Крепость Самбачу, Перевал Снежного Змея, Гьонг-ши
На следующий день рассвет едва коснулся реки, когда холмы на востоке закончились взмывающими ввысь скалами. Отряд покинул ущелье. Полмили спустя они нашли широкий мост, пересекавший Реку Снежного Змея. Они повернули на юг, и проехали по мосту, свернув с главного тракта. Более узкая дорога, следовавшая вдоль глубокого ручья, провела их к низкому, неровному холму, где у подножья гор Дримбаканг Лоу была построена Крепость Самбачу. К тому времени Браяр вёл пони Эвви на поводу. Её глаза не отрывались от взмывавших в небо пиков впереди. В ущелье холмы загораживали лежавшие за ними горы. Здесь Эвви увидела колоссальные снежные вершины, находившиеся между Гьонг-ши и Королевствами Солнца.
— Видишь эти три? — спросила у Эвви Кэнбаб, указывая на три самых близких горы. — Согласно поклоняющимся Ла Ни Ма, нашей богине солнца, эти горы — её мужья. Восточная — Га́нас Ри́гьял По, Снежный Король. Западная — Ганас Га́зиг Ригьял По, Король Снежного Леопарда. А та, что посередине — Ка́нгри Скад По, Говорящий Король Снежной Горы.
— Что это значит, «Говорящий Король Снежной Горы?» — спросил Браяр. Он не был уверен, услышала ли Эвви это вообще.
Кэнбаб посмотрела на Браяра:
— Я думаю, что последователи посчитали, что он — самый общительный из мужей Королевы Солнца.
— В Живом Круге солнце — не королева, — пробормотала Эвви.
Кэнбаб улыбнулась ей:
— Но это — Гьонг-ши, дом многих верований. Тебе же говорили об этом, пока ты была здесь зимой. Говорят, что в одном только Гармашинг храмов больше, чем даже Бог-Король может сосчитать. Люди приезжают сюда, чтобы построить хотя бы один храм для своей веры, потому что наша страна ближе всего к небесам, и наши горы небеса подпирают.
— И почему люди хотя быть ближе к богам? — захотела узнать Эвви. — У меня Дома Ша́йхун творит с людьми ужасные вещи.
Кэнбаб бросила странный взгляд на Браяра.
— Шайхун — бог глубокой пустыни, — объяснил Браяр. — Это Крепость Самбачу, или храм?
— Это крепость, — подтвердила Кэнбаб. — Пусть эти нижнеземельные пресмыкающиеся нападут на нас там — и увидят, что получат!
Браяр вынужден был признать, что крепость выглядела многообещающе. Её холм и её башни давали обзор перевала, дороги, и покрытой травой равнины на хорошее расстояние. Внутренние стены имели наклон внутрь, и выстраивались вверх по холму в виде ступеней, что позволяло стрелкам на более высоком уровне стрелять поверх голов тех, кто находился ниже. Вокруг внешних стен разбила лагерь армия пяти сотен или более палаток, демонстрируя знамена из алого, бирюзового и изумрудного шёлка.
Эвви взвизгнула, и натянула поводья, чуть не заставив свою лошадь встать на дыбы. Браяр мгновенно схватил уздечку её лошади, хотя при этом старался не слишком натягивать поводья своего собственного животного.
— Постойте! Постойте! — крикнул Капитан Рана, подняв руку. — Всё в порядке! Это союзники, притом весьма желанные!
Кэнбаб положила ладонь на локоть Эвви:
— Если ты такая нервная сейчас, то что будешь делать, когда окажешься на войне? — спросила она. — Мы пока только готовимся. Настоящую опасность ты найдёшь в Гармашинг!
Парахан подъехал к Эвви:
— Это… это же флаги Комбанпура, но не моего дяди или отца. Что здесь происходит? — Он спешился, и вошёл в палаточный городок.
— Он нас догонит, — сказал Рана. — Идёмте. Генерал ждёт вас.
* * *
Оказавшись в крепости, они едва успели умыться, и выпустить кошек в комнате, которую должны были делить Розторн и Эвви. Рана погнал троих путников по коридорам крепости к помещению для аудиенций Генерала Сэруго. Там вдоль одной из сторон длинного, потёртого стола сидели видные люди, с вездесущим чаем и чашками. Розторн, Браяр и Эвви наблюдали, как Рана подошёл к импозантной бронзово-кожей женщине в огненно-оранжевом пиджаке. Он передал ей отчёты, которые писал в пути каждый вечер.
А потом они увидели мужчину постарше, стоявшего справа от генерала, и полностью забыли про неё и про Рана. Эвви пискнула, и бегом обогнула угол стола, чтобы обнять Первого Посвящённого Докьи. Розторн и Браяр держали себя в руках лучше, но и они были столь же рады видеть старого мага.
— Эвумэймэй, где твоё чувство собственного достоинства? — спросил её последний наставник, похлопывая её по спине.
— У меня его нет, — сказала Эвви голосом, приглушённым тканью его одеяния.
Докьи поднял взгляд на Розторн и Браяра:
— Генерал Сэруго была достаточно любезна, чтобы позволить мне прочитать отчёты, полученные от Капитана Рана, — сказал он. — Я так понимаю, вам пришлось нелегко. Эвумэймэй, ты привезла своих кошек?
Она выпрямилась, негодуя:
— Конечно привезла! — Потом она увидела его улыбку, и осознала, что он её дразнит. — Простите, Почтенный Посвящённый. Вы можете посетить их в любое время.
— Чуть позже, возможно. Я очень хотел бы снова услышать мурчание Монстра. Итак. — Докьи посмотрел на Розторн: — Капитан Рана писал, что ты приехала нас предупредить, но, как он уже говорил тебе, твоё предупреждение нам не потребовалось. Уэй-шу заключил тайные договора с Иншией и Кайаном, что освободило его армии, чтобы он мог вторгнуться сюда. Жадный он, не правда ли?
Розторн криво улыбнулась, и сказала Докьи:
— Можно и так посмотреть, Почтенный Посвящённый.
— Значит, это правда, что вы твёрдо намерены сражаться здесь? — поинтересовался старик.
Розторн кивнула:
— После нашего пребывания в Зимнем Дворце — как никогда, — сказала она. У неё свело живот. Её сердце тосковало по Ларк, но её ответ должен был быть тем, который она дала Докьи, и поэтому она взяла двух детей, и привезла их обратно в Гьонг-ши. После того, что им показали Уэй-шу и его двор, она обязана была сделать всё, чтобы их остановить. Император Янджинга был чудовищем в человеческом облике.
— Хорошо, — сказал Докьи. — У меня есть чрезвычайно важное поручение. Ты — лучший кандидат нашей веры из всех, кого я знаю, и кто способен его выполнить. — Он вышел из-за стола, и мягко взял Розторн за плечо: — Прости меня. Я не намеревался позволять тебе идти навстречу опасности. Я не знал о том, что война вошла в наши границы, пока не узнал Бог-Король, и я не откладывал это поручение до тех пор, пока ты осталась единственной, кто мог его выполнить. Сначала я сам попытался с ним справиться. Неделю назад я вышел из Гармашинг. На каждый шаг, который я пытался сделать в южном направлении для этой задачи, появлялись янджингские войска, тесня меня на юго-восток. Прямо сюда, вообще-то, где я и нашёл тебя. — Он повернулся к Браяру: — Для вас с Эвви уже несут еду, если вы присядете вон там. — Он кивнул на скамейку у стены. — Я должен поговорить с Розторн наедине. А потом мы все сможем надлежащим образом пообедать.
— Она устала, — заявил Браяр. — Её дыхание…
— Я понимаю, — ответил Докьи. — Она будет сидеть, и я распоряжусь принести чай.
Розторн поймала взгляд Браяра. Когда она была уверена, что завладела его вниманием, Розторн подняла бровь. Это было предупреждением, и её мальчик это знал. Ему не следовало настаивать дальше. Он пристально посмотрел на неё, а потом повёл Эвви к скамейке, на которую указал Докьи.
— Он — верный сын, — сказал Первый Посвящённый, ведя её к боковой двери из генеральской комнаты для совещания. — Ты не жалела своей любви, поэтому он и сам не жалеет своей любви для тебя.
Она опустила голову и понадеялась, что он не заметил, как она покраснела. Они с Браяром редко говорили о своей привязанности. Они оба ещё в детстве на собственном опыте усвоили, что многие люди могли взять любую выказанную привязанность, и использовать её, чтобы забрать у них всё.
Докьи привёл её в комнату по соседству, которая, похоже, также была обставлена для совещаний. Он сел на скамейку у ближней стороны стола, и показал, что ей следует сесть рядом с ним. Здесь не было окон, и только две двери. На столе не было ничего, кроме кожаного рюкзака.
Докьи сделал жест, оставляя пальцами след из густого чёрного пламени. Они с Розторн мгновенно оказались заключены в сферу из теней, почти касавшуюся потолка комнаты. Внезапно Розторн, которая мёрзла всё время с тех пор, как покинула Куши, ощутила тепло. Она втянула свою собственную силу себе под кожу, чтобы не смешивать своё чувство растений с каменной магией этого великого человека.
— Твои дети не такие безмятежные, какими были до вашего отъезда в Янджинг, — сказал Докьи.
Розторн вздохнула:
— Нет, Почтенный Посвящённый. Император оказался более ошеломляющим, чем нам бы хотелось. Ты предупреждал нас об этом.
— Но мне всё же жаль, что я оказался прав. — Он помедлил, затем спросил: — Розторн, ты всё ещё искренна в своих клятвах?
— Конечно, Почтенный Посвящённый!
— Как я уже говорил, я пытался сам справиться с этим, но как сильно бы я ни старался, я не мог ступить на дорогу к моей цели. Я не испытывал такого сопротивления моим делам с тех пор, как был посвящённым со всего лишь десятилетним стажем. — Он очень аккуратно открыл рюкзак на столе, и опустил его кожаные края вокруг его содержимого. Внутри была большая коробка из древесины груши, в которой было четыре выдвижных ящика. На сторонах и на верхней части коробки были вырезаны символы.
Розторн сжалась от волн силы, которые, казалось, текли от коробки.
— Что это? — спросила она.
— Эта коробка содержит величайшие сокровища нашей религии, — тихо сказал он. — Живой Круг без них распадётся на части.
Розторн покрылась гусиной кожей.
Докьи коснулся маленькой золотой кнопки на самом нижнем ящике. Он аккуратно потянул, и три верхних ящика отделились. Ящики не были вставлены в коробку, они были сцеплены вместе.
— Посмотри, — тихо сказал он Розторн.
Содержимое самого нижнего ящика, или коробочки без верха, было завёрнуто в некрашеный шёлк. Робко, используя лишь кончики пальцев, Розторн развернула слои ткани сверху. Под ними лежала чаша. По безмолвному призыву Докьи, она взяла чашу, ахнув, когда магия потекла вверх по её рукам и через её вены.
Чаша была размером с её ладонь, и была сделана из обожжённой красноватой глины безо всякой глазури. Казалось, что из круглого, плоского основания чаши растут четыре извивающихся ветви, вырезанные из белого тополя. Само основание было прикреплено к тонкому гранитному кругу. Внешняя сторона глины была покрыта ещё какими-то незнакомыми ей вырезанными знаками, но внутренняя сторона была гладкой. Предмет был чрезвычайно простым, но у неё дрожали кости от скрытой внутри него силы. Ей как-то удалось осторожно поставить чашу обратно в ящик, и снова накрыть её.
— Почтенный Посвящённый? — прошептала она.
— Чаша Воды, — сказал он ей. Он стал двигать три ящика на их место поверх чаши, пока Розторн не услышала тихий щелчок. Теперь он коснулся золотой кнопки на третьем ящике, и стянул два верхних ящика в сторону. Он жестом предложил Розторн убрать шёлк, скрывавший содержимое ящика.
— Нет, — сказала она. Розторн всё ещё тряслась после прикосновения к чаше.
Хмурясь, Докьи повторил свой жест.
Розторн запустила дрожащую руку внутрь, и открыла содержимое ящика. Там лежал шар из прозрачного камня или хрусталя, внутри которого горело пламя, казалось бы без воздуха и без топлива.
— Возьми, — приказал Докьи. Чувствуя, что она собирается отказаться, он приказал: — Каждый хранитель должен держать их в руках. Возьми его!
Розторн закрыла глаза, и обхватила шар пальцами. Он был тёплым.
А потом ей стало невыносимо жарко, она горела в своей собственной коже. Она поспешно положила шар обратно, и выдула остатки своего чая. Это не остудило жар внутри неё. Она боялась говорить, ожидая, что выдохнет огонь изо рта.
— Пламя Огня. — Докьи накрыл шар шёлком, и сдвинул оставшиеся два ящика поверх него. Он указал на кнопку на третьем ящике.
Розторн посмотрела на него, и ахнула, прикрыв рот руками. Она увидела Докьи таким, каким она узнала его той зимой. Она также увидела возвышающееся дерево, взмывающий огонь и струю воды, терзаемые порывом ветра. Она не осмелилась возражать. Ей пришло в голову, что он был всем этим с самого начала, и она, посвящённый адепт Спирального Круга, даже не подозревала. Устыдившись своего неведения, она ткнула золотую кнопку пальцем, и позволила Докьи обнажить третий ящик.
Он содержал чашу из зелёного нефрита. В чаше лежали разнородные семена, большие и маленькие, и многие из них принадлежали растениям, которые Розторн никогда прежде не видела. Она почувствовала магию в каждом из них, когда пробежалась по ним пальцами, но боли не было. Либо она притерпелась, либо эта сила Земли относилась к ней более дружелюбно. Розторн подняла чашу, и осторожно вдохнула сухой запах семян, гадая, сколько им лет. Что бы она только не отдала, чтобы посадить некоторые из них!
Она аккуратно поставила чашу в её ящик, и накрыла её шёлком.
— Семена Земли. — Докьи вернул последний ящик на место над чашей, и кивнул Розторн. Она глубоко вдохнула, и коснулась золотой кнопки для сокровища Воздуха. Деревянная крышка ящика откинулась вверх.
Под своим шёлковым покровом лежало перо сразу всех цветов — и без цвета. Каждый раз, когда глаза Розторн двигались, она видела, как по поверхности пера пробегали разные оттенки разных цветов. Даже форма пера менялась, когда она подняла его пальцами. На неё навалился великий ветер. Вдалеке прогремел гром; рядом ударила молния. По коже всего её тела пробежала волна.
— Перо Воздуха. — Голос Докьи прозвучал успокаивающим рыком, когда Розторн накрыла перо, и вернула на место крышку. — Теперь эти ящики откроются только для тебя. Это — четыре священных Сокровища Живого Круга. Другой подобной им красоты не существует. Это — воплощение всего, что мы ценим. Каждый храм, что мы строим, получает их касание, и они находятся в каждом храме. Пока они у нас, наша вера не падёт. Пока мы трудимся над нашим делом сохранения красоты мира, над поклонением ей всей в жизни и в смерти, эти Сокровища и другие благословения будут нашими. Но если они попадут в руки разрушителя — такого, как Уэй-шу, — наши храмы потеряют свою силу. Наша работа и наши люди будут осквернены. Сокровища должны быть спрятаны за пределами храма Живого Круга.
Розторн устало моргнула, глядя на него.
— Почему нет? — прошептала она. Приливы тянули кровь в её венах и в её чреве. Другого рода прилив, горячий и расплавленный, накатил на мозг в её костях и на её глаза. Она ощущала его долгое, медленное течение в бесчисленных милях у себя под ногами, под до смешного тонкой кожей, которая покрывала поверхность земли. — Почему не… в другой храм Живого Круга?
— Первый Храм Круга в Гармашинг — единственный из наших домов, построенный для хранения Сокровищ, не выдавая их присутствие, — сказал ей Докьи. — Если бы я пробыл здесь, или в твоём Спиральном Круге, с этими ящиками дольше недели, то все ощутили бы их близость в воздухе, которым дышат, в огне, которым греются, в воде, которую пьют, и в земле у себя под ногами. Каждая частица магии в них будет стараться найти Сокровища и коснуться их. Они появятся во снах, в лужах воды, на поверхности металлов. Неделя или больше — и придут другие. Нет, здесь, в Гьонг-ши, для них есть только одно более безопасное место.
Розторн закрыла лицо ладонями. По её венам текла наполненная льдом вода. Под ней стаи птиц летели на юг, пока она скользила с одного ветра на другой.
Она не заметила, когда Докьи покинул комнату, и вернулся с подносом, на котором были чай и пирожки. Она немного пришла в себя, когда он обернул её пальцы вокруг тёплой чашки.
— Выпей. Ты понимаешь, девочка? Ты отнесёшь их в Храм Запечатанного Глаза в Дримбаканг Лоу, на западе отсюда. Их жрецы — единственные, кто может прятать такие вещи так, чтобы никто другой их не почувствовал. На них не влияет власть, которую великие магии имеют над другими. Лишь посвящённый исключительной воли и силы может нести такую ношу. Лишь посвящённый с вескими причинами для возвращения может отнести Сокровища туда — и вернуться.
Розторн медленно подняла на него взгляд. Она готова была поклясться, что услышала, как Ларк попросила кого-то отозвать Комаса домой от ткацких станков.
— А если бы у меня не было таких причин?
— Выпей. — Докьи помог ей поднести чашку к её губам. После нескольких глотков она начала ещё больше приходить в себя. — Ты стала бы жрецом Запечатанного Глаза. Как я тебе уже говорил, я пытался сам взять на себя эту ношу. Благодаря богам, полагаю, я потерпел неудачу. Ты же обязана добиться успеха.
Розторн осушила чашку, и поставила её на поднос.
— А что, если что-то случится со мной? — прошептала она. — Солдаты императора… — Она повернула голову. Вот — это был голос Нико. Он говорил о Трис, и о Лайтсбриджском Университете.
Докьи взял её за подбородок, и заставил посмотреть себе в глаза:
— Скоро ты перестанешь слышать звуки. К тебе их приносит ветер. Или, возможно, это живительная кровь всех растений, которые цепляются друг за друга корнями под поверхностью этого мира. Звуки утихнут. Слушай. — Его голос заставил её моргнуть. — Я не ошибся в тебе, — с великим удовлетворением произнёс он. — Сперва они могут отвлекать. Но я знал, что принятие Сокровищ не сведёт тебя с ума.
— Но ведь кто-то из Гармашинг мог бы… — начала Розторн. Затем она увидела сложность текстуры древесины стола. Она ощутила волокна в волокнах, и узоры внутри них. Она мягко провела кончиками пальцев вдоль завитков дерева. Если бы она достаточно сильно сконцентрировалась, то смогла бы проследовать вдоль них до дерева, у которого была взята древесина для стола.
— Ты не слушаешь. Один из моих посвящённых погиб, попытавшись взять коробку, второй потерял рассудок. Больше нет других посвящённых, имеющих одновременно силу для пути, и необходимость вернуться, Розторн. — Докьи говорил ей на ухо, чтобы она больше не слышала ничего другого. — Только очень сильный маг может пережить сразу и Сокровища, и храм Запечатанного Глаза. Но ты — половина тебя идёт под солнцем, а вторая половина идёт в тени. В Храме Запечатанного Глаза тебе нужна будет тень.
— Что! — взвизгнула Розторн. — Это неправда! Я — растительный маг! Мне нужен солнечный свет, я под ним процветаю…
— Тогда как ты смогла умереть и вернуться?
Она открыла рот, вдохнула, и передумала говорить то, что собиралась. Вместо этого она выдохнула, и потёрла виски:
— Это долгая и трудная история.
— Значит, я переживу сражения, потому что хочу эту историю услышать. А пока, я — Первый Посвящённый веры Живого Круга, Первый Посвящённый всех храмов Живого круга, и твои клятвы покорности — клятвы мне. Мне нужно, чтобы ты это сделала, потому что если император, если любой злой человек заполучит эти Сокровища, они первым делом отравят наши храмы, а потом — весь мир. И не спорь больше!
Она склонила голову:
— Нет, Почтенный Посвящённый.
— Поешь чего-нибудь.
— Да, Почтенный Посвящённый. — Она взяла пирожок, и куснула его. Красная фасоль. Она терпеть не могла красную фасоль. Но всё равно съела пирожок.
Пока она жевала, Докьи объяснил:
— Через день или два Генерал Сэруго пошлёт войска на зачистку деревень между этой крепостью и Дримбаканг Зугу. Люди, живущие здесь, на юге, должны быть перемещены в безопасное место, если имперские армии доберутся сюда. Ты поедешь с солдатами до ответвления на дорогу к Запечатанному Глазу. Они будут тебя охранять.
— У нас с детьми будет проводник? — спросила Розторн. Она откусила от другого пирожка. Этот был с густо приправленным мясом. Она стала вяло его есть.
Докьи покачал головой:
— Нет. Чем меньше людей об этом знают, тем лучше. Браяр и Эвумэймэй должны остаться позади.
Это пробилось через туман в её голове. Она выпрямилась:
— Докьи, нет. Я за них отвечаю.
— Браяр — мужчина, по местным меркам. О них с Эвумэймэй позаботятся другие. Ты не можешь взять их с собой.
Она вспомнила их беспокойные ночи на пути через перевал, когда она будила их обоих от страшных снов. Докьи вообще понимал, какой странный эффект горы оказывали на Эвви? Браяр был бдителен, но он не потратил годы своей жизни на взращивание юных магов.
— Ты забыл, какие они. Браяр кажется крепким, но он волнуется за меня до изнеможения. Эвви — всё ещё ребёнок. И горы тянут её. За ней надо внимательно наблюдать.
— Они не смогут тебя сопровождать. Я клянусь в этом. Нет, я не помешаю им, — сказал Докьи в ответ на её гневный взгляд. — Магия Запечатанного Глаза сама это сделает. Как только ты ступишь на путь к их храму, твои молодые люди потеряют тебя из виду на открытом месте. Этот их друг, этот Парахан, он будет их беречь. Или они могут остаться здесь, но ты должна отнести эти Сокровища в укрытое место!
Розторн склонила голову, чувствуя себя очень усталой:
— Я — действительно единственная, кто мог бы это сделать?
— Я — один из магов, защищающих Гармашинг, — ответил тот. — Я потратил драгоценное время, чтобы попытаться сделать это лично, и потерпел неудачу. Сейчас я нужен в столице.
— Ох. Прости меня, Почтенный Посвящённый, — прошептала Розторн. У неё сжалось сердце. Браяр этого не поймёт. К несчастью, Эвви поймёт это даже слишком хорошо. Эвви ожидала, что все рано или поздно её бросят.
«Всё, что ты можешь — это доставить эту штуку, и поспешить обратно к ней», — сказала себе Розторн. «Возьми себя в руки, Нива!»
Она посмотрела на Докьи.
— Смотри, — сказал он, понимая, что она была готова слушать. — Этот рюкзак скроет Сокровища где-то на десять дней. Любой, кто заглянет внутрь, решит, что в нём лежит одежда. Положи Сокровища внутрь. — Он взял кожаный рюкзак, держа его раскрытым для Розторн. Сперва она не спешила их трогать, опасаясь того, что могут с ней сделать все Сокровища вместе, пусть и закрытые в своих ящиках и шёлковых обёртках. Когда она увидела гневный взгляд Докьи, Розторн ответила ему взаимностью, вытерла пальцы платком, который держала у себя в рукаве, и схватила коробку с боков. Ощущения были такие же, как от любой другой деревянной коробки — она была прохладной и гладкой. Розторн поместила её в рюкзак.
Докьи сноровисто завязал завязки, и застегнул ремни, закрывавшие рюкзак. Закончив с этим, он поставил рюкзак на стол.
— Теперь ты должна взять из моего разума карту дороги к храму. Поэтому тебе не понадобится проводник. Если карта у тебя в голове, никто не может её украсть.
Розторн кивнула. Она уже творила подобные заклинания дважды, хотя они ей не нравились. Она закрыла глаза, и нашла ядро своей силы — ту часть, которая была чистой магией. Магия потекла в её руки и пальцы яростнее, чем когда-либо прежде. Она осторожно прижала свои пальцы к вискам Докьи.
Его магия Земли отозвалась. Она снова увидела ландшафт. Она знала, что это южный Гьонг-ши, чётко детализированный. Река Снежного Змея текла через скалы и низины, ныряя в ущелье. Крепость находилась прямо под ней, с армией, разбившей лагерь вокруг укреплений. Теперь она повернулась на запад, следуя за Рекой Снежного Змея в глубину страны. По обе стороны реки лежали деревни и храмы, посвящённые богам, которых она не узнавала. Она лишь однажды заметила храм Круга не севере долины. Его она узнала по четырёхцветному знамени на колокольне.
Когда Снежный Змей встретился с Рекой Том Шо, заклинание карты потянуло её на юг, в холмы, которые были лишь предгорьями массивных гор Дримбаканг Лоу. За первой линий пиков магия потянула её сначала вдоль одного ущелья, потом вдоль другого. Наконец она нашла укрытое в тени место, куда должна была попасть, Храм Запечатанного Глаза.
Она убрала руки с головы Докьи.
— Мне нужно что-то сказать Браяру и Эвви, — пробормотала Розторн. Она чувствовала себе странно, слегка дезориентированной. — Где рюкзак?
Докьи дал его ей:
— Ты должна отдохнуть и плотно поесть. Судамини желает встретиться с тобой, и поблагодарить тебя за спасение её брата.
Розторн моргнула:
— Суда-кто?
— Сестра-близнец Парахана стоит лагерем под нашими стенами вместе с войсками, которые она к нам привела. Её зовут Судамини.
— А… — Голову Розторн заполняли горы. Она встала, и покачнулась.
Докьи встал, и поддержал её за руку:
— Прости меня. Карта сложная. Учитывая ещё и Сокровища, ты слишком много взвалила на себя одновременно. — Он щёлкнул пальцами. Тёмная сфера вокруг них исчезла. — Я могу лишь сказать в свою защиту, что мы все в отчаянии. Император застал Бога-Короля врасплох.
— Как плохо всё выглядит? — спросила Розторн, опираясь на Докьи, когда они вышли в коридор.
— Воины Судамини показали, что сильны не только числом. К нам приходили восточные и западные племена со своими шаманами, чтобы присоединиться к нашим армиям. Я не думаю, что они входили в планы императора, — объяснил Докьи. — И мы всё ещё ждём армии с северо-запада. — Он привёл её в какое-то место в крепости; Розторн не была уверена, куда именно. Закрывая глаза, она видела Бесконечный Океан и неизведанные земли далеко на западе от Эмелана. Она постаралась не закрывать глаза.
Докьи отдал её двум женщинам-посвящённым, которые бережно взяли её за руки.
— Дайте ей поспать и поесть. Сделайте ей горячую ванну. Обращайтесь к ней со всем возможным почтением, — наставил их он. — И положите вот это среди её вещей.
К вялому удивлению Розторн, он небрежно передал рюкзак с Сокровищами самой молодой из двух посвящённых.
— Отдыхай, — сказал он, и поцеловал Розторн в лоб. — Увидимся позже.
Другая посвящённая повела Розторн в большую комнату. Розторн заметила там лишь кровать, устланную кошками Эвви. Пообещав себе, что впредь позволит Докьи уговорить себя разве что на рыбалку, и не более того, она повалилась в кровать.
* * *
Браяр и Эвви закончили перекусывать, и гадали, что же случится дальше, когда открылась главная дверь. Вошёл Парахан, обнимая одной рукой кого-то более низкого роста и одетого в плащ и сапоги из кожи яка. Они болтали на языке, который Парахан часто использовал для сквернословия. Пока его спутник ждал приёма у генерала, Парахан подошёл повидать Браяра и Розторн, и стянуть у них парочку оставшихся колобков.
— Это кто? — потребовала Эвви, слегка ревнуя. Она видела, что друг Парахана был женщиной. Она носила свои чёрные волосы в виде длинной косы, закреплённой у неё на затылке, а вдоль её бровей каким-то образом шёл ряд маленьких рубинов. У неё также были большие золото-карие глаза, идеальный нос, и полные губы. Глядя на неё, Эвви почувствовала себя замарашкой ещё сильнее, чем прежде.
— Это — моя сестра, — восторженно сказал Парахан. — Это Суда — Судамини! Она — ярая, а я — просто бездельник. Пошли слухи, что император может вторгнуться в Гьонг-ши в этом году, или в следующем, поэтому она прибыла из Комбанпура, чтобы предложить Богу-Королю свои услуги, и услуги её двух сотен воинов. Она услышала о том, что со мной произошло. Поэтому теперь у меня есть моя собственная одежда и оружие, потому что она готовилась ко всему, и мы идём воевать с Уэй-шу, если Бог-Король меня примет. — Действительно, Парахан был одет в свою собственную одежду: в куртку из красного шёлка, с вышитым на ней множеством птиц, штаны из синего шёлка, и хорошие сапоги для верховой езды. Он спросил: — Где Розторн?
— Первый Посвящённый Докьи увёл её для разговора наедине, — сказал Браяр, прислонившись к стене. — В ту комнату. — Он указал на дверь.
— Там происходит какая-то магия, но она за стеной, — добавила Эвви. — Мы даже одним глазком подсмотреть не можем.
— Я бы не стал подглядывать за магами, — сказал Парахан. Затем он нахмурился: — Она в порядке?
— Докьи — наш друг, — сказала ему Эвви. — Он её не обидит.
— Он является её… я не знаю… он является Первым Посвящённым Первого Храма Круга, — объяснил Браяр. — Это значит, что он как бы возглавляет все храмы Живого Круга в мире. А Розторн — посвящённая Живого Круга.
Парахан кивнул:
— Я понимаю.
— Может, он рассказывает ей, что ей на самом деле не нужно сражаться с императором, — предложила Эвви. — Она вздохнула: — Хотелось бы.
— Принц Парахан, — позвала Генерал Сэруго.
— Прошу прощения, — сказал им Парахан. Он подошёл к столу, и поклонился: — Пожалуйста, Генерал, здесь я — лишь Парахан, солдат.
Сэруго оглядела его:
— Ну, лишь Парахан, возглавляющий сотню воинов Судамини, Бог-Король послал мне насчёт тебя сообщение.
— Но Бог-Король меня не знает, — с опаской сказал Парахан.
— За все мои годы службы Гьонг-ши я научилась никогда не пытаться угадать, чего Бог-Король знает, а чего — нет, — ответила генерал. — Он говорит, что ответ на твой вопрос — «да», работу ты получишь. Ты можешь начать здесь, на юге. Вы с Судамини направитесь на запад с двумя из моих капитанов. Уведите как можно больше жителей деревень в крепости между этим местом и Храмом Змей на Реке Том Шо. — Эвви увидела, что Генерал Сэруго показывает Парахану дорогу по лежавшей на столе карте. — С этими же самыми войсками ты можешь потом направиться на север. У тебя есть моё разрешение рубить каждый безбожный кусок янджингского корма для червей, который встанет между тобой и столицей.
— А куда мы денемся? — шёпотом спросила у Браяра Эвви.
— Туда, куда скажет Розторн, — уверенно ответил он.
Эвви не была так уверена. У Докьи были планы на Розторн. А что, если они не включали в себя её или Браяра? И теперь, когда они были в помещении, с толстыми стенами между ней и опасностью, она вдруг почувствовала себя слишком усталой, чтобы вставать. Она ощущала себя так, будто долгие месяцы вытягивала камни из-под ног убийц. Она годами мёрзла ночью от холода. Она снова была голодной, напуганной. Здесь, в этом месте, было комфортно. Горы пели ей даже сквозь стены. Зачем им было уезжать? Пусть с императором разбираются солдаты.
* * *
Они проспали большую часть того дня, потом помылись, и переоделись в чистое. Эвви познакомила кошек с Судамини. Парахан познакомил свою хриплоголосую сестру-близнеца с людьми, бывшими его спутниками на дороге в Гьонг-ши. Когда Суда узнала, что Эвви и Браяр освободили его от оков, она настояла на том, чтобы прижаться лбом к их ладоням, что заставило Эвви и Браяра заволноваться, хотя и по разным причинам. Её заворожил рассказ об их путешествии и их сражениях вдоль Реки Снежного Змея.
Серьёзный разговор случился в ту ночь за ужином с Докьи, близнецами, и Генералом Сэруго. Обсуждение имперских солдат на Перевале Снежного Змея прошло гладко, как и обсуждение планов по перемещению жителей деревень в безопасности вдоль Реки Снежного Змея. А потом Розторн начала объяснять свои планы.
— Нет! — воскликнул Браяр. — Это самая тупоголовая идея, которая когда-либо приходила тебе в голову! Ты не можешь! — Он зыркнул на Докьи: — Найди кого-нибудь другого. Посмотри на неё! Она вымотана! Я не позволю тебе на это пойти!
— Такой непослушный ребёнок, — заметила Сэруго, с подозрением поглядывая на свои пакоры — колобки в форме шариков. Камбанпурские повара, прибывшие с Судой и её войсками, готовили ужин в честь возвращения Парахана.
— Я не ребёнок! — огрызнулся Браяр.
Докьи попытался, без особого успеха, прикрыть свою улыбку пальцем:
— Значит, такой непослушный ученик.
— Я и не ученик! Точно! Я — самостоятельный, сертифицированный, и она не может мне больше говорить, идти мне или оставаться. Ей тут даже дышать трудно!
— Вообще-то, я чувствую себя лучше, — сказала Розторн. Она сделала глубокий вдох, и подняла брови: — Гораздо лучше. — Она ранее съела всё, что перед ней поставили, и теперь брала добавку.
— Ноша, которую я тебе передал, даёт некоторые преимущества, — сказал Докьи, но взгляда от Браяра не отрывал. — Я не буду сообщать тебе мой возраст, потому что я тщеславен. Однако я старше, чем кажусь, и сильнее благодаря влиянию моего возраста. Розторн достаточно здорова для любых испытаний, которые земля ей может устроить, молодой человек. И ты не в том положении, чтобы ставить под вопрос долг, который ей вменяют её клятвы.
— Хватит, — сказала Розторн, когда Браяр снова раскрыл рот. — Больше ни слова, понял?
Какое-то время все молча пили чай. Потом Эвви сказала:
— Мои кошки больше не вынесут переездов. После сонных трав и бега вслед за нами, они не очень хорошо выглядят. Я и сама подустала. — Она потёрла край стола подушечкой большого пальца. — Может, мы тут останемся? Я могла бы помочь защищать эту крепость, и кошки будут в порядке. Это горная крепость. Тут есть камни, которые я могу использовать, большие камни. Может быть, Розторн и Браяр смогут сделать ещё шипов, и перекрыть дорогу к перевалу.
— Это — замечательная идея, — неожиданно произнесла генерал.
Все в шоке посмотрели на неё:
— Неужели? — спросила Розторн.
Сэруго улыбнулась:
— Я поведу войска на северо-восток вдоль Дримбаканг Шарлог, — объяснила она. — Парахан и Суда получат два отряда моих людей помимо их собственных двух сотен, чтобы поехать вдоль Дороги Снежного Змея на запад. Нам всем нужно увести жителей в безопасное место, и сражаться с любыми имперцами, которые заберутся так далеко на юг. Но отряд Капитана Рана останется командовать здесь, чтобы защищать перевал и местных жителей. Преграда из шипов облегчит Рана эту задачу. Тогда тем путём янджингские солдаты больше не пройдут.
Розторн нахмурилась.
Браяр криво улыбнулся:
— Я не думаю, что вдоль Снежного Змея в ближайшее время будет идти хоть какая-нибудь торговля, Розторн, если ты из-за этого хмуришься. Перекрытие перевала никому не повредит.
Она медленно кивнула:
— Значит, шипы мы сделать сможем. Я поеду с Параханом и Судамини до Реки Том Шо, если только они не замедлятся слишком сильно, когда будут предупреждать деревни и храмы.
— А я поеду с тобой, поскольку Эвви будет тут уютно как вше в подмышке, — радостно заявил Браяр.
Судамини подавилась своим приправленным карри рисом.
— Браяр! — воскликнула Розторн. — Где твои манеры?
— В той же поганой дыре, где ты оставила свои долбаные мозги, когда сказала, что уедешь без меня! — крикнул в ответ Браяр, вскакивая на ноги.
— Мальчик, ты не можешь поехать с ней в Храм Запечатанного Глаза, — сказал Докьи. — Это не дозволено.
Браяр уставился на Докьи, раскалившись добела от ярости, гадая, следует ли ему сказать старом рукомашцу, куда он может засунуть своё дозволение.
Докьи встал, и подобно камню положил Браяру на плечи свою руку.
— Давай-ка обсудим это снаружи, — покладисто сказал он.
«Я даже не из числа его драгоценных посвящённых!» — негодующе подумал Браяр. Он не стал спорить. В тот момент пребывание в такой близости от старика было сравнимо с пребыванием рядом с Розторн, когда она была в глубинах своей магии — но мощнее, как камень.
Снаружи, закрыв дверь, Первый Посвящённый отпустил его. Он тихо сказал:
— Я знаю, что ты находился под большим давлением с тех пор, как приехал в Янджинг.
— И? — потребовал Браяр. Свой голос он тоже не повышал. Он тоже не хотел, чтобы Розторн услышала.
Докьи скрестил руки на груди:
— Я отдаю должное твоей заботе о ней, Браяр, но сейчас это — то, что может сделать лишь она, и речь идёт о выживании очень многих. Она хотела, чтобы ты поехал с ней, но это на самом деле совершенно невозможно. Если любишь её — помоги ей, а не мешай.
— Неужели больше никого нет? — прошептал Браяр.
Докьи покачал головой:
— Эта задача требует исключительного исполнителя. Она — такая. Не делай исполнение её долга ещё более болезненным.
Он зашёл обратно в комнату для ужина, оставив Браяра думать, и пинать стену в одиночестве. Когда он вернулся на своё место, Эвви говорила:
— У императора полно сокровищ. Ему не нужен Гьонг-ши. Земледелие здесь идёт не очень хорошо. Что ему вообще могло здесь понадобиться?
Докьи покачал головой, улыбаясь:
— Но он не является сердцем мира. Он слышит, что Гьонг-ши — ось, вокруг которой вращается мир, но не понимает этого. Он думает, что если завоюет Гьонг-ши, то люди будут говорить, что ось — это он.
— Он думает, что Гьонг-ши означает богатство, и магию, — объяснила Генерал Сэруго. — Он думает, что люди строят здесь храмы для того, чтобы быть ближе к магии. На самом деле, они приходят сюда, чтобы быть ближе к небу, где живут боги. Когда наш посол напомнил ему о том, что пять священных рек, кормящие сотни тысяч, начинаются здесь, он лишь заметил, что это интересно.
— Нельзя позволять ему взять контроль над нашими храмами, или трогать дары наших богов, — сказал Докьи. — Он сделает то, что сделал с каждой страной, которую покорил. Он заберёт её сокровища, и уничтожит все следы её истории. Вот, как император поступает со своими покорёнными народами.
Эвви уставилась на него, широко раскрыв глаза. Браяр зыркнул на него за то, что он её напугал, и приобнял Эвви рукой.
Какое-то время они молча ковырялись в тарелках, пока наконец Парахан не сказал:
— Знаете, я бы хотел взять Браяра с нами. — Обращаясь к Судамини, он сказал: — Тебе надо увидеть, что вот этот товарищ может сделать с горсткой семян, Суда.
— Правда? — спросила она.
Эвви кивнула:
— Многие солдаты императора не будут погребены со своими предками благодаря тому, что может делать Браяр.
Суда озорно улыбнулась Браяру:
— Впечатляет.
Браяр посмотрел на неё. Сестра-близнец Парахана была на пару дюймов ниже Браяра, и имела приятную фигуру. Сейчас она носила свои иссиня-чёрные волосы в виде сложным образом завитых косичек, закреплённых золотыми булавками. Озорные ямочки на щеках подчёркивали её губы. Браяр первым готов был признать, что всегда западал на ямочки.
— Поезжай с нами, и найди янджингских псов, с которыми можно было бы сразиться, — предложила Суда. — Покажи мне эти твои навыки. Прэ́бу всегда рады.
Браяр посмотрел на Парахана, сбитый с толку незнакомым словом.
— Наншур, — объяснил Парахан на тийон.
— Мы замечательно проведём время, решая, на каком языке говорить, — пробормотала Суда.
Браяр засунул руки в карманы, чтобы дать себе секунду на размышление. Если он поедет с близнецами, то, по крайней мере, сможет присматривать за Розторн на первой части её пути. Ему было видно, что Эвви была вымотана. Ещё была эта её не характерная для Эвви прострация, когда она глазела на громадные горы. Возможно, если она останется здесь на какое-то время, чтобы кормить своих кошек и отдыхать, то она привыкнет к высоким пикам, и снова станет собой. При перекрытом перевале и бродящих в двух направлениях армиях Гьонг-ши крепость должна была быть ей надёжным убежищем.
Ему не нравилось об этом думать, но возможно, что Докьи тоже был прав. Присмотр за Розторн до тех пор, пока она не покинет близнецов, отправившись в этот странный храм — скорее всего это весь апельсин, который ему удастся заполучить. Половина фрукта — лучше, чем вообще ничего. Если повезёт, он найдёт её, когда она вернётся после выполнения своего странного поручения. Он сможет почувствовать её, когда она спустится с гор: сами травы под её ногами ему сообщат.
Он бросил взгляд на неё. Она на самом деле съела всё, что было у неё на тарелке. Цвет её лица был лучше, чем был с того времени, как они покинули Торговцев.
— Тебе нужно идти спать, если мы скоро снова отправимся в путь, — угрюмо сказал он. Браяр посмотрел на Докьи, Парахана и Судамини: — Мы не можем подождать ещё день?
— Вы подождать можете, — сказал Докьи. — Я же уезжаю в полночь.
— Один?
— Одному лучше, — сказал Докьи. — Суда, я ведь являюсь Первым Посвящённым храма Земли Первого Храма Круга. Полночь и тьма — мои начала. Я буду в порядке. — Он встал, и подошёл к Розторн: — Не жди дольше одного дня. Новая магия придаст тебе сил по дороге, и император уже выдвинулся. Удачи и благословения богов тебе, дочь моя. — Он поцеловал Розторн в лоб, и посмотрел на Браяра: — Если всё пойдёт хорошо, то скоро мы снова встретимся.
Когда он вышел из комнаты, Парахан, Судамини и генерал пошли следом, чтобы задать свои собственные вопросы. Как только дверь за ними закрылась, Розторн разразилась тирадой, от которой у Браяра увяли уши.