Дроздову хотелось бесконечно закатывать глаза, хоть он и понимал, что это колдовать его не научит.
Кабинет магии больше походил на класс по йоге, в который давным-давно ходила какая-то из его девушек. Он приезжал забирать её, так что все эти коврики и ритуальные чаши видел не впервые. Разница была лишь в том, что там он был немым наблюдателем, а здесь на него смотрели десятки юных лиц и ещё пара взрослых.
— Ну же, Ваше Величество, мы это уже учили, — рядом с ним села Вивьен, старенькая женщина маг, расставив руки и прикрыв глаза. — Мы дышим медленно и глубоко, закрываем глаза и погружаемся внутрь своей души.
Дроздов слушал её мягкий голос, безропотно подчиняясь каждому слову. С начала занятия он проявил себя кротким и готовым к обучению — уж очень ему хотелось порвать кое-что своему советнику. Да и в своем мире он всегда был агностиком, человеком, верящим, что вполне вероятно Бог и магия могут быть, но могут и не быть. Им, людям, неизвестно это достоверно, а значит, и утверждать что-то они не могут.
Но здесь…
Он видел магию своими глазами. Своим затылком ощутил откинувший его удар. И если здесь она есть, так почему её не подчинить? Как и в их мире, раз есть огнестрельное оружие, нужно уметь из него стрелять, раз есть искусственный интеллект, нужно уметь им пользоваться. Прошли времена, когда людям достаточно было освоить лишь одну профессию, всё. Теперь нужно уметь все и сразу, иначе наверх не вышкрябаться.
Вот и в новом для него мире меча и магии, Дроздов действовал по наработанной схеме.
Он упорно медитировал, впитывая каждое слово. Вивьен, поразившись его стараниям, сидела рядом до конца занятия и даже немного после. Когда все уже разошлись, она ткнула кривым пальцем в грудь короля, заговорив скрипучим голосом:
— Могу я быть с вами откровенной, Ваше Величество?
— Я был бы благодарен, — учтиво кивнул Дроздов, готовый выслушать, что угодно. — Не стоит сдерживать себя.
— Чем, по вашему, отличаются маги от не магов? — прищурила та хитро подслеповатые глаза.
— Ну, в книге «Тысячи знаний о»…
— Нет, мне не интересно, что пишут в книгах, — лукаво улыбнулась. — Что вы об этом думаете?
Василий Петрович задумчиво нахмурил лоб, пытаясь отделить свои мысли от мыслей авторов книг.
— Думаю, разница в том, что одни рождены с магическим даром, а другие им обделены, — предположил он.
— Не-ет, — покачала головой Вивьен. — Так нас хотят заставить думать. Нет никакого дара, нет заложенных способностей и нет таланта. Есть упорство и желание найти в себе магию. Она есть в каждом из нас, она витает в воздухе. Её не видят лишь слепцы, не способные открыть свою душу волшебству.
— Значит… — глаза парня расширились. — Дело только во мне? Я… не могу быть каким-то не таким? Лишенным сил?
Старуха покачала головой:
— И никто не может. Но и заставить себя колдовать мы тоже не способны. Нужно лишь искренне в это верить и не сдаваться, — женщина похлопала короля по плечам. — Я жду вас на следующем занятии. Попробуйте в свободное время поискать в себе искру. Вы поймете, как отыщете.
Поблагодарив и встав, Дроздов двинулся к выходу из кабинетов. Его настроение приподнялось, а внутри расцветало пламя желания. Раз так, ему просто необходимо как можно скорее совладать с новыми силами. Конечно, в случае провала, он все равно имел запасной план, но хотелось хоть немного верить в… чудо. Ведь какова вообще вероятность, что кто-то переродится в другом мире?
Хотя…
Дроздов отмахнулся от глупой мысли. Откуда им знать, что происходит после смерти? Быть может, каждый человек, заканчивая жизнь, оказывается в подобной ситуации. И никакой он не особенный.
Выйдя в небольшой парк за дворцом, Дроздов вальяжно прошелся по узким тропинкам, мощенным серыми камнями. Его небольшие каблучки стучали, хотя этот звук утопал в порывах ветра, что трепал волосы, рукава и завязки на костюме короля. Лукас заметил, что помимо стражи и нянечки, что сохраняли дистанцию, но все равно были наготове, никто его беспокоить не собирался.
Так что, скинув пиджак и закатав рукава, он вышел на небольшую мощенную булыжником площадку, осторожно разминая тело. Вася потянулся, покрутил кистями, головой, размял поясницу, даже пальцы. Побегав на месте, попрыгав и коснувшись руками в складочке земли, он наконец приступил к своей тренировке.
Может и надо было зайти переодеться, взять подготовленный инвентарь и найти более подходящую площадку, но Дроздову было слишком лень тратить время и силы. Он ведь все равно планировал легкую быструю тренировку, у него через час были ещё занятия, но уже не столь интересные.
Он делал махи ногами, отрабатывал удар за ударом, чувствуя, как совсем по маленькому шажочку, но каркас тела формируется. Даже понимая, что он весь насквозь мокрый, Дроздов продолжал изнурять не свое тело. Лишь ощутив сильную дрожь, он наконец свалился на лавочку, взяв воду, что протягивала заботливая Ланса.
— То, что вы делали, — тихо проговорила она. — Я никогда не видела таких движений.
Он лишь усмехнулся, утирая рот ладонью. Конечно, откуда здесь боевые искусства.
— Через сколько занятие? — парень взглянул на эльфийку, что, в свою очередь задумчиво зыркнула на песочные часики, что она перевернула, стоило уроку магии закончиться.
— Время ещё есть, — Ланса невесомо коснулась его плеча. — Вам лучше сходить в купальню и сменить костюм.
В целом, Лукас был с ней согласен. Он неуверенно поднялся, опираясь на спинку лавки, как вдруг его окликнул почти незнакомый голос. Нет, король хорошо его знал, но вот Дроздов — слышал впервые.
— Любуешься видами? — из-подо лба рыкнул Адам. Он-то был одет так, что от яркости белой рубашки хотелось щуриться. Волосинка к волосинке. В отличии от Лукаса, его волосы были короткими. Спадающая на глаза челка, правда, зализывалась назад. — Как твои успехи в магии? Все такая же бездарность?
— Да, пока не выходит, — развел руками Дроздов, пытаясь в истинной мере узнать первоисточник их проблемы. — А твои?
Адам вздернул нос, сунув руки в карманы:
— Прекрасно, я освоил уже более тридцати заклинаний. Тебе никогда меня не догнать.
— Пожалуй, ты прав, — Лукас опустился на лавку, приглашая брата сесть рядом. Он махнул Лансе, что та свободна. — Что последнее выучил?
— Вихрь солнца, — нехотя бросил мальчик, прищурив подозрительно глаза. — Зубы мне заговариваешь?
Лукас рассмеялся, откинувшись на спинку лавки.
— Честно говоря, я в самом деле не хочу идти на Окружающий мир. Поругался с учителем в прошлый раз. Ну, ты видел.
Адам хмыкнул. Его лицо перекосило.
— Зачем ты провоцируешь Вергеля? Отец сказал слушать его. Подчиняться ему. Иначе мы уничтожим наше королевство. Хотя ты всегда был дураком. И почему только родился раньше.
— Скажи, — Дроздов намотал на ус информацию про отца, пока решив сосредоточиться на одном, — ты помнишь, с чего начались наши распри?
— С того, что такой недоумок стал королем.
Мужчина серьезно взглянул на мальчишку, понимая, что тот уходит от ответа, прячась за очевидными причинами. Тогда он пошел вабанк.
— Если это способно нас помирить — я не против добровольно передать тебе корону.
Лицо Адама тут же стало испуганным, словно Дроздов ему гранату подержать дал, а чеку себе оставил.
— Н-не н-надо мне корону… — покачал головой младший Драммонд.
— Не хочешь? — продолжал давить Дроздов. — Тогда чего ты хочешь на самом деле? Что я могу сделать, чтобы мой брат перестал меня винить?
Мужчина понял, что попал в точку, когда на больших голубых глазах Адама выступили слёзы.
— Но ведь, ты винишь совсем не меня, правда? — он подсел ближе, коснувшись плеча парнишки. — За что, скажи, ты чувствуешь вину?
Адам молчал так долго, что не имей он в этом опыта, Дроздов мог решить, что он не заговорит. Но, сглотнув ком со слезами, младший Драммонд наконец выдохнул, произнося слова почти по буквам:
— Это ведь я… — он остановился, пытаясь сдержать рыдания, что рвались наружу. — Я испугался ехать с ними. А ты… ты сказал, что останешься со мной здесь.
Гладя по спине рыдающего мальчика, Дроздов тяжело вздохнул. Этот мир, очевидно, не так уж сильно отличается от его. Сколько таких детей вырастали и взращивали вместе с собой вину и ненависть. Вот, что создает в людях зло, с которым ему потом приходится бороться.
— Неужели ты думаешь, что мог бы как-то им помочь? — покачал головой Василий Петрович, жестом заставив мальчишку смотреть на себя. — Мы были детьми. И мы сейчас ими являемся. Мы не можем и не могли влиять на их судьбу. Мы не ответственны за их жизнь. Более того, подумай, брат, мы с тобой сейчас здесь. Почему?
— Я не знаю, — плача качал головой Адам.
— Мы живы, слышишь? — Дроздов удержал голову мальчика, глядя в глаза. — Мы живы, потому что ты побоялся ехать. Ты спас нас. Ты спас мне жизнь, Адам. Спасибо.
Дальше мальчик просто рыдал, уткнувшись лицом в колени старшего брата. Дроздов понимал, что уже опоздал на урок, но лишь молча похлопывал принца по спине. Может быть, они помирятся после этого, и он сможет вынести какую-то выгоду с этой мелочи. Всё-таки вдвоем легче, один он долго бороться с целым миром не сможет.
Они сидели на этой лавочке ещё пару часов, прежде, чем Адам наконец вновь заговорил:
— Ты должен стать сильным и отомстить Бальфуру за наших родителей.
Дроздов медленно повернул голову на брата:
— С чего ты взял, что это он?
— Так сказал Вергель, — только пожал плечами мальчик.
— Не верь ни единому его слову, — Лукас задрал рубашку, показывая исполосованную спину. — Он против нас. И это он подставил родителей. Он заказал их "Восставшим".
Лицо Адама осунулось. Он опустил взгляд в пол.
— Вот, значит, как, — он сглотнул, помолчав. — Что же нам делать?
— Держаться сообща, — Лукас протянул ладошку брату. — Не признавайся, что я тебе это рассказал. Веди себя как обычно. И… научи меня магии.
— Я? — Адам рассмеялся. — Я же не учитель!
— Но ты совсем недавно открыл в себе дар, — Дроздов был настроен решительно. — Так что сможешь подтолкнуть и меня к этому.
— Хорошо, — кивнул мальчик, — я сделаю, что смогу. Ещё я научу тебя бою на мечах. Ты-то его и поднять не можешь!
В очередной раз приняв ярлык слабака, Дроздов приободрился. Пусть и совсем мелкий, но учитель, есть учитель. Лукас быстро его превзойдет, но это будет необходимая база, пропускать которую — самая большая ошибка.
— Тогда, до вечера, — вставая, махнул брату король, чувствуя, что его одежда давно успела высохнуть.
Бредя в сопровождении стражи и нянечки, Дроздов усиленно думал, распинывая мелкие камушки на своем пути. Неплохая многоходовочка только что случилась. Так он либо получит хорошего союзника, либо узнает о связях врага. Оставалось только ждать.
Удочки закинуты.
***
Остаток дня король разгребал бумаги. Он и при первой своей жизни ненавидел это дело, но сейчас это медленно сводило с ума. Вокруг было столько всего неизведанного, столько секретов, тайных ходов, непокорной магии, а он сидит и заполняет бумагу за бумагой! И их в стопке меньше не становится!
— Ваше Величество, — к нему вдруг постучалась Ланса, входя и расстилая на кровати богато украшенный костюм. — У вас скоро совет. Нужно одеваться.
Хмыкнув, Дроздов залил последнюю сургучную печать, оставив её высыхать. Он встал с кресла, подходя к нянечке и глядя на свое будущее одеяние.
— И зачем только мне носить подобные вещи?
— Вам положено, мой король, — слегка улыбнулась Ланса, усаживая его на кровать. — Я помогу вам одеться.
Обычно Дроздов сражался за независимость, но видя нечто перед собой, что он и представить не мог как надевается, он лишь покорно сел. Шорты, чулки, подтяжки — казалось, он собирается на панель, неужели здесь принято появляться на совете в подобном виде?
Хотя чуть позже его негодование сменилось милостью, целиком костюм выглядел более или менее нормально, в отличии от слегка смущенной девушки. Её острое ушко дернулось, а Дроздов не сумел сдержать себя и не коснуться его.
— Такое упругое, — констатировал он, запоздало замечая полнейший шок Лансы. Её всю залило краской, а пухлые губы подрагивали. — Ой, извини. Я не подумал.
— Н-нич-чего… — выдавила из себя девушка, отшагивая. — В-вы ещё т-так юны! Для вас это совершенно безобидно, так что не переживайте!
Дроздов усмехнулся, пожав плечами. Ну, он правда обидеть её не хотел, просто совсем не в виду возраста.
Закончив все последующие сборы, он торжественно шествовал по ковровым дорожкам в большой светлый зал, полный свечей и магических сгустков света, разбросанных то тут то там. Дроздов крутил головой, впервые воочию наблюдая подобные картины. Нет, конечно, его матушка ужасно любила все, что связано с ренессансом, прекрасной культурной эпохой возрождения. Здесь, казалось, среди сотен тысяч однообразных картин, он вот-вот заметит её любимую.
Но нет, ничего из этого Дроздову не напоминали те уродливые гобелены в его отроческом доме. Разве что резные стулья малось были похожи на те, что стояли у них в столовой, и то были достаточно ярким пятном. Стол тоже оказался массивным, резным, по краю шли вкрапления драгоценных камней и металлов, а на его поверхности были аккуратно расставлены стопки свитков и просто пачки бумаг. У каждого стула по чернильнице, с большими изящными перьями, пестрящими всеми цветами радуги.
Здесь подобало, чтобы король приходил первым, ожидая остальных. Так что Дроздов сел на свой трон, утопая в его широте. Сейчас он вновь осознал, что Лукас — лишь маленький мальчик, на плечи которого взвалили непосильную ношу. Здесь впору сидеть толстому, отъевшемуся на налоги увальню, перемалывающему мясо тупыми зубами. Ну уж совсем не ребенку, не достающему ногами до пола.
Дроздов стал откармливать тело и качаться, что было сил. Он старался есть так, как ел, будучи собой взрослым. Не меньше трех тысяч калорий в день. Правда, сейчас он совсем не беспокоился о лишнем весе, позволяя себе заедать торты шоколадом. Здесь его этим баловали, хотя в его семье, при высоком достатке, отец очень любил выбивать лишний кусок из рук. Есть приходилось быстро, аккуратно, так, чтобы не успеть ему надоесть.
— Мой король, — по одному стали приходить служащие, рассаживаясь по кругу стола.
Последним вошел сэр Вергель, захлопывая массивную дверь. Не имея даже собственного места, он осторожно встал позади королевского трона. Его глаза блестели опасностью и предупреждением.
Несколько задумавшись, Лукас даже пропустил вступительную речь и свои восхваления, включаясь лишь тогда, когда поднялся первый вопрос на повестке дня:
— Группа вооруженных мятежников совершила набег на восточные земли королевства, — зачитал свиток служка в смешных красных штанах. — Они убили семерых мужчин и похитили четырех женщин, в возрасте от четырнадцати до двадцати лет.
«Какие там женщины,» — фыркнул про себя Дроздов, — «ну совсем девчонки ещё!».
— Я предлагаю отправить в эти земли троих рыцарей, — шепнул из-за спины Вергель, понизив голос. — Их будет достаточно.
Вместо этого, Василий Петрович осмотрел сидящих перед ним, не находя знакомых лиц. Что ж, придется снова врать.
— Я приношу свои извинения, — вдруг сказал он, заставив служащих удивленно переглянуться. — Понимаю, раньше все решения принимал сэр Вергель. Но я взрослею, поэтому хочу сам включиться в правление. Прошу, встаньте по одному, представьтесь и назовите свои должности.
Сначала висело молчание. Люди лишь бросали вопросительные взгляды на Вергеля, что был красным как рак. Наконец, один из присутствующих встал. Дроздов отметил его возраст, парень едва выглядел на двадцать пять. На волевом подбородке едва проклюнулась русая борода.
— Командующий разведкой Демьян, — поклонившись, представился он.
Дроздов кивнул, глядя, как неуверенно за ним повторяют и остальные. Мужчина слушал их, запоминал, очень хотел подобраться к столу — его трон стоял поодаль на возвышенности — и тоже вести записи. Наконец, узнав своих казначея, командующего стражей, капитана гвардии, секретаря, управляющего дворцом, главного врача и наконец добрался до министра обороны.
Это был сухой старичок, явно знающий в своем деле. Он представлялся последним, ворча, что королю в пору уже знать каждого из них в лицо.
— Я и знаю, — солгал Дроздов, — лишь хочу, чтобы вы запомнили этот момент. Чтобы наше официальное знакомство началось сегодня.
— Ну, говоришь ты знатно, — старик наконец соизволил подняться. — Сэр Диксон. Министр обороны, как уже было сказано.
— Вот, — кивнул Лукас, — теперь, сэр Диксон, скажите, каковы ваши дальнейшие действия, как министра?
— Я… — тот взглянул на Вергеля позади трона, что молчаливо пронзал короля взглядом, полным ненависти, — кхм, то есть… я бы отправил небольшую группу гвардейцев.
— Чтобы что? — вздернул брови Дроздов. — Сходить посмотреть на разрушенную деревню?
Пока лицо министра багровело и покрывалось пятнами, встал Демьян, командующий разведкой.
— Король прав, девушек утащили за территорию королевской границы. Предлагаю отправить с ними троих моих разведчиков, они более подкованы в передвижении по вражеской территории.
— Не слишком ли много сил для возвращения двоих женщин? — раздался вполне себе громкий голос советника.
— Четверых, — поправил Дроздов. — Но здесь соглашусь с моей десницей. Одного разведчика и троих гвардейцев. Жду отчет об этой ситуации на следующем собрании, — он махнул пальцами, на вальяжно лежащей руке на подлокотнике трона, — идем дальше.
Ещё очень долго, казалось, много-много часов, они обсуждали каждый из свитков, каждый, из запросов. Дроздова пьянило чувство того, что он решает судьбы. Он придумал ловкий процент налога, заставив казначея краснеть в стороне. Всего лишь достаточно было подсчитать допустимый процент, а вовсе не одну общую сумму для всех регионов. Конечно, были бунты и восстания, сравнивали сами знаете что с пальцем.
Откуда у деревень такие урожаи, чтобы платить налоги в шестьдесят процентов! Для столицы это умеренная плата, но не для регионов же! Было решено ввести ответственных не только за сбор тех самых налогов, но и за их подсчет и контроль. Дроздов чувствовал себя великолепно, но как и все хорошее, легкость в решении дел закончилась.
Секретарь кашлянул и подал служке уже затертую бумагу. Приказ, который королю осталось лишь подписать.
— Мы не будем обсуждать это прилюдно, — сказал Вергель, сложив руки ладонь к ладони. — Король хочет обдумать судьбу Васильковой долины ещё раз.
— Кончай говорить от моего лица, Вергель, — спрого, совсем не детской манерой речи, сказал Дроздов. Он встал, скорее спрыгнул, с кресла, взяв лист из рук служки. Пробежав по нему глазами, он перевернул приказ, разрывая его на две, а потом четыре и восемь частей. — Этого не будет. Я заявляю на виду у всех, положа руку на сердце. Моя чистая воля — оставить в покое деревни эльфов, до тех пор, пока они не несут доказанного вреда магам. Если вы увидите приказ, не дай бог мою подпись или печать — это фальсификация.
— Фальсифи… что? — наморщил лоб Демьян.
Дроздов отмахнулся.
— Это подделка. И измена короне.
Пока первый шок проходил, Лукас смотрел прямо на своего советника, всем своим видом демонстрируя, что это ещё не конец. Это начало.
— Всем спасибо, — он взмахнул мантией, направляясь по ковровой дорожке прочь. За ним тут же устремилась толпа слуг и стража. — Буду ждать бумаги у себя.