Люциан
— Теренс Кингсли, — представляюсь я девушке за стойкой.
— Удостоверение, пожалуйста.
Я протянул паспорт Теренса Кингсли и поправил на носу фальшивые очки. Мои волосы были зачесаны назад в его обычной манере, и я чувствовал себя полным идиотом в джинсах, ботинках и рубашке. Девушка с улыбкой жестом пригласила меня пройти, и я заставил себя улыбнуться ей в ответ, решив как можно лучше следовать своей маскировке. Теренс Кингсли определенно улыбнулся бы ей. Он даже улыбнулся мне, когда прошлой осенью я пришел к его порогу. Тот еще болван.
В баре «Сайрус» было довольно оживленно для дерьмового сборища в Даунтауне. Люди расступались, давая мне подняться по главной лестнице, и я оказался среди них в главном баре. Музыка была кричащей и громкой, не в моем обычном вкусе. Певец на сцене был похож на тупую скотину с рычащим голосом, а у членов его группы были ярко выкрашенные волосы, светящиеся под прожекторами словно мусор.
Я оглядел помещение, пробираясь сквозь толпу к тому месту, где в этой лачуге подавали напитки, но моей хорошенькой белокурой жертвы нигде не было видно.
Я заказал минеральную воду и отошел к краю танцпола, чтобы еще раз оглядеться. Люди подпрыгивали, дрыгали или стучали ногами в такт, визжали. Херня. Все это место было дешевым паршивым херней.
И, по-прежнему, не было никаких признаков ее.
Завершая свой круг в тени по краю помещения, я задумался, не ошибся ли при прочтении ее дневника. Если бы она была здесь, я бы наверняка увидел ее издалека, узнав мерцание светлых кудрей за километр, но нет. Ее нигде не было видно.
Я не понимал, почему мысль о неудаче так сильно расстраивала меня. Внутренности скручивало, сердце быстро билось, пока продолжал осматриваться, смешиваясь с толпой. Это не должно иметь значения. Это была всего лишь жалкая вылазка в попытке выследить ее, не стоящая даже того, чтобы напрягаться. Я понятия не имел, почему это ощущалось так сильно.
Я найду ее.
Как-нибудь, очень скоро, я выслежу ее и найду. Просто я чертовски сильно надеялся, что это будет сегодня. От одной мысли об этом у меня текли слюнки.
Мне хотелось причинить ей боль. Хотелось заставить ее умолять, визжать и дрожать от моих прикосновений.
Я выпил большую часть своей минеральной воды, когда заметил вспышку идеального блонда на другой стороне танцпола. Желудок скрутило, а в моем взгляде загорелась ярость.
Да.
Блядь, да.
Я знал, что это она, даже без четкой картинки. Знал это инстинктивно — по ненависти, забурлившей в моих жилах.
Я подобрался ближе, держась в тени. Она стояла рядом с высоким парнем, который выглядел винтажно, привлекательный, но слабый мужчина. Достаточно слабый, чтобы я мог с легкостью сломать ему шею одним простым поворотом. Илэйн стояла рядом с ним, крепко прижавшись, но я знал, что он не трогал ее своими грязными руками. Это тоже я инстинктивно осознавал.
Она смотрела на сцену, на лузера, ревущего в микрофон. Да, это была Илэйн Константин, но та выглядела… иначе. Она почти походила на обычного человека, на любого, кроме члена семьи Константин. Почти.
Ее платье было обтягивающим и явно дорогим, но макияж был… кошачьим.
Сексуальным.
Блядь, она была горячей маленькой сучкой. Даже горячее, чем на бал-маскараде.
Она отпивала пиво из бутылки, глотая его с наслаждением. Это упрочило то, что я уже и так знал — ее алкогольная тяга, должно быть, была настолько чертовски отчаянной, что она пила даже это дешевое дерьмо. И это было еще не все. Стоило только посмотреть, как девушка двигается рядом с этим слабаком, чтобы понять — Илэйн накачана коксом.
Похоже, слухи оказались правдой. Она была наркоманкой. Она действительно была позором для семьи Константин со всей их напыщенной, элегантной претенциозностью. Была позором, который заставлял всех закатывать глаза и хмуриться всякий раз, когда они сплетничали о том, какой бесполезной маленькой сучкой та была.
Так почему же она все еще так чертовски привлекательна для меня?
Я не осмеливаюсь подойти ближе, боясь попасться ей на глаза. Поэтому парил вне поля ее зрения, впитывая ее, ощетинившись и кипя, представляя все, что хотел с ней сделать.
А мне хотелось проникнуть в ее отвратительную семью и уничтожить их одного за другим. Хотелось высказать ей все, что думаю об отвратительной крови, текущей в ее жилах, и заставить ту заплатить за это. Медленно. Грязно. Жестоко.
Я хотел сделать с ней так много, что у меня текли слюнки. Вожделение. Ненависть. Презрение. Все это кипело глубоко внутри меня.
Ее семья десятилетиями выполняла миссию по уничтожению моей. Один раз у них получилось это, но больше никогда. Мы все истечем кровью, прежде чем отдадим им хоть один унцию нашего богатства или нашей гордости.
Мне было интересно, как бы выглядела Илэйн Константин, если бы на ее идеальной коже была кровь ее семьи? Как бы блестели ее глаза от слез, когда она увидела бы злобу в моих.
Как сильно я смог бы растянуть для себя ее киску, прежде чем она закричала бы.
Было забавно осознавать, глядя на всех людей в этой комнате, насколько злым монстром я был среди них. Так много идиотов жило своей идиотской жизнью, даже не подозревая, что среди них был такой зверь.
Танцуя, в меня врезалась девушка с розовыми волосами, сильно ударив меня в грудь и разлив остатки моей воды мне на рубашку. Она обернулась со словом «извини», и мне пришлось подавить желание заставить ее заплатить.
Я не мог. Не сегодня. Я был Теренсом Кингсли. Теренс Кингсли не устраивал мучений Морелли в Даунтауне.
Я наклонил голову и заставил себя улыбнуться, и она улыбнулась в ответ, не сводя с меня глаз.
— Привет, — сказала она. — Принести тебе еще?
Я наклонился ближе и призвал свой британский акцент.
— Нет, спасибо.
Она по-прежнему не отрывала от меня глаз.
— Уверен? Мне бы очень хотелось. Вода, верно?
Ее улыбка была грязной. Запах был дешевым.
Иногда мне нравились дешевки. Мне нравилось искушать их деньгами и требовать все, что захочу. В очень раннем возрасте я понял, что на этой планете нет ничего недостижимого. Все имело цену. У каждого была своя цена.
Я предполагал, что ее стоимость будет низкой.
Я оглянулся на Илэйн, она все еще смотрела на придурка на сцене, как сучка в течке.
— Конечно, — сказал я девушке с розовыми волосами. — Я выпью еще воды.
— Дешево обошлась. — Она рассмеялась и взяла у меня пустую бутылку.
О, какая ирония.
Она направилась к бару, а я ждал, по-прежнему пристально глядя на Илэйн. И был так сосредоточен на блондинке, что девушке с розовыми волосами пришлось толкнуть меня в бок прежде, чем я понял, что та вернулась. Затем протянула мне новую воду, на ее лице все еще сияла улыбка.
— Ты из Англии?
Я кивнул.
— Лондон.
— Отпад, — ответила она. — Я была там однажды, когда была младше. Мне понравилось. Букингемский дворец стал моим любимым.
Я едва слышал ее из-за дерьмовой музыки, но мог расслышать достаточно, чтобы понять, что она пьяна.
— Все любят Букингемский дворец, — заметил я.
— Верно! Это потому, что он потрясающий! — выпалила она и наклонилась ближе. — Часто сюда приезжаешь?
Мой ответ был простым и коротким.
— Нет.
Именно в этот момент группа на сцене закончила свою песню и поклонилась толпе. Все. Закончили.
Спасибо, блядь, за это.
Толпа не успела исчезнуть с танцпола до того, как на сцену поднялся главный виновник вечера. И я узнал парня — Синего Ястреба, — которого проверял в интернете.
Во плоти он выглядел лучше, чем на фотографиях, — самоуверенный, ухмыляющийся артист с мускулистым телом. Неудивительно, что зал приветствовал его. Особенно когда его голос зазвучал громче и разнесся по залу.
А он был хорош.
Я глянул на блондинку, и мальчик-слабак рядом с ней вскинул кулак вверх и кричал. Потом тот наклонился к Илэйн, и она рассмеялась, когда они приветствовали его.
— МНЕ НРАВИТСЯ Голубой Ястреб, — взвизгнула девушка с розовыми волосами рядом со мной, и я заставил себя снова обратить на нее внимание.
— Нравится Голубой Ястреб настолько, чтобы быть твоим любимым?
— Мой САМЫЙ-САМЫЙ любимый, — подтвердила она. — Он был моим любимцем в течение многих лет. Я ждала этого концерта в течение нескольких лет. И собираюсь ходить на каждый его концерт, на который смогу достать билеты, в течение следующих трех месяцев. На все до единого!
О, а это вызов. Ох, превзойти ее многолетнее возбуждение одним крошечным щелчком моих пальцев.
Я прижался губами к ее уху, и она напряглась. Мне понравилось, как та напряглась из-за меня.
Мой взгляд был прикован к Илэйн Константин, когда я заговорил, достаточно громко, чтобы розоволосая услышала меня, даже когда басы со сцены заиграли громче.
— Пойдем со мной, — сказал я. — Сейчас.
Она вздрогнула и отстранилась, бросив на меня чертовски смущенный взгляд.
Я отстранился.
— Сейчас.
Девчонка поманила меня ближе, достаточно, чтобы я мог чувствовать на своей шее ее дыхание.
— Конечно, я пойду… сразу после того, как Ястреб закончит, да? Я действительно хочу посмотреть его выступление.
Я покачал головой.
Она уставилась на меня. Думала.
— Сейчас, — повторил я. — Сейчас или никогда.
Я был готов предложить розоволосой денежный стимул за то, что та покинет концерт ее жизни, узнав, насколько точны были мои прогнозы относительно того, сколько она потребует за свою плоть. Но в этом не было необходимости. Ее взгляд был слишком голодным. Она была бесплатной подстилкой в моих руках.
Я всегда был высокомерным, но даже мне доставляло удовольствие то, как она смотрела на меня в тот момент. Кажется, я все еще был так же божественно привлекателен, как и всегда, даже в образе Теренса Кингсли — в дерьмовой одежде, в какой-то дыре, среди дерьмовых людишек.
— Хорошо, — согласилась она с девчачьей улыбкой. — Пойдем.
Я должен был сделать это, просто ради дешевых острых ощущений. При любых нормальных обстоятельствах я бы так и сделал — ушел с ней отсюда и использовал до тех пор, пока она не закричала бы.
Я смотрел на нее сверху вниз, на ее нетерпеливую улыбку и желание в глазах, но на этот раз мне не хотелось этого. Не хотелось ее боли. Не хотелось ничего, кроме блондинистой сучки в другой части комнаты.
Выброс адреналина от этого осознания возбудил меня.
Смущение на лице розоволосой, когда я оставил ее стоять там, возбуждало меня еще больше.
Я ухмыльнулся, вернул ей деньги за мою бутылку и отошел.
— Забудь об этом и наслаждайся выступлением, милая, — сказал я.
Она шагнула ко мне, ее щеки ярко вспыхнули, когда та услышала мой смех. Девчонка была недостаточно хороша, и знала это. Не для меня.
Смущение и стыд на ее лице заставили меня хотеть ее еще больше. Но этого недостаточно.
Толпа рванула вперед, когда зазвучала еще одна песня, и оттеснила меня из поля ее зрения. Не теряя времени, я ускользнул, лавируя между телами.
Ближе.
Ближе.
Ближе к сучке-искусительнице с каждым вздохом и каждым шагом.
Мой член разбух в штанах, и это было не из-за неуклюжей сучки, которую я только что оставил позади. Это было для женщины передо мной — прекрасной девственной шлюхи, которая еще не знала, что та — шлюха.
Она покачивалась на ногах, высоко подняв кружку с пивом, и дурак рядом с ней покачивался, наклоняя голову в такт.
Я мог бы подойти к ней сзади и перерезать горло, не говоря ни слова. Мог бы ускользнуть прежде, чем люди даже узнают, что произошло, за мгновение, когда комната обезумела бы от паники.
Мог бы, но не стал. Не этого я хотел. Это было бы слишком расточительно. Слишком большая потеря.
Мне хотелось видеть ее боль, свое отражение в ее глазах. Медленно причинять боль. Ох, как медленно.
Хотелось взять ее, как свою, пока бы она стонала, бормотала и умоляла.
Я ощущал томное волнение в моем животе, когда подошел к ней сзади, достаточно близко, чтобы уловить ее запах. Ее духи источали аромат орхидеи и сливы, совсем как на балу в честь Тинсли. Когда вернулись воспоминания, это только лишь сильнее распалило меня. Ощущение ее тела, отчаянно желающего прижаться ко мне. Ее рот был таким влажным и голодным. Ее киска такая мокрая и нуждающаяся.
Я хотел этого снова.
Я хотел ее снова.
Но я остался стоять позади нее, чувствуя ее жар, когда она двигалась. Так близко. Так чертовски близко.
Песня закончилась, и придурок рядом с ней наклонился, и тишины между треками было достаточно, чтобы я мог расслышать его слова.
— Не могу дождаться, когда он попадет ко мне в руки, — сказал он, и Илэйн рассмеялась.
— Тогда будем надеяться, что он захочет оказаться в твоих руках, — ответила она.
Интересно.
Становилось очевидным, что все в этой женщине было интересным, даже гей, с которым она тусовалась.
Я не мог отрицать облегчение от того, что парень действительно не претендовал на ее киску. Я не видел в ее глазах похоти, когда он улыбнулся ей, ничего кроме… дружбы. Искренней дружбы… поэтому и отметил его как потенциальную жертву для выкупа. Тристан. Должно быть, этот тот самый Тристан из ее расписания.
Он обнял ее за талию и притянул ближе, и именно то, как она таяла в его объятиях, показывало мне глубину привязанности между ними.
Было безумием, как во мне вспыхнули чувства от этого зрелища. То, как она прикасалась к нему, заставило меня жаждать ее прикосновений. Я не понимал ее влияния на меня, да и не хотел. Мне ничего не хотелось, кроме предвкушения того, как сломаю ее и посмотрю на ненависть в ее глазах, горящих так же ярко, как и мои. Сама мысль о том, что мне хотелось большего, заставляла меня дрожать.
Басы заиграли снова, и они оба начали раскачиваться вместе с ним в такт, взмахивая руками над головами. Вот тогда-то я и сделал это. Вот тогда-то и сделал шаг, чтобы сократить последнее разделяющее нас расстояние. Крепко прижался к моей блондинистой сучке Константин, выдохнув один единственный вдох ей в щеку, когда опустил руки ей на талию, и двинулся дальше.
Это было быстро. Одно крошечное сердцебиение в шуме комнаты. Но этого было достаточно.
Этого было достаточно, чтобы она напряглась. Достаточно, чтобы обернулась. Достаточно, чтобы я почувствовал, как та ищет меня глазами, когда я исчез в темноте толпы.
Я подождал, пока между нами не окажется несколько человек, прежде чем повернулся к ней лицом, достаточно далеко, чтобы она не могла быть до конца уверена, кто я на самом деле. Не среди танцев, радостных криков и мерцания клубных огней.
И снова этого оказалось достаточно.
Она увидела меня.
Я чувствовал это. Ощущал. Хотел.
Я встретился с ней взглядом сквозь тени и вспышки неоновых огней и удерживал ее взгляд своим.
Да. Она увидела меня.
Она перестала двигаться. Замерла на месте. Глаза широко распахнуты.
Парень рядом с ней остановился и повернулся к ней, пытаясь понять, куда она смотрит.
Но нет.
Ему это никогда не удастся.
Теренс Кингсли уже уходил.