Шанкар видел испуганные лица жителей Мохенджо-Даро, когда его отряд покидал город через восточные ворота. Охотник понимал, что разобраться со зверем необходимо как можно скорее. Паника среди населения не пойдет на пользу ровным счетом никому. А ведь люди еще даже не догадываются о той катастрофе, которая накрыла долину Сарасвати. Пустыня наступает с востока, проглатывая в своей ненасытной утробе плодородные земли. И решение этой проблемы нужно найти не менее быстро, чем расправиться с таинственным зверем. Верховный жрец Чудамани намерен был созвать тайный совет из самых доверенных лиц для поиска выхода из ситуации. Предавать лишней огласке предстоящие продовольственные проблемы никто не намеревался. Девадат же отправился вместе с Шанкаром на поиски существа. Ему не терпелось увидеть воочию зверя, что до сих пор скрывался в джунглях Синдху. Охотник на желание бывшего Верховного жреца присоединиться к походу никак не отреагировал. Только пожал плечами.
«Если хочет, то пусть идет. Лишь бы не путался под ногами».
Шанкара несколько раздражало явное нежелание Девадата всерьез воспринимать ту опасность, которую таило в себе загадочное животное. Более того, по его словам, это именно люди виноваты в ярости зверя, которую вызвало вторжение первых на территорию существа. Быть может в глубине души охотник мог бы согласиться с бывшим Верховным жрецом, но сейчас все зашло слишком далеко. Настолько далеко, что либо зверь, либо жители долины Синдху. К тому же у охотника имелся личный мотив расквитаться с ним. Образ Нилам не выходил из его памяти. Каждый раз, когда ее прекрасный лик вставал перед глазами, губы Шанкара непроизвольно сжимались, а рука крепче обхватывала древко копья с бронзовым наконечником…
По приближению к месту вырубки лесов, Шанкар разделил силы на два отряда. Первый, во главе с ним самим, отправился непосредственно на просеку. Второй пошел в сторону лагеря лесорубов. Девадат присоединился к последним. К всеобщей тайной радости и облегчению охотника. Присутствие брюзжащего старика, в которого превратился бывший Верховный жрец после изгнания, негативно действовало на Шанкара и только отвлекало от охоты.
Солнце достигло зенита и неплохо припекало, когда они добрались до того места, где лесорубы укладывали деревья на плоты для дальнейшей отправки вниз по реке. Синдху нес свои темные воды со спокойной размеренностью. В камышовых зарослях вдоль берега заливались пением пурпурные нектарницы, а кроны деревьев над головами людей стояли почти без движения. Слабый ветерок, едва уловимый на коже, заставлял вяло покачиваться зеленые листья.
Подойдя к ближайшему из плотов, Шанкар опустился на одно колено и внимательно осмотрел его. Стволы пальм, аккуратно уложенные поверх, уже достаточно отсырели. Видимо, они пролежали здесь довольно долго. Охотник прислушался, будто пытаясь различить среди естественных звуков диких джунглей нечто, что могло бы подсказать местоположение лесорубов. Однако ничего, кроме пения птиц, да тихого шепота воинов за спиной, услышать ему не удалось. Взгляд охотника метнулся по земле. Его пытливые глаза сразу заметили следы. Старые следы двух пар ног. Судя по размерам и глубине сохранившихся отпечатков, они принадлежали крупным мужчинам.
«Наверняка лесорубы».
Шанкар продолжил изучение земли рядом с берегом.
Тем временем Локеш, до этого равнодушно наблюдавший за действиями охотника, заразительно зевнул и, видимо от скуки, начал помахивать в воздухе копьем, словно игрушечной палкой. Во время очередного взмаха он не рассчитал расстояние и чуть было не выколол глаз рядом стоявшему полноватому воину с короткой черной бородой.
— Эй! — вскрикнул тот. — Осторожнее!
Локеш ухмыльнулся:
— Извини, Младший.
Юный воин, которого прозвали Младшим, недовольно надул пухлые губы. Сын владельца свинофермы Панишвара отличался весьма обидчивым нравом. Все его в отряде звали Младшим, дабы не путать с отцом. К тому же это прозвище звучало короче настоящего имени. Некоторые воины подшучивали над парнем. Дескать, он сам похож на молочного поросенка, коих разводит его папаша. Это обижало и злило Панишвара Младшего, вызывая красноватый румянец на его округлых щеках. А воины смеялись пуще прежнего. Ведь с румянцем тот еще больше походил на поросенка.
— Извини? А если бы ты мне глаз выбил?
— Но я же этого не сделал, — пожал плечами Локеш.
— Если бы сделал, то извиняться поздно было.
— О, брось, Младший, — отмахнулся Локеш, — не делай из мухи слона.
— Ты халатно относишься к своим обязанностям, — не унимался Панишвар.
На его щеках зарделся румянец.
Это подметил Локеш и усмехнулся:
— Да не злись, поросенок. А лучше отойди чуть подальше, а то еще превратишься в хрюшку на вертеле, — воин хохотнул.
— И отойду, — выплюнул в его сторону Младший, делая пару шагов назад, — а то ведь, кто знает, может ты такой же безумец, как и Брасид!
Улыбка слетела с лица Локеша.
Он недобро покосился на Младшего:
— Это я-то безумец? Следи за языком, Панишвар.
— А ты за ручонками своими шаловливыми, — парировал тот.
— Да как ты смеешь! — побледнел Локеш — Я, между прочим, твой непосредственный командир.
— Не сегодня, — хмыкнул Младший, — в данный момент мой непосредственный командир — он, — тут Панишвар кивнул в сторону Шанкара, продолжавшего изучать следы на земле.
— Ах, вот как! — лицо Локеша искривилось от злобы. — Ты теперь мне будешь перечить, поросенок?! Может и вправду глаз выбить, дабы образумился?
— А ты попробуй! — взвизгнул Младший, поднимая копье.
— Сам напросился!
Отряд воинов замер в ожидании того, чем разрешится спор между Панишваром и Локешом. Оба уже готовы были наброситься друг на друга, скрестив копья. Однако в последний момент их оборвал грубый голос охотника.
— Довольно!
Зачинщики стычки, намеревавшиеся пронзить друг друга не только яростными взглядами, но и острой сталью, резко обернулись.
Шанкар хмуро осмотрел их с ног до головы:
— Да что с вами?!
Слова охотника подействовали, словно омовение ледяной водой, остужающее горячие головы.
Локеш тихо произнес:
— Простите, господин Шанкар. Погорячились. Неспокойно нам, сами понимаете.
Панишвар Младший согласно кивнул и покраснел пуще прежнего.
Недовольный охотник поднялся и быстрым шагом направился в сторону джунглей. Среди деревьев вилась утоптанная тропинка. Следы лесорубов терялись именно там.
— Вы, оба, — бросил он через плечо, — идемте со мной. Остальным оставаться на месте.
— Почему? — удивился Локеш. — А если носорог там?
— Вы мне всей ватагой следы затопчете, — буркнул Шанкар, однако добавил, — будьте начеку.
Локеш хотел возразить, но, видя, как охотник скрывается в чаще, поспешил за ним. Панишвар Младший засеменил следом. Кажется, никто из них до конца еще не осознавал, с чем они могут столкнуться.
Войдя под кроны деревьев, Шанкар тут же ощутил резкий запах. Омерзительное зловоние, вызывающее дикое желание прикрыть ноздри рукой. Несколько сбавив шаг и держа копье наготове, охотник продолжил движение по тропинке. Временами он поглядывал на лианы и ветви деревьев, опасаясь змей, но их не было видно.
Вступивший следом в джунгли Локеш тут же воскликнул:
— О, боги. Здесь что, ратуфы[1] нагадили?
Замыкающий шествие Младший сильно побледнел. Его лицо утратило былой румянец, а к горлу подступила тошнота.
— Меня… меня сейчас вырвет, — пробормотал он, прикладывая пухлую руку ко рту.
— Только не на меня! — предупредил Локеш.
— Заткнитесь оба, — цыкнул Шанкар, не оборачиваясь, — вы мне мешаете.
— Зачем тогда взяли? — спросил Локеш, тем не менее, перейдя на шепот.
Охотник оставил его реплику без внимания, продолжая углубляться в джунгли по ветвистой тропинке. Деревья окружали их со всех сторон. Словно безмолвные стражи, они грозно нависали над незваными гостями, протягивая к ним свои скрюченные ветки. К омерзительному запаху добавилась сырость, стоявшая в воздухе. Становилось трудно дышать. Младший почувствовал, что ему становиться неуютно с каждой секундой. Его воображение рисовало, как окружающие деревья внезапно набрасываются на него и уволакивают в густую чащу, дабы там придушить в своих крепких объятиях. От разыгравшихся мысленных картин, Панишвару стало еще хуже. Он с трудом сдерживал внутри себя утренний завтрак из бобовой каши.
Шанкар ступал медленно, то и дело посматривая под ноги. Но вовсе не потому, что опасался произвести лишний шум, случайно задев сухую ветку или корень. Идущие позади воины отнюдь не пытались скрыть своего присутствия. Шорох, создаваемый этими хлопцами, смог бы разбудить и глухого медведя. Нет. Охотник старался не сбиться со следа лесорубов. Навряд ли те свернули в чащу с тропинки, но рисковать Шанкар не собирался. Все его чувства были максимально сосредоточены.
Пройдя вперед еще несколько шагов он, наконец, увидел просвет среди деревьев.
«Видимо, мы приближаемся к просеке».
Охотник бросил через плечо:
— Мы почти на месте. Будьте готовы.
— К чему? — спросил Локеш, перехватывая копье поудобнее.
— К чему угодно.
— О, боги, — простонал Младший, отнимая руку от лица и тоже берясь за копье обеими руками.
Зловонный запах тут же рванул ему в ноздри. Панишвар почувствовал, как силы сопротивляться больше не осталось. В следующую секунду бобовая каша была низвергнута на землю с неприятным булькающим звуком.
— Проклятье! — воскликнул Локеш. — Ты мне сандалии загадил!
— Я не нарочно, — промычал Младший, вытирая губы.
— Ну, еще бы. Свинья.
— Не смей так со мной…
— Заткнитесь! — зашипел Шанкар, словно потревоженная кобра. — Иначе я лично удавлю вас обоих!
Те покорно замолчали и двинулись следом за охотником, который уже достиг опушки и выходил на окраину просеки…
За последнее время Шанкар привык к крови и растерзанным телам. Выпотрошенные останки зебу во дворе дома поселенцев. Разорванные в клочья трупы гонцов Нараяна в долине Сарасвати. Изуродованные тела людей из публичного дома. Усеянная кровью и раздавленными бобами рыночная площадь Мохенджо-Даро. Нилам… Столько крови и тел, что можно повредиться рассудком. Однако представшая перед ним картина повергла в шок. Несмотря на то, что он подсознательно готовился к худшему.
Полянка была устлана телами лесорубов. На большинстве из них уже виднелись отчетливые следы разложения. Некоторыми успели полакомиться падальщики, растаскав по просеке останки мертвых людей. Повсюду валялись отрубленные конечности, покрытые бурыми пятнами запекшейся крови. Вообще вся просека напоминала монотонную бурую массу с пеньками-островками и плавающими убиенными лесорубами. Смрад и зловоние достигали здесь своего пика. Они способны были вывернуть внутренности наизнанку. Шанкар ощутил, как кровь отхлынула от его лица, приливая к затылку. Голова начала кружиться. Ему пришлось опустить копье, дабы опереться на него. Охотник хотел набрать в легкие воздуха, но не мог этого сделать. Иначе он точно потеряет сознание от смрада. Дыша малыми порциями, он опустился на колени возле близлежащего трупа лесоруба и заставил себя его осмотреть. По обезображенному телу ползали маленькие черные мухи.
— Ну, нашли что-нибудь…? — спросил Локеш, однако вопрос застрял у него в горле, когда он вышел на просеку.
— Что там? — поинтересовался Младший, выглядывая из-за его плеча.
Представшая перед глазами картина подействовала мгновенно. Уже в следующую секунду Панишвар со стоном рухнул на землю, выронив копье. Локеш даже не обратил на это внимания. С открытым ртом он продолжал смотреть на место кровавой бойни, не в силах произнести и слова. Ему чудилось, что все это нереально. Это просто видение, и он сошел с ума. Ведь такого не может быть. Просто не может быть!
И только голос охотника вывел Локеша из оцепенения:
— Приведи его в чувство.
— А? — Локеш тупо уставился на Шанкара.
— Приведи его в чувство, — медленно повторил охотник.
Только сейчас воин заметил, что сын владельца свинофермы валяется на земле без сознания.
— Д-да-да, — заикаясь проговорил Локеш.
Он опустился возле Младшего и стал звонко бить того по щекам. Тот слабо застонал, однако глаза не открыл.
— Не переусердствуй, — предупредил охотник, возвращаясь к осмотру трупа.
— Понял, — нервно буркнул тот и отвесил очередную пощечину, — очнись, Панишвар. Давай!
На лице Младшего появился румянец, однако отнюдь не здоровый, а как следствие регулярных ударов по нежной коже. Он вновь застонал.
Шанкар тем временем подметил, что тело лесоруба усеяно следами от ударов топором. Он нахмурился и перевел взгляд на другой труп, распростертый рядом. Руки отсутствовали. Лицо покрыто толстым слоем запекшейся крови. Судя по ранам, они тоже были нанесены ударами топора.
«Неужели Анил? Неужели он и вправду убил всех своих товарищей? Но как? Как ему удалось? Почему они позволили сделать с собой это?».
Однако многие вопросы отпали сами собой, когда охотник увидел какой-то блестящий предмет, лежащий неподалеку. Солнечные лучи отражались от его поверхности, заставляя сверкать, подобно драгоценной бусине. Присмотревшись повнимательнее, охотник сумел разглядеть, что это топор. Бронзовый топор лесоруба. Большую часть лезвия покрывала запекшаяся кровь. Бросив беглый взгляд по полянке, Шанкар увидел и другие лезвия. Такие же окровавленные и блестящие.
«Они сделали это друг с другом? О, Богиня-мать, но зачем? Что за безумие здесь произошло? Безумие… безумие. Такое же, что охватило Анила, Брасида и Нишанта? Но причем тут зверь?».
Шанкар не сразу сообразил, что больше не слышит пения птиц.
Тем временем Панишвар Младший пришел в себя:
— О, боги всемогущие, — застонал он, — давайте уйдем отсюда!
Локеш быстро закивал головой:
— Впервые в жизни я с тобой согласен, приятель. Надо уходить.
Он помог тому подняться с земли.
— Уходим, — всхлипнул Панишвар.
— Господин Шанкар, — затараторил Локеш, — надо уходить.
— Подождите, — вскинул руку охотник, внезапно насторожившись.
— Чего ждать-то?! — взвыл Младший.
— Нам тут делать нечего. Надо доложить в город, — вторил Локеш, — пусть этого ублюдка Анила посадят на кол за то, что он сделал!
— Из-за вас я ничего не слышу! — зарычал Шанкар.
Оба воина тут же заткнулись. Все они стали вслушиваться в происходящее. Однако в округе стояла мертвая тишина. Такая же мертвая, как лесорубы на просеке. Мертвая и зловещая.
Первым не выдержал Панишвар:
— Я ничего не слышу.
— Я тоже, — прошептал Локеш, опасливо озираясь по сторонам.
— В том и дело, — медленно поднимаясь, произнес Шанкар, окидывая джунгли пристальным взглядом.
— В чем?
Охотник развернулся к воинам. Те, покрытые мертвенной бледностью, взирали на него широко раскрытыми глазами и тяжело дышали.
— Разве в джунглях должно быть так тихо? — пояснил Шанкар. — Ни пения птиц, ни стрекотания насекомых. Ни криков обезьян. Вообще ничего.
До его спутников, наконец, дошло. Они еще раз вслушались в окружающую тишину и, к своему удивлению, не обнаружили никаких посторонних звуков. Кроме шума собственного тяжелого дыхания. Даже ветер не шумел в кронах деревьев. Джунгли стояли не шелохнувшись.
— Что это значит? — нервно сглотнул Панишвар.
— Это значит, — медленно произнес охотник, берясь обеими руками за копье, — что зверь где-то рядом.
— Что? — ахнул Локеш. — Но, почему… как…?
— Не время для расспросов, — оборвал его охотник, — возвращаемся к своим.
В этот момент со стороны Синдху раздались яростные вопли и крики. В них отчетливо звучали страх, изумление и гнев. Голоса десятков людей смешались в один ужасающий гул.
Все трое переглянулись. По лбу Локеша потекли струйки холодного пота. Панишвар, казалось, готов был снова упасть в обморок.
— Что это? — промычал сын владельца свинофермы.
— Это он, — бросил охотник, а затем бегом ринулся обратно к тропинке.
[1] Ратуфа — индийская гигантская белка.