- Как же так, Фокин... Я же глаз с тебя не сводила...
Я же весь урок...
- А я вам говорю, что я никогда не списываю. У меня зрительная память, - холодно сказал Фокин и, не спрашивая разрешения, пошел на свое место.
- С этого дня, - бросила тетрадку Елена Васильевна, - с этого дня и до конца школы хоть на стол учебник клади, мне все равно!
- Степка, хочешь щей? - повернулся Фокин к классу, и класс, конечно, тут же и предал свою учительницу, весело и беззлобно.
- Фу-у-у! - дружно ответили Фокину.
- Вот именно, - отомстила Каштанова. - Вот это вы и есть: глухие и согласные. Фу! - И сама же и улыбнулась, почувствовав, как хорошо жить в окружении неусталых людей. И поскольку ее все время не отпускала мысль о назначении Алеши, она вдруг подумала, что, если бы он видел ребят ее глазами, он наверняка согласился бы, и тут же, почти неожиданно для себя самой, пригласила весь девятый класс - ну, кто хочет, ребята! - к себе домой.
Костя Костромин весело прищурил глаз:
- Военный совет?
А разве скроешься от них? Всё они знают, что в школе происходит.
Ребят к Каштановым пришло много, человек пятнадцать. Они сразу заполнили обе комнаты и кухню. Елена Васильевна подвела "морячка" Пашу Медведева к проигрывателю, показала пластинки, и вот в доме на полную мощь гремела музыка, и все танцевали, сидели по углам парами или вертелись вокруг Алексея Алексеевича - с ним любили разговаривать.
- Взрослый только рот откроет, - говорил Костя Костромин, - а я уже знаю, дело он собирается говорить или не дело. Если дело - то пожалуйста, а если не дело, то...
- Так ведь и все люди так, Костя, - улыбнулся Каштанов. - И все люди различают дело и не дело и относятся соответственно.
Галя Полетаева, танцуя с донжуаном Сашей Медведевым, спрашивала: зачем же их все-таки позвали сюда?
- Чтобы мы сегодня могли с тобой потанцевать, - со значением отвечал Саша и наклонял голову так, чтобы кудри его касались Галиной щеки. - Ты очень красивая...
И лицо у тебя такое...
- Какое?
- Продолговатое, - только и смог придумать Саша. - Ты, наверно, очень страстная!
Вот нахал!
- Ну что ты за человек, Саш? Правильно про тебя Елена Васильевна говорит: Дон-Жуан!
Но Саша, довольный произведенным эффектом, стал уверять Галю, что он не врет, что он всегда говорит только правду, что он давно заметил, какие у Гали глаза, и что в доказательство своей искренности он готов землю есть, - с этими словами Саша схватил с окна горшочек с цветком и отколупнул щепотку земли.
- Фокина здесь нет, он бы тебе показал, - вставила Наташа Лаптева групорг и культорг, человек очень строгих нравов.
- А что Фокин? Что Фокин? - возмутилась Галя. - У нас с Фокиным уже всё!
Каштановы теперь сидели в углу, рядышком, одни, потому что Костя, перехватив взгляд Елены Васильевны, понимающе кивнул головой и незаметно увел от Каштанова ребят.
- Так что, Елена Васильевна, - спросил Каштанов, - так что? Зачем же ты устроила эти посиделки? Начинай!
- А я не таюсь, у меня все открыто. Вот ты посмотри на них, посмотри внимательно, посмотри моими глазами, а потом уж отказывайся. Собери хоть сто взрослых, какую хочешь компанию - разве будут у всех подряд такие прекрасные лица?
- И такие хриплые, грубые голоса...
- А ты сам-то кто? Алешка-голубятник... Подумаешь, институт кончил... У тебя мама учительница, вот и кончил...
А они? С ними что будет? - говорила Елена Васильевна, не глядя на мужа. - Игорь! Сапрыкин! - позвала она. - Прости за несвоевременный вопрос, но скажи: почему ты вечно с уроков уходишь?
- А чего ухожу? Чего ухожу? Я просто не прихожу на них!
- Ну вот не любим мы всю эту учебу, - подхватил Игорев друг Сережа Лазарев. - Не любим! Говорят, говорят, и пишут, и читают, и льстят, и ругают...
- Вызывают, двойки ставят, - в тон ему продолжал Костя Костромин. Авторитет в глазах девушек ущемляют, правда?
- Вот правда! - горячо поддержал Костю Саша Медведев, Дон-Жуан. - Вот почему всегда гуляют с девушками из другой школы, а не из своей? Не задумывались? Не задумывались?
- Нет, - сказал Каштанов серьезно, - над этой проблемой я не думал. Так почему же?
- А потому что авторитет двойками не подорван, вот почему!
- Да! - сказал Костя Костромин. - Вот именно!
А психика школьника очень чувствительна, правда, Саша?
Все рассмеялись, Костя обнял друзей и увел их от Каштановых.
В дверь позвонили, и на пороге появились еще два дружка - Володя Фокин и Роман Багаев. Каштанов подозвал Фокина, достал большую папку его акварелей и стал хвалить.
- Я, вообще-то, не очень понимаю, но мне нравится...
Особенно эта работа - избы, белесые столбы, разбитая дорога... И не в безвоздушном пространстве все, а в воздухе...
Воздух осенний чувствуется...
И тут Фокин показал себя, как потом говорила Елена Васильевна. Нет, он не нагрубил, не надерзил. Он крайне вежливо поклонился и попросил разрешения преподнести эту работу Алексею Алексеевичу.
Каштанов внимательно посмотрел на Фокина, словно никогда не видал его.
- Спасибо. А тебе не жаль с ней расставаться?
- Для вас - не жаль.
- Ты лучше бы сочинения не списывал, - в сердцах сказала Елена Васильевна.
- Между прочим, Елена Васильевна, я не списываю.
Я учу учебник. Или вы считаете, что в нашем советском учебнике не все правильно? - с расстановкой, но нисколько не волнуясь, проговорил Фокин.