Вот чего он ожидал меньше всего — встретить в лесу Тому! Но она здесь. Тормошит его, трёт щёки. Белый платок сполз на плечи. На лице испуг.
Стасик упрямо закусывает губу и пытается встать, цепляясь руками за дерево. Напрягает все силы. Но ноги не держат, подкашиваются, дрожат, боль отдаётся во всём теле.
— За меня держись… Вот так, — ласково уговаривает Тома.
Она крепко обхватывает Стасика, и он делает первый шаг, неуклюжий, робкий.
Рядом, взвизгивая, прыгает ликующий Бобик.
— Откуда здесь Бобик?
— Владимир Семёнович послал и наше звено за ветками для кроликов. А Бобик — он ко мне привязался — привёл сюда, по твоим следам…
— Собака — друг человека! — с гордостью говорит Стасик.
— Тебе-то как? О дерево ударился? Больно? Да?
— Ничего, до каникул заживёт.
— Я думала — замёрз: щёки синие и нос тоже. Снегом оттирала, пока ты глаза не открыл.
— Спасибо.
— Ну вот ещё! Бобика благодари.
— Бобик и так всё понимает. Он умный.
— А я, выходит, глупая?
— Ты тоже умная.
К Стасику постепенно возвращаются силы.
Они с Томой встают на лыжи и вдвоём взбираются в гору, где Стасик оставил собранные ветки. Стасик хочет захватить обе вязанки, но Тома не разрешает:
— Тебе нельзя. Ты больной. Я помогу…
Она берёт вязанки, и они спускаются к Волге, идут к противоположному берегу. Рядом, помахивая хвостом, бежит Бобик.
— Знаешь, — неожиданно сообщает Тома, — сегодня утром те три рубля, из-за которых тебя в круг позора ставили, нашлись! В книжке, на этажерке. Сама когда-то положила, сама же и забыла. Как открыла книжку, так и ахнула. Честное слово. Ты на меня не сердишься?
— Скажешь тоже! Ты же мне только что жизнь спасла…
— А если бы не спасла, сердился бы?
— Нет. Ведь меня тогда бы в живых не было.
Разговаривая, они взбираются в гору. По двору школы-интерната Стасик старается идти быстро, чтобы ребята не видели, какой он озябший.
В спальне за столом сидят Петька, Мирон и Колька Мерлин. Они сразу замечают, что лицо у Стасика посиневшее, как после купания в студёной воде.
— С чего это ты вдруг синим стал? — удивляется Колька Мерлин.
Стасик хочет объяснить, открывает рот и:
— Ап… ап… ап-чхи!
Снова хочет заговорить и снова:
— Ап… ап… ап-чхи!
На выручку приходит Тома:
— Он простыл, ребята. Его срочно надо уложить в постель.
— Пойду на ферму, — упрямится Стасик. — Скажу, чтобы кроликов покормили…
— И без тебя накормят!
Колька силой усаживает Стасика на кровать.
— Я уже совсем здоровый, — сообщает Стасик Томе. — Я могу… ап… ап… ап-ап-чхи!
— Будь здоров, Стасик! — говорит Тома и выбегает из комнаты.
Приятели хотят знать, что произошло со Стасиком…
— Мировая девчонка! — выслушав рассказ Стасика, заключает Мирон.
А Стасик от себя добавляет:
— Бобик тоже мировой, ап… ап… ап-чхи!
— Правильно! — в один голос соглашаются остальные.
Не лежится Стасику на больничной койке.
— Какое сегодня число?
— Тринадцатое.
— Странно. Утром было тринадцатое. Сейчас тринадцатое. Когда же наступит четырнадцатое?
— Завтра. Не может же через каждый час наступать новый день.
— По-вашему, выходит, меня лишь вчера привезли в больницу. А по-моему, я тут полжизни провёл. Состарился уже, наверно.