КАМИЛЛА
«Heart-Shaped Box» — Midnight String Quartet (трек)
Я не видела Ронана со вчерашнего вечера. Флешка спрятана в глубине одного из ящиков комода, и я жду. Жду, когда он узнает, когда Ронан поймёт, что её нет, ворвётся сюда и убьёт меня за то, что я сделала.
Я спешу в ванную и достаю телефон, проверяя его в сотый раз за сегодняшний день. Экран загорается, и я с нетерпением жду, когда он загрузится. Как только экран оживает, я вижу сообщение:
«Сегодня вечером ты пойдешь в ночной клуб Коула. Иди в уборную на первом этаже. Третья кабинка от двери. Оставь USB в мусорке».
Нахмурившись, я выключаю телефон и засовываю его обратно в бачок унитаза. Откуда они вообще знают, что она у меня?
Дверь спальни со скрипом открывается, и я в панике быстро со звоном задвигаю крышку унитаза на место. Я резко оборачиваюсь и вижу Игоря, стоящего в дверях ванной и хмуро смотрящего на меня.
— Босс хочет, чтобы ты была готова через час. Платье лежит на кровати. — А потом он поворачивается и уходит. Я возвращаюсь в спальню и бросаю взгляд на крошечное чёрное платье. Короткое и обтягивающее. Такое, какое я бы надела в ночной клуб…
***
Ладонь Ронана лежит у меня на пояснице, пока мы проходим мимо очереди людей, ожидающих входа в клуб. Моё сердце колотится о рёбра, и меня охватывает чувство тревоги. Кем бы ни был мой маленький друг… либо он глубоко внедрён в организацию Ронана и обладает пугающим количеством власти… или это, и в самом деле, Ронан, и я движусь прямо в его ловушку, идя навстречу своей смерти. В любом случае, я здесь, перед тем самым клубом, в который, как мне сказали, я поеду, с флешкой, засунутой в лифчик.
Несколько человек в очереди бросают взгляды в нашу сторону, когда вышибала спешит впустить нас в тёплый клуб. Люди Ронана окружают его хорошо отработанным строем, каждый напряжён и неподвижен, как будто они готовы в любой момент принять за него пулю.
Ронан ведёт меня через комнату, уставленную чёрными хрустальными люстрами и красными бархатными креслами. В этом клубе есть что-то мрачное и чувственное, и, если бы я ещё не знала, что им владеет Ронан, я могла бы догадаться. Танцевальная музыка разносится по зданию, заставляя пол пульсировать у меня под ногами. Несмотря на то, что музыка тяжёлая, в ней есть что-то сексуальное, особенно когда я наблюдаю, как люди на танцполе раскачиваются и трутся друг о друга.
Флешка, зажатая у меня между грудей, словно обжигает. Я убеждена, что в любой момент Ронан спросит меня о ней, прямо перед тем, как всадить мне пулю между глаз. Люди Ронана расталкивают людей, расчищая путь, как будто он член королевской семьи, когда он ведёт меня дальше в клуб.
Я поворачиваюсь к нему и прижимаюсь губами к уху.
— Мне нужно в туалет, — говорю я. Моё сердце трепещет.
Нетерпеливо вздохнув, он кивает головой в сторону коридора, затем ведёт меня в уборную. Я собираюсь зайти внутрь, но он останавливает меня, сам открывает дверь и заходит внутрь. Две девушки стоят у зеркал. Ронан свирепо смотрит на них, и они быстро уходят.
— Иди, — говорит он, махнув рукой в сторону пустых кабинок.
— Знаешь, я и сама могу пописать…
Скрестив руки на груди, он прислоняется к раковине.
— В последний раз, когда я оставил тебя одну в женском туалете, ты перерезала себе горло.
— Это немного слишком драматично, — отвечаю я, заходя в третью кабинку слева и закрывая дверь. Секунду я сижу на закрытом унитазе, мой желудок сжимается. Чёрт Мне не нужно в туалет, и если я кину эту флешку в пустое пластиковое ведро, она издаст шум… по крайней мере, я надеюсь, что она пустая.
— У меня как бы есть дела, — говорит Ронан.
— Я не могу, когда ты слушаешь. — Я фыркаю. — Включи сушилку для рук.
Включается сушилка. Я быстро вытаскиваю флешку из лифчика и бросаю её в мусорное ведро. Раздаётся приглушенный стук, когда она ударяется о дно, но уверена, что Ронан не услышал бы этого из-за сушилки. Я жду несколько секунд, прежде чем встать и спустить воду в туалете. Когда я открываю дверь, Ронан стоит на том же месте, скрестив руки на груди и нахмурив брови. Его полные губы сжимаются в раздражении. Я ничего не могу с собой поделать, но мне хочется поцеловать их, потому что я так радуюсь его плохому настроению. Я мою и вытираю руки, затем выхожу вслед за ним, мой пульс учащается.
Я выполнила свою часть работы. Кем бы ни был мой таинственный друг — я лишь надеюсь, что он действительно друг. Они не могут быть хуже Ронана. В конце концов, он тот человек, который собирается убить меня. Другие, возможно, попытались бы, но он добьётся успеха, и это делает любую месть, которую я могу сделать, чертовски сладкой.
Как только мы возвращаемся в главный зал клуба, Ронан обнимает меня за талию и притягивает к себе.
Такой показушник.
Люди наблюдают, как мы проходим мимо, их взгляды скользят по нам. Один мужчина в костюме смотрит на меня слишком долго. Его пристальный взгляд скользит по моим обнажённым бёдрам, и я наблюдаю, как в его глазах вспыхивает неистовая похоть. Раньше мне нравилось, когда мужчины падали к моим ногам, но сейчас… Я предпочитаю что-то немного более сложное, немного более опасное. Тот факт, что я была пленницей Ронана в течение нескольких недель — в его власти — и всё же он не трахнул меня, что ж, от меня это не ускользнуло. Я знаю, что он хочет меня, и я бы солгала, если бы сказала, что я тоже не хочу его. У этого человека сдержанность монаха.
Он ведёт меня в конец коридора, через дверь и вверх по лестнице. Ронан набирает код на панели, и дверь издаёт звуковой сигнал, прежде чем распахнуться в круглую комнату. Стены сделаны из чистого стекла, что обеспечивает беспрепятственный вид на клуб внизу. В комнате есть письменный стол, несколько стульев и небольшой бар. Ничего больше. Люди Ронана заходят за нами и закрывают за собой дверь. Как только дверь закрывается, комната практически погружается в тишину. Я чувствую ритмичный стук, стук, стук музыки, но ничего не слышу.
Ронан садится за стол, затем указывает на стул напротив себя.
— Сядь, — приказывает он.
Я делаю, как сказано, и его люди занимают позиции по всей комнате, прижимаясь спинами к стеклу. Никто ничего не говорит, и мои нервы уже на пределе. Как раз в тот момент, когда я собираюсь спросить, чего мы ждём, дверь открывается, и в комнату вливается музыка. Внутрь заходят трое мужчин, двое в костюмах, другой одет в толстовку с капюшоном и рваные джинсы. Дверь захлопывается, принося с собой оглушительную тишину, и человек в капюшоне подпрыгивает. Его взгляд с тревогой обводит комнату. Капли пота выступают у него на лбу, когда он проводит дрожащей рукой по своим растрёпанным светлым волосам. Мужчины в костюмах останавливаются по обе стороны от него, прямо перед столом Ронана. Я практически чувствую исходящий от него страх, и мне почти жаль его. Он выглядит таким молодым, таким совершенно неуместным здесь, во владениях дьявола.
Ронан барабанит пальцами по столу, прежде чем закурить сигару, пыхтя и глядя на бедолагу сверху вниз.
— Я очень разочарован, — говорит он. — Очень, очень разочарован.
Это прям очень нехорошо для него.
— Мистер Коул. Я не… — выдыхает мужчина с американским акцентом. — Что бы я не сделал, простите, я просто… почему я здесь?
— Больше не говори со мной напрямую, — говорит Ронан, его челюсть подрагивает.
— Пожалуйста, — шепчет он, прежде чем разрыдаться. Виновные всегда так быстро ломаются. Я должна задаться вопросом, что этот человек мог делать с Ронаном.
— Игорь, — Ронан щёлкает пальцами. — Расскажи этому человеку, что он сделал.
— Да, босс, — отвечает Игорь, выходя из тени. Он встаёт перед мужчиной, стоя как солдат по стойке смирно. — От тебя требовалось выполнить работу для мистера Коула, и тебе хорошо заплатили за твои услуги. Ты предал его. Предателей не терпят.
— Они заставили меня. Меня бы арестовали за государственную измену! — он плачет. — Мне очень жаль! Я сделаю всё, что угодно, только, пожалуйста, позволь мне…
— Как мило, — Ронан смеётся, прежде чем сделать ещё одну затяжку своей сигары.
— Пожалуйста, не причиняйте мне вреда! — мужчина плачет и умоляет. Подобно загнанному в угол раненому оленю, он знает, что конец близок. Он не имеет дела с каким-нибудь хищником. Это Ронан Коул. Здесь он не найдёт пощады.
— Игорь, скажи ему, что ФБР принадлежит мне. — Ронан снова смеётся, и в воздух поднимается густое облако дыма. — И, пожалуйста, передайте мистеру Томасу, что я не из милосердных.
Всё, что я слышу, — это истерические рыдания мужчины. Я тяжело выдыхаю и закатываю глаза.
Неужели никто больше не может умереть достойно?
Игорь и другие мужчины исчезают за дверью, и я краем глаза ловлю взгляд Ронана, брошенный на меня.
— Иди сюда, маленькая кошечка. — Он отодвигает свой стул от стола и хлопает себя по бедру.
Я встаю на ноги и подхожу к нему, лёгкая улыбка застывает на губах, хотя во мне закрадывается подозрение. Я никогда полностью не доверяла Ронану, но особенно когда он подпускает меня столь близко. Я сажусь к нему на колени, закидываю одну ногу на другую и кладу руку ему на плечо.
— Ты кажешься раздражённой. — Он ухмыляется.
— У предателя должно, по крайней мере, хватить порядочности достойно умереть, тебе не кажется? — пронзительный визг мужчины наполняет комнату.
— Конечно. Однако, мистер Томас, я имею в виду, посмотри на него, — Ронан указывает на другой конец комнаты. — Такой неопрятный, он даже не пытается гордиться своей внешностью. Что заставляет тебя думать, что он гордился бы своей смертью?
Я провожу пальцем по накрахмаленному воротничку рубашки Ронана.
— А чего ты ожидал? Он предатель. — Я кривлю губы. — Предать с ёбаным ФБР из всех вариантов.
Боже, я ненавижу американские власти.
— Он работал с террористическими организациями на Ближнем Востоке. Совершал прискорбные поступки. Взлом ракетных кодов и пособничество в гибели невинных людей… детей… — Ронан смотрит на него и цокает языком. — Он показал себя очень многообещающим хакером. Это позор.
Я оглядываюсь через плечо на мужчину, который теперь стоит на коленях, прижав подбородок к груди.
— Для него — да. — Я поворачиваюсь обратно к Ронану, наблюдая, как его глаза блестят от возбуждения.
Ронан может быть высокомерным засранцем, может быть эгоистичным и самовлюблённым, но именно сейчас он наиболее опьяняющий. Его безжалостность соответствует моей, и это заставляет меня желать его самым извращённым образом. Моё сердце бешено колотится. Моя киска сжимается, и я ёрзаю у него на коленях, пытаясь сосредоточиться.
— Только подумай, — говорит Ронан, кладя свою сигару в пепельницу. — Если бы ты просто сделал так, как тебе сказали, ты мог бы нести единоличную ответственность за приход к власти следующего президента Соединённых Штатов. Ты был бы на два миллиона долларов богаче, но ты позволил своему эгоизму затуманить суждения, и теперь… — Ронан пожимает плечами. — Ты просто умрешь маленьким грязным предателем.
— Пожалуйста! Я могу вам заплатить… — говорит мужчина.
— Заплатить мне? — Ронан истерически смеётся.
— Господи, блядь, — я огрызаюсь. — По-твоему, он выглядит так, будто нуждается в деньгах? — Тупое дерьмо. Рука Ронана опускается мне на бедро.
— Скажи мне, что бы ты сделала с ним, Камилла? — шепчет Ронан, проводя пальцем по моей челюсти. Мой пульс бешено бьётся под его прикосновениями.
— Мой отец однажды сказал мне, что смерть предателя должна быть красивой, запоминающейся. — Пальцы Ронана сильнее сжимают моё бедро, и он ухмыляется.
— Всякая смерть прекрасна.
Я провожу ногтями по шву его воротника там, где он соприкасается с кожей.
— Нет ничего прекраснее крови, такого яркого цвета. — Я наклоняю голову. — Такая хорошенькая. — Его рука неторопливо скользит по моему бедру, прижимая меня ближе.
— Так празднично, — выдыхает он мне в губы, и на мгновение я позволяю себе потеряться в напряжении, растущем между нами. — Как бы ты убила его? Скажи мне, Камилла. — Его пальцы рисуют круги на моей коже.
Я пожимаю одним плечом.
— Взяла бы нож, — я провожу пальцами по челюсти Ронана и поднимаюсь к его виску. — Начала отсюда и резала, — мои пальцы опускаются к его подбородку. — А потом я вонзила бы ногти под дряблую кожу и медленно сдирала её с его лица. — Он улыбается, и я наклоняюсь, касаясь губами его шеи, прежде чем прикусить мочку уха. — Но настоящий секрет в том, что, если вы прижжёте открытые мышцы, они не будут кровоточить так быстро. — Я заставляю себя отстраниться, потому что прямо сейчас я слишком возбуждена.
Одна бровь Ронана подёргивается, прежде чем его улыбка становится шире.
— Ты такая дикарка, — говорит он. Я чувствую, как его член набухает у меня под задницей. — Скажи мне, а здесь много крови? — его член становится больше. Он получает удовольствие от этого дерьма, от жестокости и насилия, от поэзии лишения человека жизни.
— Конечно. Если ты правда хочешь устроить вечеринку, ты всегда можешь вырезать глаза. — Я не могу оторвать взгляда от Ронана. Я пьяна от него, от нас.
Он наклоняется к моему уху.
— Это то, что заставляет меня хотеть трахнуть тебя, маленькая кошечка.
— Тогда трахни меня, — выдыхаю я, запуская пальцы в его волосы и наклоняя голову набок. Его зубы впиваются мне в шею. Его хватка на моих бёдрах усиливается, и он с шипением выдыхает, когда я извиваюсь у него на коленях.
Дверь открывается, и я вырываюсь из оцепенения, в которое меня ввёл Ронан. Учащённое дыхание и отчаянные рыдания мужчины, чья жизнь близка к концу, возвращаются. Игорь входит в комнату, шум из клуба возвращается лишь на мгновение, прежде чем снова смолкнуть. Игорь бормочет что-то по-русски двум другим мужчинам. Они кивают и пересекают комнату, возвращаясь с инструментами, которые раскладывают на полу. Ронан поднимает меня на ноги, прежде чем встать и отойти в другой конец комнаты, напевая. Он возится с чем-то на барной стойке, и из скрытых динамиков доносится жуткий звук одинокой виолончели. Возвращаясь к своему столу, Ронан водит пальцем по воздуху, как дирижёр на симфоническом концерте. Власть — это может быть то, чем он наслаждается, но это так же, чего он жаждет. Чудовище в пещере, ангел смерти на похоронах.
Ронан хватает свою сигару, снова затягивается и смотрит на бедного мистера Томаса. Навязчивые ноты вьются вокруг меня, расползаясь по комнате. Я сажусь на край его стола, когда он подходит и встаёт рядом со мной.
— Это что… Нирвана? — спрашиваю я. Нирвана с виолончелью. Свойственно только для Ронана.
— Конечно же, — он ухмыляется. — «Heart-Shaped Box».
— Ну конечно.
Его рука обхватывает меня сзади за шею, его глаза безумны.
— Мне действительно нравится ирония происходящего. Утончённость, которую она придаёт такому жестокому поступку.
Мужчины приближаются к мистеру Томасу, и он отчаянно борется, как это сделало бы любое животное, сражающееся за выживание. Наконец, после нескольких ударов в лицо и живот, он связан. Игорь нажимает кнопку на пульте дистанционного управления, и комнату наполняет низкий жужжащий звук, когда парня медленно поднимают за ноги в воздух, подвешивая к лебёдке в потолке. Он умоляет, упрашивает и плачет, но, конечно же, видит, что мы давно это закончили? Внизу, за стеклянными окнами люди пьют и танцуют в клубе. Они наслаждаются простотой жизнью, в то время как внутри этих стен безраздельно властвует смерть в образе Ронана Коула. Король, сидящий на своём троне. Владыка всего, что он видит. Ничто за пределами этой комнаты не имеет для него значения. Мы отстранены от ничтожных забот всех остальных.
Игорь подходит к мистеру Томасу, и я замечаю лёгкий отблеск лезвия.
— Игорь, — произносит Ронан, — подожди. — Игорь останавливается. — Хотела бы ты удостоиться такой чести? — Ронан сосредотачивает своё внимание на мне, поглаживая мои волосы за ухом.
Я улыбаюсь.
— А я-то думала, ты жадный.
Отнимать у человека жизнь… что ж, это зависимость, от которой никогда по-настоящему не излечишься, попробовав лишь однажды. Нет лучшего кайфа, чем тот, который приходит, когда смотришь, как сама сущность мужчины покидает его глаза. Это мощно, гипнотизирующе, чрезвычайно волнующе; прямо как сам Ронан.
Ронан протягивает ладонь и подзывает Игоря. Беспокойство мелькает на лице Игоря, когда он вкладывает нож в руку Ронана.
— Уходите, — говорит Ронан, и, не говоря ни слова, все мужчины исчезают из комнаты. Замок на двери щёлкает, и Ронан встаёт между моими бёдрами.
Я протягиваю руку, и он кладёт нож мне на ладонь.
— Только его лицо или ещё и глаза? — звуки музыки сливаются с криками мистера Томаса, создавая прекрасное, завораживающее крещендо.
— Позволь мне научить тебя, как превратить это в искусство. — Глаза Ронана блестят. — Искусство всегда утончённо. — Он медленно проводит пальцем по моему горлу. — Один простой надрез, и вся кровь вытечет из его тела. Так медленно. Так идеально. — Он хватает меня за подбородок и смотрит на меня сверху вниз. — Убийство таким способом — это то, что отличает нас от животных.
— Что ж, — ухмыляюсь я, — теперь мы не можем испортить твой выдающийся имидж, не так ли? — я прикусываю его нижнюю губу, прежде чем спрыгнуть со стола и медленно подойти к мужчине, свисающему вниз головой с потолка.
— Пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста! — повторяет он снова и снова, его слова невнятны и безумны.
— Тсс-с. — Я опускаюсь перед ним на корточки и поворачиваю голову в сторону, чтобы посмотреть на него. — Ш-ш-ш-ш. Всё в порядке. — Я прижимаю пальцы к его губам, и он затихает, слезы каскадом стекают по его вискам. — Ты ничего не почувствуешь. — Я ухмыляюсь и вонзаю лезвие ему в шею сбоку. Он хнычет, и в ране появляется капля крови. Я ловлю её и провожу пальцем по его губам, покрывая их его собственной кровью, когда рисую улыбку на его лице. — Улыбнись, ты правда можешь сохранить своё лицо. — Он задыхается, и одним медленным движением я провожу лезвием по его горлу. Он кричит и бьётся в агонии, когда фонтан крови заливает его лицо. Бульканье, с которым он захлёбывается в собственной крови, посылает волну адреналина по моему позвоночнику, прежде чем я встаю и поворачиваюсь лицом к Ронану.
Его глаза останавливаются на мне, когда он направляется ко мне. Он останавливается передо мной, колеблясь секунду, прежде чем выхватить нож. Моё сердце бешено колотится, потому что я понятия не имею, что он собирается сделать. Без предупреждения он хватает меня за плечи и прижимает к стеклянной стене, кончик лезвия вонзается мне под подбородок, когда он наклоняется.
— Как бы ты убила меня сегодня, Красивая?
У меня перехватывает дыхание.
— Слышал о смерти от тысячи порезов? — я сглатываю. — Я бы изрезала всего тебя, а потом, может быть, трахнула бы тебя, пока ты истекал бы кровью ради меня. — На пол рядом со мной постоянно капает кровь мистера Томаса.
— Ты бы сделала это? — шепчет Ронан мне в губы. — Я так сильно хочу порезать тебя.
— Хм-м. — Я царапаю ногтями его шею сзади. — Нет ничего лучше ощущения скользкой крови на горячей коже.
Его лоб касается моего, и он со стоном выдыхает, когда лезвие ножа скользит по моей челюсти. Я дрожу, и прерывистое дыхание срывается с моих губ.
— Держу пари, ты такая хорошенькая, когда ты взаправду истекаешь кровью.
— Так… — я наклоняюсь, приближая губы к его уху: — Заставь меня истекать кровью. — Адреналин бурлит в моих венах, пока я кайфую от опасности, острых ощущений, переполняясь похотью и потребностью в мужчине передо мной. Он мой противник и моё отражение, и я хочу его. Всего один раз.
В его глазах вспыхивают садистские искорки, и он прикусывает губу. Прохладный кончик лезвия скользит вниз по моей ключице. Я наблюдаю, как раздуваются его ноздри, взгляд фокусируется, а затем жгучая боль пронзает моё тело, когда он медленно рассекает мою грудь. Сглотнув, он смотрит на порез, прежде чем наклониться и облизать свежую рану, и я со стоном закрываю глаза.
— Я должен убить тебя, — шепчет он.
— Тебе следовало бы.
Он подносит нож к моему горлу и держит его там. Его взгляд продолжает скользить по порезу на моей груди, и это зрелище, как мне кажется, лишает его самообладания. Закрыв глаза, он сжимает мои волосы в кулаке, как будто пытаясь удержаться на ногах. Острый край лезвия снова вонзается в мою кожу, и моё сердце бешено колотится. Вот оно. Он собирается убить меня, но какой же это прекрасный способ уйти…
Укол лезвия исчезает. Ронан стонет, роняя нож, прежде чем схватить меня и швырнуть на пол. Он проводит одной рукой по моей крови, а другой срывает с меня нижнее белье. Мои ноги бесстыдно раздвигаются для него, и он зажимает мой набухший клитор между пальцами.
— Ты истекаешь кровью из-за меня, маленькая кошечка, но я хочу, чтобы ты умоляла меня.
Я сжимаю в кулаке его волосы, сильно дёргая за корни.
— Я не умоляю, Русский.
Глубокий смех вырывается из его горла, когда он расстёгивает пояс и тянется за ножом, лежащим на полу. Лезвие сверкает на свету, когда он снова подносит его к моему горлу. Моё сердце колотится о рёбра, моим лёгким не хватает воздуха, и прилив адреналина делает меня почти слепой от желания.
Музыка, звук умирающего рядом со мной человека, запах крови в воздухе, люди по ту сторону стекла в блаженном неведении… и Ронан, это пьянящее сочетание, с которым у меня нет желания бороться. Я хочу его. Я хочу этого — разврата, похоти, гнева и ненависти. Его рука ложится мне на горло, и нож прижимается к моему подбородку. Он сжимает достаточно сильно, чтобы лишить меня доступа кислорода и сделать моё зрение размытым. Я чувствую, как он близок, балансируя на острой, как бритва, грани контроля. Он такой же безумный, как и я, и я хочу, чтобы он пал вместе со мной.
Он снова роняет нож и сжимает внутреннюю сторону моего бедра, когда его тело прижимается к моему, твёрдое и тяжёлое. Наши взгляды встречаются, и я вижу обещание крови и боли. Не уверена, хочет ли он трахнуть меня или убить. Возможно, и то, и другое. Улыбаясь, я раздвигаю ноги шире, приглашая его. Он рычит, прежде чем вонзиться в меня так жёстко, что у меня перехватывает дыхание. В течение одного мгновения он поглощает меня и уничтожает, и я знаю, что никогда больше не буду прежней. Его язык скользит по моей шее.
— Если бы только я мог видеть тебя такой же, истекающей кровью, — шепчет он, кивая в сторону человека, свисающего с потолка и с бульканьем издающего последние предсмертные вздохи.
Я прижимаюсь губами к его губам, кусая до тех пор, пока металлический привкус его крови не наполняет мой рот. Ронан стонет, и я обхватываю его ногами, вгоняя его глубже. Так чертовски глубоко, что я уже не знаю, где заканчивается он и начинаюсь я. Всё — одно кровавое, опасное месиво. Бесконечный поток разрушений, который наверняка погубит нас обоих. Со стоном я откидываю голову на пол, и он трахает меня сильнее, быстрее. Его ногти впиваются мне в шею — сладкая угроза и смертельное обещание. У меня перед глазами всё плывёт. Мой пульс отчаянно бьётся. Комната кружится вокруг меня, когда он пытается затрахать меня. Он намеревается завладеть моей душой, и я не уверена, планирует ли он убить меня, чтобы завладеть ею. Я обожаю это. Я хочу этого. Я никогда не была так близок к неровной грани удовольствия и боли — жизни и смерти. Я одержима дьяволом, и он может заполучить меня. Его язык касается моего, и его хватка на моей шее ослабевает.
— Ты такая красивая, когда истекаешь кровью, — бормочет он мне в губы, прежде чем оттолкнуть моё лицо. Он отодвигается, и я чувствую острый укол ножа у основания моего горла, прежде чем он проводит им вниз по моей груди, разрезая кожу. Боль и удовольствие сливаются воедино в идеальной химии. Моя киска сжимается вокруг него, когда оргазм пронзает меня так сильно и быстро, что я не уверена, перестаёт ли моё сердце биться физически.
Его движения становятся неистовыми, и он роняет нож на пол, обхватывая обеими руками моё горло.
— Ты прекрасна, Камилла. Так чертовски идеальна. — Его хватка становится болезненной. Он рычит, входя в меня так сильно и быстро, что мой разум путается, моим лёгким не хватает кислорода, а затем всё погружается во тьму.
Когда я прихожу в себя, я лежу на том же самом месте, и моё тело болит самым прекрасным образом. Я сажусь и смотрю на тело, слегка раскачивающееся под потолком. Запах крови и сигарного дыма наполняет мои чувства, пол вибрирует в такт низким ритмам клубной музыки, пульсирующей под нами. Кровь медленно стекает по деревянному полу, образуя небольшое течение, а Ронан стоит в другом конце комнаты, наблюдая за этим. Я поднимаюсь на ноги и огибаю кровь, направляясь к Ронану. Его глаза медленно блуждают по моему телу, останавливаясь на горле.
— У тебя в кабинете установили сток? — говорю я, мой голос всё ещё хриплый от жестокой хватки, которой он сжимал моё горло.
— Некоторые мужчины хотят плазменные экраны; я лишь хочу водосточную трубу. — Он ухмыляется.
Я протискиваюсь между его бёдер и кладу руку ему на грудь.
— И лебёдку на потолке, — я приподнимаю бровь. — Любой бы мог подумать, что тебе нравится пачкать руки, Русский.
Он ослабляет галстук, прежде чем стянуть его через голову и прижать мягкую ткань к моей груди. Его взгляд по-прежнему прикован к порезам, пока он вытирает кровь с моей кожи.
— Мои руки чисты, маленькая кошечка.
— Угу. — Я многозначительно смотрю на его окровавленный галстук.
Ронан снова надевает пиджак и поправляет воротник. Он расчёсывает мои волосы, прикрывая ими порезы на плече и груди.
— Пойдём.
Он ведёт меня через комнату, и в ту секунду, когда открывается дверь, меня окружает шум из клуба. Один из мужчин, ожидающих снаружи, проскальзывает в комнату и закрывает за собой дверь, думаю, чтобы навести порядок. Вот так просто, всё, что произошло, ощущается как глубокая тёмная тайна, о которой узнают лишь эти стены.
Рука Ронана сжимает моё бедро, когда мы спускаемся по лестнице и проходим через клуб. Он останавливается у края стойки, чтобы с кем-то поговорить. Люди танцуют вокруг меня, смеясь и прижимаясь друг к другу. Когда я смотрю на Ронана, он отходит к боковой двери, просматривая документы с другим мужчиной в костюме. Кто-то врезается в мой бок, и я резко поворачиваю голову, чтобы посмотреть на этого человека. Мой взгляд натыкается на широкую грудь, и я поднимаю глаза на мужчину, который теперь смотрит на меня сверху вниз с похотливой улыбкой. Он говорит что-то по-русски, когда его рука ложится мне на талию, крепко притягивая меня к своему телу и заставляя меня наклониться назад над стойкой. Я рычу и отталкиваюсь от него, пока не чувствую спиной стену. Его рука опускается на моё бедро, задирая платье. Я не могу пошевелиться. Он тяжёлый и так плотно прижат ко мне, что я даже не могу поднять руку или ударить его коленом по яйцам. Его рука скользит выше, и я впадаю в панику. Он что-то рычит мне на ухо. Мне не обязательно уметь говорить по-русски, чтобы понять его намерения.
Как, черт возьми, я оказалась в таком положении?
Внезапно он напрягается. Его глаза расширяются, тело застывает, и он стонет. Раздаётся щелчок, когда его голова резко поворачивается в сторону, а затем он падает на пол. Ронан прямо передо мной, как ангел отмщения. Мой взгляд перемещается с Ронана на парня у моих ног — мёртвого — у него сломана шея.
Он разглаживает ладонью перед своего пиджака и протягивает мне руку. Люди вокруг нас паникуют и разбегаются, но Ронан — это всё, что я вижу. Взяв его за руку, я перешагиваю через тело. Я чувствую исходящую от него ярость, вижу жажду крови и смерти, танцующие в его глазах, как само пламя ада. Я всегда хочу, чтобы Ронан потерял контроль, но прямо сейчас, когда я смотрю на него, я не уверена, что хочу увидеть этого зверя выпущенным из клетки. Я знаю, что он гремит решётками, потому что Ронан только что испачкал руки. Ради меня. Чтобы защитить меня. Никто и никогда не защищал меня. Чёрт.