Спустя три дня. Северная Африка
Оно буквально испепеляло, невозможно было и нормально вздохнуть из-за палящего до боли солнца. Раскалённый воздух обжигал лёгкие при каждом вздохе, всё застилал бело-жёлтый пейзаж, рябивший глаза. Под одеждой сочился пот, несмотря на то, что большинство накинули бежевые, рыжие и охровые футболки под бронежилет без кителей, это не спасет.
Йозеф не мог и представить, что тут будет так жарко. Через море лежали земли, которые он никогда не видел. Вместо грязно-зелёных лугов и деревьев, всё до чего дотягивается око, это светло-песчаные дюны и барханы, а позади сине-бирюзовый ковёр, осквернённый островами плавающего мусора. Его привезли на большой ржавой и вечно скрежещущей барже. Потом выплюнули на берег вместе с сотнями других братьев по оружию. Все они стали частью одной колоссальной операции, которая призвана восстановить власть слабого правителя, который неумолимо терял её. Восстания, интриги, предательства и орды банд с юга ведут неудержимое наступление на берега, дабы и там утвердилась власть грызущихся князьков, мародёров и лордов вар-групп, как поведал сам султан. Для этого они и были призваны — наёмники, псы войны. За внушительные деньги и блага их наняли, чтобы они стали одной из опор, с помощью которых местный правитель восстановит своё правление.
— Фух, вот это и жара, — выдохнул рекрут, поправив трясущийся магазин, — как же тут можно жить?
— Не возмущайся, топай давай, — пихнул паренька Румо, держа на одной руке пулемёт.
От Хумт-Сука до Сирта идёт контрнаступление с целью выбить массы оборванцев, уродов и преступников, которые недавно практически сбросили в море армии Триполитанского султаната. Пока сухопутные войска начинали движение из столицы и округи, морфлот при поддержке наёмников с разных частей мира, и братьев Мальтийского ордена, атаковали на протяжённом побережье.
Короткий берец Йозефа утопал в песке, всюду куда можно забирался песок. Справа от него песчаное море, холмы, ослепляющие от песочного сияния. По левую руку покров воды, волнующихся и волнами хлещущий о берег. А впереди душу разочаровывает вид, черта, ставшая символом этих безумных и страшных времён. Лёгкие трущобы, палатки и навесы, облепившие полуразрушенные окраины города — разруха везде и всюду.
«Чёрные мечи» вместе с морскими пехотинцами первого полка Султаната должны захватить Сирт и удержать его, сражаться до тех пор, пока у врага не закончатся люди, силы и желание биться. Такова безжалостна и холодящая душу логика войны.
Воины рассредоточиваются, над головами то и дело что-то просвистит или прошипит, начинают доносится громоподобные залпы пушек. Они редки, но похожи на дробь начинающегося дождя, предвестие грядущей бури.
Йозеф прижал к себе пистолет-пулемёт, будто бы он талисман. Вокруг него неисчислимое количество человек, целые роты пешком или на бронемашинах рвутся в Сирт. В жёлто-белой пиксельной форме, с редкими бронежилетами, а зачастую с перевязанными пластинами металла и керамита, морпехи рвались в городок. За ними тянутся «стальные колесницы» войны — танки «Чёрных мечей» бренчали, веером двигались к городку, а за ними пехота. Всюду мир сотрясало громыхание и вой техники, крики приказов на пару с редкими выстрелами.
В стороне стояли солдаты-наёмники из первого батальона, заняв шоссе на месте тройного пересечения. Они выстроились возле БТРов и джипов, легковых машин и прочей техники, способной доставить их в бой.
— Дьяко! — зашипела рация у сержанта на груди. — Говорит капитан Кемирр!
— Да, господин капитан!
— Поступил приказ. Вы наступаете через пять минут от начала артподготовки. Артиллерия нанесёт непродолжительный удар по позициям южных группировок. Задача нашей роты — взять укреп Абухади и установить контроль на развилке дорог.
— Так это же…
— Да, тринадцать километров веселья!
Командир отделения положил рацию обратно и обернулся к своим людям. В их лицах он видел суровость, готовность отдаться делу и желание отработать деньги. Спину оттягивала верная энерговинтовка, тело защищала отличная броня цвета песка. Он кулаком ударил по шлему, вернув его в удобное положение. В этой битве могут погибнуть многие, кого-то он вечером уже не увидит, а может и сам будет убит. Но такова жизнь наёмника — отрывайся на всю катушку, воюй со всей яростью и умением, да и умри достойно. Он так жил, он к этому готов.
— Так засранцы! — обратился сержант к солдатам, вскоре и остальные командиры отделений закричали. — Сейчас большие пушки начнут огонь. Мы через пять минут запихиваем свои гузки в машины и летим во-о-о-он туда, — командир показал вдаль, задев местечко недалеко от города, — там наша рота окапывается и бьёт засранцев. Это понятно!?
— Да, господин! — ответили хором бойцы.
Румо кивнул. Перекинув пулемёт, он отшагнул. Мощный протектор берец забит песком и камешками, отчего мужик потряс ногой, и пара кусочков вывалилась на серый асфальт шоссе.
— Слушай, как думаешь, где сейчас Аэлет? — потянулся юноша к мужику.
— А тебя девочка чем-то зацепила? — ухмыльнулся пулемётчик. — Она же лесбуха, как она может это сделать?
— Я просто спрашиваю, — поправив шлем, тихо произнёс Йозеф, — вдруг мы встретимся с ними.
— Не ссы, малыш. Эта девка может за себя постоять.
Триполитанский султанат не думал сейчас межеваться или медлить. Алчный двор, месяцы отступавший под приливной волной с юга, жаждал реванша. Теперь же он хочет всё вернуть, убить врагов и получить рабов, с другой стороны именно это государство, подпитываемое северными соседями, держит варваров и дикарей из центра Африки, которые сметут остатки южно-европейской цивилизации, если пересекут море.
Йозеф посмотрел на часы. На них электронными палочками высвечивалась цифра «10:31». Это стало временем начала, минутой и часом, с которой началась операция, возгласив о себе таким сильным грохотом, что рекрут подумал о трубах, возвещающих апокалипсис. Пушки и ракетные шахты с кораблей выпустили тысячи и тысяч снарядов, плазменные установки плюнули особыми бомбами, которые зальют врага раскалённым огнём. С неба на головы обрушился смертоносный, гибельный и суливший тотальное уничтожение дождь. Здания и укрепы превращались в салют из кусков камня и деревянных досок. В поднебесье вздымались гейзеры из песка, мир гремел и сотрясался от страшной огневой мощи. Всё пространство от Хумт-Сука до Сирта дрожало и сотрясалось. Снаряды и ракеты падали в заранее намеченные точки, превращая оборону в пыль, снося баррикады, пулемётные точки, позиции гаубиц и РСЗО, сметая их в лавине пламенной злобы.
Около пяти минут землю, пригороды, укреплённые узлы месила корабельная артиллерия. Орудия были наведены по заранее полученным от разведки координатам, удивительно щадя гражданские объекты, насколько это возможно. Вскоре артобстрел стал спадать, подобно дождю, теряющему силу.
— Вперёд, девочки! — кричал сержант, — по машинам!
Зацепившись за перекладины и подпрыгнув, Йозеф забрался в «раздетый» джип, отличающийся множеством швов, лат и открытой конструкцией. Машина резко двинулась, рекрута чуть не вбило в кресло. Десятки авто, вместе с БТРами и джипами ринулись на восток, превратившись в поток кряхтящей брони, идущей вместе с облаками песка.
Живот парнишки скрутило. Машину трясло и мотало, по ушам бил вой двигателя, звон рассыпающихся механизмов и шум ветра. Он даже не мог видеть, что впереди, глаза щипал песок, да и в этом нет смысла — нельзя сконцентрироваться ни на чём.
Вражеские орудия не стали молчать. Воздух рассекли пулемётные очереди, трассы и одинокие пули. Прямо подле зелёного островка в центре перемежения дорог, всё усеяно траншеями, башнями, укреплёнными районами и баррикадами, вместе с танковыми заграждениями и кустами колючей проволоки. Враг приготовился.
Гранатомётчики и операторы ПТУРов навели стволы на приближающуюся стену стали и железа. Выпустив всполохи огня в сторону «Чёрных мечей» ринулись два десятка шлейфов дыма. Снаряды изначально садились между машинами, Йозеф даже всколыхнулся, когда его осыпал песок после взрыва. Затем он ужаснулся, когда авто рядом остановилось, сгинув в огненном коконе, а куски металла с кусками горелой плоти разлетались по округе.
— Жми бляха, жми! — кричал Румо, дёргая водителя за плечи, — не дай сегодня сдохнуть!
Они продолжали ехать, несмотря на что. БТРы и машины вспыхивали аки спички. Одна за другим, авто за авто. Йозеф насчитал не менее десяти попаданий… схватившись за живот, он смотрел в покрытый рыжими пятнами пол и надеялся, что грантомёт или ПТУр промахнётся.
Рано или поздно это должно было произойти. Пролетев почти тринадцать километров, как молнии из металла, механика остановилась. Солдаты высаживались и тут же открывали огонь, пытаясь заткнуть шторм огня, направленный на них.
— Спешиваемся! — приказал сержант, схватившись за винтовку, засияв над полем боя раскалённым лучом.
Они вступили в сражение прямо сходу, как только десантировались в горнило сражения. Йозеф не успел даже оглядеться — он мгновенно рухнул на асфальт, покатился, чтобы очереди его не достали. Над головой воздух стал горячим от количества пуль, в ушах воцарилось оглушение из-за рёва автопушек и тяжёлых пулемётов, которыми БТРы их поддерживали.
Рекрут приподнялся и прыгнул вперёд, оказавшись за старым ржавым гражданским авто. Отлично, он нашёл укрытие. Теперь нужно выжить, принять участие в этом безумии.
— Вперёд, наступаем!
Вся рота собралась здесь… уже не в полном количестве. Восемьдесят человек высыпались у дороги, рассредоточились и стали кулаком из плоти. Разместившись у разбитых машин, за камнями, полуразрушенными баррикадами, они сформировали формации. А затем начали обстрел. Снайпера выкашивали особо ретивых стрелков, пулемётчики роями пуль заставляли бандитов прятать головы. БТРы продолжали вспарывать оборону, сумасшедшим огнём превращая укрытия в решето, а людей в багряные облака.
Йозеф взглянул в лихорадящий прицел. Его оружие на таком расстоянии банально бесполезно. За насыпями и укреплениями бегали фигурки в жёлтой униформе. И всё же он решился выстрелить. Палец ласково прижал стальной язычок, короткая очередь вырвалась и россыпью пуль вошла в мешки с песком.
— Проклятье, — фыркнул парень.
— Да твоя пукалка на этом расстоянии никакая, — упал рядом Румо; он высунулся по пояс и, выставив пулемёт, открыл пальбу. Его нестерпимый огонь вошёл в унисон с подобными орудиями.
Такой шквал мощь и сила дали эффект, теперь враг прятал головы. Если высунуться, можно лишиться части головы, стать удобрением для песка. Орудийный жар «слипся» с теплом палящего солнца, превратив атмосферу в сующую невыносимость.
— Не сидеть в укрытиях, говнюки, — кричал Дьяко, подняв руку, — в атаку, сучьи дети. Вперёд, на штурм!
Страх и ужас сковывал руки и ноги рекрута. Но всё же Йозеф смог собрать себя, он преодолел внутренний страх, конечности зашевелились, сердце забилось с пущей силой, тело получило всплеск адреналина.
У ушей снова досаждает противный гадкий свист, рядом грохнулся товарищ, крича и вопя, подстреленный в ноги. Полсотни человек бросились в сумасшедшую атаку, в этот же миг артиллерия Компании дала о себе знать. САУ и миномёты, только что выгруженные, отправили в небо целый град снарядов. Парой секунд позже оглушительный свист стал предтечей грома и смерти. Позиции врагов взвились столбами грязи и крови.
Впереди находилась старая АЗС, ставшая отличным рассадником тяжёлых орудий. Как только рота достигла танковых заграждений напротив неё, из полуразрушенных зданий, и руин вырвались трассы. Трое боевых братьев были разорваны в клочья мяса секундной вспышкой минигана.
— В укрытие! — крикнули командиры и солдаты рассеялись между заграждениями, машинами и в ямы.
Йозеф снова упал на землю, чтобы его не скосил пулемёт. Он забился за большой бетонный блок, способный остановить бронетехнику. Тут же самый верх укрытия в противном жужжании и рёве снесён, превращён в пыль.
— Сука, блядь, — сплюнул рекрут, понимая, что они оказались в буре кинжального огня, он был готов вжаться в землю, стать одним
Трое солдат упали безжизненными куклами, когда их прошили точные очереди. Ещё пятеро закричали от боли ранений, схватившись за прошитые плечи и руки. Какой-то воин попытался отстреливаться, но из него сделали багряную дымку скорым огнём минигана, не уловимого для ока из плоти.
Йозеф высунулся из-за блока. Прижав к себе покрепче оружие, он прицелился ещё тщательнее. Корпус затрясся, как больной при лихорадке, но он сжал его со всей силы. Пульки достигли цели — оператор ужасающего орудия схватился за пробитое горло, сполз по корпусу и сжался у минигана.
— Молодец, малой! — Румо добежал до укрытия и приземлился рядом, ствол пулемёта выставился и дал очередь, но это слабо помогло, ответом стал вал раскалённого свинца.
— Обычные бандиты, да? — поправил шлем рекрут, пристёгивая новый магазин.
Обладатель «сеятеля смерти» нашёл у себя рацию. Пару раз ткнув по ней, он вызвал командира:
— Сержант, где эта блядская арта!? Нас всех нахер тут положат!
— Не обоссысь, крутой парень, — из рации донёсся женский голос, — или настоящий мужик уже в штаны наложил?
— Аэлет! — узнал её Йозеф, Румо свёл губы и подвёл включённое устройство ко рту парнишки. — Как же я рад тебя слышать!
— Ничего мальчики, поможем вам, чем сможем.
На этот раз в бой вступило одно из подразделений разведки. Миномёты одним синхронным залпом пришибли позиции стрелков, подавив огневые точки. И только затем появились фигуры в форме, которая полностью хамелеонила с окружением. Они ворвались через небольшой проход с севера, тридцать пять человек песчаными призраками хлынули во внутренний двор АЗС. Автоматы без пламени и громкого звука застрекотали, кирпичи и бетон плюнули облачками пыли. Держатели крупнокалиберных пулемётов упали первыми, за ними один за другим были ликвидированы. Гранаты — световые и звукошумовые побренчали по полу, спустя пару мгновений взорвавшись. Противников разносило в разные стороны, ослепляло, оглушало, чтобы потом они попали под свинец.
— С глушаками работают, спецы долбанные, — улыбнулся Румо.
Йозеф наблюдал за тем, как работает разведка. Чётко и профессионально, ни одного боеприпаса просто так. Парень изумился, когда выглянул из укрытия через пять минут. Все огневые точки подавлены, они могут продвигаться дальше.
— Так мальчики, давайте сами, — сообщила Аэлет. — У нас свои задачи.
Отряд смог начать движение. Снайперы заняли удобные позиции, хлыстозвучные выстрелы стали предтечей пулемётного рёва. Йозеф в полусогнутом состоянии бежал, то и дело пытаясь целиться. Он вместе с другими парнями петлял у машин, у бетонных заграждений. Что сзади, что спереди покою не даёт истошный свист, приходится то и дело падать на землю и мараться в оранжевой пыли.
«Вперёд, ещё немного, ещё чуть-чуть», — говорил себе Йозеф, смотря на брешь баррикадную, устроенную совокупным огнём автопушек бронетехники.
Огонь стал плотнее, стена свинца уже дышала жаром, в ушах господствовал звон, конечности начинали стонать. Резкая боль обожгла щеку, но рекрут лишь покачнулся и продолжил бежать.
— Вперёд, сука, вперёд! — сзади его поддерживал Румо.
Пулемётчик выдохнул, ретиво повёл стволом и прицелился, что есть мастерства. Лента вздрогнула и методично стала пропадать в коробке. Какой-то бандит высунулся из траншеи, нацелился на Йозефа. В прикладе винтовки уже мелькала голова юнца.
«Не в этот раз, блядота!» — мысли сопроводили действие и Румо довыдавил остаток первого магазина. Свинец ударил в открытую голову и буквально срезал часть головы противника.
Враги поднялись, чтобы усилить стрельбу, но вновь заградительное пламя их остановило, прижав к земле. С помощью друга рекрут достиг дыры. А дальше что?
В дыму выстрелов он увидел, как к баррикадам и насыпям из мусора и мешков с песком подбирались его братья. Раненные, уставшие, но всё ещё с огнём в глазах и жестоким задором. Он чуть подался из-за куска фанеры и прежде чем осколок вырвали пули он увидел, что до зелёного покрова осталось около ста метров.
Вражеские солдаты отступили, не в силах остановить наступление. БТРы дальше не ехали, дорога и её окрестности слишком сильно усеяна заграждениями и металлолом. Вместо этого бронетехника двинулась южнее по дуге, чтобы отрезать врага от возможных подкреплений. Целая колонна металла рванула, окутавшись в саван облаков песка.
— Ну что дальше!? — спросил Йозеф, когда к нему подбежал товарищ, весь блистающий от пота.
— Не знаю, но чую, мы в жопе! — Румо кинул под ноги пулемёт и стал спешно менять опустевший магазин.
Солдаты стопились у баррикад, закрепились в нескольких траншеях, смогли выбить из огневых укрепов врагов. Йозеф получил свободное время, а оно для обычного солдата опасно. Всякая дурь, неудобные вопросы или здравый смысл начинает лезть в голову. Парнишка согнулся на трупом, смог его разглядеть более-менее внимательно. Схватив за руку, он развернул тело. Чёрная плоть облачена в гражданскую одежду — серую футболку, шорты и ботинки, а на руке повязка алого цвета. Возле него валялся потемневший, местами ржавый карабин.
— Смотри, — указал Йозеф на ещё одно тело, но на этот раз в монохромной мешковатой форме светло-охрового цвета, а на плече камуфляжная нашивка с двумя ятаганами. — Он не похож на обычного бандюгана. Первый ещё походит на ополченца, но не этот.
— Слушай, сейчас нет времени думать, — гулкий металлический звон обозначил закрытие крышки пулемёта, — нам платят, мы убиваем. Вот и все дела.
Не менее семидесяти воинов сосредоточились у первой линии. Наёмники отлично видели, что на зелёном полотнище, в форме окружности вырисовывается метровые укрепления, собранные из строительного мусора, кусков зданий и жести. На них есть наросты из мешков с песком, за которыми на поле боя смотрят стволы разного калибра. Подле всё овито колючей проволокой, щедро усеяно минами и автотурелями, делающими наступление банально не возможным силами обычной пехоты. А в самом центре высится круглое двухэтажное строение, похожее на ровный круг и сделанное из более-менее прогрессивных стройматериалов, сияет белизной.
«А бандиты ты ли это?» — сомнения закрались в ум Йозефа, но он их отбросил, нужно дальше воевать, но вид солдат с шевронами, молодые лица врагов, навечно застывшие в гримасе ужаса, отравляют рассудок.
Мальчишка увидел, как к ним подобрался командир. Капитан мог похвастаться лёгким экзоскелетом, металлическими шестами, окружившим тело. Наплечники, горжет, наколенники и налокотники с щитками указывали на статус офицера. В его руках тяжелейшая автопушка, отдача которой компенсируется техникой, а на бедре два энергопистолета, навеивающие душком древности калесцового оружия. Подле него шли пятеро лейтенантов, которые лишены изысков техноброни и горжетов, а оружием выступали элегантные штурмовые энерговинтовки, у которых вместо магазинов большие батарейки.
— Господин капитан, — собирался докладывать какой-то сержант.
— Без этого парадного говна, — кивнул офицер, — нам удалось пробиться, но впереди нас всё ещё ждёт ад. Много наших братьев погибло.
— Где остальной батальон? — раздался вопрос из чреды солдат. — Почему мы тут одни?
— Не ропчи, воин. Они помогают первому полку морской пехоты союзников в штурме Сирта, — капитан переложил оружие в одну руку, второй указал на чреды фортификации, — если мы не захватим эту точку, штурм города может сдуться. Это дорожный узел, а вместе с тем и мощный укреп.
— И как мы его будем брать? Там грёбанные мины, пулемёты и турели. Нас суки превратят в кровавый фарш ещё до подхода.
— Солдат, нас с берега прикроют ангелы-хранители из артбата. Да и под дымовушечки дело проще пойдёт. Четыре взвода зайдут с разных сторон. Один с севера, другой с юга будут отвлекать. Два других спустя пять минут проломятся и ворвутся в укреп, — холодный взгляд Кемирра вкупе с его суровым лицом внушал в солдат уверенность, его голос стал глубже. — Будет трудно, братцы, но вы крепитесь и держитесь. «Чёрные мечи» это не просто название Компании, но знак качества, знак элитарности! — крик капитана заглушился парой далёких взрывов, прежде чем из уст вырвался девиз наёмников. — Оружие в руках, ярость в сердце!
— Так проводим их в ад!
Офицер кивнул начальнику штаба, и тот подозвал сержанта связи, несущего радиостанцию. Сняв трубку и «поиграв» с частотами мужчина, поправив автомат, заговорил:
— Артиллерия, артиллерия! Говорит первый лейтенант Франческо, начальник штаба второй роты первого батальона.
— Да не кричи ты так, — прорвалось сквозь статику, — у аппарата командир артиллерийского батальона майор Лайель. Чего тебе нужно?
— Артиллерийский обстрел по установленным координатам. Если есть шанс, пусть отработают все три батареи САУшек.
— Хорошо, только скажи, куда свинца тебе подкинуть.
— Сейчас всё отправят.
Офицер передал трубку солдату, стоявшему рядом и узнавшему нужное от капитана. Вскоре вся местность сотрясётся от грохота разрыва снарядов, нестерпимого дождя огня.
Йозеф как и Румо быстренько нашёл укрытие, спрятавшись в близ лежащей траншеи. Воины рассредоточились по лучшим местам, чтобы их не накрыли ошмётки или мусор. Где-то на берегу двенадцать САУ подняли стволы в уникальной синхронности — двенадцать длинных металлических «труб» уподобились стене копий, уставленными в небо. Секунда и наконечники увенчались бутонами пламени, мир сотрясся от грома и рокота орудий.
— Как пищат, суки, — усмехнулся Румо, услышав, как в небе раздался громкий и устрашающий свист.
Двенадцать снарядов разрушительной волной ударились о землю, об укрепления и технику. Двенадцать «гейзеров», отвратительных салютов взвились кусками асфальта, россыпью дерева или шматами металлолома. Ещё один шквал последовал спустя пару секунд, и вновь вражеские баррикады захлестнуло разрывное пламя, сеявшее тотальное разрушение и смерть. Солдаты пропадали в смертоносных оранжево-жёлтых ослепительных вихрях, их тела кромсало и четвертовало, раскидывая по округами мерзкой россыпью.
Йозеф всем естеством чувствовал, будто вокруг него дрожала сама земля, всё вокруг не знало покоя. Обитые ДСП и кусками пластика стены окопа казались ничтожными и хрупкими, он со страхом ощутил собственную жалкость перед «богами войны». Его сердце сжалось от ужаса при одной только мысли, что происходит в эпицентре урагана. Он пытался ещё сильнее прижаться к земле, стать с ней одним целым, не слыша ничего, кроме писка и взрывов.
Тем временем артиллерийский дождь продолжал месить укрепления. Вновь и вновь батареи закидывали позиции снарядами, превращая всё в ад. Воинов засыпало прям в траншеях, которые становились могилами для целых отделений. Мины детонировали, прибавляя звону к «музыке войны». Техника, турели и крупнокалиберные превращались в звенящую над головами рваную мозаику обгоревшей стали и железа. Посланные «богами войны» смерть и разрушение, вечные спутники войны, царствовали безраздельно, собирая страшную жатву.
Вскоре артподготовка окончательно сошла на нет, над полем боя воцарилась страшная тишина, где-то поодаль звучали выстрелы и крики, продолжали рваться снаряды. Это предвещало скорейшую атаку на опорник… на то, что от него осталось.
Йозеф выглянул из траншеи, посмотрел на небо. Над головой проносились клубы едкого прогорклого дыма, отдающего мерзким запахом аммиака. Опустив взгляд, краем глаза он подметил, как из укрытий стали выходить солдаты, собираясь по подразделениям. Зацепившись и подмяв землю, он сам выкарабкался и побежал к своим, туда, где заметил фигуру командира отделения.
— Фух, вот это отработали, — сказал Дьяко, меняя батарейку на лазвинтовке, — но я готов поставить на то, что большинство крыс выжило, — мужчина показал на стрелков, взводящие автоматы с подствольными гранатомётами, а затем хлопнул паренька по плечу, — готовься, наш взвод заходит с севера.
Йозеф кивнул, последовал за своим командиром, следуя сквозь буйную толпу. Перед уставшими глазами только бронированная спина сержанта, по краям взгляда всё превратилось в нечто расплывшее и малозначимое. За время боя он успел подустать, но всё ещё может сражаться, только его продолжает изъедать сомнение касательно врага:
«Они в большей части не похожи на обычных бандитов. У них есть нашивки с геральдикой, да и прижать целую страну к морю явно не в силах обычных полудиких группировок из центральной Африки».
Но задача не ждёт, она не требует моральных изысканий, а взывает к скорейшему исполнению. На израненное, покрытое мириадами ран, поле посыпались дымовые гранаты. Щедро усеяв воронки, ямы и немногие пологие участки металлическими цилиндрами, солдаты отправились готовиться к штурму. Покров белоснежного и густого дыма застлал узел сопротивления, клубящееся одеяло соткано из множества шипящих баллончиков, утопив местность в «воздушном молоке».
Йозеф занял своё место среди собратьев по оружию, проверив ту рухлядь, которая называется пистолетом-пулемётом. Вдохнув и прокашлявшись от першения, утерев пот и поправив соскальзывающую от влаги одежду, он стал морально готовиться. Перед ним место заняли три сержанта, взирающие на высокую фигуру и смиренно ждущие приказа. Это лейтенант Лиро, командир взвода, вооружённый чёрным автоматом, ставшим грязным после непродолжительного боя. На поясе закреплён пузатый пистолет, с внушительным грибовидным «магазином», видимо наполненным ионизированным газом.
— Солдаты, воины взвода, — обратился лейтенант, подняв руку в перчатке, — вы все не первый раз в бою, вы прекрасно знаете, что нас ждёт полная жопа. Так давайте покажем врагу, что он ошибся в своём желании воевать и не сдаваться, а союзникам, что те правильно сделали, пригласив нас.
Сержанты кивнули и вернулись к отделению, приказав рассредоточится перед началом действий. Йозеф только вроде как подавил страх, свыкся с мыслью о наступлении, но как оно началось, и всё бесстрашие рассыпалось подобно разбитому хрусталю.
Пехота двинулась рассыпанным строем, фигурки людей вошли во мглу, двигаясь за Лиро, который нацепил тепловизор, чтобы не налететь случайно в дыму на врага. Они пустились по широкой дуге, чтобы незаметно выйти на рубеж основной атаки до того, как рассеется дым. На лёгком бегу всё же разносился слабый шум экипировки и бренчание старого оружия. Протоптав песок, они выбежали на разбитый и испещрённый трещинами асфальт старой дороги, где минуя разнесённые укрепления, воронки и ямы, старые машины и куски мусора, быстро сблизились с мизерной рощицей деревьев. На миг остановившись, Лиро посмотрел вокруг, оценивая обстановку. Йозеф не успел передохнуть, как они вновь сорвались. Минуты хватило, чтобы они заняли атакующие позиции у прямоугольной асфальтовой площадки, ставшей перемежением для нескольких дорог, где навечно упокоились чёрно-рыжеватые остовы техники.
Италиец видел, как рассеялся дым, как из белого смога показались образы разрушенных баррикад, с дырами в формациях размеров с танк. Сердце облилось кровью, когда он смог разглядеть, как в каких-то местах земля шевелится, и зарытые солдаты пытаются выбраться, до конца борются за существование.
— В атаку! — приказал Лиро, сорвавшись с места, а за ним и тридцать воинов рассеянными группами ринулись на сближение с фортификациями.
Румо и другие пулемётчики хорошо закрепились в воронках, или за сгоревшими корпусами авто. Они же и начали сумасшедший обстрел, яркие ленты раскалённого свинца ударили по дереву и мешками с песком. Кого-то даже срезало с криком и скинуло с укреплений.
Йозеф прилёг, над головой пронеслись снаряды крупнокалиберного оружия, вспахавшие асфальт. Направив оружие на одну из мельчащих фигур, он выпустил короткую очередь. Три пульки лихо просвистели и ударили в толстый мешок, безнадёжно в нём увязнув. Противник может только посмеяться.
Вражеские операторы тяжёлого орудия отстреливались со всей яростью. Немногочисленные тяжёлые пулемёты из окопанных точек и подобия башен, и энерготурели усеяли поле перед собой лучами смерти и убийственным металлом. Пара человек грохнулась разорванные, части тел разлетелись кровавыми кусками. Остальные улеглись, подавленные смертоносным огнём.
— Вперёд, суки! — поднимали в атаку солдат сержанты. — Порвите их нахер!
Снайперы открыли беспорядочный огонь в попытках заткнуть стрелков. Пара человек за массивными стволами резко дёрнули головой, брызги мозга разлетелись из раскрытого затылка.
«Блядь, попал же я», — марая брюхо о песок, думал Йозеф, над ним воздух стал раскалённым, наполненный быстрым и опасным свинцом.
— Султанат аль-Адиль! — донёсся боевой клич со стороны врагов. — Порядок и законность!
«Султана же зовут Джума ибн аль Асаф», — вспомнил рекрут, понимая, что всё больше и больше у этой операции вырисовываются политические мотивы.
Паренёк крутанулся, свалился в воронку и оказался в укрытии. Воин вновь приподнял оружие и, найдя в прицеле вражеского солдата в песчаной форме, затаил дыхание. Секунда и его оружие со стоном и облачком огня выпустило пол магазина, рой пулек влупил по врагу, часть отскочила от бронежилета, а другая всё же вошла в плоть. Обмякшее тело грохнулось наземь.
Спрятавшись, тарантиец смог наблюдать за движением его собратьев. Воины остановились, залегли по всем возможным укрытиям, кругом царит смерть и гибель. Пара десятков врагов, хорошо закрепившись, держит оборону, отсекая каждую попытку наступления. Пулемётчики и снайперы с обеих сторон сошлись в неукротимом противостоянии, заливая друг друга свинцом.
«Сука, и как же мы будем выбираться из этого дерьма!?» — вопил разум рекрута, который не находил ничего лучше, кроме как отстреливаться.
Лейтенант прекрасно осознавал, что они сделали то, что и обязаны. Раскалывая воздух автоматными очередями, он отлично засел в укрытии. Они должны были оттянуть на себя внимание, чтобы другие два взвода смогли прорваться и выиграть эту битву. Посмотрев сквозь коллиматорный прицел, он увидел, за насыпями осталось не более пятнадцати солдат. Выстрелив, ровной очередью стали, он прошил ещё одного бойца бандитов. За плечами командира Компании не менее двадцати пяти. Этот факт рождал мысли, приятные картины рисовались перед глазами офицера. Он мог бы мог прямо сейчас стремительной атакой выбить разбойников с укреплений и стать тем, кто принесёт победу. А это стоить очень многого.
«Успакойся», — подумал Лиро, вспоминая, что он всё же наёмник, и для него главное задача, а не награды за героизм, принесённый на костлявых руках павших солдат.
Пока они вместе с другим взводом оттягивали на себя внимание, началось контрольное наступление. Два взвода, под командованием самого капитана, отметив атаку обстрелом из подствольников засыпав остатки баррикад взрывными «иглами» ручных гранатомётов, пошли в бой. Около пятидесяти воинов разъярённым роем и наступая веером, щедро усыпая бандитов пулями разного калибра, ударили по обескураженному врагу. Всё больше и больше тел падали на землю, живые становились обагрённым или опалённым ковром мертвецов.
В это время лёгкая бронетехника Компании смогла обойти минные поля на юге, прорвалась через поредевшие оборонительные порядки на дороге и всей железной кавалерией зашла в тыл. Сдвоенные автопушки, турели, энергоорудия и зенитки выпустили настоящую бурю огня. Южная часть обороны, где наступал один из взводов, была просто сметена — куски бетона, фанеры и дерева разлетались салютом по всей округе, тела разрывало и обращало в алые брызги, плоть зажаривалась до корочки или становилось прахом. Люди не успевали даже вскрикнуть, прежде чем неумолимо настигала коса смерти.
На севере остались на позициях и в строю семь человек. Пулемёты заглохли, у их остовов валялось по два трупа, оросив сталь багрянцем. Это оказался шанс, за который Лиро решил ухватиться.
— В атаку! — приказал лейтенант, а сержанты передали его слово, подняв воинов.
Рекрут встал вместе с собратьями и бросился на штурм. Впереди них полетели гранаты, аккуратно севшие в шрамированную землю. Взрывы накрыли практически мёртвый остаток противников, окончательно сломив боевой дух.
Трое грохнулись с воплями и криками, подкошенные отстреливающимся противником. Йозеф присел на колено, и дожал до конца предпоследний магазин. Двадцать пулек сумбурной россыпью шлёпнули по бандиту в мешковатых лохмотьях, уложив его навсегда. Штормовой огонь подавил оставшихся боевиков, заставив носом рыть землю. Давление со всех сторон оказалось таким сильным, что недруг всё же не выдержал, зацепившись за последний шанс на жизнь:
— Мы сдваться! — услышал Йозеф, обрадовавшись в душе этому возгласу. — Пощадить нас! Хватить! Хватит!
Это был конец для укрепа. Звучали ещё выстрелы, но вскоре всё стихло. Рекрут лениво шевелил ногами. Он тяжело перепрыгнул через небольшое углубление, зайдя внутрь через «пробоину». Некогда зелёная полянка стала чёрной, изуродованной и превращённой в перепаханное месиво земли. Воронки от снарядов напомнили волдыри на обезображенном лице. До безумного артналёта тут стояли палатки, техника… теперь всё заполнено кусками стройматериала, фрагментов плавленой стали и разорванными трупами. Живот сводило с ума от запаха жаренного мяса. Всё это взбаламутило ум парнишки:
«Неужто мы люди способны только на разрушение?»
Тем временем главный офицер, держа трубку радиостанции, гордо докладывал:
— Господин майор, говорит капитан Кемирр, командир второй роты первого батальона. Опорный район к югу от Сирта занят нами.
— Потери!?
— Десять двухсотых, тринадцать трёхсотых, — холодно доложил капитан.
— Готовьтесь к обороне. Судя по данным разведки, к вам движется колонна боевиков. Просто так всё не закончится.
«Ещё бы», — родил усталый ум юноши мысль, — «когда всё так просто заканчивалось бы?».