– Так я и думал! – каркнул он. – Кому же ты хочешь петь? Публики-то нет, а я абсолютно лишен музыкального слуха. У меня абсолютное отсутствие слуха, абсолютное!
– Я спою для святого Сильвестра и во славу Всемогущего Небесного Котищи.
– Пожалуйста, если уж тебе так хочется, – ворон пожал плечами. – А ты уверен, что там, наверху тебя услышат?
– Тебе этого не понять, друг мой, – с достоинством отвечал кот. – Это вопрос моего стиля.
Он наскоро пригладил свою шелковистую шерстку, разгладил внушительные усы, приосанился и замяукал свою первую и самую прекрасную арию, подняв голову к звездному небу. Ворон слушал терпеливо, хоть ничего и не понимал в музыке.
А так как чудесным образом у кота вдруг появилось великолепное знание итальянского языка, то пел он по-итальянски, несравненно мягким неаполитанским лирическим тенором:
Что значит:
Здесь Михаэль Энде пошутил – привел немецкую поговорку: «Ende gutalles gut», обыграв свою фамилию.