— А ну, хватит в грязи возиться! Марш домой! Посмотрите на человека, — кивает Владимир Семёнович на Стасика. — Делом человек занят. А вы… Стыдно!
Женька с Сашкой понуро уходят, волоча за собой грязные портфели. Владимир Семёнович говорит Стасику:
— Беда с первоклассниками! Совсем глупые. Ботинки чавкают. Носами шмыгают. Прямо хоть няньку для них нанимай. Не могут без присмотра…
И Владимир Семёнович, досадливо вздохнув, уходит. Из дома выбегает растрёпанный Сашка-рыжий. Он застёгивает на бегу пальто. Вид у него перепуганный, словно на пожар торопится.
— Разиня ты, Стасик! На Волге лёд тронулся, а ты землю копаешь! — кричит он и скрывается за углом дома.
Стасик удивлён. Как может лёд тронуться, если сегодня только десятое число. Говорили ведь, что лёд должен рухнуть в середине апреля, и никак не раньше. Напутал рыжий и других баламутит.
Но из дома выбегают мальчишки, галдят возбуждённо:
— Читал, что в газете про нас написали? Мы теперь герои!
— Побежали ледоход смотреть!
— Лёд идёт, а он на месте топчется…
Подбегают Мирон, Петя и Колька Мерлин. Они тоже торопят друга:
— Стаська, опоздаем!
Рыжий Сашка не обманул: река раньше срока тронулась.
— На плотине лёд взорвали. Вот Волга и встревожилась, — объясняет Мирон.
На берегу народ шумит, как в праздник. Ребячий гомон заглушает собой говор и шорох льдин. Они идут густо и дружно, эти льдины. Те, что побойчее, покрепче, забегают вперёд, обгоняют неповоротливых. Слабеньким льдинкам за ними не угнаться. Хорошо, что сильные берут их на свои плечи и несут дальше. Самых ленивых и пугливых они оттесняют от себя, толкают в бок, прижимают к берегу: не мешайте, мол, нам! И льдины, озлобленно рыча и вздыхая, трусливо жмутся одна к другой, выползают на землю и, обессилев, смолкают. Смелые глыбы величаво плывут дальше и дальше, будоража воду. На некоторых из них видны следы недавней жизни: то мелькнёт часть зимней дороги с пучками соломы на снегу, то остатки полуразрушенного шалаша, то груда наваленного хвороста… Озорные льдинки-малышки окунутся в студёную воду и, выкупавшись, снова всплывают, сияя на солнце чистыми гранями.
Стасик слышит, как неподалёку от него Женька шепчет Сашке:
— Давай, рыжий, прыгнем на льдину. Поплывём на край света…
Они подбегают к самой воде и, готовясь к прыжку, ждут подходящую для дальнего путешествия льдину.
— Прыгай ты первый! — командует Женька.
— Вот хитрец, ты сначала…
Стасик хватает Сашку за ворот, а Женьку — за хлястик пальто и оттаскивает подальше от воды:
— Я вам прыгну!
Стасик приказывает им, как часовым, стоять возле него.
Льдины заметно поредели. Смотреть дальше на Волгу неинтересно. Стасик с малышами возвращается к дому. Сашка и Женька неотступно шагают рядом, как и положено часовым. Но возле крыльца Женька вдруг упрямится:
— Не хотим домой! Мы с Сашкой будем из глины матрёшек лепить.
— Никаких матрёшек! Марш домой!
— Одни не пойдём. Мы только с тобой.
— Вот навязались на мою голову.
Стасик берёт Женьку с Сашкой за руки и отводит их в комнату.
В спальне все табуретки перевёрнуты.
— Ледовое побоище? — со знанием дела осведомляется Стасик.
— Нет, мы акулу в океане ловим, — робко разъясняет один из малышей.
— Здесь спальня, а не океан. Поставьте табуретки вниз ногами.
Мальчишки, как горох, рассыпаются по комнате, переворачивают табуретки.
— Мы всё должны уметь делать сами, — наставительным тоном говорит Стасик и оборачивается к рыжему Сашке: — Проверь, как я пуговицы пришил. Ни за что не отдерёшь.
Сашка хватается сразу за три пуговицы на Стасиной рубашке. Дёргает их. Пуговицы отрываются. Стасик смущён.
— Суровых ниток не хватило…
Он отнимает у Сашки отлетевшие пуговицы, суёт их в карман и начинает придирчиво изучать пол спальни. На полу — грязные следы.
— У вас как в конюшне. Вымыть нужно.
— Нам девочки из старших классов каждую неделю моют. А пол опять грязнится. Мы не виноваты.
— Девочки? А вы что, не люди? Сами должны всё делать.
— Нас мыть не учат. Нас в классе буквы писать учат, — обиженно гудит рыжий Сашка.
— Ну-ка, покажи тетрадь, посмотрю, как учат…
Сашка вынимает из грязного портфеля тетрадь. На каждой странице двойки и тройки, аккуратно выведенные красными чернилами, и корявые, не дописанные до конца фиолетовые буквы: у одной недостаёт хвостика, у другой — палочки, у третьей — крючочка.
— Ты почему же не доводишь буквы до конца?
— Ручка не слушается, и голова тоже устаёт.
— Попробуем проверить твою голову. Садись и пиши что-нибудь, а я буду смотреть.
— На голову?
— Нет, в тетрадку.