Равнина Гнам Рунга, юг и запад, вдоль предгорий Дримбаканг Лоу
Джимут поднял Браяра в до боли ранний час, чтобы помочь ему надеть его новый полудоспех. Браяр самостоятельно нацепил перевязь со своими семенными шариками и другие аксессуары, не желая, чтобы его помощник привыкал к обращению с его экипировкой мага. На завтрак был горячий хлеб, фаршированный пряным мясом и рисом — его можно было есть, пока солдаты разбирали и упаковывали его палатку. Он пил горячий чай с Розторн, Параханом, и Судамини, никто из которых, похоже, не верил в разговоры до рассвета. Он был уже на второй чашке чая, когда Розторн нагнулась, и подняла странный рюкзак, который получила двумя днями раньше от Докьи: та штука, которую она должна была отнести куда-то, куда Браяру ходу не было. Розторн закинула его себе на грудь, взамен своей собственной перевязи со смертоносными растительными магиями, и с задумчивым видом провела по нему пальцами.
Браяр нахмурился.
— Не начинай снова суетиться. — Она посмотрела ему в глаза: — Я заботилась о себе задолго до того, как мы с тобой познакомились.
— И носила что-то вроде этого? — Он постучал пальцем по рюкзаку.
В следующий миг он обнаружил, что лежит, растянувшись на земле. У него звенело в ушах и в голове. На его лбу лежало что-то холодное и мокрое. Небо над ним было цвета серого шёлка.
Розторн нагнулась над ним, грустно глядя своими карими глазами:
— Я понятия не имела, что оно тебя так оттолкнёт, — сказала она. — Я бы предупредила, честно.
Парахан встал рядом с ним на колени:
— Ты в порядке? — спросил он. — Была вспышка, и ты пролетел по воздуху.
Он посмотрел на Розторн:
— Мы предупредим войска, чтобы они держались подальше от тебя и твоей ноши.
Она кивнула.
Браяр вдохнул, и кашлянул. Розторн помогла ему сесть. Джимут встал рядом с ним на колени, протягивая ему флягу. Браяр помедлил, затем отпил. Это была холодная вода.
— Спасибо, Джимут. Я верю, что ты бы мне сказала, — обратился он к Розторн. — И ты думаешь, что ты с этой штукой в безопасности?
— По сравнению с тобой — да, — сказала она. Парахан и Джимут подняли его на ноги.
Суда ждала поблизости с людьми, державшими их осёдланных лошадей. Их маленькая армия была готова к маршу.
В седле Браяр почувствовал себя лучше. Он не стал жаловаться, когда Джимут подъехал поближе к нему, чтобы взять поводья в свои руки и вести лошадь Браяра на поводу. Браяру это тоже показалось хорошей идеей.
Ему было трудно сосредоточиться на словах других людей, или на чём угодно, кроме образов, которые рябили в его мозгу: львы, будто вырезанные изо льда и снега, маленькие металлические змеи с черепами вместо голов, и боги с оранжевыми клыками и огненными волосами. Синие богини танцевали на вершинах гор, и в каждой из шести рук у них было разное оружие. Як, у которого голова была такая же большая, как сам Браяр, сопел ему в ухо. Раньше Браяр хотел знать, что за ношу Докьи всучил Розторн — что это была за секретность, и что за риск. Теперь он решил, что неведение было не таким уж плохим состоянием. По крайней мере — в том, что касалось того рюкзака. Розторн явно могла носить его без проблем, но сам Браяр подумал, что оставит его в покое.
* * *
Когда Браяр открыл глаза, было совсем светло. Он обнаружил, что находится в замыкающей части их группы, с вьючными животными и вооружёнными арбалетами охранниками. Остальные ехали рысью впереди. Браяр завертел головой, ища Розторн. Тогда-то он и обнаружил, что кто-то привязал его к седлу.
— Ты вернулся к нам, — радостно сказал Джимут. Он ехал между Браяром и служащим, который вёл цепочку мулов с припасами. Поводья лошади Браяра были у него в руке. — Ты ведь правда вернулся? — Его мохнатые брови поползли вверх по лбу.
— Я никуда не уходил! — парировал Браяр, раздражённый этим вопросом. Потом он посмотрел на солнце. Был уже почти полдень. — Я ведь не уходил?
— Твои глаза были закрыты. Ты не двигался. Прости меня, — сказал Джимут, кланяясь, пока Браяр дёргал за длинный шарф, которым он был привязан к седлу. — Я не хотел, чтобы Наншур Розторн разозлилась, если ты выпадешь из седла. — Он подвёл своего скакуна ближе к Браяру, и обменял поводья лошади Браяра на шарф, когда Браяр развязал узел.
— Я… был в магическом трансе, — объявил Браяр, пытаясь вернуть себе достоинство. — Разве ваши наншуры не впадают в трансы?
— Ну-у-у, да, — протянул тот. — Но обычно они сначала долго трясут трещотками, и мычат, и поют, чтобы предупредить нас.
— Мой транс застал меня врасплох, — ответил Браяр, стремительно соображая. — У меня не было времени никого предупредить. — Он посмотрел вперёд: — А разве мы не должны ехать там, чтобы я мог помогать в охране воинов?
Джимут посмотрел на своего друга, пожал плечами, и первым поехал вперёд, когда Браяр пустил свою лошадь рысью. Они ускорились до галопа. Несколько воинов, мимо которых они проезжали, кричали Джимуту шутки, намекая на то, что с его стороны было мило присоединиться к ним. Джимут лишь задирал вверх свой похожий на клюв нос.
— Прости, — крикнул Браяр. — Тебе следовало меня растолкать.
— Я пытался! — ответил Джимут. — Не получилось!
— Обычно я так не сплю, — сказал Браяр, когда они замедлились. — Я правда так не сплю.
— Что бы Наншур Розторн ни несла, оно должно быть сильным как великая река Канпо́джа — Громовая Вода, — объяснил Джимут. — В Комбанпуре её можно слышать за много миль. Она течёт к нам отсюда, из Гьонг-ши. Герой Ажи́т Роби́ сражался с демонами Дримбаканг, чтобы освободить Канподжа. Он прорубил для богини путь через горы, и она прыгнула из Гьонг-ши в Комбанпур. Все наши великие реки рождаются из неё.
Браяр посмотрел на рычащую ленту Снежного Змея:
— Эта река — и есть Канподжа?
Джимут покачал головой:
— Дальше на запад. Вдоль Дримбаканг Зугу и через Дримбаканг Лоу. Возможно, мы увидим её там, где стоит храм богини. — Он вздохнул: — Я всегда хотел её увидеть.
Они с Джимутом как раз нагнали Розторн, Парахана, и остальных, когда они достигли моста через Снежного Змея. Здесь Розторн, Браяр, Джимут, Суда, гьонг-шийский Капитан Ла́нго, и два отряда воинов свернули с дороги, и пересекли мост. Нужно было эвакуировать большую деревню в нескольких милях вверх по этой дороге. Парахан поехал дальше, чтобы собрать людей на южной стороне дороги, и убедиться в том, что они благополучно доберутся до убежища, в то время как другой гьонг-шийский капитан, Джа, покинул их, чтобы заняться тем же самым на северной стороне дороги.
В деревне местные власти не впечатлило предупреждение, которое принесли Суда и Капитан Ланго. Им не нравилось, что под их ворота прибыло двести с лишним солдат, половина из которых — иностранцы с юга. Они не поверили, что янджингский император объявил войну Гьонг-ши. Да, сказал староста, из крепостей на востоке прибывали посыльные, но посыльные очень возбудимые. Они могут утверждать, что караван — это вражеская армия. Староста сказал, что стена его деревни сдержит любую невидимую армию.
Наконец, Розторн услышала достаточно. Она выехала вперёд, встав рядом с Судой:
— Простите меня, Ваше Высочество, — сказала она Суде доносившимся и до жителей деревни голосом, — но если они не хотят покидать это место, то они не обязаны это делать. Если они хотят доверять свою безопасность изъеденным насекомыми брёвнам — пусть. Уверена, в этих местах есть и другие люди, которые будут благодарны за предупреждение.
Браяр не думал, что жуки так уж сильно изъели частокол, но они с Розторн всегда поддерживали слова друг друга. Он спешился, и подошёл к стене рядом с воротами. Он потянулся одной рукой к бревну, которое, по его мнению, не разрушит ворота — и толкнул. Никому не обязательно было знать, что он попросил ослабленную древесину в основании бревна податься под его давлением. Бревно застонало, и упало наружу. Браяр покачал головой, цокая языком.
— Когда вы в последний раз заменяли эти брёвна? — поинтересовалась Розторн.
— Магия! — заорал староста, его лицо приобрело красно-бронзовый оттенок от ярости. — Вы использовали магию!
Браяр повернулся, и посмотрел на него:
— Я не могу создать магией такие повреждения от жуков, какие были в этом бревне, — сказал он. — Розторн тоже не может. Мы — растительные маги, а не насекомые маги. Сам посмотри на эту древесину.
— Мы только что проехали вверх по Перевалу Снежного Змея, и воины императора преследовали нас по пятам, — огрызнулась Розторн. — У нас не было времени колдовать над вашими брёвнами. Верьте или нет, но спросите своих жён и детей, собираются ли они ждать здесь, с вами, за вашими прогнившими стенами.
— Мы прибыли по велению Бога-Короля, — наконец сказал Капитан Ланго. — Какими глупцами мы должны были бы быть, чтобы лгать от его имени?
Наконец деревенские лидеры согласились, и солдаты встали лагерем за стеной. Розторн куда-то делась. Браяр мог сказать, что она вышла за стену — наверное, чтобы послушать песни, которые ей пела её ноша.
Он занялся делом, помогая какой-то женщине с детьми укладывать вещи. Джимут, видя, чем он занят, добыл мула, на котором лишённая отца семья могла везти свои ноши. Пока Джимут помогал нагружать мула, Браяр собрал кучки палок и любой доступной бечёвки, и сделал клетки для птиц и домашних животных жителей деревни. Если не хватало бечёвки, он просто уговаривал палки прорасти друг через друга, соединяясь там, где ему было нужно.
Прошла четверть дня, когда он услышал грохот из одной из хижин, и детские крики. Он побежал посмотреть, что стряслось.
В хижине две женщины стояли, склонившись над воющим ребёнком, лежавшим между несколькими деревянными ящиками. Маленький мальчик сжимал обеими руками свою левую голень, и вопил. Между его сомкнутыми пальцами сочилась кровь.
Браяр стянул перевязь, которую носил на спине.
— Простите, — громко крикнул он женщинам. — Пожалуйста, я могу помочь. Я — наншур. Я использую лекарства.
Женщины отодвинулись в сторону. Браяр нащупал в перевязи моток льняных бинтов, и зелье, которое он держал для обработки кровоточащих ран. Он наклонился близко к лицу ребёнка, и крикнул:
— Ха!
Мальчик вскинул обе руки, чтобы защитить своё лицо. Браяр мгновенно схватил его ногу. Он мягко прощупал на наличие переломов — их, похоже, не было. Он использовал толику своей силы, чтобы оторвать кусок от смотанного бинта. Он осторожно прижал ткань к ране. Подождав чуть-чуть, он убрал ткань, чтобы быстро взглянуть на рану. У мальчика был порез от колена вниз, наполовину не доходя до щиколотки, но рана была неглубокой. Браяр поспешил снова прижать к ней ткань.
Старшая из женщин, уверившись, что он знает, что делает, взяла влажную тряпку, и стала очищать покрытые кровью руки ребёнка. Другая стала выносить упавшие ящики наружу.
Услышав приближающиеся шаги, Браяр поднял взгляд от своего пациента. К нему подошла гораздо более старая женщина с маленьким котелком исходящей паром воды, и чашей.
— Я думаю, тебе это понадобится для твоей работы? — спросила она. — С твоей стороны очень хорошо придти незнакомцам на помощь.
— Я сам тоже так кричал, — сказал Браяр, широко улыбаясь ребёнку. — Когда порез выглядит так плохо, то думаешь, что лекарь отрежет тебе ногу, и ты пугаешься. Но это просто очень плохая царапина.
— Нам следовало лучше за ним присматривать, — сказала женщина, очищавшая ребёнку руки. Теперь она дала ему какую-то сладость. Ребёнок сосал её, и следил за каждым движением Браяра. — На повозки нужно так много погрузить, что мы забыли.
Имея в качестве помощниц двух женщин, Браяр очистил рану, нанёс на неё своё снадобье, и забинтовал. В качестве благодарности он принял лишь два очень хороших колобка, которыми он поделился с Джимутом. После этого он устроился у колодца, и продолжил мастерить клетки.
Солдаты и жители деревни объединили свои припасы, устроив после заката большой ужин. Хотя все за едой были друг с другом довольно дружелюбны, на лицах жителей деревни читались их заботы. Лихорадочные решения о том, что брать, а что оставлять, продолжались ещё долго той ночью. Браяр дремал над наполовину законченной клеткой, когда кто-то разбудил его тычком обутой в сапог ноги. Он поднял взгляд на Суду.
— Спать, — приказала она ему, приветливо улыбаясь. — В лагере. Идём. Я тоже ложусь.
Самым грустным было то, что он был так вымотан, что не мог придумать никакой остроты, чтобы впечатлить её, пока они шли из деревни в лагерь. Джимут ждал его там. Он поклонился Суде, и отвёл Браяра к его скатке.
* * *
Они выехали рано утром. Капитан Ланго отрядил две бригады воинов, чтобы помогать передвижению жителей деревни. Остальная часть его отряда, и все воины Суды, вместо с Розторн и Браяром, вернулись на главный тракт. В тот день они остановились лишь для того, чтобы дать отдых лошадям.
Храма Мужей Королевы Солнца они достигли только в сумерках. По сравнению с ним Крепость Самбачу, как укреплённое сооружение, казалась набором ящиков. Его стены, расписанные синими и зелёными многорукими мужчинами, были толстыми, и на их вершине выстроились мужчины и женщины с луками. Стены были выстроены в виде ступеней, как в Самбачу; сам храм также был построен этим образом, переходя в башню, с которой было видно дорогу и равнину. Тяжёлые створки ворот, на каждой из которых был нарисован, как предположил Браяр, один из мужей, сжимавший в каждой из восьми рук по оружию, стояли широко раскрытыми, чтобы пропустить жителей деревень внутрь.
Когда Розторн приблизилась к воротам, её ноша издала такой высокий визг, от которого сводило зубы, что Браяр закрыл уши, чуть не упав со своей лошади. Всегда бдительный Джимут вовремя поймал поводья. Звук прекратился лишь тогда, когда Розторн повернула своего коня прочь от ворот.
Она коротко посовещалась с Судой и Капитаном Ланго, объяснив, что магии стен и ворот храма не по нраву магия, которую она несла. В конце концов лишь Капитан Ланго и его воины сопроводили на ночь беженцев внутрь.
— Не по нраву, — пробормотал Браяр Джимуту, потирая свои ноющие челюсти. — «Не по нраву», говорит. Я слышал как друг о друга корабли тёрлись, но не издавали таких звуков.
— Дело не в том, что магии борются, или что храм злой, — объяснила Розторн Браяру и их друзьям за ужином из жареной козлятины, лепёшек и сыра. — Магия сама по себе не злая, злыми могут быть лишь цели, с которыми она используется, как кинжал. Но форма, которую принимает их магия, не соответствует моей. — Она имела ввиду отнюдь не свою собственную зелёную магию. Браяр знал, что он мог бы пройти через те ворота, если бы хотел. Источником беспокойства была именно ноша Розторн.
— Нет, — произнёс чей-то голос за пределами круга света, отбрасываемого их костром. Человек возраста Розторн, в длинной алой куртке, которую носили жрецы храма, подошёл ближе к их группе. — Наши магии окружают нас, чтобы защитить нас, и лишь проёмы ворот позволяют другим магиям войти, если они небольшие. — Он посмотрел на Розторн, затем оглядел весь круг, пока не нашёл Браяра: — Мы были бы вынуждены попросить вас обоих остаться снаружи. Я пришёл передать вам извинения нашего главного жреца. Обычно это не является такой уж проблемой, но твоя ноша, — он кивнул Розторн, — это больше, чем наши заклинательные стены могут выдержать за раз. Но теперь тут так много маленьких магий. У нас здесь уже есть две деревни с их шаманами, и всегда находятся повитухи и лекари.
Розторн встала, и поклонилась. Браяр сделал то же самое, хотя его усталые мышцы негодовали.
— Мы понимаем, — сказала жрецу Розторн. — Такое бывает в беспорядочные времена.
Он поклонился; она поклонилась, а это значило, что и Браяр должен был поклониться. Потом она пошла вместе со жрецом прочь, чтобы поговорить о магии. Остальные начали разговаривать о сражениях, в которых успели поучаствовать. Браяр слушал, пока не заскучал настолько, что решил прогуляться. Это поможет ему размять ноги и наконец даст отдых его ушам.
Он неспешно пошёл к реке, махая часовым, которых миновал по дороге. Добравшись до реки, он нашёл берег, вдоль которого лежали крупные валуны. Он вроде их не видел, когда подъезжал к храму, но это не было удивительным, учитывая то, каким усталым он был. Браяр скользнул между валунов, и уселся на каменном крае, слушая звук стремительно бегущей воды, и какое-то время больше ни о чём другом не думал. Было облегчением немного побыть самому по себе.
Когда он повернулся, чтобы начать подниматься вверх по холму, к лагерю, он увидел на сторонах валунов, обращённых к воде и равнине, изображения, сделанные мягко светящейся краской. На каждом камне были изображены разные фигуры: дракон, як, многорукий бог или богиня, ирбис.
А потом он увидел движение. Сначала нарисованные глаза стали следовать за ним, потом — нарисованные лица.
Он остановился перед самым большим камнем. На нём был изображена кобра с девятью головами. Это была очень большая девятиголовая кобра, выше Браяра по крайней мере на двенадцать дюймов. Краска светилась бледно-лунным белым светом. Браяру эта штука не понравилась бы, даже пока она была неподвижной. А потом средняя из девяти голов, носившая вычурную корону, покинула безопасную поверхность камня, и вытянулась вперёд, пока её мелькающий змеиный язык не коснулся носа Браяра. Он подумал, что может завыть как овчарка. Но он был слишком напуган, чтобы двигаться.
— Пожалуйста, уйди, — сказал он. У него надломился голос.
— Браяр? — Это был Джимут. — С кем ты разговариваешь?
— Тут поблизости не ползают после заката никакие девятиголовые змеи? — отозвался Браяр. — У них ещё одна из голов — женская?
— Нага, — прошептал Джимут. Он должен был быть близко, чтобы Браяр мог услышать его шёпот. Вообще, Браяр был уверен, что Джимут стоял по другую, нерасписанную сторону валунов. — Но это просто истории. И те, что рассказывают здесь, отличаются от тех, что я слышал дома.
Браяр дёрнулся, когда все девять голов осклабились, глядя на него:
— Что ты имеешь ввиду?
— В Королевствах Солнца они — злые. — К ужасу Браяра, Джимут взобрался на вершину валуна рядом с нага. Трёхголовая богиня, которая была нарисована на камне Джимута, посмотрела вверх, будто могла его видеть. Она протянула ладонь по изгибам камня, дотянувшись до стопы Джимута. — Здесь нага может быть человеческой головой, окружённой змеиными головами, или с венцом из змей. Они — боги всего горного хребта, — объяснил Джимут, — или несколько рек, сливающихся в одну, или…
Ноги Браяра подкосились, и он упал на колени, не в силах больше стоять. Нага погрузилась обратно в свой валун, снова став плоской. Трёхголовая богиня развела свои руки в стороны, в каковой позе она и была изображена изначально, и уставилась в даль.
— Ты устал, — сказал Джимут, спрыгивая со своего камня. — Тебе нужно идти спать.
Браяр так и поступил. Его сны о наступавших на Спиральный Круг имперских армиях смешивались со снами о женщинах-нага, танцевавших среди полей мёртвых солдат. Он проснулся, когда заря была лишь розовым проблеском в небе, и спустился обратно вниз, к камням у реки.
В жемчужном свете раннего рассвета королева нага была синей, с частично чешуйчатой кожей и очень красными губами. Её головы-спутницы были жёлтыми змеями, их языки были такими же красными, как её рот. Её корона была из оранжевого пламени.
— Простите меня, пожалуйста, — вежливо сказал Браяр, — но я должен спросить, вы вчера шутили надо мной? Это немного затуманило мне голову. Ну, более чем немного, поскольку вот он я, тут, когда мог бы спать, говорю с нарисованной змеедамой. Очень красивой змеедамой, — поспешно добавил он. — Самой красивой, какую я когда-либо видел. — Он подождал, но от изображения ответа не последовало.
— Затуманило, — сказал он наконец, поворачиваясь, чтобы посмотреть на реку. — Именно так и было. Та розторнская штука просто взболтала мою бедн…
Что-то постучало ему по плечу. Он посмотрел. Это была одна из змей. Браяр медленно обернулся. Королева нага наклонилась вперёд из своего валуна, и поцеловала его в лоб.
— Настоящая, — прошептал Браяр.
Королева вместе со всеми своими змеями кивнула.
— Доброго дня, — сказал он, совсем не будучи уверенным в том, что ещё ей сказать.
Она улыбнулась, и они все вернулись обратно в своё плоское, нарисованное бытие. Окончательно сбитый с толку, Браяр потащился вверх по холму, в лагерь. Он даже не мог Розторн сказать. У неё слишком много было на уме, и он не мог её ещё больше беспокоить.
Когда они отправились в путь, Браяр старался не смотреть на камни, пока они не пересекли реку. Лишь после этого он обратил к ним свой взор. Несколько цветастых, нарисованных фигур оранжево-красных, ярко-зелёных и густо-синих оттенков сидели на камнях и махали ему. На самом высоком камне качалась нага, опираясь на свой мускулистый хвост, и восемь её голов смотрели на её соседей, или в воздух. Увенчанная короной голова отправила Браяру воздушный поцелуй. Браяр робко, пытаясь скрыть это от остальных, помахал ей.
Ему по рёбрам заехала твёрдая ладонь.
— Да что у тебя сегодня со слухом? — потребовала Розторн. — Я три раза назвала твоё имя! Капитан Ланго говорит, что мы должны достичь слияния Том Шо и Снежного Змея где-то завтра. Там я вас покину.
Браяр нахмурился:
— Ты не видела…
— У меня были видения до рези в глазах. И что?
Он посмотрел на носок своего сапога. На коже лежало несколько сверкающих змеиных чешуек. Они будут служить ему напоминанием о том, что увиденное им ни в коем случае не являлось видениями.
— Мне следует поехать с тобой, — сказал он, собравшись с мыслями. — Там странные существа, Розторн…
— Нет, — перебила она. — Я больше не буду об этом спорить. — Она развернула своего скакуна прочь, и поскакала к голове колонны.
Суда заняла её место рядом с ним:
— Уверена, что ей станет лучше, как только она разберётся с этим её поручением, — мягко сказала она Браяру.
«Станет ли?» — задумался он. «Станет ли хоть кому-то из нас?»
Они проехали три мили, когда увидели сарычей, круживших недалеко от дороги. В неглубоком овраге, где пробегал впадавший в Снежного Змея ручей, они нашли останки группы селян, одного из отрядов Капитана Ланго, и нескольких янджингских воинов. Ланго спешился, и прошёлся среди мёртвых вместе с несколькими своими людьми. Гьонг-шийские солдаты немного постояли вдоль края дороги, сложив ладони вместе, молясь. Потом капитан и те, кто спускался с ним, вылезли из оврага.
Розторн и Браяр подошли к нему:
— Мы знаем, что у вас нет времени на погребение, — сказала Розторн, — но мы можем вырастить над ними растения, над всеми, пока они не станут частью земли.
Ланго покачал головой:
— У нас есть небесное погребение. Они достанутся сарычам, и другим тварям. Так они станут частью наших святейших земель, и останутся близкими ко всем богам.
— Это небесное погребение — ваша традиция?
Браяр позавидовал вежливому любопытству в голосе Розторн. Сам он сжимал кулаки, чтобы не выкрикнуть от отвращения. Он видел, как сарычи спускались в ущелье, когда они бежали в Гьонг-ши, но он не думал, что птицы следовали за пищей, которую им оставлял Капитан Рана. Или он и его спутники. Он знал, что у янджингских солдат были свои замысловатые погребальные обряды, которые не включали в себя бросание мёртвых гнить на открытом воздухе. У него дома погибших закапывали, чтобы вернуть в землю.
— Небесное погребение практикуется уже тысячи лет, — ответил Ланго. — Обычно у нас для мёртвых больше церемоний, но война оставляет нам мало времени на празднование мира. Конец всё равно один. Животные поглощают нас, и возвращают нас в Гьонг-ши. — Он кивнул Суде и её капитану. Они подошли ближе, чтобы послушать, что он говорил. — Вы же видите опасность. Здесь у нас янджингские солдаты, которые забрались так далеко в равнину. Нужно двигаться дальше.
Тем вечером они были вынуждены разбить лагерь на открытом месте, вместе с беженцами из двух деревень. Браяр в первый раз увидел Судамини как командира, когда она выбирала место для разбития лагеря, и выбирала часовых — обычных людей и магов. Маги среди солдат и жителей деревень наложили свои защитные заклинания, а Розторн с Браяром насыпали линии семян шиповника по внешнему периметру лагеря, чтобы те можно было пробудить на случай сражения. Они дежурили посменно вместе с остальными магами, наблюдая и прислушиваясь в ночи, чтобы обнаружить врага.
Но никто не появился.
* * *
К полудню они догнали роту Парахана. Те сопровождали длинный караван беженцев в Храм Тигров — массивную крепость, сторожившую слияние рек Том Шо и Снежного Змея.
— Мы видели разведчиков вдалеке, — сказал им Парахан, когда им выпала возможность поговорить. — Они сбежали от нас. Капитан Джа прошлым вечером послал мне разведчиков. Он нашёл на северо-востоке две сожжённых деревни с установленными в них флагами императора.
— Когда Джа собирается к нам вернуться? — спросил Ланго, заволновавшись. — Если враг в этой местности, то мне не нравится, что он там совсем один.
— В его послании было сказано, что он встретится с нами в Храме Тигров, — заверил его Парахан.
Браяр поотстал, пока не получил возможность ехать так, чтобы ни с кем не разговаривать. У него сводило живот; его руки дрожали. Ночью ему снилось празднование имперского дня рождения, и казалось, что полю солдат Уэй-шу нет конца. Он уже не в первый раз видел их во сне с тех пор, как они покинули дворец. Но сегодня у сна был более зловещий смысл.
Капитан Джа был где-то там, с сотней воинов. Раньше это казалось большим числом, когда они все были сбиты в кучу по дороге на запад. Теперь, представляя его против императорских тысяч, он осознал, насколько жалкой была их численность.
«Прекрати панику», — приказал он себе, когда ему показалось, что его может стошнить. «У императора его тысячи в столице, а не тут, в такой дали. Основные силы он оставил сторожить свою собственную шёлковую персону, а не сжигать кучку окружённых деревянными частоколами деревень!»
«А что случится, если Уэй-шу поймает тебя?» — поинтересовался гадкий голосок в его голове. «Ты был его гостем, и ты помог его ручному пленнику сбежать. Потом ты принёс весть о нападении в Гьонг-ши, и теперь ты сражаешься против него. Ты ведь не просто стащил вазу из гостевого павильона. Уэй-шу захочет сотворить с тобой очень плохие вещи. И с Розторн. И с Эвви».
Что бы он ни отдал, чтобы несколько этих нага и многоруких богов послали Уэй-шу обратно в Янджинг!
Небо посерело, и они проскакали ещё где-то три мили, когда Браяр увидел, как что-то качается на речных волнах. Сперва он подумал, что это была лодка. Он съехал к краю воды, чтобы посмотреть поближе. Привлекший его внимание объект был коричневым и грязным. Бревно или ветка? Следом плыли несколько таких же, переворачиваясь на речных порогах. Один подплыл ближе к краю, и повернулся, показав ему опухшее, безглазое лицо. У двух трупов отсутствовали головы. Каждый насчитывал либо страшные резаные раны, либо торчавшие арбалетные болты, послужившие причиной смерти. Следом поплыла туша яка с торчащими вверх копытами.
— Не говори ничего, — пробормотала Розторн. Браяр вздрогнул. — Нашим солдатам приказано держать жителей деревень подальше от реки, иначе они запаникуют. До храма осталась лишь одна миля.
— А что, если на храм уже напали? — спросил Браяр. — Что если имперские солдаты уже там?
Розторн покачала головой:
— Разведчики вернулись, и сказали, что всё безопасно. Мертвецы плывут с запада. На южной стороне реки никого не видно.
— Но ты же не поедешь дальше одна!
— Я буду в порядке, — сказала Розторн. — Ты оставайся с Параханом и Судой, и делай то, что велено, понял? Они о войне знают больше твоего.
Браяр зыркнул на неё.
— Когда мы приедем домой, я обниму и поцелую Ведриса, — заметила Розторн. — До этого нашего путешествия я никогда не ценила то, насколько он хороший правитель.
— Я тоже, — согласился Браяр. — В лишённом жадности короле есть свои преимущества.
Они молча поехали вместе, пытаясь не смотреть на плывшие вниз по реке тела. Наконец они достигли двух мостов на пересечении рек Том Шо и Снежного Змея. Храм возвышался на каменистом холме высоко над обеими реками. Их люди ждать не стали. Солдаты и жители деревень повалили через Мост Том Шо вверх по холму.
Розторн наклонилась через разделявшее их лошадей расстояние, и поцеловала Браяра в щёку:
— Доброго пути, береги себя, — сказала она ему. — Мы скоро снова увидимся. Чтобы разделить меня и моего мальчика, нужно что-то сильнее, чем Уэй-шу и ему подобные.
Парахан подъехал, чтобы подождать с Браяром, пока Розторн в одиночку пересекала Снежного Мост Змея. Она выглядела маленькой и одинокой, следуя прочь по боковой дороге.
— Мне следует поехать с ней, — сказал Браяр, берясь за поводья. — Кто-то увидит её вот так, совсем одну…
Парахан схватил его за руку. Медленно, начиная с краёв, Розторн и её конь пропали из виду. Осталась лишь пустая дорога.