Регина уходит, снова остаюсь в одиночестве. Мое состояние ухудшается с каждой секундой. Рой мыслей. Паника. Страх за жизнь и здоровье брата выжигают в сердце дыру.
Что если Карим обманет, не поможет брату⁈ Я не могу ему доверять!
Конечно же, есть и переживания по поводу нашего «договора».
Сердце разрывается от страха перед предстоящей ночью. Пытаюсь напомнить себе, что
я сильная девочка. Со всем могу справиться. Давно привыкла решать свои проблемы самостоятельно, и не только свои. Но почему же тогда так отчаянно хочется позволить себе слабость забиться под одеяло и зареветь в голос.
Такой меня обнаружит в своей холостяцкой квартире Абашев? Жалкой, испуганной…
Нет! Не дождется!
Звук поворачивающегося в замочной скважине ключа царапает нервы. Я успела принять душ, надела новый комплект белья, платье. Сидела в гостиной, пялясь в телевизор, который показывал какой-то трогательный сериал. Мне бы куда больше по настроению подошел фильм ужасов, но даже щелкать каналы не было сил.
Вымытые и высушенные волосы я оставила пышной копной рассыпанными по плечам.
В горле пересохло.
Поднимаюсь с дивана, встречаю Абашева, вытянувшись по струнке как на детской линейке.
— Добрый вечер, — произношу вежливо.
— Здравствуй, Софья, — его голос звучит низко. Мои рецепторы трепещут, реагируя на каждый отголосок.
Не представляю что делать дальше. Подойти? Чтобы потрепал как верную собачку по загривку, мрачно иронизирую мысленно.
Слегка кружится голова. То ли от паники, то ли от аромата, наполнившего легкие. Уникальный, ни на что не похожий. Сочетание аромата кожи и терпкого грейпфрута. Одним своим присутствием Абашев словно сдернул с меня столь трепетно выстроенную защиту, оставив мои нервы оголенными и беззащитными.
Заставляю себя выдержать его взгляд, не отвести глаза. Рассматриваю его красивые черты: тяжелый подбородок, подчеркнутый тенью однодневной щетины, четкие скулы, упрямые густые брови. Старый шрам над левой бровью придает Абашеву еще более опасный и диковатый вид.
— Итак, ты здесь.
— Это сюрприз? — не могу не поддеть горько.
— Я не был уверен, — спокойно отвечает Карим.
Кажется он не настроен на пикировку. Чтож, это понятно. Он и так победил в нашем противостоянии.
— У меня не было выбора, вам это прекрасно известно.
— Я больше не хочу слышать выканье, Софья, — перебивает резко. — Напоминаю условия. Брак будет официальным. Тебе придется снова общаться с моими родственниками. Играть роль счастливой невесты. Притворяться, что влюблена. Впрочем, я не собираюсь делать тебя несчастной. Все будет зависеть от твоего подхода и отношения. Пока, как я вижу, ты наслаждаешься ролью жертвы. Жалеешь себя.
— Я не просила психологический разбор своего состояния, — бормочу себе под нос. — Пойду накрою на стол. Регина очень много привезла продуктов.
Но Абашев в два шага оказывается возле меня. Останавливает за руку.
— Ты голодна?
— Нет!
— Я тоже. Был ужин с партнерами.
— Я… тогда пойду… Поставлю чайник.
— Тебе не кажется, что бежать некуда? — спрашивает с легкой насмешкой. Протягивает руку, проводит кончиками пальцев по моей щеке. Вздрагиваю всем телом.
— Я не насильник, Софья. Ты можешь отказаться. Була прямо сейчас отвезет тебя обратно, — Абашеву явно не понравилась моя реакция. Он разозлился.
— Нет! Я же сказала…
— Сказала что?
Пауза. Самая невыносимая из возможных. Пытка продолжается. Он хочет озвучить все до конца. До полного моего унижения.
— Я… На все согласна, — выдавливаю шепотом.
— На что именно? — продолжает настаивать. — Хочу, чтобы ты уточнила
О да, не приходится сомневаться — ему нужно максимально полностью растоптать мои чувства! Чтобы не осталось и ошметков гордости. Как же сильно желание стереть ухмылку с ненавистной физиономии!
Отворачиваюсь, но жесткие пальцы стискивают мой подбородок, вздернув голову вверх, принуждая смотреть в глаза.
— У меня не так много времени, Софья. Брак и наследник нужны для партнерства. В которое меня только женатым возьмут. Глупое условие, но я смирился. Так что, раз у меня вышло, ты тоже сможешь. Плохая новость в том, что ждать, пока ты договоришься со своими убеждениями и совестью, я не намерен. Не могу себе этого позволить. Хотя и у тебя нет времени, не так ли? Ты же хочешь, чтобы Артем вышел как можно скорее на свободу.
— Я уже сказала, что сделаю… что ты захочешь, — облизываю пересохшие губы. Отстраняюсь от его руки, делаю шаг назад. — Только помоги моей семье. Моему брату. Була сказал, что папу отправят в клинику…
— Уже отправили.
— Спасибо.
Виснет пауза. Карим смотрит на меня выжидательно.
Нужно признаться, что я невинна. Что не умею ничего. Совершенно неискушенная.
Он один был для меня мужчиной, желанным, предметом грез. пока не разбил сердце, уничтожив моего брата. Все мои мечты и чувства разбились вдребезги в тот день…
— Я не хочу чувствовать себя насильником, Софья, — жестко произносит Абашев, впиваясь в мое лицо яростным взглядом. Под натиском холодных, абсолютно черных глаз окончательно капитулирую.
— Все решено, Карим.
— Что именно? — нагло выгибает бровь. — Хочу, чтобы ты произнесла это вслух.
— Я стану твоей невестой, — стараюсь сделать голос твердым. Тщетно. — Женой. Инкубатором. Тебе это нужно?
Несусь с отвесной скалы в самую тёмную бездну. Падаю и разбиваюсь. Господи, пусть все это окажется ужасным кошмаром. Эти слова, его холодность. Но увы, это реальность, вколачивающая в мое сердце ржавый кинжал.
— Хорошо. — Карим чуть наклоняется к моему лицу, опаляя дыханием кожу.
Всего мгновение, чтобы заметить едкое пламя в его взгляде. Мгновение, за которое успеваю испытать всю гамму боли.
Карим стал для меня с этой минуты личным ядом, против которого я так и не выработала иммунитет. Это безумно больно. Смотреть на человека, который был моей первой любовью. Этого унижения я никогда не смогу простить. По крайней мере, у меня не осталось иллюзий насчет того, можно ли было что-то исправить. Зато теперь знаю, что Абашев не тот мужчина, ради которого стоит рвать сердце.
Больше не могу ждать, терпеть его горящий взгляд. Высвобождаю одно плечо, второе. Одним движением сбрасываю с себя платье, оставаясь перед Каримом в одном белье, и не давая себе волю прикрыться руками. Самая страшная и постыдная минута в моей жизни длится бесконечно долго… Мои глаза опущены, но кожу жжет и покалывает, я чувствую горячий взгляд Абашева, жадно изучающий, пожирающий меня.