Глава четвертая
Прячась в зарослях одичалой смородины, Егор и Гриня подползли близко ко двору Ненашковых и залегли в лопухах.
За копнами почерневшего сена, в летней кухне, мать Витоли, худая хмурая женщина, готовила обед. По двору бродила писклявая стая индюшат... Раскормленная свинья рылась в луже под шелковицей. За амбаром сидел Масюта. Он ремонтировал корзину-сапетку. Около него стоял Витоля.
- Ну, перебил ноги телку? - строго спросил Масюта. - Он потоптал наши овоща.
- Не перебил, дедушка Максим Варламович, не смог. Я его спихнул в балку, ответил Витоля наигранно раболепным тоном.
- А почему ты не кланяешься, когда говоришь со своим дедом?.. Ну, покажи, как я тебя учил!
Витоля поклонился. Отставив сапетку, Масюта высокомерно процедил сквозь зубы:
- Ниже кланяйся, думкопф[3]!
Льстиво улыбаясь, Витоля поклонился еще ниже. Масюта подал ему серебряный полтинник. Витоля подхватил его коричневую руку, поцеловал и, отступив на шаг, униженно прогнусавил:
- Благодарствую, Максим Варламович, благодарствую!..
- Ты меня почитай, обормот, - сказал Масюта, по-обезьяньи оттопыривая слюнявые губы, - у меня добра много и золото есть. Господь призовет меня - все тебе отпишу... На-ка, возьми еще.
Он забросил монету под амбар. Витоля полез за ней на животе. - То-то, любезный внук! - довольно захихикал старик.
Гриня прыскал смехом за ними:
- Циркачи!.. Шо роблють, а?
- Тут еще не такое увидишь, - ответил Егор. - Масюта сам холуй и Витолю на холуя выучивает.
Тут во двор к Ненашковым зашли их сосед, Митенька, болезненный, узкоплечий, и две девочки - толстенькая, тихая, как овечка, Зина и пучеглазая Маня. Все они были из младших классов.
- Гостечки пришли, - тихо сказал Масюта внуку. - Веди их в смородину, прикажи выполоть бурьян. Привыкай барствовать, скоро наше времечко наступит... Господи, великий и справедливый, соверши свое божеское дело поскорей!.. Невмоготу!..
Поклонившись Масюте, Витоля вышел навстречу гостям, оттопырив нижнюю губу. Подражая деду, гнусаво протянул:
- Здороваться надо, необразованные, некультурные... Сказано, из хама не будет пана, так оно и есть. Ну, что скажете? С чем пришли?
Те растерянно остановились посреди двора, не зная что делать. Митенька уже стал оглядываться назад, видимо, раздумывал, а не вернуться ли на улицу. Витоля спохватился:
- Погодите, гостинца вынесу. - Побежал в кухоньку, вернулся с кульком. Пошли в сад, там угощу.
И пошел, заложив руку с карамельками за спину. Они стесненно потянулись за ним гуськом.
Усевшись на коряге, Витоля показал гостям горсть дешевой карамели с начинкой и сказал:
- Будем играть в барина и слуг. Я буду барином, а вы слугами. Только взаправдашно служите - у меня карамельки взаправдашние. - Он дал им по карамельке. Зина и Маня поклонились ему, хихикая. - Ниже кланяйтесь, дурехи!.. А ты чего не кланяешься, гнида? - напустился он на Митеньку.
Витоля говорил нарочито громко, посматривая в сторону амбара, видно, старался, чтоб слышал Масюта.
Митенька протянул ему раздавленную карамельку. Склонив голову набок и улыбаясь, как дурачок, шепеляво проговорил:
- Возьми свою карамельку. Я не умею кланяться. Тот забрал карамельку и закричал:
- Хребет поломаю, черт золотушный! Учись кланяться, скоро пригодится.
- Не буду учиться, - тихо, но решительно сказал Митенька.
- Ишь ты какой! - удивленно сказал Витоля. - Ну и черт с тобой!
Гриня толкнул Егора локтем, шепнул:
- Я ему зараз сопатку набью.
- Не набьешь, он сильный, - ответил Егор. - Я сам едва справляюсь с ним.
Дав девчонкам по конфетке, Витоля спесиво сказал:
- А теперь ты, Маня, и ты, Митенька, рвите бурьян, а ты, Зина, почеши мне спину.
Он снял сорочку и лег на живот. Зина, смущенно хихикая, стала почесывать его угреватую спину.
- Эх, дуры девки, - гнусаво говорил Витоля, - вы ко мне с уважением подходите, я вас награжу. Егор не выдержал, сказал Грине:
- Набей слугам, а я - барину!
Он коршуном налетел на вскочившего в испуге Витолю, крепким ударом в лицо свалил с ног и, оседлав, стал избивать, яростно, приговаривая:
- Я тебя почешу, жаба! Я тебе покланяюсь, холуй! Гриня толкнул Зину, она с воем повалилась под куст смородины. Тут неожиданно смело на него бросился Митенька, крича:
- Не трожь Зину!
Гриня сильным толчком попал ему в нос, Митенька схватился за него, тонкие пальцы вдруг стали алыми от крови, и Гриня удержал руку, поднятую для следующего удара.
Витоля выл и царапался, пытаясь вывернуться из-под Егора. Тут из-за кустов поднялся откуда-то взявшийся Масюта и замахнулся увесистым суком:
- Благородный, брось Витольда!.. Убью!..
Егор швырнул ему в лицо горсть мусора и побежал в балку. Гриня - за ним.
Глава пятая
Егор и Гриня сидели на каменной ограде, подставив солнцу копченые спины. Времени было не более девяти, а припекало, как в полдень. Медвяно пахли цветы в балке. А за балкой, на колхозном дворе, гремел и лязгал гусеницами трактор ЧТЗ.
- Нет, не пиду на колхозный двор, - сказал Гриня, мотая головой и отмахиваясь руками.
- Никто тебя туда и не тянет, - Егор удивленно пожал плечами.