Я отодвигаю две коробки в сторону, гадая, не перепутали ли грузчики даты. Строители уведомили бы меня, если бы появились раньше. Единственный способ подняться сюда — через стойку регистрации или с помощью кода, который есть только у нескольких человек.
Тайна разгадывается, когда появляется Ашер, одетый в баскетбольные шорты и бейсболку с надписью «Шафер».
— Что ты здесь делаешь? — ворчу я, бросая портфель на коробку и снимая куртку. — И что, черт возьми, на тебе надето?
Он усмехается.
— Я же говорил тебе, что провожу тебя в последний путь! Прощай холостяцкая жизнь и все ее прелести.
— И я сказал тебе, что мы будем продолжать напиваться и снимать женщин после того, как я женюсь, так что нет смысла что-либо делать.
— Ну, я не слушал. Пицца скоро будет. Как и Оливер с Джереми.
Я чувствую, как начинает болеть голова, когда вхожу на кухню.
— Ты пригласил Оливера?
— Ага.
— И он сказал «да»? — я открываю холодильник, размышляя, что бы такое съесть. Пока я размышляю, беру пиво.
— Я бы не стал это пить, — говорит мне Ашер.
Я делаю паузу.
— Почему?
— Потому что мне сообщили, что не стоит заниматься тем, в чем мы будем участвовать сегодня вечером, пьяными.
— Что, черт возьми, за мальчишник, на котором все трезвые?
— Мы все время гуляем и напиваемся, как ты и сказал. Я подошёл творчески к мальчишнику.
Вздохнув, убираю пиво обратно в холодильник.
— Я собираюсь переодеться. Не передвигай больше никаких коробок.
— Надень то, в чем ты тренируешься! — Ашер кричит мне вслед.
Я ворчу в ответ, пока иду по коридору к своей спальне. Коробки захломили и эту комнату. Я живу здесь меньше года, с тех пор как окончил бизнес-школу в Йеле и навсегда вернулся в город. Странно видеть ее такой пустой. Большая часть моих вещей перевезли к Скарлетт, поскольку она настояла на том, чтобы остаться у нее после нашей свадьбы. Мой адвокат сообщеил мне через ее одвоката, — наш основной способ общения, — что я могу остаться в своем пентхаусе после нашего брака. У меня нет жгучего желания сожительствовать с женщиной. Единственное побуждение, перевешивающее это, — тот факт, что я не разделяю очевидную готовность Скарлетт оставить наши жизни полностью неизменными, раз у нас одна и та же фамилия.
Было время, когда мое юное «я» боялось брака из-за перспективы, связанной с навязчивой женой и отсутствием свободы. Оглядываясь назад, это выглядит чертовски смешным. Скарлетт, кажется, не хочет даже разговаривать со мной.
Я переодеваюсь из костюма, в котором был весь день, в хлопковую футболку и кроссовки для бега. В Нью-Йорке не по сезону прохладно для июня. Кэндис даже позвонила мне в понедельник, чтобы спросить, не пересмотрит ли Скарлетт свое платье без бретелек. Мое долгое молчание было для нее ответом.
За то короткое время, что я знаю вторую жену моего отца, я пришел к выводу, что она живет в мире фантазий, где мой отец видит в ней утешение, а не удобство. И где мы с Оливером смотрим на нее с вожделением. Тот, в котором я думаю о том, какое платье Скарлетт могла бы надеть в день нашей свадьбы и насколько ей будет тепло или холодно.
Впрочем, последнее не так уж и сложно представить.
Я зашел так далеко, что стал искать фотографии свадебных платьев без бретелек, просто чтобы знать, чего ожидать. Я никогда не видел, чтобы Скарлетт не выглядела сногсшибательно. У меня много опасений по поводу встречи с ней в день нашей свадьбы, с которыми, я уверен, большинство женихов не справились бы.
Границы между нами стерлись. Обострились. Я едва могу ясно мыслить, когда нахожусь рядом с ней. Надеюсь, эта проблема волшебным образом скоро исчезнет.
Я вернулся на кухню, когда Джереми и Оливер пришли. Джереми Бреннан знает меня почти так же долго, как и Ашер. Он не коренной житель Нью-Йорка, его семья родом из Бостона. Мы ходили в одну и ту же школу-интернат в Нью-Гэмпшире, потом оба оказались в Гарварде. Он остался в Бостоне после того, как мы с Ашером уехали в Йель, окончив там юридическую школу пару недель назад.
Джереми улыбается, как только видит меня.
— А вот и жених!
Я закатываю глаза, обнимаю его и хлопаю по спине.
— Уже теряешь хватку, Бреннан?
— Знал, что мне следовало остаться в Бостоне, — сильный акцент его родного города пропитывает каждое слово, тонет в ленивой протяжности слогов. — Не стоило приезжать ради тебя, Кенсингтон. Тем более, что я не получил от тебя даже сигары за то, что окончил юридическую школу, которая выпускает президентов.
Из-за этого я действительно чувствую себя плохо. Я планировал вернуться в Гарвард к окончанию учебы Джереми, а не просто отправить подарок. Еще до того, как мой брак стал неизбежным.
— Я заглажу свою вину перед тобой.
Джереми качает головой.
— Я издеваюсь над тобой, чувак. Я знаю, что все это твоих рук дело. Все на моем курсе хотели получить должность в «Кенсингтон Кансалдид». Я твой должник.
— Я лишь упомянул твое имя, — говорю я ему. Это правда. Мы оба знаем, что это все, что нужно, когда твоя фамилия красуется на здании.
— Твой подарок — это наблюдать, как Крю пытается справиться со своей невестой на свадьбе, — говорит Ашер Джереми, открывая одну из коробок с пиццей, которые появились на гранитной стойке моего кухонного островка. — Это будет чертовски весело, — добавляет он за большим куском пепперони с сыром.
Я стискиваю зубы и передумываю открывать пиво; к черту тайны. Ашер настоял на том, чтобы сопровождать меня в собор Святого Патрика на единственное совместное мероприятие, связанное со свадьбой, от которого ни я, ни Скарлетт не смогли отказаться: встреча со священником. Ни у кого из нас нет свадебной вечеринки. Это была просьба Скарлетт, и я с радостью согласился с ней. Я бы хотел попросить Ашера быть моим шафером, что, думаю, он подхватил, учитывая его шляпу, и был бы обязан попросить Оливера уступить.
Поскольку присутствие подружек невесты и друзей жениха значительно ограничивает количество людей, участвующих в самой церемонии бракосочетания, встреча также включала в себя обсуждение логистики церемонии. Очевидно, Хэнсон Эллсворт решил, что ему не нужны никакие указания, как вести Скарлетт к алтарю, так что в итоге мы будем только вдвоем стоять в полной тишине. Я удивлен, что священник не предложил семейную консультацию.
Ашер не стал свидетелем какой-либо неловкости внутри собора. Он не видел, как Роман, мой водитель, подъехал к собору в то же время, что и машина Скарлетт, поскольку занял место в первом ряду во время напряженной встречи, которая ознаменовала нашу первую встречу после ужина в поместье моей семьи несколько недель назад.
Вечер, предназначенный для наведения мостов.
Между мной и Скарлетт они сгорели.
— Ты ведь помнишь Скарлетт? — спрашивает Ашер Джереми.
Джереми усмехается.
— Ее трудно забыть. У меня были занятия с ней на первом курсе. Управленческий учет, — он усмехается. — Она заставила профессора побегать за его деньгами. Единственная причина, по которой я разбирался в анализе денежных потоков.
— Ты разговаривал с ней? — спрашиваю я, застигнутый врасплох. В годы учебы в колледже я был благодарен судьбе за то, что мой путь никогда не пересекался со Скарлетт. Счастливо трахался с кем угодно и как угодно, без напоминания об обязанностях, ожидающих меня после окончания университета. Я никогда не думал, что мои друзья могли разговаривать с ней. Не говоря уже о большем.
Джереми пожимает плечами и берет свой кусок пиццы.