— Возьмите мальца-то, мне с ним не вылезти, глыбко!
Мальчики вытащили на берег толстенькое безжизненное тельце. Следом выскочил Вася.
— На коленку мне его положите! Животом кладите! — командовал он.
— Дайте нам Леника! Отдайте! — визжали девочки, стараясь вырвать братишку из Васиных рук.
— Не подпускайте их' Сейчас откачаю, — кричал Вася, тряся на коленке ребенка. Изо рта малыша хлынула вода, он закашлялся, поперхнулся и заорал. Ребята облегченно вздохнули.
— Все! — улыбнулся Вася. — Девки, кончайте орать, разденьте его и в мою рубаху заверните, она сухая.
Енька захлопотала около Ленина. Согревшись после неожиданного купания, малый скоро уснул у нее на руках.
— Удочки-то? — спохватился Вася и, подтягивая мокрые штаны, помчался к месту рыбалки.
Ребята подоспели вовремя. Воткнутые в берег удилища дергались, как живые. Еще три голавля навсегда распрощались с родной речкой. Довольные, приятели по-братски поделили остатки замученного рака.
— Какой ты, Вась, молодец! Как ты мальца... — с уважением заговорил Санька.
— Клюет у тебя! — зашипел Вася.
Из кустов вылезла Енька.
— На рубаху твою. Мы домой идем. Завтра опять сюда приходите, я вам раков спымаю и сама удить буду, ладно?
— А парня голого, что ль, домой понесете? — спросил Вася, надевая рубаху.
— Не, я свою рубаху сняла.
— Вот к ужину нажарю, — пообещала довольная мать, когда Вася выложил на стол свой улов.
— Неужто штанами наловили? — поинтересовалась она, глядя на еще мокрые штаны Васи.
— Не, крючок отцеплять лазил, — коротко объяснил он.
Освобожденный от лесов собор возносил в яркую синеву небес блистающий в солнечных лучах мальцевский крест.
— Так мы и не видали, как его поднимали, — пожалел Вася.
— Да-а, как же, увидишь тут, — рассердился Васята. — Его раным-рано, чуть свет, подымать стали. Городовики никого на площадь не пускали. Вот кто в этих домах живет, те все видели, — завистливо прибавил он. — Коська и Тонька Растяпины наверно с окошек не слезали. Ты знаешь их? Богачи страшенные! Вон их дом шатровый! На окнах занавески кружевные, и на них всякие цветы. Пойдем поближе, посмотришь.
Мальчики направились через площадь к шатровому дому.
На краю площади, около большого пожарного бака с водой, прямо на земле лежали матрацы, лоскутные одеяла и подушки в цветастых наволочках. Копошились дети.
— Цыганята! — шепнул Васята. — Табор приехал! — И, забыв про необыкновенные занавески, ребята пустились смотреть цыганят.
— Какие же это цыгане? — засмеялся Вася. — Это же Енька!
— Ну да, она! — удивился Васята.
Енька, деловито сопя, старалась встать на голову, а маленький Леник, глядя на нее, тоненько визжал от восторга.
— Енька, чего тут у вас? — спросил Вася.
Девочка испуганно села, но, увидев своих, просияла:
— Мы тут и ночевали. Нас Крючиха из дому выгнала — мамка денег ей не платила. Теперь всегда тут жить будем! Идите сюда, давайте кувыркаться! Клавка, вылезай, в кувыркачки будем играть!
Вздувшееся горбом пестрое одеяло зашевелилось, и из-под него вылезла Клава.
— У меня тут домик! — похвасталась она и отвернула угол одеяла. Под ним оказалась лежащая на боку большая двуручная корзина.
— Я тут живу, — сказала Клава и, юркнув в корзину, свернулась клубочком. — Когда жарко, так живу, а когда холодно... — Клава натянула «па корзину одеяло и, выставив в щелку нос, пропищала: — Хорошо ка-а-к!
— Ну, вылезай, вылезай! — командовала Енька, стягивая одеяло. — Играть давай!
Но кувыркачек не получилось. Около ребят остановились какие-то барин с барыней.
— Артур, посмотри, какая прелесть! Удивительно гибкая девочка! И хорошенькая, как кукла! — протяжно говорила барыня, показывая на Клаву.
Клава лежала в корзине и недоверчиво разглядывала господ. Васе тоже показалось, что Клава очень похожа на куклу, которую он мельком видел в окне магазина. Кукла лежала в коробке, тараща на прохожих карие глаза. На щеках у нее были такие же ямочки. Для полного сходства с куклой Клаве не хватало розового банта.
От смущения Клава съежилась и, подобрав коленки к самому подбородку, что есть силы натягивала на босые ноги подол старенького платьишка. Платье не выдержало, затрещало, и в прореху выскочила худенькая коленка. Господа засмеялись. Енька вскочила и, набросив на Клаву одеяло, повернулась к господам спиной.
Господин тихонько толкнул Еньку тросточкой в спину.
— Ты есть ей сестришка? А где ваша муттер?
Енька молчала.
— Ты невежливый девошка, я не любить таких. Но я любить твой сестришка... Где он? Где он прятался, тот куколка? — он подцепил тросточкой одеяло и сбросил его с корзины.
Уткнувшись в коленки, Клава горько плакала.
— Фуй! — сморщился господин. — Фуй, я не терпеть слезы!
Вася поднялся с земли.
— Чего вы к ним привязались? — грубо спросил он, с ненавистью глядя на длинный бледный нос барина. — Им жить негде. Хозяйка с квартиры согнала, а вы лезете!
Господин выкатил глаза, открыл рот и быстро облизал верхнюю губу.
— Ты как сметь так говорить со старшим? Соплюк! Я тебе... — поднял он трость.
— Только тронь! — крикнул Васята и встал рядом с Васей.