— Хорошо. Мне нравится твоя инициатива, — хрипловато-насмешливо произносит Абашев. — Идем в спальню.
Это звучит как приказ. Вздрагиваю всем телом. Происходящее унизительно, это заставляет меня задрожать еще сильнее.
Сознание слегка плывет. Может быть, в этом мое спасение? Если я отключусь прямо сейчас, сжалится мой палач?
Но стоит покачнуться, Карим подхватывает меня под локоть. Обнимает за талию. Отшатываюсь от него так резко, что едва не падаю. Карим удерживает, поднимает меня на руки и несет, держа перед собой, так легко, словно ничего не вешу.
Так жених переносит невесту через порог, в брачную ночь. Горькая ирония, ведь наша история совсем иная.
Касание его ладоней обжигает. Меня прошивает незнакомое чувство, невероятно острое. Будто опалило огнем.
Мужская спальня в холодных черно-серых тонах. Стильная, современная. Подходит владельцу — отмечаю, мазнув по интерьеру взглядом. Мне совершенно не до этого, просто попытка отвлечься от происходящего.
Карим опускает меня на постель. Сразу сажусь, подобрав под себя ноги, обхватив себя руками.
— Софья, не трать силы на представление, — произносит холодно Абашев.
— Я ничего не делаю! — кричу без надежды, что поверит.
— Ты играешь в жертву, — лицо Абашева мрачнеет. Воздух наполняется электрическими разрядами.
Он начинает резко срывать с себя одежду. Наблюдаю завороженно. Тело покрывается испариной.
Неужели он правда так поступит? Но мы ведь еще не женаты! Хотя, вряд ли его это остановит. Он меня купил.
Может делать что угодно, я не имею права голоса.
Это расплата.
Невольно задаюсь вопросом, что приносит этому человеку удовлетворение? Чужое унижение? Ему правда нравится покорять женщину силой и шантажом?
Карим опускается рядом на постель, мысленно прячусь в свою раковину, где меня не достать, не ранить. Рядом с моим бедром в покрывало упирается мужская рука. Сильная, крупная. Запястье покрыто порослью черных волос. Не слишком густых, но почему-то при взгляде на эту руку образуется ком в горле.
Поведение Карима — безжалостно, внутренний голос подсказывает, что просить его о чем-либо бесполезно.
Сейчас эта рука будет трогать меня… везде.
Без нежности, ведь с вещью она не нужна.
Все мое существо противится насилию.
Я не переживу все это, но должна. Ради брата, у которого больше никого нет. Я обязана держаться…
Внутренний голос умоляет о побеге, но я понимаю, что это невозможно.
Кусаю губы, чтобы подавить поднимающуюся волну паники.
— Что тебя так пугает? — спрашивает вдруг Карим. — Только не говори, что ты еще ни разу…
И замирает, читая истину в моих глазах. Мрачнеет. Подается назад, шепча под нос ругательство.
— Я этого не хотел, Софья. Ты сама пришла. Бояться поздно.
— Я не боюсь.
— Отлично.
Мужская рука ложится мне на затылок, по телу пробегает горячая волна. Карим проходится ладонью по моей спине. Вздрагиваю. Трепещу. Это еще хуже. Ласка провоцирует слезы. Это как отсрочка казни.
Рука скользит на ягодицы, и они тут же покрываются мурашками. Всем телом ощущаю его горящий взгляд, пристально рассматривающий меня.
Еще ни один мужчина не видел меня обнажённой.
Дергаюсь всем телом, стараясь отстраниться, меня затапливает паника.
— Не двигайся.
Резкий приказ заставляет замереть. Воздух потрескивает от напряжения. Я бы хотела не чувствовать, отстраниться хотя бы ментально, но не могу. Каждое прикосновение откликается. Реагирую на каждый мужской вдох.
Руки Карима повсюду. Гладят, успокаивают, ласкают.
В голове проносится ураган мыслей, самых разных и противоречивых.
Кожа горит огнем, кажется еще немного, и эти ласки окончательно лишат меня воли и разума.
— Посмотри на меня, — звучит отрывистый приказ.
Крупные мужские пальцы ложатся на мой подбородок, сжимают его и приподнимают.
У него длинные густые ресницы, — зачем-то отмечаю это про себя. Очень темные. Взгляд черных как ночь глаз завораживает и обжигает.
— Пусть это будет быстро, — шепчу с отчаянием, чувствуя себя бесконечно уязвимой перед этим красивым монстром. Глаза Абашева вспыхивают красноватыми всполохами.
— На это не рассчитывай. Я люблю наслаждаться своими подарками.
Горло сжимается от этих слов.
— Тебе нравится причинять боль?
То ли мне показалось, то ли правда замечаю страдание, промелькнувшее во взгляде? Всего секунду, а потом спряталось в черных глубинах зрачков.
— С чего ты взяла, что будет больно?
Слезы щиплют глаза.
— Не сказал бы, что девственность приятный бонус, — хрипло произносит Карим. — Скорее всего, будет поначалу не сильно приятно.
Жар и холод бегут по спине одновременно.
Свет и тень играют бликами на неумолимом лице.
Абашев подается вперед, придавливая меня к матрасу. Сжимает мои запястья, заведя руки за голову, захватывает в плен мой рот.
Его губы горячие, поцелуи обжигают, лишают кислорода, не давая сделать вдох. Вырываюсь инстинктивно, но ничего не помогает, тогда обессиленно затихаю. Невольно прислушиваюсь к своим ощущениям, реагирую. Мягкие мужские губы ласкают, осыпают лицо поцелуями, покусывают шею, скользят по мочке уха. Это невыносимо чувственно. Тело откликается, выгибается навстречу. Огромным усилием воли подавляю вспыхнувшие эмоции, но вскоре проигрываю.
Карим отпускает мои запястья, продолжая целовать меня, но теперь нежнее, ласково поглаживая мою шею. Он слишком искушен, я как песчинка в эпицентре бури. Меня захватывает происходящее, переносит в зазеркалье. Где совсем другая Софья. Отзывчивая и чувственная. Карим безошибочно находит самые чувствительные точки, заставляет вспыхнуть каждую клетку.
«Ты должна быть равнодушной, холодной!» — вопит разум. Но проблема заключается в том, что мое тело уже не может внимать логике.
Вцепляюсь в простыню. Нет, не могу позволить себе испытать удовольствие, нужно сопротивляться!
Новые поглаживания… Он приручает меня, как дикарку. Наслаждается сладострастными пытками, заставляя задыхаться, кусать губы…
— Такая отзывчивая…
Лихорадка. Дрожь. Желание. Неужели я на самом деле это испытываю с тем, кого ненавижу? Как такое может быть?
Меня трясет от собственного внутреннего жара, так же как от горячего мужчины, нависающего надо мной.
— Привет, реальная Софья, — мурлычет мужчина. — Приятно познакомиться.
Вспыхиваю. Умираю от стыда. За что мне такое испытание? Уже нет даже страха перед неизвестностью, перед болью.
Никогда еще меня не касались так бесцеремонно, интимно… Да что там, я обнаженного мужчину никогда не видела, тем более так близко.
— У тебя невероятные глаза, девочка. Такие огромные, испуганные. Чего ты боишься? В жизни есть много вещей и похуже.
Меня так колотит, что почти не вникаю в смысл его слов.
— Хочу, чтобы ты коснулась меня, — Карим берет мою руку и прижимает к своей груди. Чувствую жесткие волоски, обжигающий жар кожи.
Ничего не могу с этим поделать. Все что могу — издать короткий всхлип.
— Тише… будет легче. Расслабься…
Впиваюсь ногтями ему в грудь, ломая их, царапая плоть насильника до мяса, дергаю за повязку на ране. По щекам текут слезы.
— Не хочу делать тебе больно. Это скоро пройдет.
Чтобы сдержать стоны кусаю губы, но это не помогает, все равно всхлипы и стоны вылетают изо рта.
С каждым вздохом его грудь поднимается и опадает, чувствую биение его сердца. Оно оглушает.