Там, где у него достаточно сил».
«А их точно достаточно?»
«С тобой — да. Не бойся. Загляни за грань спектра».