— Двадцатью процентами.
— Этого не было в документах.
Крю моргает, преисполненный ложной невинности.
— Не было? — я закатываю глаза. — Я использовал свой трастовый фонд. Технически, это не было учтено.
— Используешь лазейки, да?
— Не я переписывал брачный контракт.
— Ты бы подписал, если бы я рассказала тебе о «Руж»? — бренд был на предварительной стадии, когда я принесла документы Крю. Ничего такого, что мне нужно было раскрывать, с юридической точки зрения, но кое-что я должна была утаить.
— Если бы ты сказала мне, то все было бы проще.
— Я не знала, что ты бы тогда сделал.
— А теперь знаешь?
Его вопрос звучит как нечто большее, чем просто вопрос.
— Не знаю, — это не ложь, но я не могу признать, что честный ответ «да».
Взгляд Крю задерживается на моем лице на несколько секунд, но он ничего не говорит.
Наши места находятся прямо возле поля. Я смотрю на зеленую траву, пока Крю разговаривает с человеком, который привел нас сюда, по-итальянски. Мой французский может быть сомнительным, но мои знания итальянского языка не заходят дальше «Чао».
Несмотря на то, что игра еще не началась, на поле кипит жизнь. Игроки на обоих концах выполняют упражнения и растяжку. Другие бегают трусцой на месте или разговаривают с тренерами.
Крю садится рядом со мной.
— Ты много знаешь о футболе?
— Что тут можно знать? Ты пытаешься забить мяч в сетку.
Он тихо посмеивается и откидывается назад. Его голая рука касается моей, и это обжигает.
— Думаю, ты загубила свою карьеру тренера.
Я усмехаюсь.
— Ты часто сюда приезжаешь?
— Приезжаю куда?
— На виллу. Этот стадион.
— Несколько раз в год. В колледже… парни всегда хотели повеселиться. Знаешь, Лондон, Копенгаген. А мой папа хотел только ездить в Альпы или на хорошее поле для гольфа.
— Ты выбрал лучший вариант.
— А я-то думал, что мы будем расходиться во мнениях по любому поводу.
— Ты ждёшь, что прошлая ночь повторится?
— Какая ее часть? Когда ты призналась, что следила за мной, бегала по пляжу или когда я нес тебя?
— Забудь об этом.
— Я бы хотел.
Вопреки здравому смыслу, я встречаюсь с ним взглядом. И поскольку он больше не за рулем, он держит его, не беспокоясь о том, что разобьется.
— Я действительно надеюсь на это. Все это, плюс секс.
Я делаю вид, что он не заслуживает ответа, предпочитая сосредоточиться на фигурах на поле, а не на человеке рядом со мной. Это работает какое-то время, пока не начинается игра.
Крю либо считает его комментарии бесценны, либо пытается добиться от меня ответа, потому что он извергает бесконечный поток фактов о разных игроках, на которых мне наплевать.
Я попеременно то ухмыляюсь, то вздыхаю. Профессиональные футбольные матчи длятся дольше, чем я думала.
Самое волнительное — это когда черно-белый мяч отскакивает от ворот за десять минут до конца. Но мне скучно.
Здесь жарко и шумно. Мы посетили Открытый чемпионат Франции в тени, потягивая шампанское.
Проходит почти три часа. Не забив ни одного гола, игра заканчивается. Крю продолжает свой анализ до тех пор, пока мужчина не появляется снова и не спрашивает его о чем-то по-итальянски.
Он поворачивается ко мне.
— Владелец команды хочет поговорить. Ты не против подождать?
Несколько дней, может быть, даже часов назад я бы честно ответила «да», потому что сидеть здесь еще дольше — одна из последних вещей, которые мне хочется делать. Однако потепление по отношению к Крю — не эквивалент пересадки личности, так что я не говорю «нет».
— Я пойду с тобой.
Что-то в выражении лица Крю подсказывает, что моя промежуточная позиция — не то, что он считает компромиссом, но он не спорит, просто кивает.
Мы покидаем свои места, следуя за таинственным итальянцем, который, должно быть, работает на Крю. На полпути Крю хватает меня за руку, притягивая ближе, чтобы пробиться сквозь толпу. И я снова подавляю желание сразиться с ним. Я чувствую, что доказала Крю, что могу постоять за себя. Он знает, что я вполне способна протолкаться сквозь шумных фанатов. Если он хочет сделать это для меня, прекрасно. Более тревожное осознание заключается в том, насколько мне нравится то, как это ощущается — когда он хоть немного заботится обо мне. Я упорно боролась за установление независимости. Полагаться на других — значит часто подставлять себя под разочарование. Я говорю себе, что это не скользкий путь, что позволить Крю провести меня по стадиону — это не признак того, что я разрушаю границы, которые тщательно выстраивала.
Я лгу себе.
Толпа редеет по мере того, как мы углубляемся на стадион. Большинство людей уходят, а не входят. Мы проходим в приватную секцию, где наш молчаливый гид должен показать свой значок. В коридоре пусто и тихо, единственные звуки приглушены бетонными стенами.
Крю продолжает держать меня за руку, и я не отпускаю ее. Мы заходим в лифт, а затем выходим в другой коридор, на этот раз устланный ковром. Стены увешаны фотографиями игроков в натуральную величину.
— Антонио, ты не мог дать нам минутку?