Шанкар готов был пронзить собственное горло своим же кинжалом. Видение самого себя исчезло. Он так и не смог до конца разглядеть, что это было. Перед глазами вновь предстал лик страшного зверя. И в тот момент, когда холодная сталь, направляемая рукой своего хозяина, уже готова была проткнуть кожу на горле, случилось это.
Сквозь небольшую пелену, продолжавшую затуманивать взор, Шанкар увидел, как длинную шею чудовища пронзило копье. Оно вошло относительно глубоко, полностью скрыв бронзовый наконечник в туше зверя. Раздалось шипение. Оглушительное шипение, от которого охотник не устоял на ногах и повалился на колени, зажимая ладонями уши. Кинжал выскользнул из разжатых пальцев и, сверкнув, скрылся в невысокой траве. На мгновение Шанкар потерял тварь из виду, пытаясь оправиться от ужасного звука. В голове все свистело. Несколько секунд ему казалось, что он полностью потерял слух. Когда же охотник вновь поднял взгляд на зверя, тот уже исчез. И лишь откуда-то со стороны просеки раздавался грохот ломаемых деревьев. Будто сквозь джунгли продирался огромный носорог на бешеной скорости. Шанкар поднялся. Ноги сильно тряслись. Его слух постепенно восстанавливался, однако он все еще слышал в своей голове это жуткое шипение. Пелена перед глазами начинала спадать. Охотник резко обернулся. Но вовсе не для того, чтобы узнать, кто метнул копье в чудовище и спас ему жизнь. Взор Шанкара был направлен исключительно на опушку леса, где в тени деревьев стояла она…
Сейчас там никого не было…
«Безумие… настоящее безумие…».
— Господин Шанкар, вы в порядке?! — донесся до него звонкий голос.
Охотник повернул голову в сторону того, кто его окликнул.
К нему приближался командир второй группы воинов, отправленных на разведку лагеря лесорубов. На загорелом лице застыло выражение озабоченности с примесью страха. Его отряд, плотно сомкнув ряды и выставив копья, держался чуть поодаль.
Подбежав к охотнику, командир, запыхавшись, переспросил:
— Вы в порядке?
— Да, — тихо ответил Шанкар, бросая косой взгляд в сторону джунглей, где ранее стояла Нилам, — теперь, думаю, да.
— Богиня-мать, что это за тварь?!
— Не знаю, Балдев… не знаю…
Шанкар все еще пытался придти в себя от пережитого. Он ощущал предательскую слабость в ногах. Чувствуя сильную потребность присесть, охотник опустился на невысокую траву. На бледном лице застыло выражение шока. Его покрывала сильная бледность. Из груди вырывалось тяжелое и учащенное дыхание. Шанкар провел дрожащими руками по щекам.
— О, боги милостивые! — взвыл Балдев, оглядывая прибрежную территорию. — Он убил их! Убил их всех! Что же нам теперь делать?!
— Успокоиться, — тихо произнес Шанкар, обращаясь скорее к самому себе, нежели к воину. Образ Нилам никак не хотел уходить из его головы.
Балдев не слышал, продолжая причитать:
— Эта тварь их на куски порвала! Локеш, Младший… Они мертвы! Все мертвы!
— Заткнись и присядь! — беззлобно, но на повышенных тонах сказал Шанкар.
Видимо голос охотника подействовал на командира второго отряда отрезвляюще, ибо тот перестал метаться по округе, схватившись руками за голову. Сделав глубокий вдох, Балдев опустился на траву рядом с Шанкаром.
— Вы что-нибудь нашли? — задал вопрос охотник только для того, чтобы отвлечься. Руки продолжали трястись, и он сжал ладони в кулаки, дабы унять предательскую дрожь.
Балдев выпучил глаза:
— Господин, неужели вас сейчас интересует именно это?! Да ведь мы…
— Начнем по порядку, — мягко, но решительно перебил его Шанкар и сделал глубокий вдох, — еще раз, вы что-нибудь нашли?
Секунду Балдев таращился на охотника, не в силах понять, как тот может думать в сей момент о чем-либо еще, кроме, как о происшествии на опушке возле просеки. Однако, заметив на себе выжидающий пытливый взгляд, вынужден был начать отвечать. Слова с уст Балдева срывались медленно и тяжело. Словно ему приходилось выдавливать их из себя.
— Да… Мы обнаружили лагерь лесорубов… чуть севернее…. Недалеко от дороги на Хараппу.
— Заметили нечто подозрительное?
— Д-да, — запнулся Балдев, — он был пуст. Лесорубы п-побросали… все свои вещи и… оставили стоянку. Даже палатки не убрали.
Шанкар кивнул. Оно и неудивительно. Разлагающиеся тела несчастных сейчас догнивают совсем рядом, за зеленой завесой джунглей.
— Еще что-нибудь?
Балдев нервно сглотнул:
— Есть еще кое-что.
— Говори.
— Тела… — выдохнул Балдев.
— Кого? Лесорубов?
Балдев отрицательно покачал головой, а затем выдавил:
— Воинов. Судя по всему, отряд Аджита, посланный на поиски пропавших.
Шанкар утер ладонью лицо, с которого так и не сходила бледность:
— Это точно люди Аджита?
— Н-не уверен, — вновь запнулся Балдев, — тела слишком… слишком… обезображены, — наконец проговорил он, шумно втягивая воздух через ноздри.
— Ясно.
Охотник скрестил ладони вместе. Они продолжали дрожать.
— Что будем делать дальше? — испуганно поинтересовался Балдев.
— Оно насылает морок, — прошептал охотник, обращаясь скорее к самому себе, нежели собеседнику.
— Что? — непонимающе переспросил Балдев.
— Видения, — повторил Шанкар, — зверь насылает видения.
— И что вы видели?
Перед внутренним взором охотника снова предстала Нилам, протягивающая к нему руки. А затем по ее лицу потекла кровь… Шанкара передернуло.
— Не хочу об этом говорить, — резко ответил он, — да и сейчас это не важно. Необходимо решить, как поступить дальше.
— Вы знаете? — с надеждой в голосе спросил Балдев.
Охотник ответил не сразу, погрузившись в собственные размышления.
«Если зверь насылает видения, то… это он мог заставить лесорубов поубивать друг друга. А Анил просто не выдержал влияния чудовища и повредился рассудком. Но как же Брасид и тот стражник? Как его звали… ах, да, Нишант. Они не встречались со зверем. Откуда у них признаки безумия? Если только… если только…».
— О, Богиня-матерь, — сорвалось с губ Шанкара.
— Что? Что?! — испуганно забормотал Балдев, но охотник поднял указательный палец вверх, требуя ему не мешать.
«Если только оно не способно навевать морок на расстоянии. Но почему тогда Брасид не сошел с ума, как Анил? Для этого нужно непосредственное присутствие зверя? Или его сила зависит от расстояния? И почему никто из отряда, перебитого возле берега, не смог хотя бы его ранить? Я прекрасно видел, как шею чудовища пронзило копье…».
— Кто бросил копье? — задал вопрос Шанкар.
— Какое копье? — видимо, Балдев, под впечатлениями от увиденного, продолжал туго соображать.
— Копье, — терпеливо повторил охотник, — оно пронзило шею зверя, и тот сбежал в джунгли.
— А, — вспомнил Балдев.
— Ну?
— Это я, — Балдев потупил взор.
— Выходит, ты спас мне жизнь. Спасибо, — искренне поблагодарил Шанкар, вспоминая разинутую пасть зверя прямо перед собой. От этой картины его вновь затрясло.
— О, право, не стоит, — Балдев зарделся румянцем.
— Но почему его не ранили воины Локеша? — задал вопрос в пустоту охотник.
— Может, не успели? — скромно предположил воин.
Шанкар горько усмехнулся:
— Сомневаюсь, что хоть один из пятидесяти человек, вооруженных копьями, не успел бы пустить оружие в ход.
— Тогда почему?
Охотник на несколько секунд задумался, а затем произнес:
— Видение пропало, как только копье пронзило шею зверя. В то же время ни я, ни Локеш с Младшим, не страдали от безумств, пока зверь расправлялся с воинами. Быть может… хм…
— Быть может… что?
— Он не в состоянии сражаться и зачаровывать одновременно? — Шанкар провел пятерней по волосам. — А когда накладывает морок, то становится уязвим? А во время боя чешуя твари непробиваемая? — охотник на мгновение прикрыл ладонями лицо. — Глупость какая-то.
— Что будем делать дальше? — спросил Балдев, а затем уточнил с надеждой в голосе. — Мы ведь не пойдем сейчас его искать?
— Нет, — ответил Шанкар к облегчению воина.
— Что же тогда?
— Вернемся в Мохенджо-Даро. Я доложу о случившемся Верховному жрецу Чудамани и то, что нам удалось разузнать. Быть может, придумаем какой-нибудь план. Обычная охота здесь явно не поможет.
— Верно, — выдохнул Балдев.
— Похоже, скрывать присутствие в долине Синдху зверя больше не получится, — прошептал охотник, окидывая взглядом опушку. — И зверь ли это?… Демон…
Шанкар отвел взор от жутких последствий кровавой бойни и окинул отсутствующим взглядом тех, кто остался от группы. Внезапно на его лице появилось удивление.
— А где Девадат?
***
— Я не знаю, что это.
Шанкар провел ладонью по лицу. В его глазах сверкало чувство растерянности и неопределенности. Впервые в своей жизни он столкнулся с неизведанным. С тем, чего не мог до конца понять и представить… представить, что такое возможно.
Чудамани сидел напротив, в привычной для обоих обстановке, в банях у бассейна внутри Цитадели. И чем дольше Верховный жрец слушал рассказ охотника, тем бледнее становилось его моложавое лицо.
Сумерки сгустились над Мохенджо-Даро, когда их потрепанный и измотанный отряд вернулся за городские стены. От настороженных взглядов местных жителей не скрылось то, что вернулись далеко не все. И это посеяло панику в их сердца, и без того охваченных тревогой. Дольше скрывать наличие опасного зверя не представлялось возможным. Весть о том, что в округе завелось страшное чудовище, способное в мгновение ока искромсать десяток вооруженных людей, мигом разнеслась по всему городу. Поползли слухи, что это сама Богиня-мать ниспослала людям демона в наказание за то, что те покусились на ее девственные лесные владения. Посмели варварски истреблять деревья своими бронзовыми топорами. Ни Шанкар, ни Чудамани еще не догадывались, что семена хаоса, посеянные недавними событиями, уже дают свои всходы. И его черные когтистые лапы начинают проникать в каждый дом. В самые потаенные уголки людского сознания. Город сохранял лишь видимость порядка, продолжая жить, словно ничего не происходит. Но то было лишь мнимое благополучие.
— Я не знаю, — повторил Шанкар, растерянно глядя на огромный бассейн.
Чудамани положил руки на стол и сцепил ладони между собой. Они слегка дрожали.
— Но хоть что-то тебе удалось выяснить?
— Да. Зверь насылает морок.
— Такой же, как у Анила и Брасида? — предположил Верховный жрец.
— Скорее всего, — Шанкар закусил губу. Перед мысленным взором вновь всплыл образ Нилам, стоящей возле дерева с распростертыми руками.
— Но как?! — воскликнул Чудамани. — Он, что, бог?
Шанкар вздрогнул и обернулся, посмотрев на бледное лицо Верховного жреца:
— Бог?
На несколько мгновений вокруг них повисло напряженное молчание, прерываемое лишь треском поленьев в треножниках.
Наконец, охотник нарушил его, медленно качая головой:
— Н-е-е-е-т. Что же это за бог, который уничтожает своих подданных? Убивает без разбора любого, кто окажется у него на пути. Будь-то лесоруб, стражник, поселенец или невинная женщина… — тут Шанкар вздрогнул и нервно сглотнул. — Это не бог. Это демон! Демон, которого не видел свет. Он не знает жалости. Сострадания или милосердия. Все, что его интересует — это кровь. Наша кровь и жизни, которые он забирает без сожаления.
— Тогда что нам делать?
Чудамани выглядел крайне встревоженным. Его искренне напугал рассказ охотника. Даже проблемы с зерном, грозившие перерасти в смертельную угрозу голода, отошли на второй план.
Шанкар горько усмехнулся:
— Если мы хотим выжить, то должны его уничтожить. Правда… — тут он потупил взор, — я не знаю, как?
— Выход есть всегда, — нравоучительно подметил жрец, хотя его голос звучал неубедительно, — ты сказал, что Балдев сумел ранить чудовище копьем.
— Верно, — кивнул Шанкар.
— Но почему оружие воинов твоего отряда не смогло этого сделать?!
Охотник нахмурил лоб и провел по нему ладонью. Он ощутил сильную слабость и желание поспать. Однако не мог себе этого позволить. Не сейчас.
— Когда происходила битва, демон еще не начал навевать на нас своих видений… может, в этом дело?
— К чему ты клонишь?
— Может, он уязвим только тогда, когда воздействует на наш разум? — охотник отнял руку от лица. — Не способен сражаться и одурманивать одновременно?
— Похоже на то, — задумчиво кивнул Чудамани.
— Но я не уверен. И почему я не сошел с ума, как Анил?
— Брасид тоже сохранил рассудок, — мрачно напомнил Верховный жрец.
— Верно, — произнес Шанкар. — Быть может, чем дольше тварь оказывает влияние на разум человека, тем больше тот разрушается? — охотник вздрогнул от этой догадки. — К тому же, Анил еще до встречи с чудовищем испытывал сильные душевные муки. Его разум уже был нездоров…
Мысль о том, что демон мог повредить разум самого охотника, пусть и незначительно, заставила предательские мурашки побежать по спине.
Шанкар постарался переключить свое внимание на другие вещи:
— Кстати, как там Брасид?
— В темнице. Однако настоятельно требует, чтобы его куда-нибудь перевели.
— В Цитадели лишь одна темница, — задумчиво сказал Шанкар.
— Именно! Но кузнец готов сидеть в цепях на дне выгребной ямы, лишь бы только не в камере.
Охотник не стал уточнять, в чем кроется такое желание Брасида. Ответ был очевиден. Никому не захочется сидеть рядом с безумным Анилом, наполняющим пространство тюрьмы своими отчаянными воплями. Особенно тому, кто сам пережил нечто подобное, но сохранил ясность рассудка.
— Нужно использовать это и уничтожить демона! — донесся до него призыв Чудамани.
— Что? — после всего пережитого охотнику было трудно сосредоточиться на разговоре.
— Застать его в момент морока и нанести удар!
— Как? — хмыкнул Шанкар.
— Продумать план. Заманить в ловушку… — Верховный жрец сдвинул брови. — Нужно все обдумать… кстати, а где Девадат? Почему он не пришел вместе с тобой?
— Он исчез во время нападения.
— Исчез?
— Да, — охотник пожал плечами, — мы хватились его уже после того, как зверь скрылся в джунглях.
— Думаешь, он еще жив?
— Не знаю, — искренне ответил Шанкар, — не знаю… скорее всего, нет.
Верховный жрец громко выдохнул:
— Ладно. Позже о нем поговорим, — Чудамани откинулся на спинку тростникового стула, — а сейчас тебе надо отдохнуть. Завтра продумаем план, как нам избавиться от этого чудовища.
— Теперь подобраться к нему станет непросто, — молвил Шанкар, вставая.
— Почему?
— Мы узнали о его слабости. Дали отпор. Пусть и дорогой ценой. Демон будет настороже.
— У нас нет выбора, Шанкар, — мрачно бросил Верховный жрец, — либо он, либо мы.
— Знаю, — охотник заковылял в сторону каморки привратника, — но от этого не легче, правда?
Подойдя к двери, он уже хотел войти внутрь, но затем обернулся:
— Вам стоит рассказать жителям правду о твари. Боюсь, скрывать дальше уже не получится.
— Это может посеять панику.
— Она уже посеяна, — могильным тоном бросил Шанкар и скрылся во мраке каморки.
Чудамани какое-то время смотрел ему вслед. Сумерки и тишина сгущались над городом. И Верховный жрец ощущал, что они сгущаются над всеми ними.
Наконец, он произнес, обращаясь в пустоту:
— Ты прав, Шанкар. Паники уже не избежать. Семьи должны знать, что потеряли своих любимых…
***
Мина не могла уснуть. Очередную ночь ее мучила бессонница. Мысли о том, что будет дальше, не давали ей ни покоя, ни ответов. Под глазами появились круги, а в черных локонах добавилось седых волос.
Хижину окутывала тьма.
За стеной в соседней комнате спала ее дочь Нирупама. Мина ловила себя на мысли, что иногда прислушивается к шорохам, доносящимся оттуда. Однако девочка хоть и ворочалась в кровати, но сон ее оставался крепок.
Снаружи донесся тоскливый вой собаки. Он окатил округу своим печальным звуком, вызывая неприятные чувства. Заставляя плечи непроизвольно подергиваться.
«Я похожа на эту собаку. Такая же брошенная и покинутая…».
Мина провела пальцами по увлажнившимся глазам. Ее мысли вернулись к Анилу. Она представила, как он сидит сейчас на холодном полу камеры в Цитадели. Совсем один. И от этих мыслей ей стало еще хуже. Захотелось немедленно встать. Броситься туда. Увидеть любимого хотя бы на минуту. Обнять. Но она знала, что ничего не получится. Дело даже не в том, что тюремщик ее не пропустит. Она даже за ворота Цитадели не войдет. Дело было в Нирупаме. Она не может оставить ее совсем одну. О том, чтобы взять дочку с собой и речи быть не могло. Тюрьма не место для таких маленьких девочек.
«Может, попросить Шанкара посидеть с ней? — внезапно пришла идея ей в голову. — Он не должен отказать».
Охотник обещал навестить их еще раз, когда разберется со своими делами.
«Тогда-то я его и попрошу. Уверена, Шанкар согласится».
Мина сама того не заметила, как эта мысль принесла некоторое облегчение в ее истерзанную душу. Веки сами собой начали слипаться. Скоро она погрузилась в тяжелый и глубокий сон. Впервые за долгое время.