РОНАН
«Living Dead Girl» — Rob Zombie (трек)
Я выхожу из самолёта, прощаюсь с Донованом и направляюсь к ожидающей машине. Игорь стоит рядом с открытой дверью с серьёзным выражением лица.
— Она сбежала, — говорит он, когда я наклоняюсь, чтобы забраться в машину.
— Прошу прощения?
Дверца захлопывается, и машина трогается с места.
— Камилла сбежала.
— Ты так говоришь, будто она какая-то бродячая собака, — я стону. — Насколько трудно удержать одну женщину запертой в комнате? Скольких мужчин она убила на этот раз? — меня не должны возбуждать мысли о гневе, клубящемся в её глазах, когда она впадает в убийственную ярость, но это возбуждает.
— Одного, и она угнала машину.
— Конечно же, она так и сделала.
— У нас есть GPS-координаты. Она в Москве.
— И… почему за ней никто не пошёл? — у меня только что был самый духовный момент в моей жизни с ядерным оружием только для того, чтобы он был испорчен уровнем некомпетентности, который я не могу понять.
Он ёрзает на сиденье.
— Мы подумали, что будет лучше, если ты займёшься ею.
Я достаю телефон из кармана и включаю GPS. Маленькая красная точка мигает прямо за пределами Кремля. Конечно, она не прячется. Она умнее этого.
Полчаса спустя машина въезжает на переполненную стоянку. Через окно я вижу свой «Ягуар». Капот разбит, по бокам вмятины, а сзади красуется множество пулевых отверстий. Вот это меня злит.
Прежде чем успевает вылезти водитель, я распахиваю дверь и выхожу на холодный ветер. Игорь открывает свою дверь, и я поднимаю палец, останавливая его.
— Оставайся здесь, Игорь, — говорю я, запахивая пальто и направляясь вниз по заснеженному тротуару. Я заворачиваю за угол, протискиваюсь между группой женщин и вижу Камиллу, стоящую у ворот Кремля, одетую в шубу, спиной к улице.
Она сделала это только для того, чтобы испытать меня. Чтобы испытать возбуждение.
У меня сводит челюсть, и я закрываю глаза. Она жаждет моего гнева, так что она его не получит.
— На сегодня тебе достаточно осмотра достопримечательностей и убийств? — спрашиваю я, подходя к ней сзади.
Она оглядывается через плечо, и прядь тёмных волос падает ей на одну сторону лица.
— Это был только один парень. Я просто хотела посмотреть Москву. Мне не нравится, когда меня запирают, как бунтующего ребёнка.
Я изучаю её лицо. Огонёк бесстрашия, танцующий в её глазах, возбуждает меня, и я скорее наслаждаюсь этим вызовом… Это даёт мне гораздо большее, чем простое возбуждение, и мне нужно немедленно покончить с этим. Я крепко хватаю её за локоть и иду, таща её за собой, направляясь к машине. Игорь ждёт с открытой дверью, и я вталкиваю Камиллу. Я забираюсь внутрь, за мной Игорь, и когда машина отъезжает, она с улыбкой показывает в окно.
— Сожалею о твоём «Ягуаре», — молвит она. — Это была хорошая машина.
Я достаю из кармана пиджака сигару и закуриваю, глядя на неё, пока дым струится перед моим лицом.
Она поднимает руки.
— Просто вычти сумму из доли Гейба в… чём бы то ни было.
Кровяное давление неуклонно повышается ступенька за ступенькой. Она не знает, когда нужно держать рот на замке, и существует тонкая грань между развлечением и раздражением. Часть меня ничего не хочет так сильно, как научить её, что означает настоящий страх, чтобы я вернулся к своим корням и обагрил руки в крови; затем часть меня хочет трахать её, пока я душу её, подводя Камиллу к самому краю смерти, пока я погружаюсь глубоко в неё. То, чем всё это закончится в конце концов, станет сюрпризом для нас обоих, в этом я уверен.
Я бросаю взгляд на Игоря.
— Она говорит, что я обращаюсь с ней как с непослушным ребёнком, — произношу я, ухмыляясь и глядя на Камиллу. — Она не ценит то, насколько я был добр, предоставив ей такое роскошное жильё, так что, возможно, она оценит, если я буду обращаться с ней как с заложницей, которой она на самом деле является. — Я провожу пальцем по её щеке. — Хотя я буду скучать по твоему хорошенькому личику.
Камилла знает, что у неё неприятности, но всё же высоко держит голову. Она действительно носит своё высокомерие, как корону. О, как весело ей будет в холодном подвале со всеми теми бедняжками. Я бы солгал, если бы мысль о её страданиях не доставляла мне абсолютного удовольствия. Я болен, возможно, даже ужасно, но какой хороший человек оказался бы на моём месте? Я бы в любой из дней выбрать власть над моралью.
***
Прошло два дня с тех пор, как Камиллу отвели в старое бомбоубежище под домом. Два дня тишины. Я сижу с бренди и сигарой в руке и смотрю новости. Итак, похоже, что пустыня Гоби подверглась бомбардировке одним из врагов Китая несколько дней назад. Какой ужасный ужас.
К чему катится этот мир?
Я ловлю себя на том, что улыбаюсь.
Моё внимание отвлекается от кровавой бойни, когда дверь в гостиную со скрипом открывается. Игорь входит в комнату, его щёки раскраснелись, к уху прижат телефон.
— Убей их, — говорит он перед тем, как повесить трубку.
— Что случилось на этот раз? — спрашиваю я, делая глоток бренди.
— Последняя партия Дьявольской пыли была украдена.
Мои зубы скрежещут друг о друга, в шее нарастает напряжение.
— Ты отследил? Где она?
— В одном из конспиративных домов Эстрады.
Я смеюсь. Конечно же. Забавно, что всего через два дня после побега его сестры партия предположительно бесполезного порошка пропадает и оказывается в доме её глупого братца. Гнев горячит мою кровь, обвиваясь вокруг меня, пока я смотрю сквозь Игоря.
— Ты приказал кому-нибудь задержать его?
— Да, босс.
Я с трудом сглатываю, прежде чем подняться на ноги и разгладить складки на рубашке.
— Я собираюсь навестить её.
Я едва сдерживаю свой голос. Её полное пренебрежение к собственной жизни безмерно восхищает меня. Камилла — само воплощение безрассудства. Она не контролирует себя, и для меня это как афродизиак, потому что, когда нет страха, нет заботы о себе, возможности того, что я мог бы с ней сделать, бесконечно велики.