Я поднимаю и опускаю плечо.
— Я обещала и то, и другое.
— Я не буду заставлять тебя это делать. Я не буду спорить с тобой по этому поводу.
— Я не хочу развода, — повторяю я.
Его глаза закрываются на минуту, прежде чем он сокращает небольшое расстояние между нами. Обхватывает мою челюсть, и я испытываю пьянящую дозу дежавю. Это похоже на наш первый поцелуй.
Предвкушение. Неопределенность. Возможность.
Я хватаюсь за жесткую ткань его рубашки, притягивая его ближе.
Крю зачесывает мои волосы назад. Проводит большим пальцем по моей челюсти.
— Этот беспорядок не из-за денег, или компании, или скандала, или моего отца. Это касается тебя. Речь идет о том, чтобы быть мужчиной, который достаточно хорош, чтобы стоять рядом с тобой. Ты беспокоилась, что я не буду воспринимать тебя как равную, как партнера? Я беспокоюсь о том же.
Говорить «я люблю тебя» тому, кого ты сама выбираешь любить, делает тебя уязвимой. Любовь к моим родителям была обязательной, вытекающей из биологического факта, что без них я бы не существовала, и возможностей, которые предоставляла их работа. Любовь к ребенку, которого я ношу, инстинктивна. Он или она — мой ребенок, крошечная частичка меня, моя обязанность защищать и обожать.
Все это не относится к Крю.
Я люблю его, потому что хочу этого. Потому что он бросает мне вызов и доверяет мне. Поддерживает и успокаивает. Я знаю, когда он входит в комнату, и когда выходит.
Он вздыхает, когда я ничего не говорю.
— Я знаю, что ворвался сюда и потребовал поговорить с тобой, но теперь мне действительно нужно идти. Если бы это касалось только мой отец, я бы заставил его подождать, но в этом замешаны все правление и большая часть юридического отдела. Сегодня вечером я вернусь домой как можно раньше. Хорошо?
Я продолжаю держать его за рубашку.
Его лоб морщится.
— Роза…
— Я люблю тебя, — слова срываются с моих губ и повисают между нами.
И… вот оно. Я сказала это.
Неловко и неуверенно я смотрю на Крю, ожидая его реакции. Скажи что-нибудь. Двигайся. Он ошеломлен, это совершенно очевидно. Глаза широко раскрыты. Губы приоткрылись, как будто он собирался сказать что-то, что больше не относится к делу.
Он прочищает горло.
— Ты не обязан чувствовать то же. Представь, что этого не было, я не говорила, я…
Он приподнимает пальцами мой подбородок, заставляя меня посмотреть на него. Затем снова целует меня, крепко, тепло и непреклонно. Поцелуй остается на моих губах невидимым клеймом. Собственность Крю Кенсингтона.
— Я люблю тебя, Скарлетт. Так чертовски сильно.
К моему удивлению, мой голос дрожит. Я искренне не была уверена, что он это сказал. Это одна из причин, почему я не говорила этого до сих пор. Не потому, что не хотела раскрывать свои карты, а потому, что не хотела, чтобы он чувствовал, что должен сказать это в ответ.
Его большой палец проводит по моей щеке, лаская мое лицо, как будто это что-то драгоценное.
— Да, — тихо отвечает он. — Я сказал.
Крю смотрит на меня так, словно я — все, чего он когда-либо хотел. Я позволяю себе доверять этому.
— Хорошо, — шепчу я.
— Увидимся вечером, — он заправляет прядь волос мне за ухо, так же не желая уходить, как и я отпускать его.
Я неохотно киваю.
Он улыбается. Слегка качает головой. Выдыхает.
— Хорошо, — затем он опускает руку и уходит к стеклянным дверям, отделяющим вестибюль от улицы. Я вижу Романа, стоящего снаружи и ждущего рядом с машиной. Крю делает паузу, чтобы что-то сказать своему водителю, прежде чем тот забирается на заднее сиденье и скрывается из виду.
Поворачиваюсь обратно к лифту с улыбкой на лице. На этот раз он прибывает быстро. Через пару минут я возвращаюсь в офис, и в мою сторону устремляется множество любопытных взглядов. То, что я выбегаю на лестничную клетку — это ненормальное явление.
Когда я вхожу в свой кабинет, то несколько минут тупо пялюсь в монитор, прежде чем вспоминаю, что мне нужно работать. Я начинаю перебирать бумаги на своем столе, пытаясь решить, что расставить по приоритетам. Я должна перезвонить Джеффу. Розовая липкая записка падает на землю. Я наклоняюсь, чтобы поднять ее, и замираю.
Это записка, которую написал Крю. Она лежит липкой стороной кверху. Обычно, на этой стороне никто не пишет.
Но Крю написал.
«И, кстати, я люблю тебя», — вот что он написал.
Я смотрю на нее с минуту, сердце колотится. Затем беру свой телефон и отправляю ему сообщение.
Скарлетт: Кто пишет на ОБРАТНОЙ СТОРОНЕ стикера???
Крю реагирует мгновенно. Должно быть, он все еще в машине.
Крю: Я чувствую, что это риторический вопрос.
Крю: Не расстраивайся, что я сказал это первым.
Скарлетт: Ты это написал. Это не одно и то же.
Скарлетт: Я только что это увидела.
Крю: Я понял это в середине нашего разговора, Роза.
Скарлетт: Ты просто собирался сбросить бомбу и уйти?!
Крю: Сбросить бомбу? Как романтично.
Скарлетт: Позволь мне напомнить тебе, что предложение начиналось с «и, кстати».