Остальные воины выстроились в шеренгу и молчаливо наблюдали за тем, как двое их товарищей заходят и выходят во временные пристанища лесорубов. На их лицах было написано тревожное возбуждение. Никто не знал, на что они могут здесь наткнуться. Не знали, но подозревали. Аджит, насупившись и пыхтя, как бык, нетерпеливо ждал, когда его подчиненные закончат проверку.
Наконец, когда последняя палатка была осмотрена, один из стражников доложил:
— Они все пусты, командир!
— Кхм, — хмыкнул Аджит, — получается, он убил их не здесь?
— Странно, — прошептал один из его подчиненных, прыщавый и тощий юнец.
— Ты что-то сказал, Банси? — прогремел Аджит.
Банси побледнел, но нашел в себе силы повторить:
— Я сказал «странно», командир.
— Что странного-то?
— Ну, — протянул Банси и тут же нарвался на грубый тон Аджита.
— Не нукай, я тебе не зебу! Говори, как думаешь, или замолкни!
— Жрецы считали, что Анил убил лесорубов во сне, — пролепетал Банси, — иначе, как бы он смог справиться с дюжиной вооруженных топорами людей?
— И, что?
— Тел здесь нет, — быстро пояснил Банси, — выходит, если Анил и убил их, то явно не во сне. Не ночевали же они на просеке?
Аджит озадаченно почесал лысину.
До него начинал доходить смысл сказанных его подчиненным слов:
— А если он не убивал их во сне, то… как сумел расправиться с лесорубами?
Вопрос не был обращен к кому-либо, но стражники недоуменно переглянулись, явно пребывая в легком замешательстве.
— Ладно, неважно, — продолжил Аджит, — отправляемся на просеку. Возможно, там мы и найдем ответы на вопросы…
Пока Аджит продолжал разглагольствовать, Банси шепотом обратился к широкоплечему стражнику, стоявшему слева от него. Кажется, его звали Вишал.
— Ты слышишь?
Тот непонимающе взглянул на него:
— Слышу, что?
— Птицы, — пояснил Банси, — они не поют.
— А ну заткнулись! — рявкнул Аджит, прерывая шепот стражников.
Весь отряд вздрогнул и испуганно воззрился на своего командира. Лицо Аджита раскраснелось и стало похоже на пурпурную рубаху, плотно облегающую мощную грудь стражника. Его глаза метали молнии.
— Вы должны всегда слушать то, что я говорю. Понятно?! Трепля языками у меня за спиной, вы, тем самым, проявляете неуважение ко мне! — он сделал несколько шагов вперед, его ноздри раздувались и пыхтели. В какой-то момент, стражникам показалось, что из них вот-вот пойдет пар. — Или я для вас, молокососов, просто пустой звук?!
Вся группа стражников побелела, как сахар. Их глаза вылезли из орбит, а на лбах выступили маленькие капли пота.
Крайне довольный произведенным впечатлением, Аджит позволил себе немного смягчить тон:
— Надеюсь, вы усвоили мои слова. А теперь в путь, у нас много дел.
Он ожидал, что стражники мигом помчатся выполнять его приказ, как это обычно происходит, но те остались стоять на месте, продолжая таращиться на него глазами, полными неподдельного ужаса.
Аджит заорал:
— Оглохли?! Бегом на просеку, я сказал!
В этот момент где-то позади него хрустнула сухая ветка. И этот звук помог осознать командиру, что стражники испытывают страх, смотря вовсе не на него, а на что-то позади него!
Ухватив копье за древко покрепче, Аджит резко развернулся. То, что предстало перед его глазами, настолько поразило командира, что ему понадобилось несколько мгновений, дабы вернуть, утраченное на секунду, самообладание.
Оно стояло буквально в четырех-пяти локтях от него.
В голове Аджита промелькнула мысль.
«Как… как такая здоровая туша, размером с носорога, смогла бесшумно подобраться ко мне со спины?».
Да, он увлекся своей пламенной речью, но не настолько же, чтобы не услышать топот этих массивных лап, вооруженных длинными острыми когтями, как у синха. Или же тварь умела ходить бесшумно, и только случайность в виде хрустнувшей ветки позволила Аджиту обратить на подкрадывающееся существо внимание? Но, посмотрев чудовищу прямо в его круглые, красные, словно кровь, глаза командир стражников понял — все обстояло намного проще. Он не знал, откуда возникла у него такая уверенность… не мог ее объяснить, но понял — существо хотело, чтобы он его обнаружил. Синхаподобный носорог, или кто он там на самом деле, не собирался нападать исподтишка, будто стая шакалов. Уверенное в собственном превосходстве над людьми, как еще недавно сам Аджит над своими подчиненными, оно возвышалось над ним на добрых две головы. Слегка вытянутую морду на длинной шее украшал более тонкий, нежели у носорога, но выглядевший не менее смертоносно, рог. Крепкое, мускулистое туловище, поддерживаемое четырмя мощными лапами, покрывала плотная коричневая чешуя.
Когти твари заскребли по земле, разрывая хрустнувшую ветку на мелкие щепки. Длинный хвост, доселе скрывавшийся позади массивного тела, взвился в воздух, рассекая его со звуком хлыста. Закругленный на конце в форме небольшой металлической гири, он наливался зелено-янтарным цветом.
До Аджита не сразу дошло, что чудовище не издает никаких звуков. Ни рева, ни шипения. Оно просто смотрит на него своими кровавыми глазами, и под этим взглядом командир ощутил себя, будто кролик перед броском кобры. В какой-то момент он осознал, что вообще не слышит никаких звуков, окромя собственного тяжелого дыхания, да когтей существа, скребущих пожухшую листву на земле.
Внезапно пасть чудовища разверзлась, обнажая стройный ряд мелких острых зубов, и в тот самый миг Аджит, полностью вернув контроль над собой и заставив затолкать лишние эмоции с вопросами куда подальше, вскинул копье, прицелившись твари в шею. Ему показалось, что чешуйки на ней более мелкие и не так плотно прилегают друг к другу, как на остальных участках тела существа. Мышцы правой руки напряглись так сильно, что едва не порвали ткань рубахи. Аджит отвел копье в сторону, готовясь совершить прицельный бросок и вложить в него всю мощь, на которую только был способен. В ту же секунду из пасти чудовища показался длинный язык, раздвоенный на конце, как у змеи. В тот самый миг, когда командир стражников уже готов был отправить копье в полет, язык чудовища метнулся вперед со скоростью, подобно которой земляной лев[1] ловит свою добычу, и выхватил копье из руки Аджита, словно тростинку из кулачка ребенка. Уже в следующую секунду копье оказалось в пасти зверя. Послышался треск перегрызаемого древка и оружие, перекусанное пополам острыми зубами, выпало из пасти твари на землю. Маленький медный наконечник тоскливо блеснул в лучах полуденного солнца, будто оплакивая собственную судьбу.
И тут Аджита прорвало:
— Копье мне! К бою!
Сохранив мышечные инстинкты, благодаря долгим тренировкам, командир стражи откатился в сторону сразу же, как только его бывшее оружие исчезло в пожухшей листве. И это спасло ему жизнь. В то же мгновение хвост существа рассек воздух над его головой, а удар зелено-янтарного кончика, предназначавшегося для лица Аджита, прилетел прямо в живот Вишалу, сделавшему за секунду до этого шаг вперед, дабы обеспечить своего командира собственным копьем. Удар оказался такой силы, что Вишала отбросило назад на ряды сгрудившихся стражников. Каким-то невероятным чудом он не налетел на одно из копий своих товарищей, которые, несмотря на дикий ужас, сумели-таки выставить их перед собой в оборонительном порядке. Вишал взвыл, прикладывая руки к животу, чувствуя, как жгучая боль начинает пульсировать в районе пупка. Тем временем не растерявшийся Аджит вцепился руками в копье, выроненное его подчиненным, и вскочил на ноги.
— Кидайте в шею! — крикнул он, быстро отступая назад.
Звук его голоса вывел некоторых из оцепенения.
Банси, нарушив строй, вышел вперед и, размахнувшись, метнул копье в чудовище. Тварь, в этот момент продолжавшая следить своими красными глазами за Аджитом, не заметила движения стражника, и пущенное копье угодило точно в цель. Очевидно, остальных людей за достойных противников она не считала. Банси, увидев, как копье достигло цели, уже готов был расплыться в торжествующей улыбке. Ведь не кому бы то ни было, а ему самому предоставилась честь спасти своего командира от пасти страшного чудовища. Однако улыбка на тонких устах прыщавого стражника так и застыла в моменте своего зарождения, когда он увидел, что брошенное копье не пронзило чешую зверя, а отскочило от нее, словно маленький камешек от глиняной стены. Все, чего смог добиться Банси, так это перевести взгляд существа на себя.
Голова твари на тонкой шее медленно обернулась к нему. Острый рог навис над ним, подобно неумолимой каре богов. Глаза чудовища стали еще ярче. Еще краснее. Хотя казалось, что это уже невозможно. Из разинутой пасти послышался гулкий и шелестящий звук, будто сотня змей предостерегающе зашипела одновременно.
Банси похолодел от ужаса и впал в настоящее оцепенение, когда увидел, что острый рог существа направлен прямо на него. Чиркнув когтями по земле, чудовище одним броском преодолело расстояние до стражника, не давая ему ни малейшего времени опомниться. Уже в следующую секунду Банси отправился в высокий полет над землей. Даже не успев приземлиться в паре десятков локтей от лагеря лесорубов, он уже испустил дух, так и не осознав, что острый рог чудовища прошел через все его тело от пояса до шеи.
Оставшиеся в строю восемь стражников сумели-таки, хотя бы немного, побороть сковывающий их страх. Трое ближайших из них подбежали к невиданному зверю и попытались проткнуть копьями толстую чешую. Однако их попытки имели ровно такой же успех, как если бы кто-то решился продолбить стену пальцем. Один из стражников моментально поплатился за свою наглость откушенной головой. Конвульсивно всплеснув руками и поднимая в воздух алый фонтан крови, бездыханное тело рухнуло на землю. Когда же второго смельчака буквально разорвали на куски передние лапы чудовища, организованный бой был окончен. Паника, охватившая стражников, никогда не сталкивавшихся с угрозой, страшнее рыночных воришек, позволила существу начать настоящую бойню. Ослепленные неудержимым ужасом, затуманившим их разум, сразу трое воинов угодили в пасть твари, сами идя навстречу собственной смерти.
В воздух взлетели ошметки человеческих тел. Округа наполнилась отчаянными воплями, перемешавшимися с хрустом костей. И что самое жуткое, тварь продолжала свое хладнокровное убийство, не издавая ни единого звука. Только из окровавленной пасти, продолжавшей терзать человеческую плоть, периодически доносилось гулкое шипение. И если бы стражники сохраняли к тому моменту возможность слышать хоть что-нибудь, окромя собственных безумных криков, то они смогли бы разобрать в этом шипении всего лишь одно слово.
— С-и-и-и-и-рру-ш-ш-ш-ш.
Аджит, все это время стоявший чуть в отдалении, понял, что у него есть только один способ выбраться отсюда живым. Вся жизнь мигом пронеслась у него перед глазами, когда он решил сделать то, чего считал единственным шансом на спасение. Крепче ухватив копье Вишала, он быстро приблизился к чудищу со спины, подныривая под вращающийся хвост, едва не налетев на его зелено-янтарный конец. Тварь, словно почувствовав намерения командира отряда, попыталась лягнуть того задними лапами, когти на которых были еще длиннее, нежели на передних. При этом морда чудовища, раскачивающаяся на длинной шее, не переставала рвать на куски впавших в панику стражников. Один из когтей слегка полоснул Аджита по бедру, оставляя на коже глубокую кровоточащую борозду. Место повреждения сразу начало щипать, как от кошачьей царапины. Не обращая на нее абсолютно никакого внимания, Аджит уперся правой ногой в бок чудовища и, ловким движением, запрыгнул ему на хребет. Дернувшись, существо попыталось сбросить непрошенного седока на землю, дабы там прикончить его с помощью своих смертоносных когтей. Однако Аджиту, каким-то непостижимым образом, удалось сохранить равновесие. Когда жизнь человека висит на волоске, ради ее спасения он способен на такие действия, которые ни за что не смог бы повторить в спокойной обстановке. Упав на спину существа и вцепившись ногтями ему в чешую, Аджит дождался момента, когда тварь на мгновение успокоится, отвлекаясь на убийство очередного его подопечного (бедолагу разорвало рогом напополам), и встал. Сделав пару быстрых шагов, дорожа каждым мгновением, он добрался до основания шеи существа и занес копье, готовый опустить его вниз со всей силой, на которую только был способен. В тот момент весь окружающий мир перестал для него существовать. Даже время, казалось, полностью прекратило свой ход. Существовал лишь он, копье и тварь, рвавшая на куски его людей.
«Клянусь Богиней-матерью, ты заплатишь за смерть каждого из них!».
Со скоростью молнии промелькнула эта мысль в голове Аджита, а затем грянул гром. Руки с копьем опустились. Но не для того, чтобы попытаться пронзить кожу чудовища, прикрытую прочной чешуей. Ладони командира стражников внезапно обмякли, выпуская из разжатых пальцев копье, которое, с тихим стуком ударившись о чешую чудовища, полетело вниз. Удивленный Аджит, не понимающий, от чего вдруг руки внезапно отказались ему служить, опустил взгляд. Из его груди, пронзенной насквозь, торчал зелено-янтарный наконечник хвоста.
«Ах ты ж змей проклятый…».
Его мысль, как и сознание, быстро оборвалась, когда существо резким движением выдернуло хвост из тела командира стражников, прихватывая за собой позвоночник. Бесформенная масса человеческих останков разлилась по спине твари.
Все было кончено.
***
Вишал лежал на земле, устремив взгляд сощуренных глаз в чистое синее небо, раскинувшееся над его головой подобно огромному куполу. Тело сотрясали судороги, а низ живота, куда угодил удар хвоста неизвестного существа, горел так, словно его подожгли заживо. Отец однажды рассказывал ему, что если не высосать яд кобры, то человек умрет в жутких судорогах. Подсознательно Вишал понимал — нечто подобное сейчас происходит и с ним. Только кобра оказалась намного крупнее обычной, да и яд высосать, судя по всему, уже некому. Какое-то время до него доносились отчаянные крики и жуткие стоны, но потом все стихло.
Лагерь лесорубов погрузился в полное безмолвие.
Вишал различал лишь собственное тяжелое дыхание, с каждой минутой становившееся все прерывистее. Боль медленно, но неумолимо приближалась к сердцу, поднимаясь от низа живота. Судороги все сильнее скручивали мышцы. Вишалу приходилось крепко стискивать зубы, дабы не закричать. Зажмурившись на мгновение, во время особо тяжелого приступа, он снова открыл глаза. Однако вместо привычной картины синего неба, он увидел его.
Коричневатая морда зверя, покрытая кровью и кусочками человеческой кожи. Красные глаза, полные холодной ярости, без малейшего сострадания наблюдали за тем, как жизненные силы покидают раненого стражника. Даже когда Вишал утратил способность четко видеть, красные глаза чудовища, подобно двум пылающим факелам, продолжали смотреть на него сквозь белую завесу до тех пор, пока тот не отправился на встречу с богами…
…Мощные лапы с острыми когтями пересекли лагерь лесорубов. Хвост с зелено-янтарным наконечником перестал рассекать воздух, словно плеть…
Поляна опустела, а джунгли вновь приняли в свой дом страшного обитателя, который оставил позади себя груду растерзанных тел.
Солнце пересекло зенит, когда в лагере лесорубов снова послышалось пение птиц.
[1] Земляной лев — древнегреческое название хамелеона. Существует предположение, что оно было калькировано с аккадского.