На одних лишь пленниках проблемы не закончились. Вода, она была по всюду, затапливала туалетные ямы, потоком своим смывала шалаши наших кролли. Неплохо показали себя жилища из плетеных секций, их стены оказались более устойчивыми, а улучшенные самими жителями крыши не пропускали воду, однако, полы у всех всё ровно были затоплены. Наши люди буквально сидели один на одном. Первой из озвученных часовым бед стал подвал. Его залило как и камеры пленников. В вопросе этом инициативу проявили кролли, по грудь в воде, они вытаскивали продукты на поверхность, переносили в дом, в очередной раз превращая мою кухню в склад. Второй проблемой стал застой воды… Мой частокол окруженный насыпью под собой не имел сливов и стоков, от чего всё поселение превратилось в большую пиалу наполненную водой и грязью. Жители, те, кто находился на небольших возвышенностях, ещё кое как могли спасти свои шкурки от наводнения. А вот основная масса была вынуждена страдать, мокнуть и замерзать на ветру, ища спасение на высоких стенах.
К вечеру поселение, окружённое насыпью, взвыло, а пленники, едва не захлёбываясь от поднявшихся вод, всплыли до самых решёток. Держась за те руками, они не в силах преодолеть преграду, жадно хватаясь ртами, всасывали воздух и вновь погружались головами в воду. Смотреть на то, как они утопают, как захлёбываются будучи запертыми в ловушке, я не смог. Подняв солдат, вместе с Кобаго в очередной раз двинулся к ним на выручку.
— Сколько же с вами хлопот!
Последний из пленников, выбираясь из ямы и видя хмурое, искажённое недовольством и шрамами лицо Кобаго, зашитого в костяную броню, испуганно посмел сделать лишнего. Подумав, что их сейчас милостиво прирежут, он, дрожа от страха, обнажил когти и кинулся на охотника, когда тот повернулся к нему боком. Фатальная ошибка.
Охотник на хищников, как и ранее, был на чеку, рубил с плеча и в один удар. Чёткий, резкий, выверенный, разрубающий плоть и кости взмах, проходит прямо по горлу хищника. Башка нападавшего, отделившись от тела, летит в наполненную водой яму, следом за ним падает и туловище. Пав на колени, слезами заливаясь и моля о милосердии, взвывают девушки хищницы не желающие умирать. А я, даже слова не успев сказать, рукой прикрываю скривившееся от омерзения, собственное лицо. Кобаго, по его улыбке я знал, он ждал чего-то подобного. Ждал и получил. Пиздец…
Всех пленных хищников, вопреки их предположениям, велю запереть в комнате Пом. Охрану той увеличиваю пропорционально количеству пленников. Так же, приняв это дебильное решение, я более не мог продолжать игнорировать беды своих собственных жителей, оставляя их мокнуть под проливным дождём.
— Кобо, всех стариков, беременных женщин и детей в мой дом, разместите их где только можно. Пусть переждут непогоду в тепле. Остальные, свободные от дежурства мужчины и женщины нужны мне здесь!
Проблема в стоках и в непродуманности плана поселения. Требуется создать сливы, пустить их под стенами. Но для этого нужны трубы. Если я просто вырою яму или какую нору — её размоет, просадив или обрушив тем самым саму стену. Трубы… из чего? Из дерева? Как по мне хуйня, но выбора нет, придётся. Располовиню бревно, удалю внутренности, создав пустую полость, после перевяжу веревкой и таким образом получу необходимое. Но трубы, это ведь ещё не всё.
При проектировке следовало учитывать особенности рельефа и законы физики. Вода просто так не течёт в гору, а значит водосток нужно кидать с возвышенности(с западной части поселения), на низину(восточную часть). Решение до безумия простое, но только почему я принял его лишь сейчас, когда столкнулся с бедой⁈ Так же желательно провести сливы и вдоль туалетов, таким образом в дожди, поднявшиеся нечистоты будет уносить вместе с водой за пределы крепости, в восточный ров, а с него, в реку. С дождём я вспомнил о горах, о сошедших с них снежных массах. Они начнут таить, стекать в низ по ручьям и криницам, поднимая уровень воды. То есть, проблема с подтоплениями с нами на долго!
— Проклятье… Открывайте врата, выпускайте воду! — Уже по колено в грязи, с лопатой в руках, начинаю размечаться, понимая, что с такими паводками никакая канализация и никакие стоки не помогут. Холодно, голодно, от собственной слабости и бессилия перед стихией, хочется опустить руки. Но я не могу, не сейчас, не после всего того, чего мы добились вместе!
Сука, если понадобится, я своё творение, своё поселение ложкой вычерпывать буду, пока всё вновь не придёт в норму!
С открывшимися вратами и с направляющей, небольшой канавкой по центру деревни, что с каждым часом размывалась дождём и увеличивалась, вода постепенно стала сходить. Но высота её по-прежнему держалась на уровне голени.
Благодаря магии под всей стеной рыть слив не пришлось.
Одна треть от всех землеройных работ сделана. В образовавшуюся яму, что постоянно заполнялась водой, вставляется деревянная труба, затем забивается каменными молотками. Бьётся до тех пор, пока в конечном итоге не превратится в то, что я хотел. Два таких стока по обе стороны от улицы Центральной, значительно уменьшили количество воды. Ещё лучше стало когда мы прокопали дополнительные стоки от туалета. Находясь в работе, я не сразу заметил мелких ушастиков возле стогов с сеном. Спасаясь от дождя и паводка, они, прятавшиеся до этого в стогах, повзбирались на клетки, держа в ручках своих, как никогда ранее спокойных, спасённых от вод пик-пик. Даже зверьки понимали, будут брыкаться — утонут. Взяв одного из храбрецов на руки, вместо Кобо, Кобаго, Бобом, Обба и другими мужчинами, отправляюсь к давно высланным на отдых женщинам. Поселение почти всем своим скопом переместилось в мой дом, отчего тот выглядел более перенаселённым, чем какой-нибудь муравейник.
— Сколько живу, такого потопа ни разу на этом ручье не видела… — Встретив меня у входа в дом, с сухой одеждой, проговорила Хохо.
— Думаю, снежные лавины тоже внесли свой вклад. — Взглядом указав на голые пики горного хребта, произнёс я, и девушка кивнула.
— Муррка была на стене. Говорит, из-за паводка, вода подмыла одну из стен, как раз на углу, где дозорная башня. В любой момент всё может рухнуть. — Добавила проблем Хохо. Следовало отдать приказ спустить наблюдателей и выставить рядом дополнительные патрули. Кому-то придётся помокнуть, но пока врата открыты, и вода сходит из поселения, другого выбора не вижу.
— Пойду спущу ребят, выставлю караулы…
— Стой. Пусть это сделает Кобаго, а ты пойди переоденься. — Дернув меня за плечо, по-матерински произнесла женщина. — Ты весь насквозь мокрый, да ещё и лысый, как крысиный хвост. К тому же, забыл, что ты староста? Неужели думаешь, слова твои не смогут произнести другие уста?
Воу-воу, женщина, давайте только без… На лице Хохо я увидел волнение, не попытку взять под контроль, а именно заботу и желание сберечь моё здоровье.
— Кто же знал, что этот ебучий дождь так сильно усложнит нам всем жизнь. — Стягивая с себя промокшую куртку, отдаю её в руки переменившейся в лице, довольной моей покорностью Хохо.
Внутри дома в разрез с моими предположениями царили тишина и покой. Разве что груднички от Му и кролли позволяли периодически перекрикивать друг друга. Каждая ступенька, каждый сантиметрик площади дома был занят нашими жителями, в очередной раз напоминая о том, что жилья хорошего, а не из «говна и палок», катастрофически не хватает. И причиной тому — моя трусость. Глядя на этих дрожащих, замученных поселенцев, мне стало стыдно, что я, опасаясь за собственную жизнь, до сих пор не построил большего числа домов с фундаментами, на бревенчатой основе и с хорошей крышей.
Вспоминая, как в миг ссохлись руки, как всё сжалось, как анемия сковало тело, вновь испытал пережитое, казавшееся давно ушедшим, чувство страха. Чёрт, я то думал, тот бой, наша победа, изменили меня. В принципе, они и изменили, но не достаточно сильно. Видимо, героями или по-настоящему крутыми парнями не становятся по щелчку пальцев…
— Хохо, у нас дрова для плиты остались? — Глядя на продрогшую толпу, спросил я.
— Да, конечно. И продуктов хватает, подвал затапливало и мы…
— Я знаю. — Перебил женщину я. — Разжигайте огонь, ставьте на плиту кипятиться все кастрюли, что есть, а я пока растоплю печь — Вернее попытаюсь, хотелось добавить, но для образа крутого парня решил промолчать.
— Опять суп? — Понимающе, с улыбкой на лице, спросила женщина.
— Ага, опять суп. — Усмехнувшись той в ответ, кивнул я.
Огонь разгорелся быстро. Настолько, что я даже не успел заметить, как общую комнату стало заволакивать дымом. Народ не на шутку перепугался, да и сам добротно в штаны наделал перед тем, как заметил в верху над дымоходом торчащую лопатку(или что это вообще такое?) Потянув её, дым перестал валить в дом, в кухню и во все возможные щели, ровненько устремившись вверх по дымоходу. Сразу же, как прошёл испуг, детишки, как бабочки на свет поползли к открытому огню, вынуждая озабоченных мамок вспомнить о материнском долге. Глядя на это, я задался вопросом, в чём разница между печью и камином, и что на самом деле находится у меня на первом этаже?
Дети, не занятые и не направленные в нужное русло, шумом своим начали создавать проблемы. Их гиперактивность и любознательность угрожала обществу и им самим. Требовалось направить силы детишек в правильное русло.
— Момохо… — Вспомнив о дочке целительницы и о данном мне некогда обещании, коварно подозвал пристыжённую матерью девчонку. Сначала та извинялась, потом уверяла, что такое больше не повторится. Но звал я её не затем. Хохо хорошая целительница, полноценный врач которых в нашем поселении еденицы. Делать из неё обычную училку для дошколят — огромная растрата. Хохо должна заботиться о запасах своих медикаментов и здоровье всего поселения в целом, в этом я видел её роль.
Момохо в свою очередь… даже на роль любовницы не подходила. А вот на должность злой училки, строгой, в меру ленивой и резкой на слово, вполне годилась. Манеры, гордость, понимание собственного положения и значимости, всё при ней. К тому же, не стоит забывать, её учила Хохо, а зная характер этой строптивой «львицы», учить она могла либо хорошо, либо очень хорошо.
— Время сдержать обещание. — Обратился я к Хохо, когда растерянная, непутёвая дочь пошла к той на поклон. Поглядев на меня взглядом, от которого мог бы растаять даже самый холодный ледник, целительница одобрительно кивнула.
— Каглахама больше нет, Матвеем, нет смысла держать секреты. Можешь спрашивать всё, что угодно, если на это у меня есть ответ, я непременно дам его тебе и каждому, на кого ты укажешь. — О Афродита… Едва не схватившись рукой за сердце, как всегда, находясь в восторге от этой женщины, под ручку с Момохо выхожу в общий зал.
Маленькое объявление от моего лица, сосредотачивает внимание всех и каждого на следующих, простых и до безумия банальных словах. «Мы должны защитить будущее своих детей, а для этого они должны учиться». Тишина повисла на первом этаже, и даже со второго свесились головы, желая узнать, о чём это я говорю.
Сказать и вправду было о чём. Начал как всегда издалека. С истории, но не местных, а нашей, человеческой. Рассказал о войнах и о том, из-за чего они начинались. Упомянул рассы и те проблемы, что возникали из-за деление на цвета кожи, внешние различия. Все народы моего мира, в те или иные отрезки истории совершали ошибки, на пустом месте развязывали войны. Что самое печальное в этом, сколько бы людей не гибло, завершалось всё одинаково — представители враждующих сторон стадились за стол переговоров.
Насилие порождает лишь большее насилие. Нужно уметь правильно любить и ненавидь, жить в мирное и военное время, при этом, в любой отрезок времени, оставаясь человеком, не позволяя душе окраситься в чёрный цвет. С моей колокольни всё звучало так просто, до абсурда банально и легко. Я понимал, взрослые вряд-ли изменят свои взгляды, а вот дети, именно на них моя ставка. Именно они слушали меня, затаив дыхания. Дети травоядных ещё в полной мере не познали той боли, того ужаса, пережитого их родителями, от того, глядя в их глаза, я верил, у нас ещё есть шанс всё исправить!
Мой пессимистичный рассказ о Человече, наполненный болью, страданием и соплей, прервала Хохо. Глазками своими всё время следившая за плитой, ушками та вслушивалась в мои истории. И когда я, заговорившись, свернул не в ту степь, прервала эмоциональный рассказ раздачей первого, готового ужина.
— Отдышитесь… — Подойдя ко мне, всучила в руки тарелку Хохо. Взболтнув ту, замечаю кусочки картофеля. Чищенного, отваренного, от чего, к горлу подступает ком. Я ж ведь никаких ритуалов не проводил! Моё волнение, прочитано, словно название книги на обложке. Взяв меня за талию, как утром я её, она плавно притянула меня к себе и тихонько шепнула:
— Когда читаете молитву очищения от проклятья, хотя бы постарайтесь повторять одни и те же слова, а не выдумывать новые…
Меня спалили… Блять. Она точно из этого мира⁈
Сглотнув, побледневшей миной, молча кивнул, получив внезапный, едва заметный хлопок по жопе. Хохо улыбалась, моя реакция её хорошенько развеселила.
— Можете прекращать свой рассказ и отправляться в спальню. Я сама объясню Момохо, что она должна рассказывать детям.
— Но как же печь… — Боль от расставания с Пом, ещё терзала сердце.
— Дров сами как-нибудь подкинут. — Коленкой уперевшись мне в пах, с улыбкой, свойственной извращенцем, проговорила ненасытная женщина. Чёрт, кажется меня собираются изнасиловать, и самое плохое в этом, то, что я не хотел…
Спиной став к публике, пальцы свои Хохо опускает к моему паху, через плотные шкуры касаясь члена. Эта милфа лучше других знала, как управляться моим дружком, как доставлять удовольствие и как вести себя со мной в постели. Прижав меня к стене, она своим горячим дыханием буквально провоцировала меня, телом своим отвлекая от всех забот. Поведение женщины не осталось без внимания третьих персон.
Высокая, не меньше метра девяносто, девушка, с гру… нет, то была не грудь, а полноценное, выпирающее откуда только можно вымя. Стоя всего в двух десятках сантиметров от нас, МУ сверлила именно меня своим ревнивым взглядом. Незнакомка с интересом ждала продолжения. Ровные, торчком вверх рога, чёрные, шелковистые волосы до накаченного, но, чуть под заплывшего жирком пресса, а так же груди… Твою мать, я мог сколько угодно говорить о её теле, но при этом всё равно смотрел бы на эту грудь.
— Мы знакомы? — Придерживая за задницу рвущуюся в постель Хохо, спросил я.
— Пока нет. — Глядя на мою руку, обхватившую ягодицу, Кролли, ревностно выдала Му. — Матвеем…
— Да?
— В нашем племени поговаривают, в силе мужской, вождь племени кролли не уступит даже прекрасному Мудра… — Сделав шаг навстречу, да так, что наши с Хохо головы едва не соприкоснулись с её сиськами, проговорила та.
— Думаю, вашему Старосте есть чему поучиться у мистера Матвеема… — Внезапно, вставила свои пять копеек Хохо, отчего глаза коровки полыхнули ещё большим любопытством.
— Что ж, я хотела бы это п…
— Беда! — Влетел в дом предвестник проблем. Тот самый, весь день мне испоганивший своим сглазом дозорный.
Как же ты меня заебал…
Высвобождая из своих объятий Хохо, накидываю куртку, направляюсь к нему.
— Ну? — Злобно выдал я.
— Лиса вернулась. — Коротко и испуганно отвечает он.
— Что? — В мозгу такое не клеится. Слишком рано.
— Она одна? — Спросил я.
— Да, одна, и с корзиной.
— Корзиной, всего одной? — Переспросил я, и кролли кивнул. Кажется, переговоры с участием моего парламентария прошли не совсем так, как я того хотел.