Я не осознавала, насколько сильно, пока не ступила на взлетно-посадочную полосу перед частным крылом аэропорта Кеннеди. Вид на горизонт приносит неожиданное облегчение, как лечение раны, которую вы только получили. Мои легкие наполняются запахом выхлопных газов и мокрого цемента. Шум бодрит больше, чем эспрессо, который я выпила в самолете.
Машина уже ждет. Я забираюсь внутрь и приказываю водителю отвезти меня в мой офис. Лия, моя помощница, и Андреа, глава моего редакционного отдела, обе знают истинную причину, по которой я провела последние две недели в Париже. Остальные сотрудники «Хай Кутюр» думают, что это была рабочая поездка, просто не в рамках нового предприятия.
Мне нужно будет делегировать большую часть своих обязанностей либо в «Хай», либо в «Руж» (Красный (пер. фр.) — так я решила назвать свою линию одежды, — но я еще не решила, как поступить ни с тем, ни с другим. Управление и тем, и другим может стать возможным, когда у меня будет большая команда дизайнеров для бренда одежды. Я счастлива проводить в своем пентхаусе как можно меньше времени. Жонглирование двумя сложными ролями — верный способ добиться этого.
Мое возвращение в офис вызывает переполох. Я прохожу мимо кабинетов и направляюсь в свой, вполуха слушая Лию, когда она бежит рядом со мной, рассказывая обо всех моих планах на день.
Я чувствую себя дерьмово. В самолете я сменила мятый сарафан на облегающее платье-футляр, которое ношу сейчас. Жесткая ткань кажется стягивающей. Моя голова раскалывается, а конечности кажутся тяжелыми. Три часа сна и большая часть бутылки вина, явно не настроили меня сегодня на успех.
Вина Крю.
Две недели вдали от него должны были успокоить меня. Напомнить о том, как мало изменилась моя жизнь и что мои приоритеты не изменились. Скарлетт Кенсингтон может быть таким же человеком, каким была Скарлетт Эллсворт.
Шесть тысяч километров — это много. Приличное расстояние.
Но на деле это было не так.
Я думала о нем. Пока посещала фотосессии. Когда выбирала ткани. Когда Жак показывал мне эскизы. Прошлой ночью, когда я пошла домой одна.
Лия продолжает говорить. Вместо того чтобы признаться, что я не уделяю ей особого внимания, говорю ей, что мне нужно позвонить. Она выбегает из моего кабинета, закрывая за собой дверь, оставляя меня в тишине. Я опускаюсь в свое рабочее кресло и наклоняюсь вперед, чтобы помассировать виски. Впервые с тех пор, как я возглавила «Хай», я не хочу быть здесь.
Я хочу вернуться домой. Не из-за супружеских обязанностей и не потому, что скучала по сну в собственной постели. Я хочу поскорее покончить с ним. Ожидание хуже, чем все, что он может сказать или сделать. Пару месяцев назад я бы ожидала, что он будет вести себя совершенно равнодушно к моему отъезду и возвращению.
Теперь я не знаю, чего ожидать. Это раздражает и действует на нервы.
Я вытряхиваю тайленол из контейнера, который держу в верхнем ящике стола, и проглатываю его. Даже если бы я пошла домой прямо сейчас, Крю там бы не было. Он неизменно возвращается в пентхаус в семь, хотя теперь, когда я вернулась, это может измениться. Я знаю, что Лия передала его секретарше мое расписание. Если бы он захотел, то мог встретить меня в ту секунду, когда колеса моего самолета коснулись асфальта. Но это наводило бы на мысль о том уровне интереса к моему местонахождению, которого, как я думаю, у него нет. Его поведение до и во время нашей свадьбы, вероятно, было в новинку.
Крю умеет общаться с женщинами. Но у него совсем нет опыта общения с женой.
Этот титул имеет вес, даже в таком соглашении, как наше. И я знаю, что усложняю ситуацию, отказываясь от секса. Если бы я уже переспала с ним, на этом бы все и закончилось. Ожидая, я придаю этому значение. Важность. Может быть, даже смысл. Мои намерения в отношении этого состояли в том, чтобы добиться противоположного.
Если бы я осталась в нашу первую брачную ночь, в моей голове звучали бы его обещания уважать, лелеять и любить меня, пока он был бы внутри меня. Мне нужно было время, чтобы установить эмоциональную дистанцию, прежде чем я позволю физической дистанции исчезнуть.
По крайней мере, так я говорила себе в то время. Я больше не уверена, что это вообще что-то изменит.
Я смотрю на горизонт Нью-Йорка, пока моя голова не перестает стучать. Затем встаю и направляюсь на бесконечное множество встреч. Все, что я должна одобрить, накопилось за время моего отсутствия. Формат фотографий, модели, фотографы, продукты, образцы и статьи.
Когда я заканчиваю со всеми делами, я прошу Лию заказать мне обед в кафе дальше по улице и возвращаюсь в свой офис. Знакомая фигура ждет на диване сразу за дверью.
Я вздыхаю, моя головная боль возвращается.
— Привет, мам, — говорю я, когда подхожу к ней.
— Скарлетт, — ее зелено-карие радужки оценивают мою внешность проницательным взглядом.
Я одевалась в самолете, но она не найдет ничего, что можно было бы критиковать.
— Что ты здесь делаешь?
До этого она только один раз навещала меня в «Хай Кутюр». Мой отец закатил небольшую истерику после того, как я купила журнал без его разрешения, не говоря уже о деньгах, а моя мать искусна в самосохранении. Я не виню ее за то, что она подчинилась моему отцу; Хэнсон Эллсворт — грозный противник. Я давным-давно пообещала себе, что никогда не буду уступать своему будущему мужу так, как моя мать всегда уступала моему отцу.
— Я хотела посмотреть, как ты справляешься с супружескими обязанностями.
— Все в порядке, — вопрос, на который было бы легче ответить, если бы я действительно видела или разговаривала с Крю после нашей свадьбы.
— Хмм, — что-то в голосе мамы заставляет меня думать, что она, возможно, уже знает это.
Я не рассказала ни ей, ни отцу о своей поездке в Париж, но я бы не стала упускать ее из виду, если бы она раскопала это. Что касается моего отца, то теперь я — проблема и ответственность Крю. Но моя мать — главная нью-йоркская сплетница. На этом острове ничего не происходит без того, чтобы она об этом не узнала.
Я нарушаю многозначительное молчание.
— Что-нибудь еще, мам? У меня много работы, которую нужно сделать.
— Нет, больше ничего. Давай пообедаем на следующей неделе. Я попрошу твоего секретаря что-нибудь организовать.
— Прекрасно, — я согласилась, зная, что спорить будет бессмысленно.
Моя мать делает паузу.
— Ты сделала правильный выбор, Скарлетт.
Я вздыхаю.
— Какой выбор?
— Крю.
Звук его имени неожиданно поражает меня. Я говорю себе, что это потому, что я не ожидала такого ответа.
— Мы обе знаем, что я его не выбирала, мама.
— Мы обе знаем, что ты никогда не делала того, чего не хотела, Скарлетт, — она приподнимает обе свои идеально ухоженные брови, как бы вызывая меня не согласиться с ней. Я говорю себе, что не имеет значения, что она думает.
— У меня много работы, которую нужно сделать…
— Хорошо, хорошо, я пойду. Просто он — твой шанс, Скарлетт.
Я приказываю себе не отвечать. В третий раз мой мозг не слушается.
— Мой шанс на что? У меня уже есть все, что мне нужно.
— Твой шанс на счастье, милая.
Я усмехаюсь над этим, затем бросаю взгляд на стол Лии. Она очень старается делать вид, что не подслушает наш разговор.
— Крю Кенсингтон? Он… он средство для достижения цели. И ничего больше. Рассматривая это как деловые отношения, я буду счастлива.