Я хожу кругами, пока у меня не начинает кружиться голова. Потом сажусь. Трясу коленом. Вращаю обручальное кольцо. Прижимаю ладони к глазам и пытаюсь представить, что нахожусь где-то в другом месте.
Смутно я ощущаю вокруг себя какую-то активность. Говоря кого-нибудь, Ашер, очевидно, имел в виду всех. Мой отец. Оливер. Джозефина и Хэнсон, который полностью оправился от своего испуга. Семья Скарлетт прижимается к моей, перешептываясь. Наверное, обо мне. Мудро, что никто из них не приближается ко мне.
Проходит вечность, прежде чем появляется доктор Саммерс. Я встаю, как только вижу его.
— Ваша жена зовет вас, Крю.
Облегчение обрушивается на меня с такой силой, что мне кажется, что мои колени вот-вот подогнутся.
— С ней все в порядке? — мой голос срывается.
Доктор Саммерс улыбается и кивает.
— С ней все в порядке. И у вас здоровая девочка.
Девочка. У меня дочь. Эта мысль кажется чуждой, даже после нескольких месяцев осознания того, что это произойдет.
— Могу я увидеть их? — мой голос звучит так, словно мое горло набито камнями.
Он кивает.
— Конечно. Следуйте за мной.
Доктор Саммерс ведет меня в палату. Скарлетт лежит, на груди у нее завернутый в одеяло комочек.
— Я дам вам минуту, — говорит он и исчезает.
Скарлетт поднимает глаза, как только я вхожу в палату. Ее улыбка широкая и ослепительная.
— У нее твои глаза.
Я подхожу к кровати и впервые вижу лицо моей дочери. Она само совершенство. И Скарлетт права. У нее глаза того же голубого оттенка, что и у меня. Цвет, который я унаследовал от своей матери.
— Когда я впервые увидела тебя, то подумала, что у тебя самые красивые глаза, которые я когда-либо видела, — говорит она мне.
Я поворачиваю голову, чтобы прижаться лицом к ее волосам, чувствуя, как мои глаза горят впервые за всю взрослую жизнь.
— Я был так напуган. Так чертовски напуган, Роза.
— Я в порядке, — уверяет она меня. — У нас все в порядке.
Я оглядываюсь на крошечного человечка, которого мы создали вместе.
— Ух ты.
— Да, — Скарлетт вторит моему благоговейному тону. — Ты хочешь подержать ее?
Я сглатываю.
— Да. Очень.
Фальшивый ребенок из класса по родовспоможению ощущается совсем не так, как настоящий. Скарлетт передает мне нашу дочь, и она крошечная, совершенная и настоящая.
— Нам следовало определиться с именем раньше.
Я ухмыляюсь.
— И заказать кроватку, наверное.
Глаза Скарлетт расширяются.
— Черт.
— Я позабочусь об этом, — заверяю я Скарлетт. — У нее будет кроватка, — я смотрю на свою дочь. — У тебя будет кровать.
— Вау, — комментирует Скарлетт, глядя на нас. — Ты определенно самый горячий папочка. Хочу сказать, я предполагала, что так и будет. Но совсем другое дело, что это и мой ребенок тоже, понимаешь?
Я фыркаю от смеха, и это приятно. Изгоняет последние завитки беспокойства.
— Как насчет Элизабет? — спрашивает Скарлетт.
Я изучаю маленькое, невинное личико. Появляется тот же рывок с моей свадьбы, и я задаюсь вопросом, что могла бы сказать моя мама в такой день, как сегодня. Она бы знала, что мне сказать, когда Скарлетт была на операции. Я прочищаю горло.
— Не думаю, что мы должны…
— Не думай об этом.
— А твоя мама не обидится?
Скарлетт усмехается.
— Думаю… имя моей мамы может быть вторым.
— Элизабет Джозефина Кенсингтон, — тихо говорю я.
— Да.
— Мне нравится.
— Мне тоже, — заявляет Скарлетт.
— Они здесь, — говорю я ей. — Твоя мама. И твой отец тоже.
— Неужели?
— Ашер позвонил им, и моему отцу и Оливеру. Я был… ну, я был не в настроении с кем-либо разговаривать. И мы не говорили о том, кому мы позвоним и когда.