Так…
Было — хорошее, а стало — плохое. Хотя, ничего не изменилось.
Форма-то на мне французская, а наши из трудовых рот — российскую донашивают. Правда, кое-кто уже и разнообразил её гражданской одеждой.
— Переодеться бы мне. — ткнул я себя в грудь.
После моего дезертирства я под французского солдата-отпускника маскировался, а сейчас — как белая ворона буду. Вернее — синяя.
— Поможем доктору? — солдат, что меня в вагон привёл, товарищей взглядом обвёл.
— Какой разговор…
Те, кто в вагоне был, в сидоры свои тут же полезли. Ещё из Ля-Куртина с собой захваченные.
Пяти минут не прошло, а я уже примерку обновок начал.
Нашли мне и нижнее, и верхнее. Даже — шинель. Российский солдат — запасливый.
То, что мало было — к своим прежним хозяевам вернулось, а то, что моего размера и больше, я на себя надел. Велико — не мало. Лучше просторно, чем жмёт.
Вид у меня, конечно, был сейчас не очень. Ладно, не на подиуме красоваться.
Французскую форму я от греха подальше в окно вагона выбросил. Так лучше будет. Из прежнего сейчас на мне только ботинки. Сапог лишних у земляков на меня не нашлось.
— Документы какие-то нужно на лесоразработках будет предъявить? — поинтересовался я.
Если нужно — весь мой маскарад коту под хвост идёт.
— Нет, Иван Иванович. Мы Вас в свои списки внесём, как будто с нами на ферме работали. Всё хорошо будет, не сомневайтесь.
Ну, хорошо, так хорошо…
— Есть хотите? — спохватился мой бывший пациент.
— Да.
— Егорыч, покорми доктора, — распорядился старший по вагону.
Похоже, на фермах их с едой не обижали… Ещё и с собой дали…
Я ел и наесться не мог.
Егорыч только улыбался и ещё подкладывал.
— Ешьте, ешьте, доктор…
Вовремя я в вагоне с нашими оказался — на следующий день мы уже были в ля-Жу.
Встречавший нас француз-капрал построил в колонну прибывших с ферм и куда-то повёл.
Почти сразу же за станцией начался сосновый лес. Деревья в нём были на загляденье. Как дома говорят — корабельные.
Воздух, которым мы все сейчас дышали — чистейший, вкусный. Хоть на хлеб его намазывай.
Пятисот метров не прошли, как лесопильный завод нам встретился. Как это я узнал? По звуку. Весьма характерному.
Позднее мне стало известно, что таких тут — почти сорок. За время войны их здесь построили английские инженеры, а лес пилили на заводах солдаты, прибывшие из Канады.
За такое они всех святых благодарили. Канадцы — не дураки, понимали, что на заводе лучше, чем в траншее. На небеса они совсем не торопились. Пусть на фронте и медали дают.
Через час пешего хода по лесу нас остановили перед большим деревянным домом, крытым тёсом. Почти сразу на его крыльцо вышли люди в английской офицерской форме.
Как оказалось, начальник нашего здешнего лагеря и его помощники.
Французский капрал приказал нам подравняться. Сейчас нас по счёту принимать будут. От французов к англичанам.
Я немного напрягся. Вдруг, выявят меня как лишнего? Возьмут за ушко, да на солнышко…
Молоденький английский офицер начал выкрикивать наши имена и фамилии. Я не последний в списке числился и скоро меня назвали.
Как и было велено, я поднял руку. Англичанин в бумаге, что держал в руке, отметочку сделал.
В конце переклички всё же заминка вышла. Тут гадать не надо, поставлены были в известность англичане, сколько им с ферм работников прибудет. Двести. Тут же двести один оказался.
Молоденький офицер что-то начальнику лагеря доложил, тот только рукой махнул. Больше, не меньше. Вот, если бы дорогой кто сбежал, это — проблема. Тут же французы на одного больше дали. Что, его сейчас обратно посылать? На лесоповале все пригодятся. Фронту лес ой как нужен. Тысячи километров траншей древесины прорву требуют.
Оказалось, у англичан порядка было больше, чем у французов. Нас уже ждал обильный горячий завтрак и места для размещения. Не нары. Койки! Каждому!
Приготовлены они были с запасом, так что и на меня хватило.
Матрацы — новенькие. Подушка — имеется. Одеяло — в наличии. Даже целых два на человека.
Ничего они не попутали? Нет? Вот и хорошо…
Сейчас мне надо осмотреться, сил набраться и в Швейцарию. Лучше даже не одному.
Ну, с этим торопиться я не буду. Нечего людей смешить.