Не знаю, как вы отнесетесь к такому рассуждению, читатель. Но я говорил об этом с Мишей Логиновым, и он сказал: "Совпадает". Потому я и решился написать об этом.
...Физик Лось, бородатый, с веселыми насмешливыми глазами, загадочный для школы человек, потому что про него одни говорили, будто он пишет диссертацию, а другие - будто он сделал важное изобретение, этот самый физик, оглаживая круглую черную бородку, аккуратно со всех сторон подстриженную, с любопытством смотрел на Игоря Сапрыкина.
- При какой температуре холодильника КПД двигателя будет равен единице?
- При абсолютном нуле.
- Почему?
- Ну, там... Ну, формула Карно... Там в знаменателе / первое минус t второе... Если t второе абсолютный нуль...
- Хорошо. А скажи, почему, когда идешь по сырому грунту, следы шагов сразу намокают?
- Ну, мокро же... Грунт-то сырой...
- Грунт сырой, и все же надо наступить, чтобы показалась влага.
Игорь замолчал. И Сергей, рядом сидевший, молчал.
И замерла ватага на последних партах, только Фокин чтото беззвучно шептал - Фокин, ни разу в жизни никому не подсказывавший. Костя тронул его за рукав и показал глазами: молчи!
- А эти... капилляры! - заорал вдруг Игорь. - Капилляры образуются! Ногой наступишь - грунт плотнее, получаются капилляры, и вот - мокрый след!
- Разумно, - сказал Лось, - и похоже на правду.
А скажи мне, Сергей Лазарев, скажи мне...
Сергей напрягся, как в спортзале перед решающей схваткой.
- Скажи мне, ради бога, почему сначала был бронзовый век, а потом железный. Почему не наоборот?
Сергей обмяк. Это же не физика! История! Он историю не учил!
На последних партах зашушукались. Наташа Лаптева посмотрела на физика с гневом. Нарочно с толку сбивает!
Вот все они такие, никогда с ними не договоришься! Всегда назло делают!
"Бронзовый век... железный век..." Игорь тупо перебирал слова, пытаясь сосредоточиться... В голове всплыло никчемное длинное слово "библиотека" и вертелось, мешая.
Сергей все усилия сосредоточил на том, чтобы забыть слово "библиотека", но чем больше он старался, тем прочнее держалось оно: "Библиотека, библиотека..." При чем тут библиотека? Спросил бы лучше закон Гей-Люссака... Шестьдесят вопросов выучил, и все мимо... Бронзовый век... Железный век... Библиотека...
Но, нарушая все уговоры. Костя громко и спокойно сказал в тишине, так что сразу спало напряжение:
- Лобную мышцу, Сергей.
Сергей улыбнулся, преувеличенно нахмурился, потом выпучил глаза, играя лобной мышцей, и тут же сообразил, успокоившись: да это же просто! Что он детские вопросики задает?
- А температура плавления? - сказал Сергей. - У бронзы-то меньше! Бронза-то вон на каком огоньке расплавится, а для железа какой огонь нужен?
- Сами посудите, Виктор Петрович! - крикнул Роман Багаев.
И все зашумели, повскакали с мест, окружили физика - экзамен кончился, не было в нем больше смысла.
Игорь с Сергеем, ватага "Семь ветров" выиграли.
Они пошли из школы гурьбой, перебирая подробности операции.
Роман Багаев посочувствовал Елене Васильевне:
- А вам, наверно, завидно? Хотите, мы вот так же литературу выучим, все!
- Ой, ну пожалуйста, не надо! Я вас умоляю! - смеялась Елена Васильевна. - Это же какой-то... бронзовый век!
Ну и что? Бронзовый! А потом будет железный, атомный и какой там еще! Теперь все будет хорошо, потому что ватага их действительно как коммуна стала!
- Послушайте! - забежал вперед Паша Медведев, потрясенный только что сделанным открытием. - Стойте!
Все стойте! Вот был вопрос: "Кому на Руси жить хорошо?"
Слышите? Но это же и ответ! Никто не слышит? Это же ответ! "Ко-му-на-Ру..." - коммунару!
- Ну, мистика!-рассмеялась опять Елена Васильевна.
- Напрострел, - сказал Костя Костромин.
А что, дети, - коммуной, ватагой жить веселее и легче.
Но где ее взять, ватагу? Самим сделать. Ведь главное а жизни что? Главное в жизни - вовремя спохватиться!
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
ГРОМ И МОЛНИИ
УЖЕ С ПЕРВОГО УРОКА ДЕВЯТЫЙ без буквы класс увидел, что Костя Костромин не в духе.
Давно не было этого с ним, почти с самого начала года, и вот опять сидит хмурый, безучастный или подает резкие реплики, от которых учителей оторопь берет. Пытались понять, в чем дело, пытались его встряхнуть, расспрашивали Машу Иванову, но и она, вещунья и колдунья, ничего не понимала.
- Поссорились вы, что ли? Ты ему нагрубила? - спрашивала Галя Полетаева.
- И нагрубить нельзя вашему Косте? Носитесь с ним! - отвечала Маша.
Но они не ссорились. Если бы поссорились, было бы легче. Поссорились помирятся. А теперь что?
Так продолжалось несколько дней, пока однажды на перемене Костя не постучался к Наталье Михайловне Фроловой, директору, и, как-то странно ерничая - она даже подумала: не пьян ли? - протянул ей листок:
- Так что вот... Прошение... Прошу резолюцию... Вот здесь, наискосок: раз-ре-шаю... Или: не воз-ра-жаю...