Скорее детей...
Вдвоем они схватили бедного художника и поволокли в пещеру. По каменным ступеням вниз, в темное сырое подземелье.
- Ты будешь рисовать нам одним и больше никому! Что пожелаем!
- Ах так?! - вскричал волшебный художник и стал рисовать на каменной стенке огромную кусачую собаку овчарку.
Пират поглядел на картинку, задрожал от страха и мгновенно захлопнул дверь в подземелье. Умышленно или нечаянно разбойник сделал то, чего никак не предвидел Карандаш. В темноте никто никогда ничего не сумеет нарисовать.
И вот я слышу, как загремела потайная дверь в подземелье, как щелкнул замок над каменной лестницей. Волшебный художник остался один в темноте. Ничего не было видно и слышно в сыром и глухом подземелье.
Прибежал Прутик и спросил:
- Где Карандаш?
- Погулять пошел, - хихикнул учитель Пулькин, он же разбойник Пулька. - Бананы кушает. Га-га!
Прутик, насвистывая, помчался к морю поглядеть на другой берег. А там, на далеком, синеющем в тумане берегу, взволнованные мамы разошлись по домам.
- Теперь не убегут, - говорили друг другу мамы, - не одолеть им такое море! Никак не одолеть! Надо в газету написать, спасибо сказать, кто придумал это море. Давно бы так!
Успокоенные мамы ушли, не заметив, как подошел к морю мальчонка. Сам беленький, в матроске, на шапке ленточка. Поглядел на синеющий в тумане островок и стал пихать в море железную ванночку, напевая песенку.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ, в ней опять мы видам Самоделкина
А между тем Самоделкин увидел, как вдруг переменился ветер, как подул он в обратную сторону. Железный пилот усадил ребят в кабину и включил мотор.
Внизу гудел океан. Большие теплоходы спешили в дальние страны. Военные корабли, нахмуренные, серые, покачивались на волнах. Маленькие белые, как чайки, яхты проносились мимо. Волны шумели внизу, одинаковые, синие от края до края волны. Поэтому казалось, будто самолет не летит, а висит в голубом воздухе. Только шум бесконечный шел к небу. И даже гул мотора не мог заглушить его.
А небо такое неоглядное, океан такой непостижимо огромный, даль такая бесконечная! Разве найдешь в ней грустных одиноких путешественников на воздушных шарах? Но Самоделкин все летел и летел. И вдруг он заметил в небе маленький, сверкающий на закате шар. Железный человечек посмотрел в бинокль и увидел в кабине шара что-то оранжевое, полосатое, как настоящий тигр. А рядом с полосатым что-то мохнатое, чумазое.
- Мой шар! - воскликнул Самоделкин. - Я узнаю мой шар! Это Бабучило! Нарисованный Мальчик! Ура!
Он повернул самолет, и мотор загудел от нетерпения.
- Скорей, скорей! - приговаривал железный пилот. - Бедный малыш. Ему, наверное, очень страшно лететь одному. Скорей!..
Бабучило, заметив самолет, запрыгал в кабине. Тиграша залаяла звонко, на весь Тихий океан.
- Самоделкин! Ура! Самоделкин! - кричал Бабучило, танцуя в кабине шара.
Самоделкин помахал ему рукой:
- Эй, не упади! Я тебя не поймаю!
- Бабучило! Наш Бабучило! - подпрыгивали ребята.
Самолет облетел вокруг шара один раз, другой, пока железный пилот придумывал, что ему делать. И он, конечно, придумал. Залез в багажник и нашел там длинную веревку.
- Лови! - сказал Самоделкин, бросая конец веревки Бабучилу. - Привяжи как можно крепче, я потяну тебя на буксире.
Мальчик привязал веревку, затянул крепко-накрепко узел, хотя кабину сильно качало ветром и стоять в ней было совсем не легко. Мотор гудел, оранжевая собака лаяла, чумазый мальчик пел какую-то веселую, счастливую песенку, но в гуле и звонком лае, в шорохе волн ее нельзя было понять.
- Где Карандаш? - крикнул Бабучило, подставив ладошки ко рту.
- Я не знаю, где Карандаш. Мы летим обратно в школу. Потом я буду искать волшебного художника, - стараясь перекричать мотор, ответил Самоделкин. - Вот, кажется, под нами наш город! Вот и река! Вот плавающий магазин. Вот... Но я ничего не понимаю! - воскликнул отважный пилот. Море! Под нами снова синее море! Зеленый остров! Мы заблудились! Я не знаю, где мы!
- Смотрите, акула! - пискнула девочка.
- Нет, - ответил Самоделкин. - Это подводная лодка. Небольшая подводная лодка. - И непонятная тревога закралась в его железное сердце.
- Мне кажется, добрые люди под воду не прячутся, - тихо сказал он самому себе. - Ничего не понимаю. Мы заблудились. Я не умею летать!
И вдруг снизу, хлопая сердито крыльями, взлетел над пальмой взъерошенный попугай.
- Брундиляк! - шипел он какие-то совсем непонятные слова. - Хрундиляк!
- Рр-ав! Ав! - ответила Тиграша.
- Ррр-ав! Ав! - передразнил нахальный попугай.
Он догнал шар и клюнул его с размаху своим острым клювом.
- Ха-ха-ха! - закатилась птица. - Хе-хе-хе! - Ой, не могу!
- Мы падаем! - сказал чумазый мальчик, прижимая к себе оранжевую собаку.
- Он падает! - закричали ребята. - Он разобьется!
- Бедный малыш! - ахнул Самоделкин и повернул самолет вниз, туда, где между морем и пальмами желтела узкая полоска берега. - Может быть, он повиснет на пальме! У них такие широкие листья, сказал железный пилот.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ, не очень веселая, но все равно смешная
Разбойники ничего такого не видели, ничего не заметили. Я вам расскажу, почему.
Сначала хотели покататься на своей лодке. Но у них ничего не вышло. Подводную лодку не заведешь ключом. Это вам не заводной пароходик. Надо уметь.
- Проклятье! - шумел капитан Буль-Буль.
Потом они катались на деревянных лошадках по всей школе. А капитан Буль-Буль забирался на мостик четырехколесного парохода, звонил в колокол, дергая за веревку, и командовал:
- Право р-руля! Полный вперед! Я капитан!
Потом они порвали ученую книгу под названием "Азбука".
Потом бегали в столовую, заглядывали в буфет, но, кроме всяких разных детских никчемных паровозиков и автомобилей, ничего не нашли.